Серебряная рука

Глава 26. МЕРТВАЯ ВОДА

Стояла полуденная жара. Лениво жужжали осы. Гвион и двое его товарищей — умный Иолло из Таолентани и застенчивый, улыбчивый Данед из Сараны — сидели на березовом бревне, аккуратно снимая кору с толстых веток и внимательно изучали огам деревьев. Я дремал, прислушиваясь к пению трех моих мабиноги.

— Под березой, — тянули они, — рябина Луис, ясень Нуинн, ольха Ферн, ива Сайль, Хуат… дуб…

— Стоп. — Я поднял голову. — Как ты сказал? «Хуат дуб»?

Некоторое время они молчали, а затем Данед осмелился произнести:

— Хуат — Холли?

— Нет, но это уже ближе. Думайте. Что такое Хуат?

— Боярышник? — предположил Иолло.

— Правильно. Продолжайте.

— Хуат — боярышник, Дуир — дуб, — начали они.

— Нет. Давайте-ка сначала, — остановил я их.

— Опять? — Гвион явно был не согласен. — Жарко. Трудно думать. И вообще, меня тошнит от деревьев. Я хочу поговорить о чем-нибудь другом.

В другой раз я бы обязательно настоял, чтобы они закончили декламацию, но Гвион был прав: было слишком жарко, чтобы думать, слишком жарко, чтобы двигаться. Со времени Албан Херуин, Длинного Света, дни стали угнетающе жаркими. Солнце лилось с белого неба, как расплавленный металл из печи, высушивая зелень. Воздух был тяжелым и неподвижным: даже малый ветерок не шевелил озеро, ни один лист не трепетал.

— Хорошо, — смягчился я, — о чем бы ты хотел поговорить?

— О рыбах, — ответил Гвион.

— Хорошо, прочти огам рыбы, — предложил я.

— Пожалуйста, Пандервидд, — взмолился Иолло, — это обязательно?

Пока я думал, Гвион воспользовался шансом.

— Расскажи о лососе, — быстро сказал он.

Что-то в его вопросе меня насторожило.

— Не, я серьезно, — он наморщил лоб, — почему в нашем озере нет лосося?

— Ты и сам знаешь ответ, — сказал я. — или должен знать. Он простой.

— Лосось в море живет, — предположил Данед.

— Верно.

— Но у нас в реке в Ллогрисе был лосось, — настаивал Гвион. — А мы жили далеко от моря.

— Иолло, — сказал я, — в чем разница между рекой и морем?

— Реки и ручьи — обычная вода, а море соленое. — Он подумал. — А как же тогда лосось живет в реке?

Гвион почувствовал, что разговор сбивается с пути. Он попытался повернуть его в сторону своего интереса.

— Так почему в нашем озере нет лосося?

— В наше озеро не впадает река, — объяснил Иолло, — поэтому лососю сюда не добраться.

— Есть у нас река, — настаивал Гвион. — Течет со стороны Друим Вран. Протекает под холмом и впадает в озеро.

— Это так, Пандервидд? — Данеду очень хотелось знать точно.

— Верно, — кивнул я.

— Я покажу ему, — предложил Гвион, вскакивая — как мне показалось, слишком поспешно. — Можно, Пандервидд?

Я колебался. Гвион ждал, затаив дыхание. А я вспоминал такой же жаркий день в другой тенистой роще — день, когда это я сидел на бревне в оцепенении, изо всех сил пытаясь вспомнить какую-то забытую деталь, лишь бы заслужить одобрение Оллатира.

— Ну хорошо, — смягчился я. — Давайте найдем ответ на эту загадку. К озеру! Вперед, Гвион!

Гвиона сорвало с места.

— Слушаю и повинуюсь, Мудрый!

Ребята помчались по тропинке к озеру. Березовые ветки еще дрожали от криков облегчения, когда я направился за ними вслед. Кто-то из них возвращался. Спустя два удара сердца я почувствовал, как две тонкие руки обвили мою талию, а потная голова прижалась к моему животу. Гвион не сказал ни слова, но его объятие и не нуждалось в словах. Я провел пальцами по его влажным от пота волосам, и он снова бросился прочь.

Постукивая посохом, я спустился по нахоженной тропе к озеру. Постоял в потоке солнечного света, ощущая жар солнца на лице и руках. Казалось, жара выпивает силы, ослабляет волю; это казалось неестественным.

Пока я стоял и размышлял, со стороны озера донесся ликующий вопль и всплеск, когда один из моих мальчишек нырнул в воду. Мое внутреннее зрение вспыхнуло при этом звуке, и передо мной престало молодое женское лицо — изможденное от голода и бледное от усталости, покрытое грязью и потом, но с прямыми бровями и ясными глазами, горящими яростной решимостью. Я знал это лицо; я видел его раньше…

— Пандервидд! — крикнул Гвион. — Идем с нами купаться!

Я добрался до берега озера и сел на камни. Снял сиарк и сапоги. Прохладная вода коснулась разгоряченной кожи и чудесно успокоила меня. Гвион увидел, что я стою по щиколотку в воде, и громко позвал.

Почему бы и нет? Я снял штаны и вошел в воду. Вода ощущалась как милость богов. Я вошел в озеро по шею, чувствуя под собой прохладные круглые камни.

— Мы здесь! Сюда, Мудрый, — крикнул мой мабиноги.

Я нырнул и поплыл на звук их голосов. Вскоре мы уже резвились в воде, наши голоса звенели в неподвижном, мертвом воздухе. Через несколько мгновений на наши крики ответили другие — буйные и счастливые: это Гаранау, следуя нашему примеру, распустил свой шумный выводок и отправил купаться.

Мы отошли в сторонку, чтобы освободить место для воинов-мабиноги.

— Здесь вода холоднее! — крикнул Иолло.

— Смотри! — завопил Гвион и нырнул. Мгновение спустя он снова показался на поверхности, отплевываясь. — Там холодно, — сообщил он.

— Я долго могу оставаться под водой! — заявил Данед, и остальные с восторгом приняли его вызов. Все трое начали нырять ко дну, цепляясь за камни, чтобы не вынырнуть раньше времени. Некоторое время они так развлекались, а я спокойно плавал, пока крик Гвиона не привлек мое внимание.

— Пандервидд! Я кое-что нашел! Пандервидд!

Я поплыл на звук его голоса.

— Что там такое, Гвион?

— Вот, — сказал он. Здесь было не очень глубоко, так что встал, а он вложил мне в руки какой-то металлический предмет. — Я думал, это камень, — сказал он.

Я повертел предмет в руках, ощупывая бока и края. Иолло и Данед подплыли к нам.

— Ух ты! Чаша! Где ты ее нашел? — с завистью спросил Иолло.

— В воде, — сказал ему Гвион. — Там на дне лежала.

— Лорд Лью нашел в озере котел, когда мы только пришли сюда, — сказал я им.

— Как он там оказался? — Данед всегда старался узнать причины.

— Здесь раньше жили люди, — ответил я. Я ощупал узорчатые стенки чаши, скользкие с той стороны, где край зарос водяным мхом, похожим на мех выдры.

— Я тоже хочу такую найти, — объявил Иолло.

Вот тут подводная охота пошла всерьез. Я уже начал опасаться, как бы они не утонули, пытаясь превзойти друг друга в поиске очередного клада. Вряд ли на дне осталось что-то ценное, ведь до сих пор никто ничего не находил, пока...

— Пандервидд! — крикнул Иолло. — Я нашел! По-моему, это серебро!

Он в два гребка добрался до меня, и я протянул к нему руки.

— Что бы это могло быть? — озадаченно спросил он.

— Ты же видишь, а я нет. Опиши, что это такое?

Он вложил предмет мне в руку. Мои пальцы прошлись по находке странной формы: маленький и плоский предмет, металл гладкий, хотя на поверхности есть царапины или надрезы.

— Похоже на рыбу, — предположил Гвион. — Только он плоский, ни хвоста нет, ни плавников.

— Здесь что-то написано, — сообщил Данед. — Вот тут, — он приложил мой палец к холодной поверхности.

— Ты не догадываешься, что это такое? — спросил я. — Никогда такого не видел?

— Похоже на лист, — сказал Гвион.

— Это лист и есть, — ответил я.

— Из серебра? — недоверчиво спросил Иолло. — Тогда это ценная штуковина.

— Да, но ценность ее не в этом, — сказал я. — Это подношение богу этого места: серебряный березовый лист в честь хозяина рощи.

Находка воодушевила ребят. Когда молодые воины услышали о ней, поиски возобновились с новым рвением. Я оставил их нырять дальше и вылез на берег. Лег на камни, чтобы обсохнуть.

— Тегид! Наконец-то ты здесь!

— Да, Дастун, я здесь. — Я медленно сел.

— Лью послал за тобой, — сказал Ворон.

Я услышал в его тоне тревогу и спросил:

— Что-то случилось?

— Прибыл всадник из Дун Круаха. Лью просил найти тебя. С ним Бран и Калбха.

— Мы доберемся быстрее, если ты поведешь меня, — сказал я, уже натягивая одежду. Как только я взял в руки посох, Дастун повел меня вдоль берега озера, посадил в лодку и легко столкнул ее на воду. Воин ловко запрыгнул на борт, взяв весло, и мы понеслись к кранногу.

Наш водяной город рос, не отставая от общего числа жителей. Кранног теперь напоминал остров с кустами и деревьями среди плотно стоящих домиков; у подножия земляного вала разрослись ягодники. Несколько молодых девушек ловили рыбу на краю площадки; я услышал плеск, когда они болтали ногами в воде. Их болтовня звучала в ушах, как пение птиц.

Дастун выскочил из лодки, едва она коснулась пристани. Поднявшись, я почувствовал его руку под локтем, и он не отпускал меня, пока я не вылез на твердый настил. Мы поспешили через открытые ворота в первый из многих соединяющихся между собой дворов, через него попали в другой, а затем еще в один, туда, где на возвышении стоял зал.

Я почувствовал запах дыма, когда мы вошли через открытые двери, и услышал тихие голоса в дальнем конце зала, где собрались Лью и остальные.

От всадника, кем бы он ни был, разило лошадью и потом. Он залпом выхлебал свою чашку эля, словно еще не утолил жажду после трудной дороги. Лью коснулся моего плеча своей культей, — это прикосновение стало его привычным жестом. На совете он предпочитал, чтобы я находился рядом. И всегда трогал меня за плечо, словно желая уверить меня, что я попал туда, куда надо. Только я думаю, что это ему надо было убедиться, что я рядом.

— А, вот и Тегид, — сказал Лью. — Прости, что пришлось прервать твой урок, но я подумал, что ты захочешь послушать.

— Привет тебе, Тегид, — сказал гонец.

— Привет, Род, — ответил я, сразу узнав голос. — Ты спешил. Должно быть, важное дело.

— Допивай приветственную чашу и рассказывай наконец, — поторопил его Лью.

Род проглотил остатки из чаши и глубоко вздохнул.

— Благодарю, лорд Лью. Никогда не пил ничего лучше.

При этих словах я увидел в воображении лужу среди камыша, какую-то странно неподвижную, я бы даже сказал — неестественную. Поверхность не морщилась от ветра, в камыше не было птиц. Мертвая вода, безжизненная и тихая. Я заметил скелет овцы, полупогруженный в трясину у кромки этого мертвого пруда.

— Налей ему еще, — приказал я. — Он ничего не пил уже три дня.

— Правда? — спросил Ллев.

— Да, лорд, это так, — сказал Род, и я услышал, как наливают эль в чашу. — У меня с собой воды было только на два дня. — Он с благодарностью выпил. Мы ждали.

Род со стуком отставил чашу.

— Кинан всем передает приветы, — сказал он.

— Ты столько провел в седле, что передать нам привет? — раздраженно спросил Калбха.

— Привет, — сухо ответил Род, — и предупреждение. Он просит передать, чтобы вы берегли свою воду.

Его слова так удивили собравшихся, что над столом повисло молчание. А меня не отпускало видение мертвого пруда.

— Яд, — сказал я.

— Да, — устало подтвердил Род. — Вода отравлена. Любой, кто ее будет пить, заболевает. Некоторые уже умерли.

— Отравленная вода, — растерянно проговорил Калбха. — Это плохая весть.

— Где еще отмечены признаки отравления? — спросил Ллев.

— Во всех кланах Галаны одно и то же, — ответил Род. — Неизвестно, как далеко распространилась отрава, потому я и не останавливался, чтобы напиться по дороге сюда.

— Но у нас хорошая вода, — запротестовал Дастун. — Ты же знаешь!

— Я расскажу вам, что знаю, — произнес Род. — Я видел младенцев, корчившихся от боли перед смертью; видел их матерей, рыдающих в ночи. Я видел, как сильные люди так маялись животом, что умирали в собственных нечистотах, я видел детей, ослепленных лихорадкой. Это то, что я видел. Зараза разошлась далеко — не знаю, насколько далеко. По пути сюда я не доверял никакой воде.

— Что ж, зато теперь можешь пить без страха, — сказал Бран. — Здесь отравы нет.

— Что же нам делать? — спросил Ллев. — Как помочь Дун Круаху? Отправить им воду?

— Король Кинфарх не просит помощи, — сказал Род. — Он хотел предупредить тебя об опасности.

— Все равно, — сказал Ллев, — мы пойдем к нему. И возьмем с собой столько воды, сколько сможем унести.

— Много не унесем, — заметил Бран.

— Но можем взять столько, чтобы они смогли приехать сюда, — сказал Лью. — Выезжаем, как только подготовим чаны.

Я не соглашался, но совет решил все-таки везти воду в Дун Круах и привести тамошних людей в Динас Дур. Неправильное решение! Мне не жалко было воды для Кинана, я не возражал и против стремления Лью помочь. Но вот мысль о том, чтобы покинуть Динас Дур, вызывала у меня тревогу.

Лью спросил, что не так.

— Неразумно покидать Динас Дур, — это все, что я мог ему сказать.

В следующие два дня были подготовлены повозки для перевозки воды и наполнены чаны. Накануне отъезда из Динас Дура я подождал, пока Лью выйдет из зала, а затем пошел к нему домой.

— Нельзя нам завтра уезжать, — сказал я ему, входя. — Сейчас не время покидать Друим Вран.

— Заходи, Тегид. Что скажешь?

— Я уже сказал.

— Да, я тебя услышал. Я тебя весь день ждал. — Судя по тому, что я слышал, он взял кувшин и разлил эль по чашкам. Он повернулся ко мне, и я почувствовал прикосновение его культи к своей руке. — Вот, возьми, сядь и поговори со мной.

Он опустился на шкуру на полу, а я сел лицом к нему, положив посох у ног. Лью поднял свою чашку.

— Slаinte!

— Slаinte mór, — ответил я, поднимая чашку. Он зачем-то коснулся края моей чашки своей, и мы выпили.

Эль был теплым и не очень свежим; во рту стало кисло.

— Так что тебя беспокоит? — спросил он через мгновение. — У тебя есть школа бардов. Долина безопасна.

— Именно. Долина безопасна. Здесь с нами не может случиться ничего плохого, — ответил я. — Именно поэтому нам нельзя уходить отсюда.

— Не понимаю, Тегид. Мы же плавали на Инис Скай, а потом даже заглянули в крепость Мелдрина. И ты ничего такого не говорил. Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты же сам требовал действий.

— Это разные вещи.

— И в чем разница? Скажи мне.

У меня закрутило живот. Ну как объяснить ему, что я и себе-то не могу объяснить? Я сказал:

— Мелдрина мы застали врасплох. Больше так не получится.

— Это не причина.

— Мелдрин знает, что мы прячемся где-то в Каледоне. Даже сейчас он нас ищет. А теперь представь: мы уйдем, а он нападет. Мы еще недостаточно сильны, чтобы противостоять ему в открытом бою.

— Дивлюсь я на тебя, Тегид. Мы всего лишь хотим отвезти воду в Дун Круах, а не собираемся бросать вызов Мелдрину. А что еще мы можем сделать для них после всего, что они сделали для нас?

— Я не ставлю под сомнение наш долг перед лордом Кинфархом и его сыном. Но сейчас мы не можем покинуть долину.

— Вода-то им нужна именно сейчас, — мягко, но с некоторым раздражением сказал Лью. — Именно сейчас, а не на следующий Лугнасад или когда-нибудь еще.

— Если уйдем из Динас Дура, будут проблемы, — решительно ответил я.

— Одной проблемой больше, одной меньше, — медленно сказал он. — Или ты имеешь в виду что-то конкретное?

— Не могу сказать, — признался я. — Но ощущается, как катастрофа.

— Катастрофа, — по слогам повторил он. — Ты ее видишь?

— Нет, но чувствую всеми костями.

— Жарко, Тегид. Не хочется спорить, — сказал он, и в этот миг проснулось мое внутреннее зрение.

Я видел пыль, поднимавшуюся серыми облаками над выжженной землей; дикие ветры разносили ее во все стороны. Солнце бледным желтым пятном проглядывало в сером небе. И ничего живого! В памяти всплыли слова бенфейт: «Древняя Пыль поднимется к облакам; душу Альбиона разорвут враждующие ветра», — тихо произнес я.

Лью какое-то время молчал.

— Что это значит? — спросил он наконец.

— Правление Мелдрина — это скверна, — сказал я Лью. — Земля начинает разлагаться. Его неправедное правление — это мерзость, которая ходит по земле, отравляя ее и убивая. А дальше будет только хуже. — Я взял чашку, выпил и поставил ее на пол. — «В День Раздора корни и крона поменяются местами, и новое станет чудом», — вспомнил я.

— Хорошо, — устало произнес он. — А теперь все же объясни, о чем идет речь.

«Корни и крона поменяются местами», видишь? В Мелдрине король и королевская власть поменялись местами.

— Прости, Тегид, уже поздно; я устал, до меня не доходит.

— Это слова пророчества…

— Знаю, знаю, пророчество — да. Но что оно означает?

— Суверенитет, Лью. Мелдрин захватил власть, которой обладают только барды. Он сделал себя королем и теперь претендует на суверенитет. Он отменил Закон.

— И это отравило воду? — спросил Лью. Он действительно пытался понять. — Вода-то здесь причем?

— И вода тоже. Как ты думаешь, долго ли такое наглое зло может властвовать в этом мире, не отравляя саму землю? Земля живая. Оно черпает жизнь от людей, которые ее обрабатывают, точно так же, как они сами черпают жизнь от короля. Если король запятнает себя, пострадает народ — и в конечном итоге пострадает земля. Вот это и происходит.

— Это дело рук Саймона, — сказал он, называя Сиона прежним именем. — Вся эта беда из-за него. Именно Саймон подсказал Мелдрину, что королевскую власть можно захватить силой. И Альбион умирает из-за этого. — Он не ждал от меня ответа. — Если бы я сделал то, ради чего пришел сюда, ничего бы не было.

— Бессмысленно так говорить, — сказал я. — Мы делаем только то, что знаем; мы делаем только то, что можем.

— Теперь у нас еще больше причин помочь Кинану, — заключил он. Мои слова не помогли. Они его не тронули.

— Хорошо, — сказал я. — Мы пойдем. Отвезем воду в Дун Круах и примем последствия.

— Как скажешь, брат, — согласился Лью. — А как насчет твоих мабиноги?

— Гэвин о них позаботится.

— Решено. Выходим на рассвете.

Мы расстались, и я ушел. В ту ночь я был слишком зол и утомлен, чтобы спать; жарко и слишком душно.