Лечить нельзя помиловать (СИ)

Глава 15

— Глупая эрла. Напугала меня до инфаркта и самодовольно упала в обморок. Вам не стыдно?

— Нет, — я с удивлением осмотрела собственную гостиную. — Ни капельки. Вы принесли меня домой?

Под боком дрожала Кудряшка, тыкаясь мокрым носом в ребра и волнительно поскуливая. Маленькая моя, славная и наверняка накормленная. Судя по легкому ванильному аромату, мой дом посетила муза кулинарии, и Женевьева напекла булочек. Я оставляла ей строгий наказ: лежать на диване и отдыхать в свое удовольствие, присматривая за Кудряшкой, периодически поглаживая любвеобильную мордочку. Но деятельная помощница не умеет бездельничать и вечно стремится довести мою обитель до идеала. Невроз, не иначе. Кто будет в здравом уме снимать люстру, чтобы ее помыть, до того, как на голову посыплется пыль? То-то.

— Где Женевьева? — вместо бального платья тело облачено в смирительную рубашку — наипротивнейший элемент местной моды.

Ночное рубище до пола с невообразимым количеством рюшей и бантиков. Выбраться из нее самостоятельно невозможно, как и двигаться — руки путаются в метрах ткани и кружев. Надевать это мерзкое пыточное устройство полагалось с помощью служанки, а после — лежать колодой, лишний раз не шевелясь. Зато распутства можно не бояться, ибо любовники потеряются в складках и помрут с голоду. Кажется, эту дрянь мне подарили.

— Ушла. Переодела вас в… буду честен, в саван моей прабабушки и попрощалась. Велела передать, что животина накормлена.

Согласно тявкнув, разомлевшая от тепла пуделиха сладко зевнула и прикрыла глаза. Насчет савана — согласна, в таких сорочках полагалось хоронить благочестивых домохозяек, не забыв про чепец и белые тапочки.

Вены болели. Не знаю, как я это определила, но каждой клеточкой чувствовала, что все сосуды буквально стонут от растянутости, словно литраж крови увеличился в разы. И вместо обычной кровеносной системы мое тельце обладает водопроводом с внушительным диаметром труб. Суставы скрипят, сухожилия ощущаются как порванные бельевые веревки. И страшная сухость во рту! Это же…

— Гиппократ-батюшка, я перестала быть магом? — ледяной озноб прокатился по позвоночному столбу.

Нет-нет-нет, только не полное выгорание! Мне нужна целительская магия, нужен мой дар! Столько пациентов еще не принято, Алеон не починен, Поль…

— Вы перестали быть сухой и чистой, — хмыкнул Клод из кресла. — Пришлось купить у лоточника бутылку воды и обмыть вам руки прежде, чем нести домой.

Капитан явно успел подремать сидя: на щеке отпечаталась ладонь, ноги вытянуты, и взъерошенные волосы торчат во все стороны влажными прядями. Вместо привычного мундира Алеон остался в одной праздничной рубашке, на которую поглядывал чуть брезгливо, то и дело оттягивая ворот.

— Принимали душ?

— Простите, — мгновенно признался он. — Оказалось, люди без присмотра лекаря страшно кровоточат. Боялся запачкать мебель.

— Что с пациентом? — голос мгновенно охрип, стоило вспомнить произошедшее.

Если я отключилась до того, как успела ушить рану… Сожру собственный диплом без масла.

Однако капитан меня успокоил, заверив в моем же профессионализме. Прооперированного мужчину доставили в круглосуточный госпиталь в отделение интенсивной терапии, правда, без одаренного целителя в штате. Но маг и не понадобился, состояние больного оценили, как удовлетворительное и оставили отсыпаться. Клоду случайно помогли прохожие: расходящиеся по домам горожане прекрасно знали, что за фрукт — капитан королевской гвардии, и привели отряд стражи. Алеону предлагали вызвать экипаж, но он отказался — наши парадные одежды пропитались кровью, пóтом и уличной грязью. Так и пёр меня до дома на руках, герой.

— Однако ваша служанка весьма впечатлительная особа, — ехидно ухмыльнулся он. — Сначала решила, что вас убили, позже приняла меня за злостного маньяка-насильника, и, только лишившись метлы, поинтересовалась моим именем.

Сломанная метла валялась в углу. Там же виднелась небольшая дурно пахнущая лужица. Проследив мой взгляд, Алеон тяжело вздохнул: «Поразительно экспрессивная собака» — и потопал в ванную. Вернувшись с половой тряпкой, капитан тщательно вытер безобразие и вежливо приподнял брови.

— Что вы смотрите, будто у меня вторая голова выросла?

— Вы убираете за собакой, — сам! Собственноручно!

— В детстве у меня был мастиф. Умный, но безобразно воспитанный пёс, за грехи которого отвечал я. Приходилось подчищать следы быстрее, чем их обнаружат слуги и донесут отцу.

Под боком раздалось оценивающее ворчание. Кудряшка — тоже изрядно умненькая девочка — слушала внимательно и одобрительно лизнула мне руку. Мол, поздравляю, хозяйка, мы нашли нам нового слугу.

— Мне нужно в госпиталь.

Ой, мама-мама, а голова-то как кружится. Напоминает первое путешествие порталом — желудок протестует, вестибулярный аппарат в шоке, обед требует его выпустить. Повезло, что сбежали до праздничного ужина. Хотя организм намекает, что неплохо бы поживиться замечательными булочками.

— Что-то болит? — встревожился эрл. — Где? Как сильно?

— Совесть болит. Прекратите квохтать, маркиз, я сейчас расплачусь от умиления. Нужно навестить пациента и помочь ему реабилитироваться, заодно почистить печень и почки от не самого гуманного наркоза.

С кресла донеслась тихая ругань. Зачем упоминать мою работу в такой оскорбительной позе? Хам.

Кое-как спустив свинцовые ноги на пол и попытавшись подняться, я внезапно поняла, зачем люди заводят мужчин. Чтобы в самый ответственный момент, когда колени подло надломятся, красиво упасть им на руки. Боевая реакция капитана сработала мгновенно, и через секунду надо мной нависло мужское уставшее лицо с явными следами небритости.

— Чего смотрите? Несите на кухню, будем восстанавливать резерв.

Наипервейшее средство от магической недостаточности — горячий травяной чай и хороший стейк с кровью, а лучше — говяжья или куриная печень в сливках. Однако мясных изысков в холодильнике не валялось, пришлось обходиться подручными средствами — микроинкапсулированным препаратом железа и травяным настоем. Подобные капсулы военные в зоне боевых действий поглощают, как аскорбинки, давая собственной энергии фору в несколько часов. Мне полагалось сразу пять штук, капитану — одну и то для успокоения.

Усадив меня на стул и поставив чайник на плиту, Его Гвардешество опытно полез в шкафчик, доставая чашки, сахар и травяной сбор. О как, фазан и в травах разбирается! Добро, полезное умение. Говорят, в предлесьях Ликантропа единственно доступные лекарства — это дары природы, и обречен тот солдат, который не выучил базовый курс иномирной ботаники.

— Ваше благородие, а часто рекруты отправляются в другие миры? — беспокойство за непутевого феникса пересилило уютное молчание.

— Зависит от политической обстановки, — нехотя ответил маркиз, ювелирно отмерив четыре грамма чабреца. — Последние два месяца курсантов переводят на практически ориентированное обучение. Пара недель в учебке и сразу в патруль куда-нибудь в Метапир. Чтобы пороху нюхнули, так сказать. Кому по возвращении захочется остаться в гвардии — тех милости просим в столичные и провинциальные части. А струсившим в мирах перевертышей дорога в сытую казарму заказана.

Заварив чай и мимоходом пощупав мой лоб — не поднялась ли температура, — маг в очередной раз скривился:

— Эрла, у вас не найдется какой-нибудь гостевой одежды? Терпеть не могу надевать ношеную рубашку после принятия ванны.

— Нет.

— Тогда не подумайте дурного, — предупредил он.

Раз — и вместо прилично одетого гражданина по кухне мягко двигается полуголый мужчина. Простатит его минуй! Широкие загорелые плечи отливали бронзовым блеском, как у крестьянина, а не маркиза. По мышечному рельефу можно изучать анатомию и оттачивать навык рисования тени — процент содержания жира до того мал, что капитан может продавать курсы по похудению. И… Первый раз вижу восемь кубиков вместо шести. Последние два убегают в брюки, вызывая душевные метания.

— Алевтина? — капитан снисходительно обернулся через плечо. — Чем вы так впечатлены?

— Сколько тысяч раз вы группировались на тренировках, что накачали себе даже внутренние косые мышцы пресса? И сколько раз — в реальном бою? — аутотренинг по спокойному отношению к военным не помогал. За Поля все равно тревожно, его-то однозначно возьмут в рекруты.

Гвардейшество недовольно засопел и отвернулся выключить плиту. Знать не хочу, что его опять расстроило. И апоневроз широчайшей мышцы спины тоже впечатляющий. А уж ягод… Гхм!

— У солдат насыщенная программа дополнительных силовых тренировок, — нехотя ответил он. — Минимум полтора часа ежедневно. Старшим офицерам тренироваться необязательно, но привычка осталась.

«Достаньте конфеты из серванта», — понятливый Алеон нырнул в шкафчик, отыскивая сладости. Кстати, почему он до сих пор здесь? Ладно, остался, чтобы подежурить, но пора и честь знать. Мне завтра на работу, да и его благородие не брал увольнительный на воскресенье. Всенепременно напишу в госпиталь и справлюсь о здоровье прооперированного. Жаль, не выяснили, как его зовут.

Раздался звонкий хруст, и перекошенный от боли маг схватился за щеку. Упс, забыла почистить сервант от старинных залежей грильяжа.

— Не пугайтесь, это конфеты, — чуть виновато пожала плечами в ответ на возмущенный взгляд.

— Конфеты? — тихо изумился эрл. — С ними на кабана ходить можно вместо дроби.

— Поэтому предпочитаю мясо. Кабанятина, кстати, диво хороша с пенным из таверны миссис Дарт. И оленина с чесноком выше всяких похвал. А какую там запекают форель… И подают с бульоном для сытости.

— Понял, на следующей неделе похищу вас на ужин. Алевтина, постарайтесь попасть в королевскую библиотеку как можно скорее. Я вас не тороплю, но времени мало.

— Неизвестно, что еще придумает ваш батюшка? — понятливо кивнув, я развернула трюфель. — С чего он вообще стремится контролировать жизнь давно взрослого сына?

Судя по заледеневшему лицу, капитан совсем не жаждет посвящать меня в дела семьи. Однако чуть поупрямившись, эрл Клод кратко ввел в суть дела. Старший маркиз обладал не только нарциссично-неуживчивым характером, но и проявлял большую тягу к контролю. От места обучения до будущей жены — жизнь наследника рода была расписана едва ли не с самого рождения, и не было в ней места ни военной службе, ни многочисленным романам. Однако генетика отвесила мужчине громкую затрещину, и «обожаемый» первенец унаследовал отцовское упрямство и желание делать всё по-своему.

— Поэтому вы сбежали из дома?

— Угу, — мрачно хмыкнул он.

Но благоразумие взяло верх, и более умный представитель рода Клод постарался восстановить отношения с семьей после получения чина капитана. Мать приняла его с радостью — ей до фонаря мужская грызня, сын нужнее. А вот старший маркиз снова решил завинтить гайки, но нарвался на вежливо-равнодушный болт, который Алеон клал на отеческие указания.

— Родиона жаль. С моим уходом отец из него душу готов вытрясти, лишь бы загнать на цепь. Но братец и не жалуется, теперь он — любимчик родителей. Наверняка не дождется, когда меня выпнут из наследников титула.

— Вы боитесь этого?

— Скажем так, — поморщился маркиз. — Я не для того учился быть управленцем и дворянином, чтобы уйти из аристократов. Да и нельзя шагать по плацу вечно, через пятнадцать лет здоровье пойдет на спад, и будет хорошо занять место не в военном штабе, а на собственной земле. Однако куда важнее возможность создать семью. И ее лишаться точно не хочется. Кстати, эрла, у меня для вас небольшой подарок.

Его Гвардешейство метнулся в холл и принес собственный мундир, достав из внутреннего кармана небольшой предмет. Красный и бархатный. У-у-у-у, плохой признак…

— Я умею признавать свои ошибки, — солнечно улыбнувшись, полуголый капитан опустился передо мной на колени. Воздух внезапно показался слишком спертым. — Позвольте руку?

На безымянный палец идеально село новое кольцо с россыпью маленьких бриллиантов.

— Так-то лучше, — средние фаланги обожгло кипящим дыханием едва уловимого поцелуя. — Кажется, вы покраснели, Алевтина Пономарева.