Осколки на снегу. Игра на выживание

Глава 35

Ярмарки на севере влекут за собой настоящий культурный всплеск жизни, хотя, конечно, за главные развлечения здесь как в прежние века, отвечают балаганы, и бродячие театры. Ряженых здесь любят — видят-то их редко. Ряженые сами любят свои экспедиции на север — не избалованная публика платит щедро. Очутившись на такой ярмарке, столичный житель, вероятно, ущипнет себя, чтобы проверить, а не сон ди он видит? Словно не было времен Смуты. Северяне смеются на старыми историями про кайзера и дают советы его любовницам, многие из которых уже истлели в могилах. Здесь все также поют песни прадедов и веселятся от смешных в своей простоте присловий.

Из дневника путешественника Изольда Карловича Мора

Балаганы, не смотря на свою популярность, все же конфликтуют между собой за зрителя. И едут на север с запасом времени, чтобы занять в городе лучшие места. Но право, зря они боятся! Возле любой кибитки толпится народ. Лучшие люди города и самые именитые чины Скучных земель не стесняются обойти все представленные театры: промышленники, фабриканты, скупщики, торговцы всех мастей — все одинаково теснятся перед пестрыми кибитками.

Столичный листок

Мешай дело с бездельем, проводи время с весельем

Народная мудрость

Стук в дверь застал Лизу врасплох. Силясь унять забившееся сердце, она приоткрыла дверь. Саватий!

— Как ты тут устроилась? — он перешагнул порог.

— Благодарю, удобно, — стараясь говорить спокойно, ответила Лиза. Саватий усмехнулся.

— Акулина не обижает?

— Матушка добра.

— Ну да, ну да, — он подошел к окну и остался там стоять, разглядывая зубчатую стену. — Знаю я ее настроения. Всех готова по кельям разогнать, да только забывает, что невольник — не богомольник. Я бы, может, тебе сам дал совет хранить девство, но точно знаю, что ни нянюшка твоя, ни родители такого не желали, а значит и тебя воспитывали в другом духе. Ты хорошо помнишь нянюшку, Элиза?

— Я была ребенком, — ровно ответила девушка. — Она много болела. Но, конечно, я не забываю ее.

Саватий быстро оглянулся и снова уставился в окно.

— Нянюшка была противницей моей веры, — заметил скупо.

— Она ничего не говорила об этом.

— Ты была ребенком, — повторил он ее же фразу. — И она много болела. Но я уверен, она обсуждала твое будущее с твоими родителями. Воля родителей выражает волю Неба. А они все хотели, что бы ты составила хорошую партию.

— Возможно, — осторожно молвила девушка.

— Ты была в Серебрянке?

— Нет, я знаю только, что такая деревня есть совсем рядом с Замком.

— Ну, значит, побываешь. Собирайся.

— Сейчас?!

— Ну, а что, погода хорошая. Ночь — словно летняя, и не скажешь, что дожди шли, — Саватий шагнул в сторону выхода. — Лаки за тобой зайдет. Ты же нормально с ним ладишь?

— Да, но я не понимаю…

— Что, испугалась? — со смешком спросил провинциал. — Там ряженые со своими кибитками встали, просили у меня благословение. В Межреченске скоро ярмарки. Эти первые, следом и другие придут. Я и велел им небольшой концерт организовать для наших семейных пар. Люди должны развлекаться. И вы с Лаки тоже сходите. В Полунощь-то ряженых ничем не заманишь, не так ли?

— Мы в школе ставили сцены.

— Вот заодно и сравнишь, где лучше театр, — чересчур серьезно ответил Саватий.

Иронизирует.

Но выбора ей, похоже, не оставили.

Лаки, кажется, тоже не рвался на прогулку, но пошел словно так и задумано было — благотворитель.

Серебрянка — деревенька небольшая, спрятанная в лощине за замком Неспящих, прижималась к лесной дороге, что тоже вела к Межреченску, и больше походила на летние дачи, а по сути, ими и была. Когда-то в теплое время года здесь жили и отдыхали работники Серого Замка со своими семьями. Строили тюремщики добротно и широко, и их потомки до сих пор пользовались домами в Серебрянке.

Впрочем, сама деревня терялась в сумерках, и лишь массивные крыши темнели на фоне высокого, еще светлого неба с яркими точками далеких звезд.

А у крайних домов, где полукругом стояли кибитки, горели костры и толпились люди, вовсю кипело веселье, — и на импровизированной сцене отплясывали двое в шутовской одежде, а с ними третий — с короной на голове.

— Жил был принц, он был дурной! — выкрикнул один и перекувыркнулся через голову.

Принц, кривляясь, раскланялся, попутно раздаривая цветочки из огромного букета красоткам из первого ряда.

— Но потом он стал король! — вмешался второй с пояснениями. Первый его оттолкнул, отправив кувыркаться. Принц же принял чрезвычайно важный вид и гоголем заходил по сцене, вызвав взрыв смеха у зрителей.

У него была жена,

с гвардейцем спуталась она.

Из крайней кибитки выскочила нимфа в гротескно огромном платье. Принц испуганно шарахнулся, а после и вовсе пустился в бега, поскольку нимфа недвусмысленно требовала нежности. Она бросилась за ним, распахнув руки, но в ее объятия тотчас попал гвардеец. И нимфа сразу забыла про принца, вызвав у того огромное возмущение. Юноша уронил букет, стянул корону с головы точно шапку и заломил руки, а на сцену ворвался палач с картонным топором.

Гвардейцу голову срубили,

принцессу в монастырь закрыли.

Женили принца еще раз,

и тут он был куда горазд:

родили 8 штук детей,

и дочерей, и сыновей.

— Это что? История кайзера Филиппа? — спросила Лиза у своего спутника.

— Да, похоже, — согласился Лаки, не глядя на нее.

— А нас с вами сюда отправили, чтобы мы познакомились получше?

Лэрд глянул внимательно и на дне его глаз Лизе померещилась бесконечная усталость.

— Думаю, нам с вами просто хотели сделать приятное, — суховато ответил он. — Провинциал Саватий все-таки молец и живет иными измерениями, его подарки могут быть не всегда ловки, но оттого их ценность только выше, не правда ли?

Лиза почувствовала, что краснеет. Может быть, она напрасно ищет подвохи везде?

С детьми жена, а принц куда?

Туда, куда же и всегда –

На кутежи звала душа,

А в будуар вела мечта.

В подтверждении принц даже спел куплет:

Актрисы и трактирщицы

Прекраснее жены.

Она совсем не хищница,

Слова ее душны.

На сцене, между тем, появилось новое лицо. Веселая кудрявая девушка в наряде подавальщицы танцевала с подносом, попутно предлагая желающим пиво и тут же ловко подставляла им пустую кружку под звонкую монету.

Принц встал столбом и уставился на девушку, невероятно вытаращив глаза.

Адлера Пиа как картина!

Пусть папа из простолюдинов,

Она же как цветок жасмина –

Такая резвая дивчина.

— На месте кайзера, я бы обиделась, — шепнула Лиза.

— Их счастье, что в Межреченск Климент V не приедет, — со смешком согласился Лаки. — Однако, эту историю высмеивали куда хлеще в свое время. Ее участники делали вид, что они пасквилей не замечают.

И так их дело ладилось

Все жили не всерьез.

Но ко двору отправилась

Девица — ах! — вон Гросс.

По дальнему плану протащились картонные лошади с каретой.

— Ее имя слаще роз! — фальцетом пропел принц. Девица вон Гросс меж тем кружилась в вальсе. Королева и Адлера Пиа взирали на нее с заметным неодобрением, каждая из своего угла. Принц таращил глаза и хватался за сердце. В толпе посмеивались.

Три года Гросс упрямилась

Блюла, блюла себя.

В Адлеру Пиа

тыкала пальчиком она.

Актрисы закружились друг перед другом на манер кошек, желающих подраться.

— За волосы хватай, — звонко выкрикнули из толпы.

— Да, перемкнуло принца. Хочу, говорит, жениться, — кривляясь, возгласил первый ряженый.

И, когда он стал король

быстро с королевы

Письмецо забрал одно,

чтоб ходить налево

Законными путями

под колокольный звон.

Он злато выложил мешками,

Перед главным попом.

— Теперь пришла очередь обижаться нашему Провинциалу, — хмыкнула Лиза.

Лаки засмеялся:

— Думаете, обидится за репутацию собрата? Но ваши мольцы не ладят с попами Исконных земель Кайзера.

— Ваши тоже.

— Да, у них у всех разные взгляды на природу Божественного.

— Вон Гросс венчалась с королем! — радостно завопили на сцене.

— Да, законный брак, — важно возгласил ряженый поп в невероятно высокой треугольной митре.

— Втроём! — хором подтвердили главные участники события. Толпа взорвалась от хохота.

Королева вздохнула.

Адлера Пиа зевнула.

Церковь моргнула.

Страна хохотнула.

— Я было решил, что нам покажут смерть старших принцев, — заметил Лаки. — Надо сказать, что Адлера «зевнула» так удачно, что вокруг нее все умерли.

— Мы же не знаем наверняка, — не согласилась Лиза.

— Милая Лиз, такие вещи никто не знает наверняка, потому что в них никто никогда не признается. Но, посмотрите сами, Адлера Пиа родилась в семье дочери рыцаря, которая вышла замуж за оруженосца отца. Отец ее к тому времени помер, не выдержав объятий зеленого змия. Оруженосец у него был из простого сословия, другие к вечно пьяному рыцарю попросту не шли. Через несколько лет эта парочка вдруг открыла трактир на дороге у Чреного леса. Думаю, вы читали легенды.

— Про савуцких ведьм? Да, конечно, — кивнула девушка.

— А через несколько лет они уже перебрались в Арен и открыли трактир там. Вернее, купили — самый дорогой и в очень хорошем месте, — заметил Лаки.

— Думаете, они все-таки нашли савуцкий клад в Чреном лесе? — засмеялась девушка.

Лаки посмотрел на нее долгим взглядом.

— Некоторые трактирщики опаснее легендарных ведьм. Просто потому, что они без всяких сказок водят дружбу с разбойниками и грабителями. Но вы можете сказать, что мы этого не знаем наверняка. Я соглашусь. Но мы можем говорить о том, что видим. У дочки бедного рыцаря и не менее бедного оруженосца откуда-то нашлись весьма крупные деньги. А после им повезло еще больше. Принц, который очень любил трактиры, заприметил их юную дочку Адлеру. До того он менял подружек постоянно. Но тут все изменилось. Адлера переехала во дворец. Ее родители получили дворянское звание и перестали вести жизнь трактирщиков. Теперь у них был огромный дом, сад и имя.

Адлера имела в своем распоряжении целое крыло во дворце. У Адлеры — левое, у королевы — правое. Принц перестал шляться по столице и тратить деньги на кутежи. Король Хлопон ради этого готов был терпеть еще пару таких Адлер. Королева была столь любезна, что взяла Адлеру во фрейлины, а Климента, когда он родился, даже поднимала на руки. Но во время беременности Адлеры во дворце появилась девица Гросс. Простите, не принято говорить девушкам о таких вещах, — спохватился он.

— У нас, как вы могли убедиться, меньше соблюдают старые условности, — благосклонно ответила Лиза. — И я знаю эту историю. Тем более, нам ее только что освежили в памяти. И я все равно не вижу связи. Во дворец пришла болезнь.

— И очень избранно освободила мир от королевы, беременной вон Гросс, четверых сыновей короля Филиппа, одной принцессы, и одной горничной, — кивнул Лаки. — А другая неведомая хворь напала на Филиппа. Так что он, хоть и дурак дураком был, но осознал масштаб катастрофы и срочно венчался еще раз — с Адлерой, после чего признал ее сына принцем и наследником, а заодно у них и второй появился. После чего принц покинул этот мир, оставив регентом Адлеру. Климент был слишком мал. Конечно, милая Лиз, это все просто цепочка случайных совпадений.

— Я не спорю с вами, — смущенно откликнулась она. — Просто это все так…

— Мерзко? — понимающе спросил Лаки. — Да, не без этого.

— Господа, не желаете ли пива? — перед ними вдруг возникла та самая девица, которая изображала Адлеру Пиа в трактире. Весело блестя глазами, она уставилась на Лаки, потом перевела взгляд на Лизу и словно ударила ее взглядом. Девушка недоуменно взглянула на нее.

— Благодарю, милая, — холодно молвил Лаки. — Нас не интересует.

Девица фыркнула, наградила Лизу еще одним неприязненным взглядом и перешла к следующей парочке. Там на ее предложение ответили смехом и шутками.

— Вернемся? — спросил Лаки.

Лиза оглянулась на темную громаду замка. Когда они шли в Серебрянку, небо еще слегка светлело, теперь же оно казалось черным бархатом с блесками, и лишь Замок чернел как огромный провал.

— Думаю, да, только надо взять факел, иначе в такой темноте мы ничего не увидим.

Лаки покрутил головой.

— Постойте здесь, я вернусь уже с факелом.

И, когда он отошел, Лиза вдруг почувствовала чей-то неприятный взгляд, словно за спиной кто-то встал и уставился ей в затылок, высверливая его глазами. Она быстро оглянулась, уверенная в том, что увидит уже знакомую актрису, но — позади никого не было.

Люди стояли кучками, некоторые мужчины расслабленно пили пиво, какая-то женщина смеялась, — никому из них не было дела до Лизы. Кто-то же смотрел на нее из темноты, не стесняясь, не скрывая своей неприязни?

На сцене зазвучали негромкие аккорды, и совсем молодой артист запел, собирая людей в новый круг:

Птицы — на юг,

мысли — на север.

Зябок уют,

солнце белее.*

Девушка прислушалась. Песня была ей не знакома, а голос у певца — мягкий, лиричный — странно диссонировал со словами, но в то же время доносил их до самого сердца.

Солнце стекает

снегом на запад,

ветер крепчает –

некогда плакать.

Тундра сорвется

злобною ведьмой.

Мир захлебнется

белым похмельем.

Лиза зажмурилась. Показалось вдруг, что она, маленькая, в своей комнате слушает метель, и та — хоть и ярится, и стучит в окно, — кажется девочке такой далекой и бессильной, просто потому, что Лиза у себя дома, а за стеной — мама и папа. Живые.

Непрошенные слезы набежали на глаза и она до боли сжала кулаки. Сейчас вернется Лаки с факелом — нельзя плакать!

Неприятный сюрприз ждал Лизу, когда она воротилась в выделенную ей комнату, ломая голову, над тем насколько Лаки разделяет матримониальные планы Саватия. Впрочем, и Лиза, и сам лир Лэрд явно устали и, как мысленно шутила девушка, были готовы объединиться — против Саватия, если он вздумает подарить им еще один незапланированный ночной «концерт». Сюрприз же заключался в том, что кто-то в отсутствии Лизы проверил все Лизины вещи.

И хотя неизвестный попытался сложить все точно также, как было, и у него почти получилось, Лиза не просто видела, что новые, пошитые госпожой Ирмой платья, лежат иначе, она чувствовала, кажется, каждый след чужих рук. Он был слегка колючий и немного липкий, и Лизу передернуло от брезгливости.

Этот внезапный концерт — повод для того, чтобы пошариться в ее немногочисленных пожитках? Да Саватий прекрасно знает, что она приехала сюда с пустыми руками — что он рассчитывал найти?! Подозревает? Ищет бумаги отца? Рассчитывал, что она оставит их здесь, поэтому вытащил ее из комнаты так внезапно? Будь так, с ней бы уже не церемонились.

Наверное?

Или это проделки Акулины, а Саватий вообще не в курсе случившегося? Зачем? Для чего ей перебирать Лизину одежду? Девушка прислушалась к ощущениям. Что-то смутно знакомое мерещилось ей в этих следах, словно она уже сталкивалась с человеком, который шарился здесь без нее. Нет, это не Акулина. Но без матушки, конечно, не обошлось. Но в чем смысл?

Намочив носовой платок, она начала сердито протирать ткань, чистую с виду.

Лаки? Это его люди тут побывали? Она попыталась вспомнить, как он вел себя во время этого дурацкого представления. Если честно, то журналист этим вечером производил впечатление человек, которого утомил окружающий мир.

Если у них с Саватием были совместные планы обаять Лизу, то сам Лаки сегодня вечером их провалил. Или это были планы Саватия? А сам лир Лэрд…

Он словно потерял интерес к Лизе. Он думает о чем-то своем и эти мысли его занимают куда больше. Оживился, он только тогда, когда заговорили про семейную историю нынешнего кайзера.

Девушка усмехнулась: весьма живо заговорил, как будто он этих людей лично знает. Странная, конечно, история. Почему никто не возражал против регентства Адлеры? Не одного бунта не случилось ни на Исконных, ни на Присоединенных землях. Гроссы вообще сделали вид, что истории не было, а род у них старый, уважаемый.

Все исконные воны стерпели власть вчерашней трактирщицы? В тех же учебниках истории была масса примеров, когда старая знать сносила головы королям за куда меньшие огрехи в родословных.

Хотя у Адлеры Пиа по материнской линии происхождение наиблагороднейшее — младшая ветвь младшей ветви разорившегося дома Волверин. Увы, не все младшие сыновья удачливы настолько, чтобы героически погибнуть в сражении, подарив в семейную галерею рода еще один портрет славного, но малоимущего рыцаря. Некоторые из них живут долго, заводят семьи, влипают в истории и всячески досаждают владельцу майората на правах родни.

История той ветки, к которой принадлежала по матери Адлера, это история непрестанного падения и — получается — взлета. И даже такой камушек, как отец Адлеры, не помешал. Лиза помнила подшивку газет едва ли не десятилетней давности (или больше?), где много писали про свадьбу наследницы Имберии с герцогом Сан-Брельским — там всячески подчеркивалось его благородное происхождение.

О чем она думает вообще? Какая ей разница, что там у королей, когда у нее самой дела весьма плачевны!

Лиза, сердясь на себя, взяла в руки плащ и очень удивилась, почувствовав, как натянулся один из карманов. Но там не могло ничего быть!

На прикроватный коврик выпал тонкий нож для бумаг, заточенный с двух сторон, наподобие оружия. Лиза в панике уставилась на свою находку — на маленькой узкой рукоятке стояло клеймо Кристальной шахты.

В этот вечер Салля подобралась к белым людям совсем близко. Они не чуяли ее и вообще были беспечны. Чудные, в странных одеждах и непонятных высоких шапках, которые блестели так, что Салля невольно щурилась, словно смотрела на снег под солнцем. Интересно, что делают белые люди — колдуют? Зовут духов?

Зачем это все?

Ничего не понятно!

По-хорошему, стоило уйти раньше, но Салля увлеклась.

И не зря! Кажется, она нашла своего великана. И он определенно стоил того пути, который она проделала.

Лаки стянул сапог и застыл, задумавшись: когда и откуда появилось у него это мутное чувство, что за ним следят? Что он упустил из виду? На поляне он так явственно почувствовал чужой взгляд, что еле сдержался, чтобы не метнутся в темные и мокрые кусты и не вытащить оттуда шпиона за шиворот. Днем тот, кто следил за ним, был куда осторожнее. Лаки даже пару раз говорил себе, что ему кажется. Нет. Надо больше доверять своей интуиции, а он позволил себе расслабиться.

Межреченск на удивление скучный городок — он словно всем своим видом внушает, что здесь никогда и ничего не происходит, и произойти не может.

Так что, их незапланированная прогулка принесла интересные плоды.

Да уж. На языческих жертвоприношениях при свете факелов он был, а вот на театральных представлениях… Ну, теперь тоже был. Вот в какой стране трубадуры дают спектакль ночью? Да такое и в голову никому не придет.

Дикие люди и развлечения у них им под стать.

До чего все-таки унылое место этот Север. Говорят, что в ближайшие дни будет стоять хорошая, солнечная погода, но что это изменит? Солнце только подчеркнет окружающую серость. Как можно жить в таких местах? Ему в свое время наскучили Срединные холмы, а они почти круглый год зелены! Нет, зимой, когда молочная роса падает на травы, вся округа тоже принимает вид весьма печальный и стылый. Но он и подумать не мог, что бывает еще хуже!

Лаки окинул глазами отведенные ему покои, вздохнул и забросил сапог у угол. Стащил второй и, отшвырнув его прочь, протянул ноги к камину.

Надо дернуть звонок и сказать, что сапоги забрали.

Саватий приставил к нему двух слуг, но, честно, говоря, он предпочел бы более расторопных и менее верующих.

Сколько Карл отвалил денег за покупку этого Замка? Провинциал ведет себя здесь как маленький божок какого-нибудь суеверного племени, с той разницей, что все виданные Лаки идолы до сей поры стояли в почетных местах и молчали, не досаждая ни чудесами, ни нравоучениями.

И люди, которых Саватий собрал в ближний круг, никакого доверия не внушают.

Уилли, пользуясь расположением Карла, тоже держит себя как князек. И, похоже, вспоминает про Имберию только тогда, когда приходит время проверять счета. А из всех успехов у него пока один и тот сомнительного плана: зачем надо было убивать Соцкого, если поставленная цель не достигнута и сведения не получены? В противном случае Уилли бы уже доложился в центр, а он только обещает будущие достижения.

Работы на Кристальной шахте явно буксуют — не на такие результаты рассчитывали в королевстве. Положим, время еще есть, однако, оно стремительно утекает, а новых, столь необходимых им кристаллов, как не было, так и нет.

А вот в отношении Лизы Соцкой, Уилли был и прав, и не прав одновременно. Она, конечно, умна, развита, для этого края не плохо образована и воспитана, и вовсе не является глупой деревенщиной как ее охарактеризовал Уилли. Будь они в Имберии, Лаки сказал бы, что эта девушка способна со временем стать настоящим сапфиром большого света, однако, пока этот камень нужно облагораживать.

Уилли, похоже, угадал в другом. Чем дольше Лаки общался с Лизой, тем больше ему казалось, что девушка ничего ему не расскажет — ей просто нечего, пусть она хоть душу вывернет наизнанку.

Он вспомнил широко распахнутые глаза Лизы и легкое недоумение в них:

— Отец не вел никаких записей. По работе? Ну, может быть. Кабинет у него был, в управлении, на шахте, но он мало времени проводил в нем. Мне ничего не отдали из кабинета. Даже на память, — голос ее дрогнул, и она прикусила нижнюю губку. Ей не очень шла такая мимика, но она то ли не знала об этом, то ли ей никто никогда не говорил следить за лицом. Хорошая наставница манер способна эту недоработку быстро исправить. На самом деле она Соцкой особо и не нужна, девушка умеет держать себя прилично, и на первый взгляд безупречна.

Вот это и удивительно. От бырышни, которая выросла на задворках обитаемого мира, ждешь куда больше огрехов. Но из кабинета ей действительно ничего не отдали, Лаки знал об этом доподлинно.

Его миссия, по-сути, бессмысленна. Если, конечно, не учитывать тот факт, что в отчете он не скроет свои сомнения и про Уилли, и про Саватия. Однако, для успешного выполнения задания этого мало. Да, он всегда легко потрошил женщин, вытряхивая из них секреты их отцов, братьев, мужей, получая ключи от сейфов или кабинетов, проникая под видом любовника в самые неприступные дома. А здесь что?

Девица много рассказывает о своем детстве, но все это такая ерунда. Она попросту ничего не знает о делах отца, так, какие-то общие вещи.

Вряд ли она поведала бы больше, даже, если бы влюбилась в него. А ее сердце занято горем, и места в нем для других чувств нет. Она вообще не понимает намеков, не считывает движений, а когда он ей чувственно и обольстительно улыбается, смотрит на него так честно и серьезно, что сбивает все настроение. Совершенно неискушенное существо.

Кому-то, наверное, повезет. Но Лаки не претендует на сии лавры.

Гораздо хуже то, что Лаки Лэрд вернется в королевство с пустыми руками.

Он расстегнул и застегнул жемчужные пуговицы на манжетах. Артефакт не потемнел, а значит, следилок в покоях нет. Впрочем, Саватий не станет так подставляться — школа у них одна. А значит, и слежку в городе за ним организовал не он. Но и сбрасывать со счетов Провинциала не стоит.

Лаки медленно встал и прошелся по комнате. Спать ему не хотелось совершенно, но он знал — выспаться просто необходимо. Машинально подергав веревку звонка, Лэрд, не переставая перебирать в голове варианты и кандидатуры, подошел к окну и уставился в чернильную темень. План складывался легко. Осталось заманить любителей слежки в ловушку.

____

*Здесь и далее использовано стихотворение Виктории Горячевой.