Князь мертвецов 2

Глава 5. Урок синдарин

— Yallume![2]

Горб и перекошенное плечо отчаянно мешали, мисс Джексон пару мгновений возилась в кресле, прежде чем встать им навстречу. Представить ее сражающейся двумя мечами было совершенно невозможно.

Зато мимика у мисс была живая и быстрая, как скачущий по камням ручей. В одно мгновение при виде их троицы ее некрасивые, как у печальной обезьянки, черты сложились в гримаску облегчения, сквозь которое отчетливо сквозило раздражение, тут же сменившись раскаянием. Словно мисс Джексон сразу же начала себя корить, что осмелилась рассердиться.

— Доброе утро, мисс Джексон! Приносим наши глубочайшие извинения! — Митя поклонился, и чуть сам не крякнул от удовольствия — поклон получился в меру уважительный, в меру покаянный, но при том не униженный и не фамильярный. Все же есть у него талант к светскому обхождению! — Во всем случившемся переполохе целиком и полностью наша вина. Мы, все трое, были в конюшне рядом с автоматонами…

Чистая правда!

— И не сразу сообразили, что Ниночке уже пора и ее даже ищут.

Митя с Ингваром — так точно, не сразу.

— Мы бесконечно раскаиваемся, что вынудили вас ждать, и чтоб не задерживать вас еще больше, сегодня позанимаемся вместе. Тем более, сегодня ведь урок синдарин? Его мы с Ингваром знаем также мало, как и Ниночка. — Митя непринужденно опустился на приготовленный для Ниночки стул, и кивком головы предложил кузине с Ингваром расположиться на оттоманке.

— Да… но ньет… — мисс Джексон растерялась. — Ви есть одинаково невежественный…

Митя оскорбленно моргнул.

— О, я сказать грубо, простить, это все мой глупый язык!

Да-да, насчет языка, мисс, вы верно подметили.

— Я хотеть сказать — вы одинаково не знать, но вас надо разно учить, все же вы есть разный возраст. Ниночка есть tolodh…

— Я — хорошая девочка, а вовсе не это вот… как вы сказали! — возмутилась и без того долго молчавшая Ниночка.

— Это значит — восемь лет. На синдарин, — мисс Джексон снисходительно улыбнулась. — А ваш кузен Митя — pae-ar-eneg.. шестнадцать. Вы с Ингвар — совсем взрослы юнош!

— Но есть ведь то, что интересно и взрослым! — Митя старательно лучился энтузиазмом. — Ниночка говорила, вы рассказывали ей о фейри. А ведь и мы ничтожно мало знаем о правителях Туманного Альвиона!

Мисс заметно поморщилась. Что неудивительно, ведь именно Лорды и Леди Полых Холмов обрекли ее на смерть во время Дикой Охоты. Что с точки зрения Мити, было все же чересчур: ладно бы, карали за наглость и дурные манеры, но за уродливое лицо и тело?

— Что вы хотеть знать? — сухо спросила мисс.

— Э-э… — Митя на мгновение заколебался. Ингвар, словно невзначай прикрыв лицо ладонью, закатывал глаза и корчил рожи, явно пытаясь заставить Митю замолчать.

С одной стороны, они и впрямь ничего не знают о мисс Джексон, кроме того, что рассказали Шабельские и Нина ее боится. С другой, раз Йоэль ничего не знает, кого еще можно спросить о стеклянной башне и Эохо Эхкенд? В Петербург писать, в Дипломатический корпус? А станут ли они отвечать на вопросы мальчишки из провинциальной губернии и сколько времени эта переписка займет? Не будет ли поздно?

— Я хотел узнать о башне! — выпалил Митя, решив самого Эохо пока не упоминать. — Стеклянной, кажется…

— Стеклянной… башне? — завороженно повторила мисс. — Откуда… откуда вы знать?

Ингвар прекратил прикрывать лицо ладонью, а попросту в отчаянии ткнулся в нее лбом.

— Ну как же, — невозмутимо ответил Митя. — Вы же стихи на сегодня задали, на альвионском! Вот я и нашел… — он откашлялся и торжественно продекламировал:

Over that undersea isle, where the water is clearer than air:

Down we look'd: what а garden! О bliss, what а Paradise there!

Towers of а happier time, low down in а rainbow deep

Silent palaces, quiet fields of eternal sleep![3]

— Ах, лорд Теннисон! — с явным облегчением рассмеялась мисс Джексон. — Хороши… прекрасны выбор! Только он не писать, что башня — стеклянный! Вы плохо переводить, Митя! И не говорить, что башня есть в Туманный Альвион… — она вдруг понизила голос до испуганного шепота. — Он писать об враг!

— Враг? — переспросил Митя, а Ниночка распахнула глаза широко-широко и обеими руками схватилась за Ингвара. Ингвар беспомощно покосился на Митю, но тому было не до германца.

— Кто еще жить в дворцы на радуга под водой — «low down in а rainbow deep»? — мисс улыбнулась, но улыбкой это было странно назвать, такой кривой и даже страшноватой она показалась. — Это и есть Те, Кто Приходить Из Туман. Мы говорить о них прошлый раз.

— Так они приходят из-под воды или из тумана? — наконец соизволил спросить Ингвар.

— Они приходить вместе с большой туман, — пояснила мисс. — Когда-то жить Туманный Альвион и Зеленый Эрин, — она развела руками. — На Самхейн быть великая битва при Маг-Туиред, они славно драться, но Туат Да Даннан, которых вы звать альвы, помогать сама Морриган Темная, Госпожа Воронов

Мите понадобилась вся выдержка, чтоб не вздрогнуть.

— Дети Дану прогонять побежденных другой мир.

— А там плохо? — завороженным шепотом выдохнула Ниночка.

— Конечно. Их проклясть Кэйрбр из Туат Да Даннан, детей богини Дану. Он быть филид, поэт по-вашему, он сказать: «Быть без пищи на блюде, без молока в кувшин, без крова над головой во мрак ночной, без золота для поэт», — торжественно зачитала она. — Первые три еще можно жить, но у кого нет поэт, тот не быть ни раньше, ни сейчас, ни потом. Ведь никто о них не сказать слов, которые помнить! Поэтому они так сильно хотеть вернуться вместе с туман из другой мир, а Туат Да Даннан встречать их дикой Охотой.

Митя сглотнул, пытаясь освежить разом пересохший рот. Отчаянно хотелось спросить, зачем тогда дикая Охота убивает таких, как мисс Джексон, но он и так не мог сказать, что сумел соблюсти сегодня хороший тон, а уж подобный вопрос — он даже не за гранью добра и зла. Он за гранью приличий!

— Они приходить каждый Самхейн, а Самхейн есть скоро-скоро… — интригующим шепотом закончила мисс.

— А когда, когда? — аж подпрыгнула на оттоманке Ниночка — руку Ингвара она так и не выпустила и бедолагу ощутимо дернуло.

— Самхейн — тридцать первого октября, — выкручивая руку из Ниночкиной хватки, пробурчал он.

— Аххууу! — со свистом выдохнула она, запечатывая себе рот ладонью. И в собственные пальцы глухо пробубнила. — Так у Митьки же день рождения! Его и правда феи подкинули! — и посмотрела на Митю круглыми то ли восторженными, то ли испуганными глазищами.

— О, действительно? Так скоро! Как интересно! — восхитилась мисс.

Митя отмолчался. Подарки от Белозерских всегда приходили на именины, день Дмитрия Ростовского, но маме, по рассказам отца, нравилось праздновать именно в этот, последний октябрьский день. Митя даже смутно помнил пирог, тихий смех, нежно пахнущие ладаном и можжевельником руки, и букеты из ярких осенних листьев по всему дому. Когда мамы не стало, остался лишь детский праздник в семействе Белозерских, но подарки от отца всегда и неизменно появлялись на два дня позже.

— Well, пусть сегодня быть по-вашему, заниматься вместе! — снисходительно кивнула мисс.

Очень мило с ее стороны, учитывая, что половина урока уже миновала.

— Итак… — мисс по-дирижёрски вскинула руки.

— Извиняйте, барышня-учителька, а только урок отменять придется, — дверь распахнулась и вместе со словами внутрь влетела Леська. — Ученицу вашу никак найти не можем. Ой! — она дико уставилась на четверых человек в комнате. На миг прикрыла глаза, открыла и заново пересчитала. Пролепетала… — Извиняйте. Ошибочка вышла… — и попятилась.

— Чаю подай! — в закрывающуюся дверь скомандовал Митя.

Дверь снова распахнулась, внутрь, в вихре юбок и летящих концов шали ворвалась тетушка. Ее глаза, точно, как у Леськи, заметались, и дрожащим голосом она вопросила:

— Что вы здесь делаете?

— Добрый день снова-здорова, многообижаемый Людмила Валерьян! — растянула губы в улыбке мисс Джексон.

Ингвар едва слышно хихикнул, а Митя впервые подумал, что плохое знание языка может быть таким же оружием, как и хорошее, иначе как объяснить, что в некоторых случаях ошибки мисс становятся такими… меткими?

— Мы здесь стараться немножко учиться.

— Но, у вас же урок с Ниночкой? Что делают здесь они? — тетушка неприязненно поглядела на Митю и Ингвара.

— Я просить помочь! — мисс гневно тряхнула головой, неожиданно став похожей на грозно распушившуюся пичугу. — Вниманий, господа и маленькая мисс! Интересный игра, в которой надо много человек! Я буду показывать картинка, а вы называть мне слово по-альвионски и на синдарин: кто вспомнить больше слов, тот выиграть! Мисс Нина, вы же выучили слова, я вам задавать?

— Конечно же, она все выучила! — торопливо выпалила тетушка. — Правда же, Нинуша?

— Прекрасно! — энергично кивнула мисс, перекошенное плечо ее дернулось. — Тогда мы играть, если нам не мешать! — и она выразительно покосилась на тетушку.

Митя с удивлением смотрел, как под неожиданно властным взглядом мисс та покраснела, побледнела — и тихо ретировалась, прикрыв за собой дверь.

— Начнем! — торжествующе провозгласила мисс, и как шулер припрятанного туза, швырнула на стол картинку с цветком.

Игра оказалась детской, но неожиданно забавной, особенно Ниночке, которая быстро впала в азарт. Аж косички тряслись, когда она смешно подпрыгивала, если выигрывала, и чуть не плакала, если вдруг забывала слова. И было даже приятно чувствовать себя взрослым и снисходительно-умным, делая вид, что позабыл пару названий, и давая радостно пищащей девчонке его обогнать. Заодно Ингвара под столом пнул, а то германец со свойственной ему педантичностью и цепкой памятью явно собирался Ниночку обыграть. Нет уж, если Митя Меркулов решил явить благородство, остальные явят вместе с ним, хотят они того или нет!

— Последний картинка, на победитель! — торжественно возвестила мисс, и протянула картинку с лошадью, правда, странной: полупрозрачной, с гривой, похожей на морскую пену и внушительными, явно хищными клыками.

— Ну это вроде. Погодите! Погодите! — Ниночка предостерегающе растопырила ладони. — Я помню-помню! Это вроде как рукой махнуть и… «эх!», да — эх!

— Верно есть: ech или eoch, есть лошадь на синдарин!

— Ну да. Эох, значит, лошадь… Лошадь… — повторил Митя. Они с Ингваром переглянулись. Что ж, он всегда знал, что иностранные языки — это полезно.

— Я первая сказала! — взвизгнула Ниночка, и показала язык сперва Мите, потом Ингвару.

— Так есть. Лошадь в Туманный Альвион есть сильно священный. В древний времена входить в имя вождей, — важно сказала мисс. — Ниночка есть победитель, конечно, если не показывать язык. Благовоспитанная мисс не показывать наружу, что есть внутри себя! Если вы доставать ваш печень и показывать всем? Это быть приятно?

Даже Митя слегка поперхнулся, а уж Ниночка тут же отпрянула, вся ее оживленность исчезла, а глаза расширились от страха.

— Заданий есть у каждый свой! — продолжила мисс, не замечая, как изменилось настроение у Ниночки. — Я проверять следующий раз, — мисс решительно встала.

— Я провожу вас до Шабельских, — лениво обронил Митя.

Мисс удивилась:

— Мне есть приятно, но вам нет нужда беспокоить себя. Сейчас есть день, меня никто не обижать.

— Я хотел бы вернуть Шабельским паро-кота, — пояснил Митя. — Вы ведь не против проехаться, мисс Джексон? — и не давая альвионке возможности ответить — судя по выражению лица, та как раз искала слова для отказа — уже сам скомандовал. — Прошу вас, спускайтесь к крыльцу, я подъеду. Ниночка…

— Благодарю за урок, мисс Джексон. — заученно пробормотала та, приседая в слегка неловком книксене — нужна, нужна ей гувернантка, над манерами еще работать и работать! Потом нахмурилась, подумала и неуверенно, почти вопросительно, пробормотала. — Quel fага…[4] Так, да?

— О! Это есть ценный пожеланий! — улыбнулась мисс и протарахтела. — Cormamin niuve tenna' ta elea lle au'[5]

Слегка ошарашенная Ниночка снова присела и выбежала вон. Митя вышел за ней. Девчонка караулила его в полумраке лестницы, притаившись у перил как волчонок в засаде — только глаза поблескивали.

— Всё не так страшно, как казалось? — с усмешкой спросил Митя. — Тебе же понравилось, и мисс довольно милая и забавная.

— Ты очень глупый, Митька. — Ниночка вздохнула и поглядела на кузена как взрослые смотрят на безнадежно тупенькое дитятко. — Мне в Ярославле маменька учительницу из реального училища наняла — она скучная была, ругалась вечно, и пахло от нее тухлятиной. Ухо выкрутить могла, а только печенку из меня доставать не стала бы, нет, не стала! — подумала и добавила. — Ты как с этой мисс поедешь, топор с собой возьми. А еще б лучше сразу ее порубать! — покивала задумчиво, еще раз вздохнула, поглядев на Митю с усталым разочарованием — ведь не послушается же! — и направилась к себе в комнату.

Она уже скрылась, а Митя все еще стоял, бессмысленно глядя перед собой. Наконец очнулся, тряхнул головой и побежал за автоматоном.