Князь мертвецов 2

Глава 22. Дом мод в осаде

На отгораживающем двор высоком толстом заборе стоял Йоэль. Мите показалось, что от плеч до пят его укрывает серебряный плащ, но через мгновение понял, что это волосы — ставшие невероятно длинными, они окутывали альва целиком, и кажется, уходили куда-то за забор. Захлопнувшиеся за беглецами ворота стремительно зарастали ивовыми лозами — будто невидимая игла сновала туда-сюда, зашивая их с обеих сторон.

За воротами взревела толпа и в тот же миг тонкая гибкая фигура наверху пошатнулась.

Митя и сам не понял, откуда взялись силы вскочить. Он взбежал по наваленной у забора куче ящиков — она качалась под ногами, и наконец рухнула, но Митя уже был на стене. Подхватил Йоэля под локоть, помогая сохранить равновесие. Не открывая глаз, тот привалился к Мите плечом. Из-под закрытых век, будто слезы, катились крупные капли крови. Йоэля шатало, как в сильный ветер, и только Митина рука сейчас не давала ему упасть. А вокруг… вокруг бушевала зелень. В прямом смысле слова — бушевала. Тонкие гибкие лозы плетьми хлестали напирающую толпу. Нападающие орали, визжали, ругались, зажимая ладонями вздувающиеся багровые рубцы. Кто-то орал, кто-то катался по земле. Пара человек прорвались к самому забору, один схватился за тугой серебристо-зеленый побег, тот лопнул в руках, обдавая брызгами тягучего бледно-зеленого сока. Человек истошно заорал, упал, судорожно забился, выгибаясь так, что затылок чуть не касался спины, и затих.

Толпа ответила диким воем и подалась назад. Митя даже на мгновение понадеялся, что сейчас они побегут, но..

Вперед выскочил тот самый экзальтированный юноша, которого Митя видел рядом с Алешкой Лаппо-Данилевским, и пронзительно заорал, тыча пальцем в альва:

— Слабеет нелюдь проклятущая!

Толпа снова взвыла, полетели вывороченные из мостовой булыжники. Один ударил в забор прямо под ногами альва — Йоэль судорожно дернулся, едва не рухнув во двор и не утащив за собой Митю.

— Пошли вон отсюда! — оскалился Митя, чувствуя, как наливаются тьмой глаза, а щеки проваливаются точно у облепленного остатками высохшей кожи черепа.

— А-а-а-а! Смерть за нами пришла! — заверещали внизу.

С лица предводителя толпы пропали всякие следы экзальтации, он явственно растерялся.

Толпа взбурлила, передние ряды рванули назад, пробиваясь сквозь напирающих на них задние, кого-то били, кто-то упал, кого-то затоптали. Над крышами на миг мелькнул сполох — будто взвился язык пламени и тут же опал.

— Никакая то не смерть! — пронзительный, до звона в ушах вопль покрыл вопли и вперед вылетел Алешка. — То Кровный! Кровный! Кровные с жидами и нелюдями сговорились! Государь-император их бить велел, а начальство продалось! Покрывает! Один полицмейстер за государя стоял — так и его куклы жидовские убили!

Рев толпы вдруг стих, сменившись жиденькими возгласами — даже распаленная и пьяная от возбуждения толпа не могла представить полицмейстера своим благодетелем.

Алешка почти в отчаянии огляделся и заверещал еще пронзительнее:

— У них там за забором казна спрятана! Бей их — всё наше будет!

— Беееей! — мгновенно взревела толпа.

— Огня, люди добрые! Огня-то, небось, забоятся! — из бокового переулка вынырнул высокий здоровяк и принялся раздавать палки с намотанной паклей. Факелов было много, будто заранее готовились.

«А они и готовились!» — понял Митя, потому что здоровяка он тоже видел раньше: разом с экзальтированным, и уголовного вида хлыщами, и другими заводилами в толпе.

Чиркнула спичка, первый факел начал куриться дымком. Здоровяк выдернул из толпы первого попавшегося мужика и сунул факел ему в руку:

— Жги их, окаянных!

Лозы метнулись наперерез. Бредущий впереди мужичонка неуверенно ткнул факелом в тянущийся к нему зеленый отросток. Йоэль глухо застонал и содрогнулся всем телом, будто это его хлестнули огнем.

Зеленый побег прянул в сторону. Мужичонка радостно заорал и принялся размахивать факелом во все стороны. Вооруженная факелами толпа снова поперла на приступ.

Митя позвал. Пусть по неведомой причине мертвецы в еврейском квартале не откликались, но не могло же так быть с мертвыми по всему городу! Кладбище тут не далеко и бегают мертвяки быстро.

Он звал, и звал, и звал, тянулся еще и еще, скользил сквозь сгущающееся вокруг него марево, туда, где ждала его армия смерти!

Есть! Митя дернул за туго натянутые нити, чувствуя, как на городском кладбище начинают шататься надгробные камни, и мертвецы вылезают из могил. Сперва медленно, а потом все ускоряясь и ускоряясь, бегут к кладбищенской ограде!

И… застревают у кладбищенских ворот! Он по-прежнему ощущал каждого из них — они спешили, они торопились на зов Мораниной Крови, они шли… они шли, перебирая ногами на одном месте!

— Что? — выдохнул он вместе с сорвавшимся с губ клубком морозного пара. — Как?

Внизу Алешка медленно поднял два пальца к козырьку картуза и картинно отсалютовал.

«Лаппо-Данилевские оплатили восстановление ограды городского кладбища… Город закупил мертвецкий кирпич… Но… Никакого мертвецкого кирпича на самом деле нет! Я его выдумал!» — успел подумать Митя.

Алешка растянул губы в издевательской улыбке и махнул рукой.

— Бей нелюдь поганую! Убивай, пока они нас не поубивали! — заорали его подручные.

Завывающая толпа ринулась на приступ.

Защищающие подход к дому лозы взметнулись ввысь, будто пытаясь встать стеной и тут же десятки факелов полоснули по ним огнем.

Йоэль страшно закричал и полетел вниз с забора. Налетевшая невесть откуда мара поймала его возле самой земли.

Добежавшие до ограды люди стремительно карабкались наверх, цеплялись, разрезая руки о натыканное сверху стекло, но продолжали лезть. У Митиных ног вынырнула распяленная в крике рожа — Митя ударил в нее сапогом, рожа исчезла, но вместо нее тут же возникла другая. Митя заметался по стене, сбил еще одного карабкающегося налетчика, еще. Почувствовал стремительное движение сзади, крутанулся на месте…

И увидел только летящий ему в лицо кулак

Острая боль вспыхнула в челюсти, а дальше он почувствовал, что падает и по-кошачьи извернулся в воздухе. Он приземлился на бок — острая боль прокатилась по всему телу.

Люди со двора отчаянно мчались в дом…

Митя попытался встать…

Соскочившие вниз налетчики откинули засов на воротах и словно плотину прорвало — внутрь ринулась толпа. Рядом с Митей мелькнул подкованный железом сапог, юноша ощутил чудовищной силы удар — будто паровоз врезался. И его накрыла толпа.

Из распахнутых окон дома загремели выстрелы.

Грохот у Мити в ушах стал оглушительным, перед тазами плеснуло красным. Он захрипел и умер.

И уже не видел, как фонари вокруг квартала вспыхнули совершенно нестерпимым светом.