Серебряная рука

Глава 34. ЗАГАДКИ И ПАРАДОКСЫ

Люди бросились приветствовать Калбху. Жажда разгорячила их кровь, они пели и кричали. Но вскоре песни стихли, и крики прекратились. Калбха вернулся без воды, у них не осталось ни капли из того, что они брали с собой. Но еще хуже были новости, которые он принес.

— Мелдрин вошел в долину за хребтом на юге, — говорил он, слезая с седла. — Мы насчитали пять тысяч пеших и две тысячи всадников.

— Далеко? — спросил Лью, протолкавшись сквозь внезапно затихшую толпу.

— Один дневной переход, не больше, — ответил Калбха.

— Они знают, что мы здесь? — спросил Кинан, вставая рядом с Лью.

— Знают. Мелдрин знает. — Король Калбха говорил то, что есть, и его слова пронзили сердца всех, кто его слышал. — Враг идет по следу, который вы оставили, возвращаясь из Дун Круах.

— Бран! — позвал Лью. — Нам понадобятся стражи на хребте.

— Сделаю. — Бран поспешно ушел.

Лью снова повернулся к Калбхе.

— Тебя видели?

— А даже если и видели, какая разница? — ответил король. — Но нет — мы ждали целый день, чтобы пересечь хребет в темноте. Но ему не нужны разведчики. Мелдрин знает, где нас найти, говорю вам.

— Собираем совет, — быстро сказал Лью. — Кинан, приведи Скату…

— Я здесь, Лью, — отозвалась Ската, выходя из толпы.

— Тегид?

— Я за тобой.

— Хорошо. Позовите Кинфарха, — приказал он, — попросите его присоединиться к нам. Начнем совет, как только Бран вернется.

— Я схожу за Кинфархом, — вызвался Кинан и поспешил прочь.

Гэвин и несколько женщин подошли с водой для всадников.

— Вы устали, — сказала Гэвин, передавая Калбхе кувшин. — Пейте.

Калбха взял кувшин и поднес к губам, но тут же быстро огляделся и спросил:

— На всех хватит?

— Ты пей, — сказала Гэвин. — Вы далеко ездили ради нас. Мы вам благодарны. Пей.

Но Калбха не стал пить.

— Если на всех не хватит, то и нам не надо пить. Знаешь, когда другие страдают от жажды, как-то не пьется. — Он вернул кувшин, не сделав ни глотка.

Лью призвал людей расходиться, а оставшимся предложил идти за ним. Мы прошли через засохшие поля и поднялись по склону к тому месту, где мы с Лью разбили лагерь, впервые придя в Друим Вран. Лью разжег небольшой костер, чтобы все могли видеть друг друга. Люди расстелили бычьи шкуры, захваченные со стоянки. Пришли Кинан с Кинфархом, и мы стали ждать Брана.

Я не видел их лиц, но чувствовал, как страх холодом скользит среди нас: сильный, страх, тихо извивающийся, как змея.

— Мы уже думали, ты не вернешься, — сказал Кинан Калбхе.

— Мы уходили далеко на север, — ответил король, — намного дальше, чем собирались.

— Воды нет? — спросил Кинфарх, хотя ответ был очевиден.

— Воды сколько угодно! Мы нашли реки, ручьи, заводи, родники… все отравлены, все мертвы. — Он помолчал и сухо добавил: — Хорошей воды нет. Земля умирает.

— На юге то же самое, — мрачно сказал Лью.

— Слушайте, мне интересно, — начал Калбха, — как вам удалось уговорить Кинфарха присоединиться к нам.

— Мы перехитрили Мелдрина в Дун Круах, — сказал Кинан и поведал об огненном щите. — Это было великолепно.

Кинфарх не удержался и добавил:

— Если бы вы не рисковали ради нас своей безопасностью, Мелдрин не сидел бы сейчас на корточках у ваших ворот. На самом деле мы просто поменяли одну могилу на другую.

— Лорд Кинфарх, — обратилась к нему Ската, — мы здесь собрались на совет. Не стоит затевать подобные разговоры.

— В самом деле? — король смиренно приложил руку к сердцу. — Если я оговорился, простите меня. Но если я сказал правду, запомните мои слова.

Все замолчали и оживились лишь с приходом Брана. Лью подождал, пока он усядется и сказал:

— Теперь мы будем знать, если Мелдрин попытается атаковать…

— Да зачем ему атаковывать нас? — прорычал Кинфарх. — У нас скоро закончится вода. Жажда убивает вернее, чем копья. Разве что медленнее.

— У Бешеного Пса семь тысяч, — вставил Калбха, — он обязательно захочет разделаться с нами побыстрее.

— Семь тысяч… — задумчиво произнес Кинан. — Интересно, где Мелдрон берет воду для своих воинов? Ведь нужно много воды…

Пробудился мой мысленный взор. Но увидел я перед собой не лица собравшихся на совет, а огромное войско Мелдрина, входящее в долину за Друим Вран. Я видел длинную змею, покрытую толстой чешуей щитов, извилистую и блестящую. Я видел отсветы солнца в глазах воинов, блики на ободах щитов и на мечах. Я видел пыль, поднятую копытами лошадей и тысячами ног. А потом мне показали черное и мрачное небо, и дымы там, где проходил Бешеный Пес; молнии разрывали мрак в клочья. Я видел землю, погружающуюся в тень — тьма подбиралась все ближе к высокой стене Друим Вран.

— Мы не станем сидеть здесь и ждать, пока жажда убьет нас, — сказал Лью. — Мы должны сражаться, пока у нас еще есть силы.

— Сражаться? — Кинфарх усмехнулся. — У него семь тысяч! Даже если нам удастся выжить в битве с такой силой, жажда все равно нас убьет.

— За тебя говорит твой страх, Кинфарх, — холодно сказал Бран. — Лью, скажи, что мы должны делать.

Бран подчеркнуто обращался к Лью, и в этом не было ничего нового — таков был его путь. Но пока он говорил, я снова услышал голос Оллатира: «Зачем показывать то, что уже показано?»

Так начался совет. Мы проговорили до поздней ночи. Нам принесли еду, и мы поели. Хлеб ломался и застревал в горле; не было воды, чтобы проглотить его. Разговор накалялся. Взошла луна, и голоса становились все громче; раздражение росло. Но я не запомнил, о чем шла речь. Я не стал есть, ибо то, что предстало перед моим внутренним зрением, затмевало все — это была гора, выросшая прямо среди нас.

Пока боевые вожди совещались, в моем сознании чередовались образы прежних времен, когда Оллатир был жив, а Мелдрон Маур был королем. Я видел Мелдрона Маура на троне в его зале, лицо сияет, как торк на шее… темные глаза, уверенные и мудрые, оглядывают толпу перед ним… видение было совершенно отчетливым. Великий Золотой Король, Господин и Защитник своего народа.

А еще я видел Оллатира, Главного Барда, в его пурпурном плаще, стоящего за плечом короля, главного среди бардов, Воина Истины, торжественного и мудрого. Сильные руки сжимают посох Пандервидда… Первый среди мудрых, надежный Слуга Суверенитета.

Я видел прекрасный Придейн, каким он был до запустения, зеленый драгоценный камень под сияющим небом, и Сихарт, возвышающийся над равниной, над полями, несущими обильный урожай, сверкающими в лучах заходящего солнца… высокую насыпь и бревенчатые стены… прекрасные густые леса, стремительные чистые ручьи и величественные реки… Придейн, Самое мощное из Царств, неприступная твердыня могущественного короля.

Мелдрон Маур, Великий Золотой Монарх… Оллатир, Высший Бард… Придейн, королевская крепость… эти три образа вместе... Почему три? Что я должен был почерпнуть из этого видения?

Нет, чтобы проникнуть в тайну, требовался ум побыстрее моего, способный решать подобные загадки. А тем временем наши враги собираются за хребтом. Если я должен найти ответ, то в ближайшее время. Мелдрин не станет ждать, его победа близка.

Совет продолжался до поздней ночи. Но мне было не до того. Столько загадок голова не вмещала, и я больше не мог усидеть на месте. Голоса говоривших казались слишком пронзительными. Я покинул совет; мой уход остался незамеченным.

«Пусть говорят, — думал я. — Враг рядом, я должен что-то сделать». — Беда только в том, что я не знал, что именно. Я решил пройтись, шел, позволяя ногам нести меня куда они хотят, и постукивал посохом на ходу. Я обогнул лагерь и продолжил путь.

Мое постукивание потревожило одного спящего. Он проснулся и составил мне компанию. Неттлз ничего не сказал, просто встал и пошел рядом со мной. После нашего бегства из Дун Круах его присутствие не тяготило меня, мне нравился тихий образ жизни этого человека. Я остановился и повернулся к нему.

— Ты намерен прогуляться вместе со мной?

К моему удивлению, он ответил:

— Mo bodlon, do. {С удовольствием (валл.)}

Его речь улучшалась с каждым днем, он действительно вкладывал в обучение много сил. Я кивнул и пошел по тропе. Маленький пришелец шел рядом со мной и молчал.

— Mae trafferthu? — спросил он наконец.

— Да, — ответил я. — Пришла большая беда.

Мы пошли дальше, и я вдруг с удивлением обнаружил, что объясняю ему загадку, никак не дававшуюся мне. Я не знал, насколько он сможет понять мои слова, но меня это совершенно не волновало. Мне просто нужен был слушатель.

— Когда лорд Нудд сбежал из тюрьмы подземного мира, куда он направился? — спросил я скорее сам себя. — Когда принц Уфферна и повелитель коранидов отправился грабить этот мир, куда он нанес удар прежде всего?

Неттлс не отвечал, поэтому я сам ответил на вопрос:

— Он пришел в Сихарт — главную цитадель Истинного Короля Придейна.

— Вот именно — Придейн, — сказал Неттлс.

Я подивился, как быстро работает его ум. Ведь пока я говорил, ему приходилось подбирать нужные слова. Поэтому дальше я высказывал свои мысли вслух помедленнее, чтобы он мог уловить суть.

— Придейн первым ощутил на себе гнев Нудда, — продолжал я, — но только после того, они сумели выманить короля из крепости. Обманом. Именно на Придейн нацелилась орда демонов, но только после того, как король ушел. Естественный вопрос: кого преследовал Нудд в своей ледяной ненависти? Кто выдержал самые жестокие удары Древнего Врага Альбиона? Тут и думать нечего. Мелдрон Маур. Повелитель Вечной Ночи выбрал Великого Золотого Короля, способного противостоять натиску его ненависти. Именно Мелдрон Маур, король Придейна, лорд ллвидди, выдержал первую безжалостную атаку Врага.

«Да, — подумал я затем, — король Придейна выдержал натиск — и более того: сумел победить».

— Нет, так не пойдет, — сказал я Неттлсу, шедшему рядом со мной и с любопытством слушавшему мои рассуждения. — Еще раньше, до падения Придейна, до того, как Нудд и кораниды выбрались наружу, был еще Цитраул.

— Цитраул, — тихо повторил Неттлз. — Hen Gelyn.

— Да, — кивнул я. — Древний враг. И кого же первым стремился уничтожить Зверь Преисподней? Оллатира, Главного Барда Альбиона… Оллатир.

— Пандервидд Оллатир, — как будто размышлял вместен со мной Неттлс.

— Главный Бард Оллатир, да — именно он владел Суверенитетом Придейна! Один Оллатир знал, где обитает Фантарх!

И снова передо мной предстала триада: лорд, королевство и бард. Но ведь были же и другие лорды, другие королевства, другие барды, их было много. Почему эти трое?

— Вот в чем тайна, друг мой, — пробормотал я вслух. — Почему эти трое?

Я некоторое время размышлял над этим, и вдруг до меня дошло: я уже знаю ответ — Песнь Альбиона. Я начал рассказывать Неттлсу о Фантархе, и это помогло мне успокоиться.

— Так вот почему именно эти трое! Потому что только на них опиралась Песнь Альбиона!

— Canaid Alba, — тихо сказал Неттлс.

Я снова остановился. Как маленький пришелец понял, о чем я говорю?

— Именно Песнь Альбиона хотели уничтожить Воинства Тьмы. Пока она оставалась в мире, они не могли победить. Вот почему они разорили Придейн. Вот почему они напали на Истинного Короля в его королевстве — напали на сам Суверенитет.

— Aird Righ? — сказал Неттлс.

Он немножко перепутал слова.

— Нет, не Верховный король, — поправил я его. — Я говорю об Истинном Короле.

— Aird Righ! — сказал он опять, уже более настойчиво.

И тут я подумал, понимает ли он то, что говорит?

— Подожди, — сказал я. — Дай подумать.

Суверенитет… Истинный Король… кто еще мог поддержать Песнь, кроме Истинного Короля? И может ли этот король быть Верховным королем? Но как это может быть, чтобы Мелдрон Маур будучи Верховным королем, не знал об этом? Невозможно. Нет, это никак невозможно!

Неттлс молчал; я чувствовал на себе его напряженный, настойчивый взгляд. Что он знал?

— Нет, нет, не Aird Righ, — повторил я и пошел было дальше, но тут же остановился. Возможно, речь идет вовсе не о Мелдроне Мауре, который не знал о том, что обладает саном Верховного короля. Возможно, это я дурак! У Мелдрона Маура и Оллатира, возможно, были веские причины скрывать важнейшее знание, поскольку именно они прятали Фантарха глубоко в горной крепости Финдаргада, чтобы защитить Песнь.

Осознание поразило меня, как удар кулака. Я даже покачнулся. Неттлс хотел поддержать меня. Слепой! Если бы только слепой! Хуже то, что я тупой!

— Придейн, Мелдрон Маур, Оллатир, — медленно произнес я, чтобы Неттлс мог следить за моими словами, — в этих троих заключена сущность Альбиона. И вот теперь эти три нити соединились в одном человеке: Ллев!

Я почувствовал, как мое сердце забилось быстрее, как у охотника, увидевшего добычу.

— Ллев — это центр всего, — сказал я. — Ллев — это уже произнесенное слово. Ллев — гора, возвышающаяся среди нас.

— Ллев, — сказал Неттлз.

— Да, мой хитрый друг, конечно, — Ллев. — Я снова пошел; Неттлс пытался не отставать от меня. — Ллев обладает авеном Пандервидда, потому что он был с Оллатиром, когда тот умер, и Главный Бард последним вдохом отдал свой авен Лью. Лью владеет суверенитетом Мелдрона Маура, потому что я теперь Главный Бард Альбиона, и это я передал ему королевскую власть. Лью проник в священное место Придейна; он был в самом Сердце Альбиона и дважды защитил священную колонну Придейна на Белой Скале — больше того, она теперь помечена его кровью!

Мой разум мчался по этому пути, как копье, летящее в цель. В Лью сошлись воедино три нити; это Лью узел Раздора. Он — сосуд, хранящий сущность Альбиона. Но его рука… Он не мог принять королевскую власть. И в этом суть загадки.

Король и не король, бард и не бард, Лью правил (отказывался править) народом, собранием отдельных кланов, образующих королевство, которое вообще не было королевством. Вот парадокс! Если в этом и есть какой-то смысл, то для меня он непостижим.

Но теперь, благодаря невинной ошибке Неттлса, во мне родилась новая поразительная мысль: король Придейна действительно мог стать Верховным королем Альбиона. Я пока не понимал сути этого парадокса, мне предстоит серьезно подумать об этом.

Я отправил Неттлса досыпать, а сам стал думать об открывшейся мне загадке. Я бродил по долине, как беспокойный зверь. Ноги сами собой выбрали тропинку, ведущую к мертвому озеру. Я подошел к самой кромке воды. Вонь отталкивала, но я заставил себя идти дальше по берегу. Однако далеко не ушел. Кто-то еще спустился к воде и обеспокоенно окликнул меня:

— Кто здесь? А, Тегид… — голос прервали рыдания.

— Гэвин?

Я двинулся на звук. Гэвин упала мне на грудь. Она закрывала лицо руками.

— Почему ты плачешь? Что случилось?

— Гвенллиан… — приглушенно произнесла она. Я почувствовал, как ее голова откинулась, когда она подняла лицо. — Я видела ее, Тегид. Я видела Гвенллиан — во сне, — быстро объяснила она. — Она приходила ко мне во сне.

— Да, да, — постарался я успокоить ее, — понимаю.

Она оттолкнула меня.

— Нет, не понимаешь! Я видела ее. Она со мной говорила. Со мной разговаривала Гвенллиан.

— Что она сказала?

Гэвин замолчала и глубоко вздохнула.

— Я не понимаю...

— Просто скажи мне.

Гэвин повернула меня, взяла под руку, и мы пошли вдоль темного, гниющего озера. Через некоторое время она сказала:

— Я ждала, пока завершится совет. Думала узнать, что решили. Но я устала. Голова сделалась неимоверно тяжелой, а глаза закрывались сами собой. Хотела отдохнуть, прилегла… И тут же заснула. Во сне я услышала странный звук; словно шелест птичьих крыльев над головой. Мне показалось, что звук разбудил меня… Представляешь, я проснулась во сне! И все же я знала, что сплю, и знала, что вижу сон.

— Да, так бывает, — сказал я. — Что же ты видела?

— Я видела озеро, — ответила она, и голос ее зазвучал отстраненно, словно она опять ушла в свой сон — на этот раз в воспоминаниях. — Я видела озеро вот такое, какое есть, — мерзкое и вонючее. Густая вода, кругом нечистоты. И я увидела кого-то на берегу… там стояла женщина, вся в белом. Я почему-то сразу поняла, что это Гвенллиан, и побежала к ней. Я ее обняла, Тегид! Она была живая! Я так счастлива!

Я не ответил, поэтому она продолжила.

— Затем она заговорила со мной. Я слышала ее голос, и она не просто примирилась со своей участью, она была довольна. Ее лицо светилось миром и удовлетворением. — Гэвин замолчала, захваченная силой видения.

— Так. Она говорила с тобой. Что она сказала?

— Она сказала… сказала, чтобы я вспомнила пророчество. Это очень важно. Она сказала, что видение было истинным и что оно исполнится. — Гэвин в волнении крепко сжала мою руку. — Она сказала, что сегодня День Раздора, но что Быстрая Твердая Рука не оставит людей Гвира.

— Ты уверена? Она назвала Гвир?

— Да, но я не знаю, что это значит, — ответила она. — Гвир… правда? Кто такие люди Гвира?

— Не знаю, — сказал я, медленно покачивая головой. — Разве что эти самые люди Гвира встанут против Мелдрина...

Да, я помнил, это слово входило в пророчество Гвенллиан, произнесенное после подвига на Инис Бэйнайл, где Лью один выступил против Цитраула, и ему одному было дано пророческое слово. Я много раз вспоминал о пророчестве, со всех сторон обдумывая его фразы. Мы с Лью часто спорили об их значении.

— Она сказала что-нибудь еще?

Гэвин долго молчала, вспоминая точные слова.

— Да. — Она почти шептала. — Гвенллиан сказала: «Не бойтесь. В воде есть исцеление».