Осколки на снегу. Игра на выживание

Глава 46

Ах, душенька моя, так я разволновалась после посещения Дворца, что насилу успокоилась. Изволь же опишу тебе Приемную Его Величества. Это прелестная, светлая, огромная комната убрана с большим вкусом. Стены увешаны маринами, выполненными с великим искусством, а между ними выделяется портрет Императора замечательной работы. Масса столиков, диванчиков, мягких кресел, расставленных так живописно, что любой сразу почувствует уют и негу, и комната сразу делается милой, не смотря на ее размеры и назначение.

Из письма, направленном в поместье соседки помещицы Паромоновой,

когда та с мужем в столицу ездила

Нашей стране в настоящее время приходится вести борьбу не только с внешними врагами, но и с собственными сынами, посягающими на мирное развитие и порядок. Мы алчем закона, который позволит нам в спокойном жительстве вершить дела достойные Империи. По тщательном размышлении Нами принято решение о возрождении Чрезвычайного Следственного Департамента, дабы над неверными сынами и внешними врагами был усилен надзор, и удручающее нас зло поборото было.

Из указа Императора Михаила

Плеть не мука, а вперед наука.

Народная мудрость, с которой сложно согласиться

Стойгнев и сам не знал сколько раз он бывал в этом кабинете. Первый раз, помнится, еще с отцом — недорослем был. Александр тогда потрепал его по голове. И он этим так гордился, что сбегал к нянюшке, хоть отец и не одобрял таких визитов, но ему так хотелось поделиться чувствами, что переполняли его маленькое сердечко. В детстве и юности он был излишне впечатлительным, хотя и не замечал за собой этого огреха.

Нянюшка всплескивала руками:

— Да не уж, Тоюшка, сам Император?! Да ты что? А сказал что? Ах, мальчик мой, ты будешь великим героем!

Герой, угу. Нянюшка не дожила, так и умерла считая, что у Тоюшки большое будущее. Знала бы она как ему душно в этом давно наступившем… настоящем.

Жизнь крутила-вертела, Смута бесновалась, страна летела в пропасть и каждый раз казалось — удержались, за край зацепились. Да некуда им больше падать!

В кабинете этом менялись люди, и сам кабинет менялся вместе с ними. Сдвигали мебель, выносили ковры, развешивали портреты. Все побывали на этих стенах: и обе Директории, и народники без числа. Косицын распорядился кабинет восстановить, и только портреты народников и героев оставил — сам из них.

При Михаиле портреты сняли. К новому Императору сунулись было и с проектом обустройства, да он не согласился. Заявил, что нет нужды, его все устраивает. Многих тем удивил.

Сам Стойгнев это расценил как признак того, что Майкл на свою эскападу в Империю смотрит как на командировку, а те, как известно, заканчиваются рано или поздно. Впрочем, тогда под ним самим шаталось не то, что кресло, все вокруг шаталось и слухи ползли чуть не об аресте. И от того жизнь Стойгнев вел в то время такую аккуратную, что вспомнить тошно.

В глубине кабинета Император Михаил — в знак милости — вышел из-за стола.

Князь склонился перед ним, как положено — от поклонов, чай, голова не отвалится — и отметил про себя, что Майкл-Михаил ответил на поклон уважительно, словно раньше не скользил взглядом по Стойгневу так, как будто он кусок стены этого кабинета. Орнамент, грах его раздери.

— Вижу вам передали мой указ, князь, и вы поспешили шокировать здешнее общество, — с легкой улыбкой молвил Михаил.

— Общество, что толчется в вашей приемной, запоминая просителей и пересказывая сплетни, шокировать не сложно. Им по большому счету все равно — оленьи рога я нацеплю, как дикарь Панциря, или в старом мундире на аудиенцию явлюсь. Все одно сплетни в город нести, да свою важность в глазах соседей попроще раздувать. Вот лазутчики, что середь толпы толкутся… Вот те другое дело, те всё примечают, куда надо передают. Да, вы, наверное, своих-то лучше знаете? — Стойгнев сделал самое простое свое лицо. Посмотрим, насколько ты откровенен, Император!

Михаил смотрел пристально, с прищуром.

— Своих? Вы, вероятно, о людях лира Артура Лортни? Боюсь, н а м они не свои. И всех их знает только сам лир Посланник Королевы.

А похоже старый лис Посланник оттоптался на царственной мантии знатно. Как же знаменитое чутье-то так его подвело?

— Слышал я, что приболел он, но в целом, бодр и весел, правда, ни с кем не видится, — с полуулыбкой ответил князь. — Вы его поберегите от визитов, а то некоторые его весьма видеть хотят… Как бы вреда не нанесли… Здоровью многоуважаемого лира.

Мей взглянула пристально.

— Вам что-то известно об этом? — поинтересовался Михаил.

— Дива Дерба любит с ним встречаться, а она сегодня изволит уже прибыть в Темп, — князь пожал плечами. — Весь город в афишах. Они же старые друзья, просто жить друг без друга не могут, хоть и не демонстрируют свои — хм — чувства. А что еще может связывать красивую женщину с многоуважаемым лиром? — простецки добавил он.

— Дива будет занята, — с насмешливой улыбкой ответил Михаил, мимолетно взглянув на Мей. Но князь взгляд поймал и про себя отметил, что не ошибся — болезнь Лортни вполне себе рукотворна и не без ведома Михаила сие произошло.

Мей в качестве союзника нравилась ему все больше и больше. Очевидно, что в данный момент времени их цели совпадают, а там кривая али прямая, да все одно: путь покажет.

— Мне нравится, князь, — заговорил меж тем Михаил. — Что вы настолько в курсе происходящего. Полагаю, я сделал верный выбор. Возрождение Чрезвычайного Следственного Департамента позволит нам обезопасить страну и трон. Я думал над разными кандидатурами, но счел, вашу самой подходящей. К тому же я склонен считаться с оценками барона. Так что, князь, не подведите мое доверие и доверие вашего друга. Вы ведь друзья?

— Мы очень давно знакомы, — осторожно ответил Стойгнев.

— Как все в свете, надо думать? — усмехнулся Император. — Признаться меня с бароном тоже связывает давнее знакомство. Барон умеет внушать уважение даже находясь в стане противника. Но я бы предпочел видеть его и вас возле себе.

Руб-Мосаньский смотрел прямо и внимательно.

— Вы уверены, Ваше Величество, что это понравится вашим недавним соотечественникам?

Михаил невесело усмехнулся.

— Давайте будем откровенны, князь. Вы хотели сказать, что сомневаетесь в положительной оценке нашего с вами союза со стороны моей царственной Матери?

Стойгнев медленно кивнул. Мей застыла хрупкой статуэткой, склонясь над бумагой протокола.

Михаил покачал головой.

— Она будет резко отрицательной, вы правы. Полагаю, меня попробуют вернуть на место, что мне отвели, но, скажу больше, тут возможно все, вплоть до устранения непослушного, — он задумался, подбирая слово, но не подобрал и продолжил весело. — А поскольку вам назначили роль главного заговорщика, в моем убийстве с большой вероятностью будут обвинять именно вас, князь.

— Понимая вероятное развитие событий, вы все равно делаете этот шаг, Ваше Величество?

— Мы с вами в некотором роде заложники своих ролей в этой игре, — Михаил широко улыбнулся. — А мне — увы — дали миссию куклы в балагане мошенников, которая своими выкрутасами, шумом, криком, блеском отвлекает рыночную публику, пока предприимчивые портовые котята чистят карманы честных горожан. Знаете, что бывает с куклой, когда народ поймет, что это не настоящие артисты? Ее бросают, спасаясь бегством, а разгневанная толпа втаптывает бедняжку в грязь, ломая ей ручки и ножки. Кукла сослужила свою службу, ее судьба более никому не интересна. Как видите, я предельно откровенен с вами, князь, может быть, даже не позволительно откровенен для Императора, который вам не нравится.

— Мне нравится тот, кто ставит интересы моей страны превыше всего, — размеренно проговорил Стойгнев.

Михаил кивнул.

— Я готов быть тем, кто гарантирует стране независимость, но мне не справиться без вас. Мне нужен честный союзник, князь. И я готов быть таким же честным союзником для вас, — он протянул руку и Стойгнев ответил на рукопожатие. Ладонь Императора была твердой, словно князь деревянный брусок стиснул.

— И — не буду врать — личная безопасность меня тоже интересует, князь. Моя и Маргариты Сергеевны. Видите ли, кукол легко меняют. Когда одну втаптывает в грязь толпа, на другую за углом уже напяливают стиранную рубаху… Вам приходилось видеть растоптанных балаганных кукол, князь? — поинтересовался Михаил все так же весело.

А не смешно ему, совсем не смешно, понял Руб-Мосаньский. Вот тебе и принц, сын Королевы…

— У нас это не распространено, — ответил вслух. — Хотя всякой твари хватает. Смута породила много… разного, но такое мошенничество не прижилось. У нас народец несколько другой. Нет столько бездомных и банд такого размера, хотя не мало… всякого.

Михаил кивнул. Признаться, он, высадившись с помпой у стен Темпа, ожидал увидеть картину тотальной разрухи. Но эта северная страна даже в полу-растерзанном состоянии смогла его удивить.

Во время триумфального проезда по городу, Майкл с удивлением отметил про себя, что не видит в толпе нищих — этих насельников улиц, полулюдей в отрепьях. В Имберии раз в год их пускали даже в верхний город на время триумфального проезда королевы, и городская стража усиливалась отрядами военных и охранными службами знати.

Мелкая медь, которую Мать ручьем сыпала из кареты, не попадая в раскрытые ладони оборванцев, напоминала Майклу рыбью чешую, что мгновенно тускнеет на ярком солнце. Нищие тянули руки, а монеты сыпались под ноги страже, что тройным кольцом окружала карету и экскорт.

— А куда вы дели нищих с улиц? — поинтересовался новоявленный император у таких же новоиспеченных имперских сановников, и те растерянно переглянулись.

— Верните, — распорядился Михаил, не дожидаясь ответа. — Пусть знают, что Император их тоже любит.

— Видите ли, Ваше Императорское Величество, — осторожно заговорил один из вельмож. — В Империи чернь не живет на улицах так широко, как на юге, у нас все-таки Север…

К счастью, Михаилу хватило ума не уточнять.

Вечером, в спальне, Мей заглянула ему в глаза:

— Ты совсем не читал справки, которые я приготовила?

— Читал, но не все, — покаянно выдохнул он. — Как ты умудрилась за такой срок исписать столько бумаги?

— Хотелось охватить все, — ответила Мей. — Если бы ты дочитал, то знал бы, что в Империи нет нищих, то есть, беднота, конечно, есть, но здесь не живут на улицах.

— Я понял, у них тут Север, — тогда он еще не расстался со своим легкомыслием. — Но куда же они деваются?

— В Империи совсем по-другому относятся к этому вопросу. Им важно иметь дом. Даже, если в этом доме дела идут неважно, выйти за милостыней — стыдно. Нищие в Империи — полностью опустившиеся люди, которые уже плохо понимают, что происходит вокруг них. Имбериец, когда ему не чем платить за жилье, легко растягивает палатку перед этим же домом, пока новые съемщики его не прогонят. Тогда он переходит в другое место. Главное, чтоб была еда.

Житель Империи будет изнемогать и голодать, но найдет себе добротный угол, а в идеале построит домик, и пусть в нем будет одна комната, но это будет свой домик на собственном участке земли. Кстати, именно поэтому у Темпа такие огромные населенные пригороды, например, та же Чижиковка, — последнее словечко даже Мей далось не сразу. Она выговорила его почти по слогам. Сейчас с ней такого почти не случается.

— Надо оказать помощь погорельцам, — вздохнул Майкл, услышав название. — И надо проследить, чтобы у тех чьи дома разрушены, была достойная компенсация. Приготовь завтра указ, Мей.

— Обвинили-то узурпатора, — напомнила она. — Но компенсация…

— Что такое? Разве я не буду выглядеть заботливым Императором на фоне этих обвинений?

Ее взгляд был темен, а голос резок:

— В тех домах погибли целыми семьями — твою компенсацию, Император, некому получать.

Да, та история была скверной, очень скверной. Все же северяне не дикари, чтоб лишать их жизни по простой прихоти. Можно было обойтись без этой бомбежки, можно.

Однако, о случившемся он узнал по факту. Его просто никто не спрашивал. И не тогда ли самонадеянный Майкл Вентский впервые почувствовал смертный холод воображаемого кинжала, приставленного к его высокородному горлу?

— Судя по тому, что я знаю, — заговорил Михаил. — Чрезвычайный Департамент ведал всеми уголовными делами.

— Нет, — возразил Стойгнев. — Только теми, что угрожали безопасности государства. Шпионы не брезгуют знакомством с разбойниками.

— Есть мнение, что разбойники стали чувствовать себя весьма вольно на улицах Темпа, во многом потому, что вы ими больше не интересуетесь.

— Увы, Ваше Величество. Все это время я честно нес службу в другом месте.

— Я знаю. Я доволен вашей службой. Связь работает безупречно. Надеюсь, ваш приемник будет столь же ответственен. Но сейчас меня интересует ваш план по борьбе с преступлениями.

— Дозвольте ваше величество ознакомить вас для начала с одним любопытным происшествием, которое случилось буквально вот-вот, — учтиво молвил князь. — И, если можно, пригласить на вашу аудиенцию Стивена Юнга, моего помощника. Он ожидает в приемной. Именно ему я хочу в будущем доверить весь спектр дел, связанных с уголовными преступлениями. И мне думается, что вы должны знать человека, которому будет поручен такой важный пласт работы.

— В будущем? — переспросил Михаил.

— В настоящем у него есть дело, которое я могу доверить только ему: убийство барона Винтеррайдера. Там много… странного.

Император кивнул и сделал знак Мей.

Стивен вошел четко, спокойно посмотрел на Михаила и только потом отвесил поклон. Легкий кивок был ему ответом. Император смотрел с доброжелательным интересом. Мей беззвучно скользнула к себе за стол. Оглядев всех, с улыбкой доброго дядюшки, Стойгнев снял покровец с кинжалов.

Мей никак не отреагировала, да и Михаил бровью не повел:

— Что это, князь? — спросил ровно, точно не узнал «змей».

Или, действительно, не знает, что это на самом деле?

Историю ночного нападения Стойгнев рассказывал выразительно. Парочку сбежавших с места боя упомянул, но уточнил, что они-де просто защищались. О том, что именно ими был убит опасный преступник говорить не стал, а вот личность преступника расписал в красках. Роль Стивена в быстром расследовании подчеркнул. Медальон личины предъявил. Михаил лишь головой покачивал, слушая, задумчиво разглядывая медальон.

У Мей вид был совершенно невозмутимый. Стойгнев в который раз восхитился. Их бы девушек такому самообладанию научить. Троюродная племянница самого Стойгнева, которая сейчас ходила в цветочницах, была столь эмоционально, что он с сожалением думал о том, что из девочки получится только жена и мать. А, впрочем, это он старый драчливый кот, забыл, что из девочек и должны получаться жены и матери, а отнюдь не шпионки с холодными глазами.

— Мне жаль, Ваше Величество, отправлять столь прекрасные кинжалы в хранилище стражи. Редкая вещь, древняя шинайская работа, — Михаил быстро взглянул на кинжалы. — Но я знаю, что вы коллекционируете холодное оружие, поэтому я взял на себя смелость преподнести их вам, — продолжил Стойгнев. — Думаю, что кинжалы столь почтенного возраста украсят вашу коллекцию.

— Благодарю, князь, — размеренно ответил Император. — Вы правильно сделали. Раритетные вещи должны храниться со всем почтением, — и мягко обратился к секретарю. — Маргарита Сергеевна, будьте добры, возьмите подарок князя.

Император в тот день больше никого не принял. Долго беседовал с Руб-Мосаньским и его помощником. Итоги этого разговора общество потрясли. Возрождение Чрезвычайного Следственного Департамента многими было воспринято неоднозначно. Но, пожалуй, больше всего придворных поразило то, что Император вышел в приемную, прощаясь с князем. Оглядел собравшуюся толпу и спросил ровно:

— А что вас так много, господа? Во Дворце по счастью достаточно гостиных, в которых можно найти себе занятие по интересам. Не хотите пройти в музыкальную, например?

А после еще и указ прилетел: теперь к императорскому кабинету допускались только те, кто точно был записан на прием в определенный день.

Логика во всем этом была, но придворным новшества не понравились. А в столице вскоре зашептали, что новый Император подпал под влияние князя Руб-Мосаньского. Слух этот немалой частью публики был встречен благосклонно: Стойгнев Данилович — свой, природный, он чужеземному императору правильные вещи будет подсказывать, порядок наведет. Вы с ума сошли, возражали другие, он посадит за решетку всю Империю.

— Экий я злодей, — хмыкал князь, читая донесения.

Михаил не ошибся. Королева Имберии, увидев газеты из Империи, испытала чувство удушающего гнева. Кажется, Майки решил, что он большой и очень самостоятельный. Как же не вовремя заболел милый друг Артур! Что там за болезнь такая, что он совсем распустил мальчишку?

Она недружелюбно взглянула на Карла и спросила нелюбезно:

— Артур — что, скатился в старческий маразм?

— Не думаю, Ваше Величество, — смиренно откликнулся тот. — Он пишет, что идет на поправку и по-прежнему дает советы Его Величеству.

— Это его совет? Дать медведю Стойгневу реальную власть?! Мы говорили о том, что его нужно всячески ограничивать и следить за ним! Артур вполне успешно этим занимался, был убежден, что князь плетет заговор! И что теперь? Что изменилось? Карл! Почему мы снова узнаем важную информацию из газет?

— Ваше Величество, — мягко ответил он. — Посланник имеет огромный опыт, у него за спиной масса успешных операций. Если лир Лортни дал его Императорскому Величеству вашему Сыну такой совет, значит, у него есть свой план. Возможно это военная хитрость — вывести заговорщиков на чистую воду. Согласитесь, этот нарыв пора вскрывать. Но, конечно, оговорюсь, я только допускаю это. Возможно, это план вашего сына…

— Ах, оставьте, Карл, — королева махнула рукой. — Мы оба знаем, что мой любимый Майкл остался все тем же сорванцом, который обожает палить из пушек по дикарям и радоваться новым островам в Южном море.

— Но, согласитесь, Жемчужная колония ощутимо пополнила казну, Ваше Величество.

Королева слабо улыбнулась.

— Сила, ловкость и отвага принца — то, что нужно народу. К счастью, у Майкла красивая улыбка. Мундир на нем сидит безупречно. Со времен его, несомненно, великого открытия Жемчужных островов, продажи открыток с изображением красавца-принца не падают. И эта та популярность, которой ему вполне достаточно!

— А с того времени, как он стал императором Севера, продажи даже возросли, — тонко улыбнулся Карл.

— Мой сын по-своему хорош и полезен, — согласилась королева и нервно переплела пальцы. — Но мы знаем, что тонкие игры не для него. И сейчас я подумала, а не зря ли мы подарили ему корону? Как вы считаете, Карл?

— Не стоит паниковать раньше времени, Ваше Величество. Простите мой дерзкий ответ.

— Оставь свои политесы для официальных приемов! У вас же есть резервный канал связи с Артуром?

— Да, Ваше Величество.

— Так задействуйте его!

Карл склонил голову.

— Мне не спокойно, — мрачно сказала королева после паузы. — Вам, Карл, я могу в этом признаться. И вот что еще… Когда концерт у Дербы?

— Через три дня.

— Пусть напишет письмо князю, а не ждет пока он сам явится. На этот раз ее миссия должна увенчаться успехом. Вам понятно? — она тяжело взглянула на Карла, и тот склонился в поклоне.

Взмахом царственной руки она дала понять, что аудиенция закончена. На этот раз Карл оставил королеву в самом дурном расположении духа. Впрочем, к Марии-Александре уже спешил канцлер — он сумеет вызвать улыбку на лице Ее Величества, не смотря на плохие новости с Севера. К утреннему чаю с придворными королева будет спокойна, а миролюбивое настроение монархини — залог спокойствия Дворца и Столицы.

Карл остановился, выйдя на открытую галерею — ему не хотелось идти по нарядным коридорам Норд-Уэста, который переживал последние дни подготовки к большому балу. Ничто не раздражает так, как веселая праздничная суета слуг, когда у тебя на душе скребут кошки.

Невидяще глядя в синюю морскую даль, Карл замер в тени огромных цветочных вазонов. На самом деле, новости не на шутку встревожили и даже напугали его. Ранним утром по резервной ветке связи из Империи пришел желтый сигнал. Лучшая ученица их с Анной тайной школы, девочка с уникальными способностями, о которой не догадывался и сам лир Лортни, убежденный, что держит в своих руках все имперские нити, недвусмысленно давала понять, что с Лортни творится что-то странное. И сейчас ее задача увидеть Лортни — живого или мертвого.

Да, Карл и такое допускал. Ответ они получат вечером или ночью.

Что ж, надо успокоиться. И просто ждать.

Карл прикрыл глаза. До вечера, если подумать, не так уж и много времени.