Лозоходец

Глава 28

Дарья

После того как Егора забрали в тот осенний, пасмурный день, всё пошло наперекосяк. Зерно и овощи отобрали, корову и лошадь свели со двора, кур и тех не оставили. Даша сидела посреди пустой избы, где остались жалкие обломки мебели. Повезло, что никто из соседей на дом не позарился, а то могли и отсюда погнать. Вон как у Евдокии. Они так и жили у кузнеца, а в их избе вольготно устроился пьянчуга Иван, пропивая последнюю мебель, что осталась от хозяев. А жена его стеснялась смотреть людям в глаза, да и соседи общаться с ними перестали. Не бывало ещё в Кривцово, чтобы чужое имущество вот так по подлому заграбастать. Хорошо хоть хату им не спалили, по «доброте душевной». Панас постарался, запугал, что приедут из ГПУ, всё село в ссылку отправят. И верили люди. Слишком сильно ударила по всем новость о том, что забрали Егора. Каждый теперь знал, что и за ним в любой момент могут прийти.

В избу вошёл постаревший на несколько лет свёкор.

– Что, невестушка, одни мы остались. Будем думать, как зиму жить. Дровишки не тронули и то подспорье. Сегодня возьму ребятишек, пойдём в лес, авось орехами разживёмся. Желудей соберём, потолчём на муку. Ещё чего глянем.

– Я с вами, – поднялась женщина и ту же согнулась пополам от резкой боли в животе.

– Что, Дашенька? – подскочил испуганный отец. – Что случилось?

– Больно, – только и смогла ответить она.

Старик подхватил её, помог добраться до матраса, что лежал на полу в углу их с Егором спальни. Кровать забрали. Добротная была, муж сам из дуба мастерил. Женщина, охнув, опустилась на пол, прилегла, укрывшись одеялом.

– Полежи, Дашенька. Отдохни. Может, надо чего? Или к Панасу сбегать, его Яринка травница знатная.

– Пошлите к ней Стёпку, – тихо ответила Даша, – пусть и правда придёт. Беспокоюсь о маленьком. Не к добру эти боли.

– Измаялась ты, а он всё чувствует, – покачал головой отец, – погоди, родная, сейчас мальчишек отправлю.

Старик кликнул со двора детей, послал Стёпку и Самира до Панаса, а сам стал собираться в лес, вместе с Танюшкой и Равилем. Пока они ходят, Яринка в тишине осмотрит Дашу, подскажет, как быть.

На самом деле Иван Кузьмич стремился не только в лес, больше он хотел походить по деревне, поискать работу у соседей, поспрашивать не нужна ли кому помощь. Дарья, если узнает, кинется с ним, а ей сейчас нельзя. Дитё поберечь надо.

Старик запустил пятерню в бороду, дёрнув её от досады. Внуку он был рад, очень, только это и новые расходы, а им самим теперь кормиться нечем.

Мальчишки обернулись быстро, за ними поспешала испуганная Ярина. Что уж они ей наговорили? Женщина заскочила во двор:

– Иван Кузьмич? Что с Дашей?

– Чуть живот прихватило, ты погляди её, пожалуйста.

Ярина облегчённо выдохнула:

– Ну, пострелята, – погрозила кулаком Стёпке с Самиром, те шмыгнули за угол дома, – говорят, мамке совсем плохо, встать не может. Ну я вас, – беззлобно грозилась женщина, заходя в избу.

Дед усмехнулся в бороду и поманил детей к себе:

– Айда, что ли, до ночи надо обернуться.

Мальчишки выскочили из-за угла, к ним подбежали Танюшка и Равиль. Вместе они отправились к лесу.

Старик чуть поотстал от ребятишек:

– Ступайте, у Бормотухи меня дождитесь, мне же к Панасу надо.

Когда детвора ускакала, Иван Кузьмич отправился к старосте.

– Ох, дед, задачу ты поставил, – качал головой Панас, покуривая самокрутку, – сам знаешь, все заботы в полях закончены, по хозяйству сами управляемся. Где работу спрашивать?

– Уж ты поспрошай, – понуро сказал старик, – зерна немного кто дать сможет али хоть кринку молочка.

Панас с сочувствием глядел в сторону Ивана Кузьмича, отметив про себя, как сдал старик за последнее время.

– Спрошу, отчего же не спросить, – согласился он.

– Ну тогда пойду я, – поднялся старик с лавки, – дети ждут у реки.

Вечером, когда семейство, устроившись за обеденным столом, перебирая то, что удалось собрать за день, раздался окрик за воротами.

– Кто там может быть? – свёкор поднялся, цыкнув на подскочившую детвору, и вышел за дверь.

За калиткой виднелась голова Фёдора:

– Доброго здоровьичка, – махнул кузнец, – ты-то мне и нужен, Иван Кузьмич.

– Сказывай, – отворил старик, пропуская мужчину во двор, – что привело тебя ко мне?

– Помощник мне нужен, – не стал тянуть Фёдор, – работы столько, сам не справляюсь.

– А сыновья Евдокии?

– Мне опытный человек нужен, мудрый. Куда в таком деле мальчишкам. Не успеваю я развозить заказы по деревням, а ещё и приторговать надо, буде такая возможность. Смекаешь?

Старик заинтересованно кивнул:

– Ну, ну?

– Вот и решил, лучше тебя мне помощника не сыскать. Будешь людям заказы развозить, может, кому и продать что получится косы там, серпы, обода новые, мало ли. Сам знаешь, деньгами брать нельзя, посчитаешь сколько зерном или мясом, овощами с людей взять. Половина твоя. По рукам?

На глазах Ивана Кузьмича навернулись слёзы, он понимал, что Фёдору и помощь-то его не нужна вовсе, жалеет их кузнец. Старик обнял мужчину:

– Конечно, согласен. Спасибо тебе, Фёдор, выручил, от смерти спас, – бормотал растроганный дед.

– Что ты, что ты, – добродушно улыбнулся кузнец, – мне и в самом деле одному не справиться.

– Только ведь лошади у меня нет, – замер Иван Кузьмич.

– Не беда, – махнул рукой Фёдор, – Панас свою даст, я договорился.

Обсудив детали, разошлись, старик ещё долго сидел на лавке, смотрел в небо и шевелил губами, благодаря неведомых богов.

На следующий день с утра, Иван Кузьмич отправился к Фёдору, подготовить товар к поездке. А когда вернулся, застал Дашу одну.

– Где же дети?? – недоумевая, оглянулся он.

– Выпросили к речке сбегать, – ответила женщина, – вот волнуюсь, долго что-то нет их.

Перед Дашей лежали грибы, половина высохшие, половина – мороженые, сплющенные шляпки покрыты мусором и грязью, пара подгнивших картофелин. Она бережно вымачивала каждый грибочек в воде, очищая от сора.

Рядом в мешочке поблёскивали лакированными боками просушенные вчера жёлуди на муку.

– Я же только от Фёдора, – заволновался старик, – не видал их у речки.

Даша отложила в сторону нож:

– Пойду поищу, – поднялась из-за стола.

Дверь распахнулась, и в кухню ввалилась ребятня, возбуждённо что-то обсуждая на ходу.

– Ну! – упёрла Даша руки в бока. – И где вас носило?

Вперёд вышли Самир и Стёпка с узелками.

– Мы дядьке Панасу дрова помогали рубить и поленицу сложили, – протянул Стёпка кулёк с зерном, – он нам за работу дал.

У Самира в узелке обнаружилась свежая выпечка и свёрток с травами от Ярины.

Даша медленно опустилась, смахнув слёзы:

– Вот и ладно. Помощнички мои. Сейчас тесто поставим.

– Только зерно смешай всё же с желудями, – посоветовал Иван Кузьмич, – завтра я уеду дня на три, чтобы вам хватило до моего возвращения.

Даша кивнула, выдала детям мешок с желудями и тяжёлую ступку.

Скоро по избе поплыл хлебный дух, в печке булькала грибная похлёбка. В комнате словно светлее стало, будто людская надежда озарила разорённый дом.

Утром Ивана Кузьмича собрали в дорогу. От еды он наотрез отказался, сославшись на то, что в деревнях угостят путника. И укатил в сторону реки на телеге, куда впряг старенькую кобылку Панаса.

Даша покормила детей остатками ужина и прошла в амбар, где стояли лари для зерна. Подняла тяжёлую крышку и маленьким чистым веничком, собранным из трав, стала выметать зёрнышки, закатившиеся в щели и углы, тщательно проходя сантиметр за сантиметром.

В ворота постучали, Дарья поднялась от ларя, смахнула прядь, прилипшую к лицу, и пошла открывать.

За калиткой показался Тарас, сын Евдокии:

– Дядя Фёдор велел вам передать, – протянул он мешочек с зерном и свежими яйцами. В другой был зажат узел с картошкой, – это Ивану Кузьмичу за работу, он сказал.

Мальчишка впихнул принесённое Даше и убежал, а женщина, не веря своему счастью, поспешила в дом. Теперь у них есть еда, пусть на несколько дней, но всё же.

Она опустилась на лавку, любуясь продуктами, точно драгоценностями, впрочем, так оно и было.

– Ох, Егорушка, – тихо сказала Даша, поглаживая чуть округлившийся живот, – как проживём эту зиму? Живой ты или нет? Где тебя искать, откуда ждать?

Она положила голову на руки и разрыдалась. Пока нет детей, можно позволить себе побыть слабой.

Заслышав возню во дворе, Даша спешно вытерла глаза.

– Мама, – забежали запыхавшиеся мальчишки, позади них стояла счастливая Танюшка, – дядя Петя просил нас сараи почистить. Вот, – на столе появился кулёчек с зерном, картошка, пара свеклин, большой кочан капусты.

– Мои ж вы добытчики, – всплеснула руками Дарья, – давайте тогда ужин готовить, – расцеловала она каждого в грязные щёки, – и баньку истопить надо, а то чумазые, что чертенята.

Дети рассмеялись, подхватили вёдра и побежали к колодцу.

И тут взъярился Алтай. Он рвал цепь, захлёбываясь хриплым лаем, скрёб когтями стылую землю. Перепуганные дети, побросав вёдра, заскочили в дом.

– Там, – трясся от страха Равиль, – д-д-дядька Тукай.

Лицо мальчишки побелело, губы дрожали, на глаза навернулись слёзы. Понурый Самир обнял брата, прижимая к себе.

Даша, подхватив лежавший у печи топор, вышла во двор. Тукай стоял на телеге за забором, возвышаясь над изгородью.

– Женщина, – закричал он, увидев хозяйку, – верни детей! По-хорошему!

– Езжай откуда прибыл, – спокойно ответила Даша, вскинув топор на плечо.

– Сама отдай, пока цела и вслед за мужем не отправилась, вместе со своими выродками.

– Выродок здесь один, – гневно сверкнула женщина глазами.

Тукай злобно выругался, брызжа во все стороны слюной. Дарья была спокойна, забор справный, как и ворота. Такие с нахрапа не взять.

– Если у тебя всё, уматывай! Дети мои! Не жди пока кобеля спущу, – женщина теряла терпение.

– Я уеду, – злобно прищурился Тукай, – в город. Всё напишу, как вы у меня детей обманом украли.

К Даше подошёл прятавшийся за дверью Самир:

– Мама, не надо. Мы сами с ним пойдём, – тихо сказал он, обняв женщину.

– Как же так, сыночек? Куда? – растерялась Дарья, – нельзя вам к нему.

– Папа Егор вернётся и снова заберёт нас. Я верю, – тряхнул чёлкой мальчишка, – а Тукай злой. Он и правда опять донос напишет. Нельзя вам в ссылку, – Самир положил ладошку на живот Даши, – никак нельзя.

Показался Равиль, зажавший в руках узелок с одеждой:

– Не бойся, мамочка, – поднял он на Дарью большие глаза, – с нами всё будет хорошо.

Столько решимости было во взоре этого крохи, столько понимания и принятия своей судьбы… Не каждому взрослому такое под силу. Даша бессильно опустилась на ступени.

– Сыночки, куда же я вас, – бормотала она, обнимая то одного, то другого.

– Мама, не плач, – вытер щёки Даши тёплой ладошкой Самир, – так надо. Мы вернёмся, я тебе обещаю. Ты не держи нас. Тукай может причинить вам зло.

За приоткрытой дверью ревела Таня, шмыгал носом Степан. Братья обняли их, прощаясь, в последний раз прижались к Даше и, взявшись за руки, пошли к воротам.

Тукай, злорадствуя, наблюдал за всем происходящим. Мальчишки забрались в телегу, не глядя на родственника. Стёпка и Таня выбежали на улицу, махали им вслед, размазывая по щекам слёзы. А Даша так и сидела на крыльце, не в силах ни подняться, ни поверить в случившееся.