Иллюзия победы. Часть вторая

Глава 13

База «Голгофа»

— Я конечно всё понимаю... Нет. Не всё. Но я стараюсь! Правда стараюсь! Но хоть убей, я всё равно не могу найти ни одной долбанной причины, почему я должна жить вместе с тобой?! Здесь же чёрт знает сколько места!

Риваль только вздохнул, флегматично помешивая ложкой в стоящей перед ним чашке кофе.

Шан сидела напротив него за столом, со злым выражением на красивом лице и жевала бутерброд. Жевала так, словно сэндвич сделал ей что-то плохое.

— Тебе ещё не надоело жаловаться? — спросил он из желания поддеть её ещё немного.

Подобные мелкие подтрунивания над своей «подругой по несчастью» оставались для Блаумана чуть ли не единственным развлечением в общении за последние два дня.

Их обоих поселили в одном из небольших городков в Центральной Догме станции. Встретившая их девушка, Рита, оказалось очень вежливой и дружелюбной, что было весьма удивительно. Нет, учитывая, что их обоих до сих пор не грохнули и не вышвырнули в открытый космос без скафандров, Риваль не думал, что с ними случится что-то подобное и в дальнейшем. Почему? Банальная логика. Раз уж эти люди потратили столько сил на то, чтобы доставить их сюда, значит для этого есть какая-то цель.

Вопрос в том, какая именно.

Им выделили довольно крупную квартиру в одном из зданий на краю поселения. Именно так они решил называть эти скопления зданий разбросанные по внутренней поверхности станции. К слову, они оказались не такими уж и большими.

И, да. Шан злилась не просто так. Их действительно поселили вместе. По какой причине это было сделано, Риваль не знал.

С другой стороны, он всё же был благодарен за подобное. Меньше всего в этой странной и лишенной какой-либо определённости ситуации Ривалю хотелось остаться в одиночестве. Да и Линфен, он уверен, чувствовала тоже самое. Иначе какого дьявола большую часть своего свободного времени она старалась проводить рядом с ним.

Ворчать на это, она естественно не переставала, но это его даже забавляло.

Так что вот уже почти три дня они торчали здесь, предаваясь практически полному безделью. К слову, дверь в квартиру оказалась не заперта, как Рита им и сказала. Более того, им двоим даже разрешили выходить на прогулки, чем Риваль и Шан воспользовались в первый же вечер, решив осмотреть местность вокруг. У обоих имелись выданные встретившей их девушкой специальные коммы. Устройства выполняли все те же самые функции, что и обычные, но так же и следили за тем, что их хозяева случайно не зашли в не предназначенные для них места.

На вопрос Риваля о том, что мешает ему выбросить комм и ходить, где вздумается, она лишь рассмеялась и пожелала удачи. Впрочем, почти сразу же попросила этого не делать, так как они оба сейчас на её ответственности, а лишние проблемы ей не нужны. К тому же, как она потом пояснила, коммы предназначены в первую очередь для их собственной безопасности. На возможность слежения за ними их наличие или же отсутствие всё равно никак не повлияет.

Так что Шан и Риваль просто гуляли по небольшому городку, в котором их поселили. Больше всего это место напомнило ему небольшие курортные городки на Траствейне. Выстроенные в одном едином стиле, они имели всё необходимое для комфортного проживания в них людей. Несколько раз Риваль даже порывался подойти к прохожим и поговорить, но каждый раз, вспоминая, что за ними следят, обрывал это желание. Не хотелось злить незримых хозяев этого места.

Так что сейчас, сидя за столом и попивая горячий и на удивление превосходный кофе, Риваль прекрасно понимал, в чём причина столь скверного настроения у Линфен. Оно ухудшалось на протяжении последней пары дней.

Так обычно выглядят дети, которых пообещали сводить в магазин за новой игрушкой и до сих пор этого не сделали.

— Успокойся. Она сказала, что заедет за нами сегодня.

— Да я задолбалась уже ждать... — Шан, уронила голову на сложённые на столе руки, благо они уже позавтракали и стал практически пуст. — Сколько можно. Мы здесь уже три дня почти. Я не могу больше сидеть в четырёх стенах и маяться тупым бездельем, как ты. Мне. Нужна. Работа. Я должна что-то делать!

— Порешай уравнения в уме, — предложил он в шутку.

— Засунь свои тупые предложения себе задницу, — проворчала она. — Или в ближайшее время единственной задачей, которую я буду решать в уме — будет убийство нежеланного сожителя и проблема избавления от его тела.

— Ой, как страшно...

Замок на двери открылся со щелчком, и вся дверная панель бесшумно скользнула в сторону.

— Доброе утро! — Рита осторожно вошла, придерживая одной рукой небольшую коробку. — Как у вас тут дел...

— Отлично! — Шан вскочила на ноги и схватила куртку. — Поехали.

— Э-э-э... — Фарлоу перевела взгляд с взбаломошенной учёной на Риваля, грустно смотрящего на оставшийся в чашке кофе. — А я вам принесла булочек на завтрак.

— К чёрту твои булочки, — вскинулась на блондинку Шан. — Ты обещала, что всё нам объяснишь! Три дня! Три дня я должна сидеть здесь взаперти и терпеть этого недалекого дурака! Столько времени впустую потратила...

Удивлённо моргнув, Рита посмотрела на Риваля непонимающим взглядом.

— Я же сказала, что вас никто не ограничивает. Вы могли спокойно выходить и...

Но Блауман только махнул рукой.

— Просто не обращай внимания, — попросил он, поставив чашку на стол. — Не сидели мы тут. Просто у неё от безделья уже крыша едет. Вот и бесится. Так что, если ты не против, лучше давай займемся делом, пока она мне последние мозги не проела.

Последние слова он уже добавил шёпотом, дабы не нагнетать обстановку.

— Было бы, что проедать, — шикнула прошедшая мимо него Шан и Блауман тихо выругался.

Совсем забыл, что отличии от него, она напичкана кучей имплантов.

Рита как-то грустно посмотрела на коробку в руках.

— Ладно, тогда оставляю вам их. Потом съедите.

Они втроем спустились вниз на лифте. Не на первый этаж, как подумал сначала Блауман, а до середины здания. Там находился внутренний ангар для личных транспортных средств.

Флайер, на котором и прилетела за ними Фарлоу, больше всего напоминал овальную капсулу, с расположенными в носовой и кормовой части репульсорными панелями. Внутри же имелось четыре кресла. Их то они и заняли.

Не прошло и нескольких минут, как капсула поднялась в воздух и плавно покинула ангар, пока сопровождающая их девушка читала что-то с лежащего на ладони комма.

Как и во время их первого полёта, Риваль не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться внутренней сферой станции.

Даже с земли, когда они с Шан просто гуляли по улочкам небольшого города, где их поселили, это выглядело впечатляюще. Достаточно было поднять голову, и вместо неба увидеть искривляющуюся поверхность, покрытую зелёными и серыми пятнами.

А уж когда они постепенно поднимались всё выше и выше, то зрелище становилось и вовсе невероятным. Это натурально целый мир, построенный внутри станции по её внутренней поверхности.

— Много людей здесь живёт? — спросил он у Риты, отворачиваясь от проносящейся за стеклом картины.

— Сейчас около ста семидесяти тысяч человек, — рассеяно ответила та, не отрывая глаз от устройства.

— Что-то многовато у вас тут построено для такого количества людей, — заметила Линфен, как и Риваль глядя за пределы окружающего их аэрокара и Риваль внутренне с ней согласился.

Только тот небольшой город, где они жили последние три дня, мог по его прикидкам вмещать до двадцати тысяч человек. Может быть даже и больше. А если даже посмотреть за борт, то можно заметить по меньше мере с десяток таких поселений. И это только те, что Риваль мог увидеть отсюда.

— В данный момент персонал станции и сотрудники фонда проживают только в шести готовых городских зонах, — пояснила Рита, правильно поняв скрытый за её репликой вопрос. — Большая часть до сих пор находится в процессе и на разных этапах строительства. Как бы нам не хотелось, но ещё далеко не всё готово.

— В смысле?

— Что «в смысле»? — не поняла она.

— Разве не проще было строить всё вместе с самой станцией? — уточнил Риваль.

Рита удивленно посмотрела на него, оторвав взгляд от комма.

Только сейчас, встретившись взглядом с сидящей так близко к нему девушкой, Риваль вдруг заметил, что у неё искусственные глаза. Это оказались протезы, что заменяли настоящие глазные яблоки. На первый взгляд почти не отличимые от человеческих, но если присмотреться, то их искусственность моментально бросалась в глаза, если знаешь, что искать.

— Я же говорила, — лениво сказала Шан, глядя куда-то в сторону и подперев кулачком подбородок. — Он идиот. И я, между прочим, в его компании уже почти месяц торчу. Сама не понимаю, как до сих пор не скатилась до его уровня.

Блауман чуть не прикусил себе язык, дабы удержаться и не высказать всё, что он думает о его невольной напарнице по этому «приключению».

— Мы не строили станцию, — Рита наконец поняла, что именно Шан имела в виду. — Мы нашли её... То есть, её нашёл Фонд.

— Хочешь сказать, что это, — Блауман обвёл рукой проносящийся за окном вид. — Всё это осталось от тех... пришельцев?

Даже на его собственный, совсем незамысловатый вкус, подобраное слово звучало глупостью.

Пришельцы.

Человечество уже давно уверилось в том, что является единственным разумным видом, так и не встретив других инопланетных рас. За прошедшие столетия это стало практически аксиомой. Поэтому ему чуть ли не физически трудно было сказать это.

Но, похоже, что сидящую напротив девушку такие проблемы совсем не мучали.

— Да. Она принадлежала Эллинам. Её обнаружили в триста семьдесят шестом году после Колонизационной эры. Гораздо позже, чем рассчитывалось изначально. И уже после смерти самого Лапласа.

— Это как? — не понял Риваль.

— Вы никогда не задумывались, почему Колонизационная эра отсчитывает чуть меньше полутора столетия? — спросила она. — Почему... нет, не так. Что стало толчком для неё?

— Появление способа путешествия к дальним мирам, — мгновенно ответила Линфен. — Это стало возможно благодаря двигателям Кобояши-Черенкова.

— Ну, раз уж вы здесь, то, вероятно, знаете, как они появились, — сделала очевидный вывод Фарлоу. — Используя эту технологию, а также доработанный в последствии гипердвигатель, человечество начало взрывным темпом осваивать новые системы, расширяя своё влияние за пределы Солнечной системы.

Девушка в последний раз посмотрела на дисплей и убрала комм в карман своего платья, сложив руки на округлившемся под одеждой животе.

— Вот только настоящая причина в том, что всё это происходило исключительно из-за поисков этого места, — продолжила она. — По крайней мере во второй половине. Мы искали эту станцию. В то время большую часть экспедиций сопровождали сотрудники Фонда. Они и занимались поисками «Голгофы».

— Вы использовали их?

— Верно. В то время у нас ещё не было столько средств и ресурсов, сколько есть сейчас. А экспедиции в дальние части космоса стоят не дёшево. Поэтому часть колонизационной партии занималась поисками этого места. Потратили почти семьдесят лет поисков, которые начались почти сразу же, как только наши учёные смогли расшифровать их язык.

Риваль вспомнил, что рассказывал им Альмарк. По его словам, на то, чтобы разобраться с этой проблемой и перевести имеющуюся информацию, содержащуюся внутри компьютеров на корабле чужих, Фонду потребовалось огромное количество времени. Кажется, он говорил что-то о двух поколениях или что-то вроде такого.

И даже это на взгляд Блаумана выглядело как-то невероятно. Расшифровать и перевести язык существ, не людей, выглядело для него едва ли не невозможной задачей.

— На самом деле это оказалось не так сложно, как вам кажется, — отметила Рита, когда Риваль высказал ей свои мысли. — Вы слышали про Розеттский камень?

— Какой камень? — не понял Риваль, чем вызвал ещё один пропитанный сарказмом стон со стороны сидящий рядом с ним Линфен.

— Его нашли в конце восемнадцатого века на Земле, — начала объяснять Фарлоу. — Это... как бы это сказать. Это была грандиозная находка. Одна из важнейших в человеческой истории до космической эпохи. На этом камне имелись три выбитых послания на трёх языках. Одно на древнегреческом и ещё два на Египетском. Последнее в двух вариантах, но это не так сейчас важно. Так вот. Основная ценность находки состояла в том, что все три текста имели одинаковое значение. Это позволило расшифровать диотические и иероглифические структуры древнеегипетского языка. Один этот камень смог сделать для лингвистики то, что не смогли учёные за всё время до этого.

— И вы нашли такой «камень»? — сделал вывод Риваль.

— Что-то вроде того, — уклончиво ответила Рита. — Важно другое. Расшифровав информацию, мы поняли, что найденный нами корабль Эллинов не единственный. Их должно было быть гораздо больше. Несколько сотен, по меньшей мере. Может и больше...

— Откуда это название? — заинтересовалась Линфен. — Эллины. Это после перевода их языка вы узнали?

— О, нет, — покачала головой Рита. — К сожалению, мы так и не узнали название их расы. Если честно, то мы вообще не уверены, что оно у них было. Это, как с нами. Мы же не придумывали себе громкого имени. Просто, люди и всё.

— Как по мне, так звучит уже достаточно громко, — пробормотал Риваль и Рита рассмеялась.

— Да, понимаю к чему вы. Но, ведь нам же нужно было как-то называть их, правда? Вот Эолия Лаплас и дал им такое имя. В честь народа Эллин.

— Кто это?

Блауман не смог сдержаться и посмотрел на Шан со смесью удивления и плохо скрываемого восторга.

— Неужели такое возможно? Ты, и чего-то не знаешь?!

На это она лишь демонстративно закатила глаза.

— Древняя Человеческая история — не моя специальность.

— То есть, если чего-то не знаю я, то это потому, что я тупой? А если ты, то просто не твоя специальность. Так что ли?

— Пф-ф-ф... естественно.

— Не находишь, что это какие-то уж очень двойные стандарты, а?

— А вы забавные.

Последние произнесла уже Рита, глядя на них обоих. Линфен фыркнула и взмахнула рукой в сторону Риваля. Будто пытаясь прогнать надоедливое насекомое.

— Так, что там с Эллинами? — торопливо спросила Шан, желая продолжить разговор.

— По легендам так называли родоначальников древних греков, — пояснила она и тут же добавила, заметив непонимание на лице Блаумана. — Это одна из древних народностей на Старой Земле. Именно в их честь Эолия и назвал их так.

— Потому что их теоретически можно называть нашими предками? — Риваль вспоминал всё, что показал и рассказал им Альмарк.

Рита кивнула.

— Верно. Мы до сих пор не можем точно сказать, какое именно отношение они имеют к нашему... виду. Нет, не так. К самому процессу формирования нашей цивилизации. Альмарк, вероятно, уже рассказал вам, насколько схожи наши виды?

— Да. Он говорил, что мы практически одно и тоже. На генетическом уровне.

— Очень близки, было бы более верным определением, — поправила она Шан. — Да, с точки зрения генетического кода, биохимии и строения организма мы практически идентичны. Но есть некоторые существенные отличия. В частности, в строение определенных отделов головного мозга и некоторых других органов. Это если не учитывать то, что лучше всего будет назвать кибернетическими имплантами. Там вообще творится просто какая-то магия. Но, вы скоро и сами всё увидите.

Вытянув руку, она указала на тёмный провал открывающихся ворот. Пока они разговаривали их флайер пересёк практически всю сферу, оказавшись у её противоположной части. Их маленький аэрокар скользнул с небес к открывшимся в «земле» воротам тоннеля, постепенно меняя свою ориентацию в пространстве. Всего на пару секунд, но находящиеся внутри люди ощутили, как их словно потянуло в две разные стороны.

— Я так понимаю, гравитация здесь создаётся не вращением. — Шан с любопытством осматривала всё вокруг.

— Нет. Антигравитационные панели в основании станции. Они создают общее поле притяжение по всей поверхности центральной догмы. Оно немного колеблется от ноль девять g до одной целой. Плюс в центральной части гравитации нет совсем.

— Равноудаленное балансирование, — с пониманием кивнула Шан.

Значит, в самом центре этого места существовала полная невесомость.

— У меня ещё один вопрос, — вдруг вспомнил Риваль. — Когда наш корабль приближался к станции, то мы видели голограмму, которая выглядела, как Эолия Лаплас. Альмарк показывал нам его фотографии.

— Это был не он, — покачала головой Рита.

— Это и так понятно. Вопрос — кто это?

Девушка задумалась.

— Скажем так. Можете считать, что это его Демон.

Риваль и Шан переглянулись, но Рита сказала, что они всё поймут и так. Полёт продолжался не долго. Ещё не больше десяти минут, что потребовались их капсуле, чтобы преодолеть часть уже знакомого тоннеля.

— Куда мы летим?

— В пятый инженерный узел, — ответила Рита на заданный Шан вопрос, а затем задумалась над собственными словами. — Точно. Вам же это ничего не говорит. В общем, вы, Шан, будете работать со мной над одним проектом. Мы пытаемся закончить его на протяжении последних сорока лет. Ну, то есть научная группа, которая им занимается. Он почти готов, но возникли трудности с теоретической частью. И он считает, что у вас есть шанс помочь нам её исправить.

— Кто «он»? Альмарк?

— Нет. Демон.

Её последние слова окончательно запутали Линфен.

В голове крутились сотни вопросов, но она решила подождать. Раз уж эта девушка так охотно делится с ними информацией, то вполне возможно, что и всё остальное они узнают дальше.

Широкий тоннель наконец закончился, и капсула вырвалась на свободу.

Сначала они решили, будто вновь оказались в космосе, но очень быстро поняли, что это не так.

То, что было ими принято за мерцание звёзд, оказалось крошечными огоньками освящения и работающих аппаратов молекулярной сварки. Учитывая, что вокруг чудовищного по своим размерам пустого пространства тянулись конструкции из неизвестного Ривалю тёмного металла, он сделал предположение, что они всё ещё находились внутри самой станции. Где-то между Центральной догмой и внешней обшивкой.

И они находились тут не одни. Вокруг них сновали десятки, если не сотни судов. От совсем крошечных, не больше их собственного флайера, до куда более крупных. Один из них казался размером с эсминец верденского флота. Странной и вытянутой конструкции судно с целым ворохом длинных манипуляторов в нижней части корпуса, сжимающий широкий и отливающий металлическом блеском изогнутый лист.

Всё это постоянно двигалось, перемещаясь по одним им известным маршрутам и с неизвестными целями. Ривалю потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять, на что именно всё это походит.

Стройка. Это именно она. Здесь, прямо внутри станции происходила постройка чего-то.

И когда они с Шан это увидели, у женщины в предвкушении загорелись глаза. Потому, что только один единственный взгляд на чудовищных размеров кольцо только что дал ей ответ на главный вопрос всей её жизни. То чувство, когда осознаешь, что всю свою жизнь была права.