Прибежище из серы и тьмы

Глава 23

Кайра

У незеракийцев, что скитаются по Пограничным Землям, есть поговорка о моменте, когда мужчина и женщина достигают блаженства. Я узнала её лишь спустя долгое время после того, как меня украли из того места, куда не осмеливаются ступить даже Боги.

Они называют болезненное удовольствие оргазма «маленькой смертью», и только сейчас я по-настоящему понимаю почему.

Смерть — поистине сладостная жертва для живых.

Три пары рук опускаются на мою плоть. Поглаживая, блуждая, двигаясь. Этого недостаточно, и ублюдки это знают. Они подводят меня к краю пропасти, подталкивая к обрыву, который наверняка убьет меня, и я не могу не реагировать с отчаянием животного существа. Царапая, цепляясь, умоляя всхлипываниями и резкими жадными толчками бедер.

Руэн подо мной, его мощная длина входит в меня, нежно покачиваясь. Я, блядь, не хочу нежности. Я хочу жесткого и грубого. Я хочу чувствовать себя живой.

Две руки на моей спине толкают меня вперед, вынуждая наклониться над телом Руэна. Отсутствие толчков убивает меня. Отсутствие трения выроет мне могилу. Мои груди нависают над лицом Руэна, и к счастью, он пользуется возможностью, чтобы взять одну в рот. Губы, язык и зубы дразнят набухшую вершинку.

Из меня вырывается крик, когда мои волосы наматывают в кулак. Я поднимаю взгляд, когда Теос подходит к концу стола и поворачивает мое лицо к своей промежности. Его член стоит, высокий и гордый, с капелькой жидкости, сочащейся из разреза на головке. Я облизываю губы, и прежде чем он успевает притянуть меня к себе, я уже наклоняюсь к нему.

Поглаживая нижнюю часть его пульсирующего члена, я ощущаю соленость на его плоти. Одно бедро покрыто серым пеплом, отбрасывающим тень на его идеальную в остальном кожу. Взяв головку губами, я ласкаю там щелочку, получая еще больше этого жидкого золота. Со стоном я сосу, вбирая его все больше, пока он не упирается в заднюю стенку моего горла, и мои щеки вваливаются.

Мои стенки сжимаются вокруг массивного члена внутри меня, и я чувствую себя невероятно наполненной, как будто во мне больше ничего не может поместиться.

Опасная мысль, осознаю я мгновение спустя, когда руки на моей спине перемещаются к моей заднице. Поднимая и раздвигая мои ягодицы, пока я не убеждаюсь, что он смотрит на дырочку там. Мне должно быть стыдно. Смущение должно захлестнуть меня от осознания этого, особенно когда я чувствую, как палец погружается в это тугое место и кружит вокруг него.

Однако каким-то образом все негативные чувства улетучились в ночь. Будь то напиток или аромат фруктов и пепла в воздухе, я не могу заставить себя обращать на это внимание.

Сжавшись до боли, я так сильно сжимаю член Теоса, что он отстраняется от моих губ, чтобы дать мне больше места для дыхания. Вена, бегущая вверх по его члену, пульсирует, несмотря на его заботу, и мой язык высовывается, облизывая его головку, всасывая преякулят на кончике. Глубокий, мрачный смешок эхом отдается у меня в позвоночнике. Каликс не такой нежный. Он не остановится.

Второй палец присоединяется к первому, и я выгибаюсь дугой, вскрикивая. Теос продолжает держать меня за волосы, даже когда третий вводится в то место, куда проникать ни в коем случае нельзя. Хватка Руэна на моих бедрах становится мучительной, когда он удерживает меня на месте. Я извиваюсь, пытаясь освободиться. Три пальца проникают в мою задницу, взад и вперед.

— Она чертовски тугая, — рычит Руэн, предупреждая Каликса.

— Она справится. — Ответ Каликса звучит почти как насмешка мне в спину. Выдыхая воздух сквозь зубы, я сдерживаю проклятие и оглядываюсь через плечо.

Нефритово-зеленые глаза смотрят на меня в ответ, проникая сквозь дымку похоти и огня в моих венах. К моему большому облегчению, он убирает пальцы, но почти сразу же, как только они покидают мою попку, они снова проникают внутрь. Мои губы приоткрываются, но с них не срывается ни звука.

Боль натягивает меня, как лук, прежде чем разгладиться, превращаясь в тепло и нечто гораздо большее, чем агония.

— Масло, — ворчит Теос. Я не знаю, просит ли он или предлагает, но он, наконец, отпускает мои волосы, и моя голова падает, прижимаясь лбом к грудине Руэна, в то время как Каликс продолжает атаковать мою задницу. — Используй это гребаное масло.

Я слишком взвинчена, чтобы по-настоящему понять их. Что могло бы сделать масло? Улучшило бы это ощущение? Остановило бы боль?

Я качаю головой. — Я… я могу это вынести, — говорю я вслух. Боль — это ничто. Я могу вынести боль. Мне просто нужно, чтобы он был ближе. Мне нужно, чтобы они все были ближе. Мне нужно, чтобы они взяли меня, пока все, что я есть, не будет принадлежать им.

Теос игнорирует мои слова и исчезает за моей спиной, туда, где я не могу его видеть. Руэн обхватывает мое лицо ладонями и поднимает меня так, что мои глаза вынуждены встретиться с его. — Посмотри на меня, — легко шепчет он.

Он, должно быть, знает, что я борюсь, потому что его бедра перестали тереться об меня. Он сидит, его член покоится внутри моего тела, как будто это идеальные ножны для его меча, которые могли бы оставаться здесь вечно. Я облизываю внезапно пересохшие губы и собираюсь ответить, когда Каликс снова засовывает пальцы в меня, трахая мою задницу сухим трением, которое обжигает и жалит.

— Черт! — Я кричу, выгибаясь дугой. Затем, к счастью, что-то влажное скользит по пальцам Каликса и проникает в мою дырочку.

Несмотря на легкость его вторжения, боль не проходит сразу, но существенно ослабевает. В следующий раз, когда Каликс отстраняется и прижимает ко мне свою руку, по моему позвоночнику пробегают искры. Когда острота ослабевает, я остаюсь открытой, чтобы почувствовать, как напрягаются мои внутренние мышцы, когда он сжимает пальцы и поглаживает стенки моей задницы.

Подо мной Руэн дергается и чертыхается. Я понимаю, что он чувствует пальцы Каликса на своем члене сквозь тонкий барьер, который их разделяет. О…Боги…

Пальцы продолжают свои манипуляции, кажется, целую вечность, пока на самом деле не останавливаются. Теос возвращается к моему лицу, приподнимает мой подбородок и снова собирает мои волосы в кулак. От него чем-то пахнет — свечным воском? Или… он сказал маслом. Он немного цветочный, но больше всего пахнет дымом и огнем.

— Открой для меня рот, Деа, — шепчет Теос. — Тебе понадобится что-нибудь, чтобы заглушить крики.

Крики? У меня нет ни секунды, чтобы спросить, что он имеет в виду, поскольку твердая головка члена оказывается у моей задницы, и меня толкают вперед. Мой рот обхватывает головку члена Теоса и принимает половину его длины, когда ствол Каликса входит в меня.

Повсюду вокруг меня эхом отдаются мужские стоны удовольствия, наполняя мои уши. Больше нет места для дыхания или мыслей. Все, что я знаю, — это ощущения, удовольствие и боль. Я стону, когда еще больше влаги Теоса вытекает из его члена в мое горло. Я облизываю нижнюю часть его члена и посасываю головку каждый раз, когда он выходит. Он ни на секунду по-настоящему не покидает меня, но прижимается к моим губам, чтобы дать мне достаточно места для вдоха. Когда я задыхаюсь, он проводит своей головкой взад-вперед по моим губам, прежде чем снова проникнуть в мой рот, по моему языку, пока, клянусь, я не проглочу его всего прямо в свое горло.

Слезы покалывают уголки моих глаз и стекают по щекам. Внизу я чувствую Руэна и Каликса — их члены двигаются вместе в ненормальной синхронизации. Там, где один выходит, другой толкается вперед, так что я никогда не остаюсь без члена где-то внутри меня. В то время как Каликс грубее, жестче и подлее, беря мою ранее девственную задницу резкими толчками, Руэн находится где-то между своими братьями. Не такой мягкий, как Теос, но и близко не такой жестокий, как Каликс, он трахает меня грубыми проклятиями и неистовой потребностью.

Моя киска сжимается по всей длине Руэна, в то время как моя задница прижимается к удаляющейся фигуре Каликса. Каликс, каким бы психопатом он ни был, может только смеяться. — Тебе нравится мой член в твоей заднице, маленькая лгунья? — спрашивает он, одна рука перемещается между нашими телами, когда он хватает одно из моих бедер и приподнимает его. — Мне войти глубже? — Вопрос явно риторический, но он все равно продолжает, даже когда его слова переходят в змеиное шипение. — Могу я посмотреть, сколько ты сможешь выдержать?

Такой угол наклона позволяет ему и Руэну войти глубже в меня, вырывая из моего горла протяжный стон, приглушенный проникновением Теоса. Я скорее чувствую, чем вижу, как Каликс поднимается на платформу, волосатая мужская нога оказывается рядом с ногой Руэна, когда он поднимает и перекладывает мое бедро через свое.

Влага стекает по внутренней стороне моих бедер. Жар обжигает мне грудь. Я поднимаю взгляд на Теоса, не уверенная, что ожидаю в нем найти. Облегчение, может быть? Это не то, что я получаю. Его рука крепче сжимает мою голову, от прикосновения к моим волосам зажигаются маленькие искорки, которые танцуют по моей коже.

Его голова запрокинута, тело напряжено, на шее и плечах бугрятся мышцы, а живот напрягается передо мной. Он снова и снова погружается в мой рот. Раздаются низкие стоны. Звуки влажных шлепков — это все, что я могу слышать. Теос сжимает основание своего члена и толкается в мой рот, используя мои губы как влагалище с резкими выпадами, которые душат меня.

Когда он кончает, все его тело напрягается, а рука в моих волосах опускается вниз, так что мой нос оказывается прижатым к его паху. Я едва ощущаю соль и мускус его спермы, когда он проникает прямо в мое горло и наполняет своим семенем мой желудок.

Каликс и Руэн продолжают трахать меня, в то время как Теос вынужден убрать свою размягчающуюся эрекцию, его золотые глаза блестят от каких-то невысказанных эмоций. Мои губы остаются открытыми, когда Каликс пользуется возможностью войти в мою задницу одновременно с Руэном, нарушая их прежний ритм. Я вскрикиваю, звук уносится в небеса, потому что теперь, когда Теос нашел свое освобождение, а Каликс, и Руэн мчаться к грани своего оргазма быстрее, чем когда-либо. Мое тело дергается между ними. Я царапаюсь, ища что-нибудь, за что можно было бы удержаться, но, в конечном счете, я подчиняюсь их прихотям.

Большой палец вдавливается в шов моего влагалища, прямо над тем местом, где мое тело соприкасается с телом Руэна. Опустив голову, я издаю низкий, умоляющий стон при виде пальцев Теоса между моим и телом его брата. Он придвинулся ближе, и если его волнует, что он близок к членам своей собственной крови, он этого не показывает. Эти рассветные глаза устремлены на меня, и только на меня, когда он потирает вершинку моего лона, обводя мой клитор уверенными и сильными движениями.

Приливная волна моего собственного освобождения поднимается все выше и выше, пока я больше не перестаю видеть землю. Я больше ничего не вижу. Все, что я могу делать, это чувствовать.

Руэн двигает бедрами, вводя и выводя член из моего влагалища долгими, методичными движениями. В то время как позади меня Каликс вонзается в меня как сумасшедший. Проходит секунда. Две. На третьем мои глаза закрываются, и я выгибаюсь навстречу обоим мужчинам, трахающим меня, получая от моего тела такое удовольствие, какого не получал никто другой.

В этот момент нет страха. Нет Богов. Нет предательства. Нет печали. Нет раскаяния.

Круг за кругом на моем клиторе, прикосновения Теоса не прекращаются, даже когда его пальцы случайно касаются члена Руэна, когда он проникает в мою киску. Я благодарна, потому что, если бы он сейчас остановился, у меня не было бы другого выбора, кроме как убить их всех.

Руэн кончает следующим, его член толкается в меня, когда он замирает, его пальцы судорожно сжимают мои бока. Меня касается так много рук и частей тела, что я даже не осознаю по-настоящему, что он нашел разрядку, пока он не опускается на каменную платформу, и его член не начинает размягчаться внутри моего естества.

У меня вырывается недовольный стон. — Нет. — Я наклоняюсь и кусаю его за грудь, погружая зубы в его плоть, пока он с рычанием не поднимает руку и не отрывает меня от себя, запустив руку в мои волосы. — Мне нужно… Мне нужно… — Я не могу выговорить ни слова.

Кажется, мне и не нужно этого делать, поскольку позади меня раздается безумный смех Каликса. Схватив меня за талию, он отрывает меня от тела Руэна и от пальцев Теоса. Он стоит рядом со мной прямо у каменной платформы. Его руки обхватывают мои бедра и удерживают меня, насаженной задницей на его члене. С удивленным стоном я закидываю руки назад и хватаюсь за его затылок, когда земля качается подо мной.

Он так глубоко внутри меня, что это должно быть все, что я чувствую. Остатки оргазма Руэна делают это невозможным, когда они медленно вытекают из моего влагалища, а затем соскальзывают вниз и стекают под нами. Каликс слегка подпрыгивает со мной, водя вверх-вниз по своему члену, и я чертыхаюсь, впиваясь ногтями в его затылок.

— Не урони меня, черт возьми, — предупреждаю я его. Моя голова начинает болеть, стук в висках проникает в мое сознание.

Каликс прижимается губами к моему лицу. — Не волнуйся, маленькая лгунья, — шепчет он. — Я не собираюсь позволять тебе так легко уйти от меня.

С этими словами, повисшими в воздухе, он, наконец, отпускает мои ноги и позволяет мне встать самостоятельно, хотя и не отстраняется от моей задницы. Вместо этого он толкает меня вперед, наполовину перегибая через Руэна, когда сам садится.

Направляя меня рукой в моих волосах, приподнимая мою голову, Каликс прижимает мой рот прямо к паху Руэна. — Вылижи его член, — приказывает он.

Прижимая ладони к каменному столу, я наклоняюсь, готовая освободиться от него. Однако, прежде чем я успеваю это сделать, он хватает меня за задницу одной рукой и почти полностью выходит из моего тела, прежде чем вонзиться внутрь. Я вскрикиваю, опускаясь обратно туда, где моя щека касается живота Руэна. Гораздо нежнее теперь, когда он сам получил разрядку, Руэн касается моего плеча, а затем убирает мои волосы с лица.

— Все в порядке, — говорит он. — Я сам приведу себя в порядок. Просто подожди еще немного.

Его слова немного невнятны, а глаза опущены, но он пытается быть добрым. Возможно, именно это заставляет меня это делать. Не столько слова Каликса, сколько мое собственное желание угодить ему, по-настоящему угодить им всем.

Потянувшись к нему, я хватаю его член у основания и приоткрываю губы. Высунув язык, я смакую соки, стекающие по его стволу, пробуя себя на нем. Это только разогревает меня, огонь внутри меня выходит из-под контроля. Я засасываю его член в рот, очищая его языком, пока Каликс продолжает терзать мою задницу. Он жестко трахает меня, несколько раз толкаясь моим телом о тело Руэна. К тому времени, как я заканчиваю слизывать остатки его спермы и своих соков, Руэн снова тверд.

— Черт, ты убиваешь меня. — Невозможно сопротивляться его руке в моих волосах, когда он сжимает другую в кулак. — Посмотри на меня. — Я поднимаю на него глаза, наблюдая, как он наблюдает за мной, пока его брат трахает меня.

Смутно я понимаю, что Теос никуда не ушел, но он делает что-то, что я вижу только краем глаза, и толку от этого немного.

— Руэн. — Голос Теоса звучит так, как будто это все, что ему нужно было сказать, и хватка Руэна на моих волосах ослабевает достаточно, чтобы я посмотрела в сторону третьего Даркхейвена. Теос приподнимает двумя пальцами мой подбородок и подносит бокал к моим губам.

Теплая, пузырящаяся жидкость стекает в мое пересохшее и измученное горло. Я стону от удовольствия, когда залпом выпиваю содержимое бокала. Это лучшее, что я когда-либо пробовала. Поистине, амброзия Богов. Чем дольше я пью, тем больше свежей влаги, кажется, сочится из моего нутра.

Каликс протягивает руку подо мной, его пальцы проникают между моих складочек, когда скольжение его члена внутри моей задницы начинает подсыхать. Без колебаний он собирает это — мои соки, а также сперму Руэна — и затем отстраняется от меня, чтобы намазать этим свой член. Теос пытается передать ему что-то, второй бокал, но Руэн с рычанием вырывает его у него из рук и осушает все одним глотком. Теос просто качает головой и тянется за другим, на этот раз умудряясь протянуть его через стол и мое тело в ожидающую руку Каликса.

Я ожидаю, что Каликс выпьет этот напиток, но он, должно быть, опрокидывает его, потому что долю секунды спустя по моим ягодицам плещется искрящаяся прохладная жидкость. Я стону, снова запрокидывая голову, допивая свой напиток и во второй раз прижимаюсь лбом к животу Руэна.

На этот раз, когда член Каликса вонзается в мою задницу, все по-другому. С головокружительной скоростью он снова подводит меня к пропасти моего собственного оргазма. Вкус фруктов и солнечного света остается на моем языке, когда я тяжело дышу, приоткрыв рот перед стоящим членом Руэна. Он тоже продолжает поглаживать свою длину, и время от времени я ласкаю его, добавляя лизание здесь или посасывание там.

Теос — единственный, кто, кажется, закончил, но, возможно, это потому, что он больше не пьет. Ему следовало бы пить больше. Это вино, безусловно, особенное, и кто знает, когда мы сможем попробовать его снова?

Мой оргазм, когда он наступает, подобен мощной силе огня и серы. Это жидкое пламя, которое разъедает мою плоть и рассудок и создает целые вселенные перед моими глазами. Невидимые вселенные, о существовании которых я никогда не подозревала, появляются и исчезают. Звезды. Огонь. Боль. Каликс замирает внутри меня, и горячая пульсация его спермы наполняет меня, заставляя стонам вырываться из моей груди.

Что-то мокрое брызгает на меня, на грудь, на руки и в уголок губ. Я высовываю язык, чтобы попробовать это на вкус. Оргазм Руэна подобен пузырькам у меня во рту. Восхитительные сладкие пузырьки.

Сияние моего освобождения и тот факт, что я наконец нашла свое место, убаюкивают меня, погружая в сон, который больше похож на настоящую смерть, чем что-либо, что я когда-либо испытывала прежде, пока я не клянусь, что все это было не по-настоящему и все это был просто сон. Мечта девушки, умирающей от желания принадлежать кому-то. Многим кому-то.