Лечить нельзя помиловать (СИ)

Глава 27

— Алеон, прекратите немедленно!

— Или что? — провокационно подначил он, вытягивая руку повыше.

— Или я за себя не отвечаю! — мокрая от пота прядь упала на глаза.

— Правильно, я за вас отвечаю, — важно кивнул фазан, покровительственно возложив руку на мою макушку. — Вам пора отдохнуть, эрла.

Святой Парацельс, напомни никогда не открывать дверь женихам, как бы настойчиво они ни стучались. А лучше сбивать их на подлете из рогатки, по-ковбойски припав на одно колено!

Когда нелегкая принесла капитана на мой порог, я не заподозрила подвоха. Маркиз заходил каждый вечер, стремясь урвать десять минут на медитацию и едва ли не силком вынуждая меня брать под контроль ручейки магии. Со скрипом, сквозь зубы, адскими усилиями, но взбалмошный дар потихоньку поддавался осознанным манипуляциям. Раньше я и не задумывалась, что буквально нахожусь на поводке у собственной магии: есть пациент — дар в крови кипит и стрелой летит вперед, лишь позволяя мне держаться за штурвал. Нет пациента — дар спит и крайне недоумевает, если пытаться тыкать его палкой. Да еще и покусывает меня изнутри, выражая раздражение.

Но Алеон, этот хитрый коварный жук, руками разводил тучи над моей аурой и с важностью пастуха понукал магический поток, заставляя его течь в строго заданном направлении. Правда, иногда случались огрехи — позавчера из моих ушей повалил золотистый дым, вызвав гомерический хохот у капитана. Икая от смеха, паршивец обещал запомнить увиденное навсегда и пересказывать детям.

Напомнила, что детей ему не видать. Обиделся, полез мстить щекоткой, но нарвался на токсин в печень и седацию по лицу. В общем, не скучали.

— Мне пора выгнать вас взашей, — устав бороться за правду, я рухнула на диван. — На дворе почти ночь, что вы забыли в моем доме?

— Забыл сказать, что вы очаровательно прикусываете кончик пера, когда пишете свои каракули на родном языке, — посерьезнел мужчина. — Научите меня паре слов на диалекте вашей родины?

— Нет.

— Почему?

— В моей стране есть святая традиция — первым делом учить иностранцев ряду специфических непереводимых терминов, применяемых в периоды сильнейшего эмоционального волнения.

— Брань? — мгновенно догадался Алеон и тут же пакостно ухмыльнулся. — Как то слово, которым вы меня называли вчера?

«Ирод!» — орала я, гася тлеющий ковер. Каждый приход Его Гвардейшества знаменовался происшествием-катастрофой, которое чудом удавалось остановить. Сутки назад недобитый капитан решил показать мне верх медитативной концентрации — сложное огненное плетение, созданное исключительно силой мысли. Никаких пасов руками, только концентрация, представление и время. Времени потребовалось много, я успела принять душ, тщательно промыть волосы от неприятного запаха лекарств и выйти из ванной в халате. Черт меня дернул заглянуть одним глазком в гостиную, испугавшись подозрительной тишины.

Узрев шелковое мини и водопад влажных волос, Алеон на мгновение сбился, потерял контроль, и волшебное плетение вспыхнуло, как факел. Взвизгнув от испуга, я сорвала с дивана плед и попыталась затушить пожар, но пламя и не думало утихать. А фазан не думал помогать, квадратными глазами пялясь на мои ключицы!

— И назову еще не раз, если вы не вернете мне книгу.

— Алевтина, вы пишете лекцию уже больше часа и даже не соизволили поужинать, — укоризненно вздохнул мужчина, приподымаясь на цыпочки.

Раз, — и мой новый учебник закинут на шкаф. У-у-у-у, каланча строевая! Пнуть бы тебя под коленку, чтоб неповадно было, да боюсь перелома пальцев ног. Не признаваться же, что ужин, заказанный им в мой дом, мало походил на еду: крошечные порции, почти дегустационные, но в большом количестве теснились на кухонном столе. Самый дорогой столичный ресторан предоставил нам все позиции меню, и я потерялась в незнакомых блюдах, экзотических фруктах и соусной тарабарщине. Паштет из драссарских моллюсков на подушке из бантри-ри? В рот не возьму, язык сломался на названии.

— Не голодна. Мне нужно работать.

— Сначала медитация, потом работа, — заупрямился маг.

И был прав, стоматит его покусай. Не хочется признавать, но беда Клода подсветила мою слабую зону — не только бесконтрольный процесс применения таланта, но и поразительное своеволие целительского дара. Самоучка, что с меня взять.

Привычно заняв позу лотоса и немного поворчав на сдвинутых магов, я глубоко вдохнула. Дар в крови лениво тек по артериям, выражая пофигизм — сидящий рядом пациент был давно изучен вдоль и поперек. А лечить его я не давала, сдерживая магию изо всех сил. Капитан Клод без опаски уселся позади и, как погоны, водрузил ладони мне на плечи. Обмен энергией протекал неравнозначно: маркиз щедро делился чистой силой, помогая управлять даром, а я сжимала зубы и тормозила свою бесноватую магию от расточительства.

— Сконцентрируйте золотой поток между ладоней. Представьте шар, подвластный вашей воле, покоящийся в руках.

На ум почему-то пришел воздушный шарик — жалкий, морщинистый и почти сдувшийся. Не-е-ет, моя магия — она как клубок из золотой нити, которой можно залатать любую прореху в организме. А на конце клубка стрелка, рыщущая по организму пациента в поисках цели. И эта стрелка частенько летит вперед, не раздумывая, а затормозить ее можно лишь поводком. Поводок натягивается, режет руки, вот-вот выскользнет…

— Тише-тише, я рядом, — мужские ладони «лодочкой» обняли мои.

Стрелку-ищейку захлестнула сила. Огненный дар как шлейка уцепился за взбалмошную целительскую магию, опутывая горячими всполохами. Возмущенная энергия вскипела в венах, взбеленилась, но тут же опала, подчиняясь медитативной ритмичной пульсации — Алеон пальцами выстукивал незатейливый ритм по моим кистям, отвлекая от боя в крови и снимая напряжение.

— Я хочу пить, — от сухости во рту стало дико неприятно.

— Потерпи немного, — прошептал мужчина, убирая мои волосы за плечо. — Самое время творить. Посмотри.

Ох, помилуй Асклепий, это я сделала? Это моя магия?

На ладонях действительно покоился шар. Или сгусток чистого золота размером с чайную свечку. Если приглядеться — пыль, собранная в комок и готовая растаять в любую минуту, но сила маркиза держит ее в ежовых рукавицах, не давая рассыпаться и исчезнуть.

Но это же невозможно! Целительский дар нельзя пощупать, у него нет материальной формы.

— Пока нет, — еле заметно улыбнулся капитан. — Потому что форму энергии ты придаешь сама. Какой твой любимый инструмент?

— Скальпель, — не раздумывая ответила я, зачарованная чувством обладания.

Во время моего обучения мало кто из студентов-медиков не мечтал о «крутой» специальности хирурга, важно приговаривая близким: «Буду выбирать хирургию». Ко второму-третьему курсам бахвальство испарялось, и пожеванный обучением студент приходил к выводу, что кардиология, гинекология или анестезиология лучше подходят к мешкам под глазами. К четвертому курсу зомби в халатах заглядывались на педиатрию и терапевтические специальности… Я остановилась здесь.

Но Объединенное королевство смешало в одну кашу все специальности, позволяя мне держать в руках скальпель столько раз, сколько хочу. И даже больше!

— Лепи, — тихий шепот обжег ухо.

Лепить? Горячая магия охотно вытянулась в глиняную колбаску, растягиваясь и сужаясь там, где полагалось быть острой кромке. Пальцы играли с податливой массой как в детстве, но вместе с тем едва заметное чувство опасности щекотало нервишки. Казалось, убери Алеон руки, и энергия вскинется на дыбы, взорвавшись перед лицом. Страшно притягательно.

— Умница, — мурлыкнули позади. — Не устали, эрла?

— Немного. Затратное мероприятие эти ваши медитации.

Динь-дилинь!

Дверной звонок, который все вопиюще игнорировали, разразился громкой трелью. Вздрогнув, я потеряла концентрацию, и маркиз едва успел накрыть мои ладони, подавляя вспыхнувшую магию. Вот блин!

— Кому грабли оторвать? — тяжело дыша, пробормотал капитан.

Ого, давно мы сидим, как слипшиеся пельмешки в кастрюле? Срамота.

Я так и вовсе почти разлеглась на Гвардейшестве, забыв в медитативном процессе держать спину прямо. Но он не жаловался, выступая гранитной стелой, на которую можно опереться. Первый раз сижу так близко к мужчине, не получая никакой физиологической реакции в ответ. Как с подругой.

— Хватит думать про меня гадости, — потребовал капитан, прочитав по лицу. — Сидите, я открою.

Жаль его, конечно. Морально страдает, бедняга, принудительно постигает дзен.

Вернувшись с серым конвертом в руках, Клод жестом попросил воздержаться от резких движений и профессионально выплел огненный завиток на поверхности бумаги — сканирующую приблуду огненных магов. Но мне хватило адреса в верхнем углу, чтобы подпрыгнуть от нетерпения.

— Это результаты из лаборатории.

Наконец-то они соизволили ответить на мой запрос. Бедолага-сержант каждые два дня приходит на терапию, полчаса валясь на кушетке, пока я ослабляю тромб с помощью дара и такой-то матери.

— Я была права! — возликовав от новостей, я подпрыгнула на месте. — Частицы магии увеличились в два с половиной раза, оказавшись неспособными свободно течь по сосудам и вызывая закупорку в местах наибольшего отека тканей. Да здравствую я и моя гениальность!

— Ничего не понял, но очень за вас рад, — рассмеялся маркиз. — Только хватит прыгать по моим ногам.

— Ой, извините, — неловко вышло.

Осталось понять, что делать с чужой магией. Вспоминаем основы: воспаление и отек тканей организма есть реакция на раздражители, в том числе механические повреждения. Не знаю, можно ли считать частицы дара тканью, однако они вполне материальны и ведут себя нетипично. Вот если бы увеличилось их количество, как, например, лейкоцитов — другой разговор. Механических повреждений не было, следовательно, ставка на патогенный раздражитель. Вирус? Бактерии? Нечто, вызывающее «припухлость» магических ядер. Но диагностика не показала каких-либо посторонних заразных товарищей в теле военного.

Срочно связаться с Мартином и всё-всё ему рассказать!

— Кому вы с таким упоением строчите? — мрачновато осведомился капитан.

— Коллеге, — не отрываясь от пера, бросила я.

Он обязательно приедет, и мы вместе разберем по электронам каждую частицу магии первого подопытного сержанта. А потом договоримся с гвардией об исследовательской диагностике для обнаружения других пациентов с похожими симптомами. Боль, отеки, онемение, даже варикоз — всё может стать сигналами этой новой болезни. Такого я не видела никогда и Лютер тоже.

— «Нуждаюсь в тебе», — пасмурно прочитал Клод, заглянув через плечо. Наглец. — Слишком интимно для коллеги. Кто он вам?

— По совместительству друг, — где-то у меня было плетение для вызова магического вестника. Новости уровня «прорыв в науке» нельзя посылать обычной почтой.

Минутку подумав, Алеон подошел к шкафу и снял мой учебник, вернув его на стол. Помаявшись под руку, маркиз дождался печати на конверте и тронул меня за рукав.

— А я вам — друг? — нарочито равнодушно спросил он.