Правильный способ соблазнить злодея (ЛП)

Глава 54

Сначала Лянь Шэн ещё могла терпеть боль, но с каждой минутой она становилась всё невыносимее, сотрясая её тело.

Ночь уже глубокая, за окном высоко висит яркая луна.

В комнате стояла удушливая жара. От боли Лянь Шэн обливалась потом, а вокруг неё люди подбадривали её, прося тужиться сильнее. Но их голоса, казалось, не долетали до её ушей. Тело ныло, а сердце было пустым, будто в нём не осталось ничего, кроме мелькающих, как мимолётные тени, воспоминаний.

Детство, когда брат учил её читать… Момент, когда И Цяньчэн вынес её из подземного дворца… Сознание затуманивалось, а усталость сковывала всё её существо.

Повитухи тоже покрылись испариной. Молодая госпожа на ложе занимала высокое положение — если с ней что-то случится, ни одна из них не останется в живых, не говоря уже о наградах.

— Так нельзя продолжать, — прошептала одна старуха. — Госпожа раскрылась лишь на шесть пальцев, а силы уже покинули её. Посмотрите…

Другая покачала головой:

— Родовые снадобья вредят телу. Давайте сначала попробуем разбудить госпожу. Если не выйдет — тогда дадим лекарство.

Выбора не было. Они принялись будить Лянь Шэн, уговаривая её тужиться и не засыпать.

Снаружи царила тишина. Трое мужчин семьи Лин пребывали в тревоге, понимая, что ситуация складывается не лучшим образом. Первые крики боли Лянь Шэн сжимали их сердца, но постепенно звуки стихли, будто силы покинули её.

Если мать истощится до рождения ребёнка… все знали, что это значит.

Уже почти час из комнаты не доносилось ни звука. Лин Цзюяо чувствовал, как пот струится по его спине. Изредка снаружи доносилось стрекотание цикады, тонущее в ночной тишине, отчего сердце бешено колотилось.

Внезапно дверь распахнулась, и лунный свет хлынул на порог. В проёме стоял человек в чёрных доспехах, от него веяло холодом, когда он шагнул вперёд, освещённый луной.

— Шурин… — голос Лин Чу прервался. И Цяньчэн был покрыт пылью, его брови, казалось, подёрнулись инеем, а при ближайшем рассмотрении пальцы слегка дрожали.

— Как она? — спросил И Цяньчэн.

В комнате повисла зловещая тишина. Лин Цзюяо покачал головой, на лице его читалась тревога.

Сердце И Цяньчэна сжалось. Он направился во внутренние покои. Никто из семьи Лин не остановил его. Считалось, что вход мужчины в родовую комнату приносит несчастье, но И Цяньчэн проделал долгий путь, чтобы вернуться. Было ясно, как он взволнован. Не пустить его — значило свести его с ума.

Изнутри донеслись удивлённые возгласы повитух, но они быстро стихли.

И Цяньчэн присел рядом с ней. Она была в бреду и не смотрела на него. Он взял руку Лянь Шэн, вытирая пот с её лба, и хрипло произнёс:

— А Шэн, я вернулся. Посмотри на меня.

Его голос был тихим, но он, словно рука, раздвигающая густой туман, коснулся её. Лянь Шэн вся затрепетала, моргнула, и слёзы неудержимо хлынули из её глаз. Она повернула голову, крепко сжимая его руку:

— Муж…

Сознание вернулось к ней, а вместе с ним — и боль. Внизу живота ощущались резкие схватки.

— Ты обещала не оставлять меня, не бросать. В будущем у нас не будет больше детей. Ты — всё, что мне нужно. Пожалуйста, не уходи от меня, хорошо?

Лянь Шэн хотела улыбнуться, но губы не слушались. Стиснув зубы от боли, она тихо ответила:

— Я не брошу тебя. Я хочу, чтобы мы вместе состарились в безопасности.

Он когда-то пообещал быть с ней добрым всю жизнь, но она оказалась слишком жадной. Одной жизни было мало — даже двух лет не хватало. Она не хотела покидать его. Ради него она должна была быть сильной и смелой. Она тоже хотела быть с ним доброй всю жизнь.

Увидев, что в глазах госпожи вновь появился свет, повитухи с облегчением вздохнули. Они уже почти решились дать ей лекарство. Лучше, если она справится сама.

Собравшись с духом, одна из повитух обратилась к И Цяньчэну:

— Господин, не могли бы вы выйти на мгновение? Госпожа ещё должна родить…

И Цяньчэн повернул голову, и его холодный взгляд заставил повитуху затрястись, лишив её дара речи. Она лишь прошептала Лянь Шэн, чтобы та дышала глубже и тужилась сильнее.

Его присутствия было достаточно. Его возвращения было достаточно. Женщины не хотят, чтобы их любимые видели их в самом неприглядном виде. В конце концов, Лянь Шэн попросила И Цяньчэна подождать снаружи.

Она справится. Ради ребёнка, ради него… она не могла позволить себе сдаться.

Увидев, что И Цяньчэн вышел, Лин Чу хотел спросить о состоянии сестры, но не посмел. Он лишь молча сел. И Цяньчэн опустился рядом с главным сиденьем, положив руки на колени. Каждый мог видеть, как он встревожен и напряжён.

Изнутри доносились приглушённые стоны боли. И Цяньчэн сжал пальцы, его брови так и не разгладились.

Лунный свет, яркий, как шёлк, заливал двор, когда из внутренних покоев раздался громкий крик младенца.

Лица всех озарились радостью, и даже И Цяньчэн не смог сдержать улыбку. Он хотел войти внутрь, но Лянь Шэн сказала, что он сможет зайти только по её зову. Поэтому он уставился на дверь, словно пытаясь увидеть сквозь неё.

Спустя некоторое время повитуха вышла, держа на руках маленький свёрток, и приблизилась к И Цяньчэну:

— Поздравляю, господин, у вас дочь. Мать и дитя в безопасности.

Перед выходом она сильно нервничала. Госпожа родила девочку, и все боялись, что этот грозный мужчина будет недоволен. Она была самой младшей, и старшие вытолкнули её вперёд, чтобы сообщить новость. В знатных семьях рождение девочки редко вызывало у отца радость.

Увидев, что мужчина не реагирует, она неуверенно взглянула на свёрток у себя на руках и натянуто улыбнулась:

— Ваша дочь — самый прекрасный ребёнок, которого я когда-либо видела. Когда она вырастет, она непременно будет такой же красивой, как госпожа Лянь.

Ошеломлённое выражение на лице мужчины исчезло, и он вдруг рассмеялся от всего сердца:

— Наградить! Щедро наградить всех!

Если бы повитуха не была так напугана, она заметила бы, как нежность переполнила его ошеломлённое лицо. Теперь же, обрадованная, она поняла по его тону, что он искренне обожает этого ребёнка. Несмотря на первоначальные опасения, она почувствовала себя счастливой.

Но затем мужчина осторожно спросил:

— Могу я войти к ней?

Повитуха быстро кивнула:

— Да, комната уже убрана. Пожалуйста, господин.

Заметив его колебания, она добавила, прежде чем он сделал шаг:

— Может, вы возьмёте малышку с собой?

И Цяньчэн слегка замешкался, но когда повитуха протянула ему ребёнка, ему не оставалось ничего, кроме как неловко протянуть руки. Повитуха показала, как правильно держать младенца, и, хотя его движения были неуклюжими, он справился.

Этот маленький, сморщенный свёрток казался в его руках тяжёлым, как тысяча цзиней — его плоть и кровь. Его сердце растаяло.

Но больше всего он хотел увидеть Лянь Шэн.

В комнате Лянь Шэн была слегка сонной, но переполненной радостью. Её голос охрип от криков, и она спросила:

— Можно принести ребёнка ко мне? Я хочу увидеть её.

Прежде чем кто-либо успел ответить, в комнату вошёл И Цяньчэн с малышкой на руках.

— А Шэн.

— Муж, я хочу увидеть её.

И Цяньчэн осторожно положил ребёнка ей в руки. Казалось, материнский инстинкт уже подсказывал ей, как обращаться с младенцем. Даже сморщенное личико малышки казалось ей невероятно милым.

Он смотрел на неё, и только теперь его сердце окончательно успокоилось. Чего Лянь Шэн не знала, так это того, что И Цяньчэн не возвращался из столицы. Лян Чжэнь был лёгкой добычей, но Сян Хань — совсем другое дело. И Цяньчэн потратил почти два месяца на переговоры с Сян Ханем. Вспомнив, что срок родов Лянь Шэн приближается, он действовал безжалостно, чтобы быстро разрешить конфликт, сражаясь всю дорогу от столицы до Юаньхуая, пока наконец не одолел Сян Ханя. Не отдыхая ни минуты, он поспешил назад, как раз перед предполагаемой датой родов, но ему сообщили, что госпожа начала рожать раньше.

В тот момент его мысли помутнели, а сердце похолодело. Он боялся, что с ней что-то случится, боялся потерять её. Он даже подумал, что лучше бы ребёнка не было — только они двое. Её одной ему было достаточно; больше никого не нужно.

Теперь, видя, как она нежно улыбается малышке, он не мог не улыбнуться в ответ. Пока она здесь — всё в порядке.

Ребёнка назвали Ханьсяо. И Цяньчэн выбрал это имя заранее. Для девочки он пожелал жизни без забот. Если бы родился мальчик, его назвали бы «Цзюэ».

К тому времени, как маленькой Ханьсяо исполнился месяц, она уже не напоминала того красного, сморщенного новорождённого. Её кожа стала гладкой и белой, нежной, будто вот-вот просочится вода. Глаза и рот были похожи на Лянь Шэн, а нос унаследовала от И Цяньчэна. Лин Чу не удержался и воскликнул:

— Какая же она красавица! Неужто станет бедой для государства и напастью для народа?

Тут же он получил подзатыльник от Лин Фэна. Кто говорит такое о собственном ребёнке? Как он вообще мог такое подумать?

Но в его словах была доля правды. Ведь с момента рождения маленькая Ханьсяо стала одной из самых знатных женщин в мире, получив «право» быть бедой для государства. Хорошо, что у неё был могущественный отец.

Праздник по случаю первого месяца Ханьсяо прошёл в Хуаньшуе, и никто не был счастливее городского головы Лина. Он не только обрёл драгоценную дочь, но и в одночасье стал дедушкой. Он пригласил всю знать Хуаньшуя на праздничный пир.

Знатные гости с радостью приняли приглашение. К тому времени все уже знали, что правление семьи Лян — лишь номинальное, а истинный правитель носит фамилию И. Ханьсяо с рождения была равна принцессе. Каждый стремился заслужить расположение будущего императора.

Маленькая Ханьсяо совсем не стеснялась. Ей нравилась оживлённая атмосфера, её большие круглые глаза с любопытством разглядывали всё новое вокруг. Пухлые щёчки делали её неотразимо милой.

И Цяньчэн не особо любил пышные мероприятия, но раз уж это было для его дочери, она заслуживала только лучшего. Поэтому он не возражал против приготовлений городского головы Лина.

Он был хорошим отцом, особенно баловал Ханьсяо. Малышка тоже была умницей — стоило ей увидеть его, как она расплывалась в улыбке, и связь между отцом и дочерью была необычайно крепкой. Но больше всего Ханьсяо была привязана к Лянь Шэн. Её мать была мягкой и нежной, и, когда Лянь Шэн брала её на руки, малышка заворожённо смотрела на неё и глупо улыбалась.

Лин Чу несколько раз становился свидетелем этой сцены и тихонько подтрунивал:

— Имя, выбранное твоим отцом, подходит идеально! Эта маленькая дурочка действительно улыбается всем подряд!

Только что Ханьсяо пускала слюни и смеялась, как вдруг громко расплакалась.

… Лин Чу снова получил от Лин Фэна.

В день праздника Ханьсяо прибыл неожиданный подарок. Увидев его, Лянь Шэн едва не заплакала, а руки И Цяньчэна слегка задрожали.

Это был маленький поясок с вышитой золотой рыбкой. Рыбка была настолько живой, что казалось, вот-вот уплывёт. Это была работа И Хуань — подарок для маленькой племянницы.

Лянь Шэн давно не слышала новостей об И Хуань. Позже, во время беременности, чтобы не волновать её, Сун Юань перестал сообщать что-либо об И Хуань, и И Цяньчэн тоже не упоминал о ней.

И Хуань была первым человеком, кто проявил к ней доброту, когда она два года назад вышла замуж в Шацзи.

После того как маленькая Ханьсяо наелась и уснула, И Цяньчэн отвёл Лянь Шэн в соседнюю комнату и рассказал ей об И Хуань.

— Когда я ещё был в Интуне, я уже знал, что Хуань покинула гору Цифэн.

Лянь Шэн удивлённо посмотрела на него. Она ничего об этом не знала.

— В то время Фу Чэньюй пропал уже три месяца. Мои шпионы в Юаньхуае сообщили, что он упал в ледяную реку и, скорее всего, погиб. Я отправил людей искать его вдоль реки Сяннао, но ничего не нашёл. Я знал, что не смогу скрывать это долго. Так и вышло: позже господин Фу И узнал об этом и подал в отставку, чтобы самому отправиться на поиски сына на север.

— Господин Фу И сказал, что за всю жизнь не был хорошим отцом. Когда Фу Чэньюй был ещё ребёнком, он не был рядом с ним. Теперь, когда с сыном что-то случилось, поздно сожалеть. Что бы ни было, он не хочет, чтобы его сын навсегда остался в холодной реке. Он хочет найти его.

Теперь Лянь Шэн поняла. Неудивительно, что она так давно не видела господина Фу И — он отправился на поиски Фу Чэньюя.

Не в силах сдержаться, Лянь Шэн спросила:

— Муж, ты думаешь, господин Фу жив?

И Цяньчэн задумался, затем честно ответил:

— Когда он упал в реку, была зима. Он был тяжело ранен, и ледяная вода сделала выживание почти невозможным.

Лянь Шэн знала, что он прав, но сердце её сжалось от печали.

Однако И Цяньчэн продолжил:

— Сначала я был уверен, что он мёртв, но теперь думаю, что он, возможно, жив.

Лянь Шэн широко раскрыла глаза. Он объяснил:

— После отъезда господина Фу И Сун Юань сообщил мне, что поведение Хуань кажется ему странным. Она отказывалась видеться с кем-либо из резиденции городского головы, а стража на горе Цифэн подчинялась только ей, поэтому Сун Юаню так и не удалось с ней встретиться.

Лянь Шэн кивнула:

— Тогда я написала Хуань много писем, но она не ответила ни на одно.

— Потому что её уже не было на горе Цифэн. — И Цяньчэн вздохнул. — Она никогда не планировала возвращаться туда — просто не хотела, чтобы я волновался. Никто не знает, куда она отправилась, но я подозреваю, что она поехала в Юаньхуай. Должно быть, она узнала о несчастье с Фу Чэньюем и решила найти его. Я не осмелился открыто отправлять людей на её поиски — это была территория Сян Ханя, и я боялся, что это подвергнет её ещё большей опасности. Молчание делало её безопаснее.

Лянь Шэн не могла поверить, насколько смелой оказалась И Хуань, отправившись одна в Юаньхуай! Она думала, что Фу Чэньюй испытывал к И Хуань чувства, но та никогда не отвечала ему взаимностью. Даже если между ними была какая-то привязанность, это не была любовь… и всё же на этот раз она последовала за ним.

Лянь Шэн догадалась:

— Ты думаешь, Хуань уже нашла господина Фу?

Она ласково провела пальцем по золотой рыбке на поясе. Восхитилась, как нужно быть спокойной и сосредоточенной, чтобы создать такую изящную работу.

Увидев, что она угадала, И Цяньчэн слегка кивнул. Она улыбнулась:

— Это прекрасно. Если и Хуань, и господин Фу в безопасности, то мы вернёмся в Шацзи и будем ждать, когда они придут домой.

Раз И Хуань знала о рождении Ханьсяо и даже прислала подарок, значит, у неё всё хорошо. Хотя И Хуань была хрупкой женщиной, не искушённой в сборе информации, Фу Чэньюй был другим — лучшим шпионом в мире. Должно быть, он рассказал ей!

В конце сентября И Цяньчэн и Лянь Шэн решили вернуться в Шацзи.

После всех их странствий она наконец осознала с ясностью, что, сама того не замечая, уже давно считала Шацзи своим домом.