Лечить нельзя помиловать (СИ)

Глава 26

— Да что ты говоришь? — ядовито переспросил Алеон, не утерпев и подойдя к нам.

В серых глазах маркиза не осталось ни капли тепла и радости, которыми он одаривал леди на балу. Теперь в них сквозило ледяное раздражение, вымораживая не только баронессу, но и всех вокруг. Пришибленный властной аурой подавальщик заслонился подносом и скрылся в здании кафе. Одна лишь баронесса не ощущала сгустившихся туч, продолжая хорохориться и держать лицо.

— Еще немного, и благородные леди начнут решать, какие сапоги тебе по утрам надевать, — поддержал его Альберт, осуждающе сложив руки на груди.

Паны-капитаны настолько возмутились скандальной инсинуацией, что бросили военный совет. Война — войной, а женитьба страшнее. И если стул под Алеоном вот-вот задымится, то эрл Верш поглядывал с легкой усталостью повидавшего жизнь человека. Кстати, он же старше нас всех. Поэтому лишь недовольно цокнул языком, когда Ариадна прибегла к тайному оружию.

— Леон, милый, — прекрасные глаза баронессы влажно заблестели. — Очнись! Мы поженимся, будем любить друг друга, королевские целители поставят тебя на ноги.

— Меня уже поставили на ноги, — холодно перебил ее эрл Клод. — Буквально. Ариадна, не разочаровывай меня еще сильнее. Никто не в силах отменить помолвку двух взрослых дееспособных людей, даже Её величество. Браки заключаются на небесах, а не в кабинетах.

Кхе-кхе-кхе! Аж чай из носа полился от неожиданности. Ну-ну, не стоит бросаться громкими словами о браке, это выходит за рамки сделки.

Но леди Коллет хватило, чтобы покрыться неровными пятнами. Красавица хватанула ртом воздух и пронзительно выдохнула сдувшимся шариком. Слишком молода для интриг и тонких манипуляций мужчинами. Не ошибусь в предположении, что Ариадна искренне недоумевает, почему Леон до сих пор не ведет ее под венец по родительскому приказу. В её мире любая проблема решается фразой: «Вы знаете, кто мой отец?».

А тут облом.

— Эта ведьма тебя приворожила, — прошептала она, роняя хрустальную слезинку. — Ты помешался на городской лекарке, Леон!

Оба капитана разом поморщились, будто им плюнули в суп. Я же на всякий случай перешла на целительское зрение, опасаясь истерики. Но тревожно-красного воспаления в районе головного мозга леди не обнаружилось. Да и сам мозг нашелся с трудом.

— Еще одно слово в адрес будущей маркизы Клод, и я подниму вопрос об оскорблении чести, — процедил эрл. — Следи за языком, Ариадна.

— Ты слышишь себя?! — белые пальчики гневно сжались на веере. — Леон, с каких пор тебя привлекают старухи? Ей же, наверное, лет сорок! Всем известно, что целители натягивают кожу и разглаживают морщины!

— Заплатившим аристократкам, — вклинилась я, ощущая непередаваемую тягу к искусству. Изломанные фигуры, абстрактная живопись, боди-арт зеленкой на личике баронессы. — Мы всегда готовы снять с вас кожу, постирать, выгладить и натянуть обратно. Будете выглядеть, как новорожденный, если боги сочтут нужным.

— Она мне угрожает! — задохнулась баронесса. Где-то в глубине ее прически тревожно полыхнула лимбическая система. — Леон, твоя лекарка угрожает урожденной леди. Приструни её.

Великий Авиценна, она действительно дура? Ей уже не раз дали понять, что обожаемый маркиз давно сорвался с любовно-постельного поводка, и воевать леди Коллет предстоит не со мной, а с самим Клодом. Которого, к слову, уже трясет от бессилия и гнева — достучаться до самоуверенной аристократки не получается. Как бы не прибил стерву от избытка чувств.

— Баронесса Коллет, — уставший от шоу эрл Верш лениво стянул перчатки. — Посмотрите правде в лицо: капитан Клод выбрал себе супругу и более не желает иметь с вами ничего общего. И возмутительные притязания на его фамилию и капиталы стоит попридержать. Гляньте сами, разве могут чужие люди так ласково держаться за руки?

Ой! Кажется, в процессе скандала я неосознанно ухватила Алеона за руку, гася его вулкан злости и желания открутить причесанную женскую головушку.

— Спасибо, дорогая, — тихо выдохнувший капитан поднес мою ладонь к губам и поцеловал. И еще раз. Ой… И снова.

— Не за что, — щеки вспыхнули против воли.

Разразившаяся бранью дворянка отъехала на второй план. А лучше бы отъехала совсем куда-нибудь в провинцию. Потому что серые мужские глаза глядели на меня с бесконечным сожалением и лаской, как бы извиняясь за устроенную катавасию.

Эрл Верш ухмылялся, иронично выговаривая Ариадне, которая успела несколько раз картинно всхлипнуть. Винить девочку глупо, но и снимать с нее ответственность за чрезмерную неуклюжую стервозность тоже рискованно. Обнаглеет, а потом без очереди по блату на процедуры… Видали мы таких.

— Пойдем? — запросто предложил Алеон. — Мы с Альбертом закончили.

— Пойдем, — прекрасная идея.

— Не смейте уходить! — взвизгнула леди, униженная снисходительным тоном мага-воздушника.

Острые ноготки сомкнулись на моем запястье. А вот здесь ты ошиблась, милочка.

— Я тебе сейчас холестерин с пульсом местами поменяю и с удовольствием останусь. Хочешь пять ударов в минуту? — спросила я, отцепив от себя чужую лапку.

Эрл Верш оторопел, Алеон тихо охнул, а идиотка-баронесса поняла, что зарвалась.

— Только не по лицу, — зажмурилась она.

— Держать за руку целителя можно только на смертном одре. К вашим жемчугам не подойдет перелом ключицы, леди, не выпрашивайте неприятностей. И помните: ведьма — это не только приворот, но слабительное в бокале.

Об мрачного гвардейца, тянущего меня прочь, можно прикуривать — дымится и искрит. Но испуга не подает, и пульс не скачет взбалмошным зайцем. Значит, угроза его не напугала, лишь выбесила как неумелая детская провокация. Однако каков маркиз-старший! Времени зря не теряет и на уговоры не разменивается, сразу идя ва-банк. И Алеона жалко, он хоть и благородный на всю голову, но уже немножко мой, привычный. Совсем капельку.

— Полагаете, она не лжет?

— Боюсь, что нет, — еще больше помрачнел Клод. — Идиоты. Оба, что мой отец, что её. Расторгнуть помолвку королевским указом? Полный бред, Октавия никогда не согласится лезть в частную жизнь подданных по чужой прихоти.

— А по своей? — вспомнился холодный монарший взгляд, которым меня одарили свысока.

— По своей ей выгоднее скорее нас поженить, — рассудительно ответил маркиз, успокаиваясь. — Сильный целитель с божественным даром при дворе, верный короне — отличное приобретение. Но Её величество все равно не станет тратить время на бредни старика, пусть и аристократа.

Увы, мне двуличных игр высоких титулов не уразуметь. Если посмотреть со стороны, то королева Октавия встанет перед выбором: сохранить замкнутость дворянской системы, не пуская чужачку, или заиметь при себе целителя первого ранга с ультимативным талантом. История знает немало политических решений, когда правители жертвовали очевидной выгодой в угоду правящим элитам. Даже если меня не пустят в маркизы, кто запретит Её величеству вызвать попаданку к себе, когда потребуется талант? А сохранить добрые отношения с маркизами важнее, аристократия — подспорье правящей династии.

— Алеон, тебе не кажется странным, что бессильного наследника так спешно женят и убирают подальше от целителя, когда шанс вылечиться и без того крайне мал?

— Не кажется, — хмуро зыркнул он. — Отцу, в сущности, все равно, кто унаследует титул — старший сын или старший внук. Главное, чтобы была его кровь и не рушились традиции наследования.

— Так внук…

— Сгодится и от младшего сына, — холодно подчеркнул он. А меня слегка затошнило.

Бесчеловечно! Гребаные аристо совсем с катушек слетели, если так запросто готовы подложить замужнюю невестку под младшего сына, лишь бы династия формально не прерывалась. Теперь всё встало на свои места: отец Алеона боится, что первенец останется кастратом навсегда, и совсем не верит в успех лечения. Поэтому насильно его женит, боясь распространения слухов по всему королевству и последующей невозможности выдать младенца за сына Алеона.

Моего капитана просто кидают в топку чудовищной машины дворянства, как отработанный материал с ошибочной наклейкой: «Первосортный товар». А после штампа «Брак» просто утилизируют из элиты королевства.

Редкостные твари.

— Ни за что не соглашусь стать дворянкой, — нутро содрогнулось от омерзения.

— Лестница к высокому титулу устлана нечистотами, — чуть печально согласился Клод. — Родиться в этом сверкающем разложении легче, чем добровольно сунуть туда нос.

А леди Коллет стремиться забраться повыше, чтобы самозабвенно гадить на нижние ступени, самой утираясь от сравнительно небольшого количества грязи сверху. Миры меняются, а человеческая натура — никогда.

Однако есть при дворе и такие, к кому я невольно проникаюсь симпатией.

— Альберт — дворянин лишь формально, — просветил маркиз в ответ на интерес. — Третий сын баронета, по обычаю поступивший на службу в семнадцать лет. Ко двору приглашается исключительно как орденоносец Святого Патрика и герой Дагер-Хеджа.

Будучи политически бессильной фигурой эрл Альберт быстро стал неинтересен высокому дворянству, дав дорогу адекватным людям — тем, кого в аристократию занесло волей случая. Да, нормальные люди иногда рождаются феодалами и умудряются сохранить человечность, сделав выбор в пользу моральных ценностей. Эти быстро разглядели в капитане Верше преданного и честного мага, почтя за честь водить с ним дружбу. И я их целиком поддерживаю, эрл Альберт действительно вызывает уважение.

— Безмерно рад, что служил с ним в одном полку, — поделился маркиз. — И после Альберт всегда был рядом, наставляя меня иногда дружескими подзатыльниками по праву старшего. Поначалу было обидно — меня, маркиза, и подзатыльником! Пришлось даже подраться.

— Он вас уделал?

— Мне едва стукнуло восемнадцать, — стыдливо заалел ушами огневик. — А ему двадцать пять и вот-вот должны были дать сержанта. Разделал меня под орех, да еще и пендаль напоследок отвесил, чтобы не зазнавался.

Вернувшись обратно к проулку, где слышались звуки болгарки — на самом деле кто-то из огневиков резал металл, Алеон снова подхватил меня на руки. Пожалуй, не буду гундеть и сопротивляться, ему и без того несладко. Когда еще доведется поносить на руках красивую женщину?

— Спасибо, — прошептал он мне в волосы.

— За что? — от горячего дыхания по затылку побежали приятные и абсолютно несанкционированные мурашки.

— За то, что сегодня ты была со мной.