Серебряная рука

Глава 24. ДОЛИНА СТРАДАНИЯ

— Дайте мне, — горячился Кинан. — Я сделаю.

Лью хотел возразить, но заговорил Бран.

— Риск велик, но Кинан прав: именно такой план может сработать.

— А если не получится? — спросил Ллев.

Бран пожал плечами. Кинан сказал:

— Тогда ты атакуешь каэр. Но если до этого не дойдет, мы спасем много жизней.

Лью повернулся ко мне.

— Что ты думаешь, Тегид?

— Зачем брать силой то, чего можно достичь скрытно? — Я повернулся к Кинану. — Но одному тебе идти не стоит. Возьми с собой Рода.

— Ну и ладно, — вздохнул Лью, — поскольку никто не против, идите. Мы будем ждать вас здесь. Если возникнут проблемы, немедленно уходите. Ты помнишь сигнал.

— Помню, помню, — заверил его Кинан. — Мы уже столько все это обсуждали, что даже лошади запомнили сигнал. Все будет хорошо, брат. Если Камни там, я их найду.

Кинан и Род вооружились, и мы попрощались. Лью и Бран наблюдали из укрытия, как двое отчаянных воинов направляются в Каэр Модорн. Мое внутреннее зрение не давало о себе знать, так что я просто оперся на посох и приготовился ждать. День был теплый, в воздухе ни ветерка. Я чувствовал сильный запах листвы, гниющего дерева и влажной почвы. Мы затаились в густом кустарнике на берегу реки ниже Каэр Модорна — достаточно близко, чтобы видеть, но самим оставаться незамеченными — всего десять человек; остальные расположились лагерем неподалеку.

— Они у ворот, — сообщил через некоторое время Бран. — Охранники что-то спрашивают. На стене воины.

— Кинан с ними разговаривает, — сказал Лью. — Уже хорошо. Если дать ему говорить, он и ножки у стола заговорит.

— Так. Ворота открываются, — сообщил Бран. — Выходят трое… нет, четверо.

— Этот… темноволосый, видишь его? — спросил Бран у Лью. — Тот, что сейчас говорит с Кинаном…

— Вижу, — кивнул Лью.

— Это Глесси. Он вождь ревтани, то есть когда-то был им. Кажется, он живет вместе с Мелдрином. Вот уж чему я не удивлен; он всегда был скользким, как змея, вымазанная маслом.

— Говорите. Что там сейчас? — спросил я.

— Разговаривают, — ответил Лью. — Тот, Глесси, кажется, задумался. Скрестил руки на груди… бороду чешет. Похоже, принял какое-то решение. Сейчас Кинан говорит. Ох, хотелось бы мне послушать его! — Он сделал паузу, а затем добавил: — Пока, похоже, план работает. Они идут в каер!

Я услышал, как Лью шлепнул себя по колену.

— Он сделал это! — проговорил Лью. — Они вошли.

— Теперь ждем, — сказал Бран. — Я буду дежурить первым.

Лью повел меня обратно на берег реки, чтобы я посидел с Воронами. Мы расположились среди зарослей боярышника и ивы. Некоторые дремали, другие тихо разговаривали. Я снова погрузился в привычную унылую задумчивость, которая не отпускала меня все шесть дней с тех пор, как я сошёл на берег в Придейне.

Невеселое путешествие на юг вдоль западного побережья привело нас к Мьюир-Глейну, широкому устью разрушенного Сихарта, где стояли верфи Мелдрона Маура. Я был здесь давно. Сейчас по берегам разросся шиповник и березняк. От верфей не осталось и следа. Сплошная крапива.

Мы поднялись по реке насколько могли, а затем поставили корабли на якоря. Дальше они бы не прошли, слишком мелко. Лагерь разбили на лесной поляне. Там оставались основные силы нашего отряда. Отобрав сорок человек, следующим утром мы двинулись через долину Модорн, оставив возле кораблей надежную охрану.

Ската не захотела идти с нами. Осталась присматривать за Гэвин. Девушка была ранена и нуждалась в уходе. Все шесть дней мы шли вдоль реки на север. В первом встреченном селении мы оставили тридцать человек, а затем двинулись в сторону каэра.

Мелдрин построил свою крепость на месте старого деревянного каэра. Каэр Модорн использовался только во время войны; там никогда не жили. И хотя я когда-то советовал Мелдрину не занимать его, теперь я видел, что был не прав. Королю, заинтересованному в восстановлении Придейна, лучше подошла бы южная крепость, открытая для морской торговли. Но у Мелдрина серьезные амбиции. Бешеный Пес намеревался завладеть всем Островом Могущественного. А Каэр Модорн стоял удобно. В нем можно было разместить отряд и совершать набеги на Ллогрис и Каледон. О, если бы я знал его намерения, если бы я знал, как глубоко его предательство и велика жадность, я бы своими руками удавил его, как истребляют злобную собаку.

Сколько воинов теперь спят в домах из дерна из-за него? Сколько женщин оплакивают по ночам своих мужчин? Если бы я знал, что скрывается в его черном сердце, я бы с радостью убил его. Впрочем, с радостью или с сожалением, но убить его стоило прежде, чем он начал осквернять земли Альбиона.

Из укрытия мы наблюдали за каэром и составляли планы поиска Поющих Камней. Кинан приводил доводы в пользу простого, но дерзкого обмана: он предлагал прямо идти к воротам и потребовать гостеприимства для двух бродячих воинов.

— Они же меня не знают, — говорил он. — Мы пойдем с Родом. Двое их не испугают. Мы для них не угроза.

— Мне это не нравится, — поморщился Лью. Ему план казался безрассудным.

— Вот поэтому-то он и сработает, брат. Они даже подумать не могут, какова наша истинная цель, — настаивал Кинан. После дальнейших обсуждений его план приняли. И теперь мы ждали.

День медленно угасал. Я почувствовал прохладное ночное дыхание на коже и услышал засыпающих птиц в ветвях и подлеске. Шаги.

— Никаких знаков, — тихо сказал Бран.

— Следующее дежурство мое, — сказал Лью. Я слышал шорох его одежды, когда он встал и пошел прочь.

Бран сел на место Лью рядом со мной.

— Скоро стемнеет, — сказал Бран через некоторое время. Мне пришло в голову, что он смотрит на меня.

— Ты хочешь спросить о чем-то?

Он сухо усмехнулся.

— Ты ведь знаешь, что я смотрю на тебя, — сказал он. — Но откуда ты знаешь?

— Иногда я представляю, что происходит, но могу ошибаться, — ответил я. — А иногда я вижу разные вещи здесь, — я коснулся лба кончиком пальца, — и вижу больше, чем мог бы увидеть глазами.

— Как в Инис Скай?

— Да. — Я рассказал ему о встрече с Гофанноном в священной роще. — С тех пор у меня возникает временами внутреннее зрение, но оно приходит и уходит, когда пожелает. Я не могу им распоряжаться.

Так мы и провели за разговорами вечер. Найл принес хлеб и вяленое мясо. Мы немного поели и еще поговорили, а затем Бран разбудил Алана Трингада, чтобы он сменил Лью. Я спал, но чутко, и отслеживал смену дежурных.

Проснулся я от взволнованного шепота Эмира.

— Ворота открыты, — сказал он. Я сразу поднялся. Бран был уже на ногах.

— Разбуди остальных и позови Лью, — распорядился Бран. Он поспешил к месту, откуда мы наблюдали, и я поковылял за ним. Бран с легким шорохом раздвинул ветки.

— Что ты видишь?

— Ворота… — начал он, — кто-то движется. Сюда идут.

— Кинан?

— Темно и далеко. Но, по-моему, это он. Сюда идет. — Он помолчал, а потом уже более уверенно сказал: — Нет, это Род.

Скоро послышались быстрые шаги.

— Эй, сюда! — прошептал Бран. — Где Кинан?

— Лорд Кинан послал за вами. Он скоро будет. Я должен был открыть ворота и разбудить всех. Когда он появится, времени уже не будет.

— Почему? — спросил Лью, появляясь рядом со мной. — Что там у вас происходит?

— Мы нашли место, где хранятся Камни. Охраны нет, но дверь на цепи. Он хочет выломать ее и забрать их.

— Да он с ума сошел! — воскликнул Лью. — Ему одному их не унести. Надо ему помочь!

Со стороны каэра послышался крик. Залаяла собака, почти сразу включились другие. А потом мы услышали рев каринкса.

— Ну, — проворчал Лью, — началось! — Я услышал шелест меча, извлекаемого из ножен. — Ладно. Мы готовы.

— Кто-то идет! — прошипел Бран. — Это Кинан. Он один!

Я услышал шаги, спускающиеся с холма.

— За мной погоня! — сказал он, подходя ближе.

Он ничего не стал объяснять, да в этом и не было необходимости. Со стороны каэра раздался сильный шум: лай собак, крики людей, звон оружия.

— Держись за меня! — произнес голос Лью и меня схватили за руку.

Мы подбежали к реке и нырнули в воду. Кое-как перебрались на другой берег.

— Сначала они будут обыскивать заросли, — решил Бран. — Если будем здесь, нас не заметят.

— Идите на север, — сказал я.

— Зачем? — удивился Род. — Ведь наши люди на юге!

— Нам не стоит ввязываться в сражение. Лучше бы увести их от наших людей подальше, — объяснил я. — А потом вернемся другой дорогой.

— Сначала надо избавиться от преследования, — сказал Алан. — Идемте, пока еще можно!

— Где Камни? — спросил Ллев.

— Не было там камней, — сказал Кинан, переводя дух. — Мелдрин, должно быть, взял их с собой.

— Ты уверен?

— А как ты думаешь, зачем я дверь вынес? — пропыхтел Кинан.

— Ты выломал дверь?

— Ну да, — ответил Кинан, — я же должен был убедиться.

— Ладно. Это потом! — Бран нетерпеливо топтался на месте.

Пока люди Мелдрина обыскивали заросли на том берегу, мы продрались через кустарник и двинулись на север. Поначалу казалось, что мы легко уйдем, но некоторые из них перебрались через реку, а там собаки взяли след и подняли лай.

Теперь уже речь шла о том, чтобы их обогнать. Мы бежали по камням, под деревьями, ветки хлестали нас по лицам, хватали за рукава и плащи. Бран бежал впереди, задавая темп, а позади мы слышали голоса преследователей. Спотыкаясь о каждый корень и камень, я старался не отставать. Лью и Гаранау бежали рядом со мной, подхватывая меня, когда я падал; практически они несли меня.

Постепенно звуки позади стихли; мы обогнали погоню. Добравшись до очередного брода, Бран повёл нас обратно через Модорн, и дальше мы шли уже по другому берегу. На всякий случай мы пересекали реку еще дважды, и рассвет застал нас далеко к северу от крепости. Мы остановились и ничего не услышали.

— Наверное, назад повернули, — сказал Кинан. — Теперь можно отдохнуть.

Но Бран и слышать не хотел об отдыхе.

— Рано! — категорично заявил он и повел нас к высокому утесу, заросшему вереском; оттуда можно было наблюдать за долиной. Мы развалились на вереске и ждали, пока вернутся силы и уляжется дыхание.

— Ну, — сказал Лью через некоторое время, — нам что, из тебя клещами тянуть? Что там произошло?

Кинан потянулся.

— Жаль, ты меня не видел, — сказал он. — Я был великолепен. — Он повернулся к Роду: — Верно ведь?

— Так оно и было, лорд, — ответил Род. — Точно!

— Ладно, рассказывай о своих подвигах, — пихнул Кинана в бок Алан Трингад, — должны же мы оценить по достоинству твои свершения.

— А уж тогда вознесем тебе хвалы, — добавил Дастун.

— Впрочем, ты управишься и без наших восхвалений, — вступил в разговор Эмир. — Ты горазд хвастаться.

Кинан сел прямо.

— Ладно, слушайте. И удивляйтесь. Значит, мы с Родом пошли в каэр, — начал он. — Как два странствующих воина, к примеру?

— Да, да, — сказал Алан, — мы все это знаем. Мы же тебя видели. Рассказывай, что потом было.

— Мы с Родом вместе пошли в Каэр, — твердо повторил Кинан. — А я иду и думаю, что сказать стражникам, чтобы они впустили нас внутрь. Мы идем, и я думаю…

— Да знаем мы! — не выдержал Алан. — Они открыли ворота и впустили тебя. Потом-то что было?

Кинан не обратил на него внимание.

— Мы идем, а я думаю, и говорю Роду:

— Знаешь, Род, эти люди привыкли ко лжи. Я подозреваю, что Мелдрин врет им без конца.

— Весьма проницательно, лорд Кинан, — говорит мне Род.

Вороны застонали, но Кинан и на это не обратил внимание, и продолжал:

— Поэтому, — говорю я Роду, — скажу-ка я им правду. Расскажу им в точности все, что случилось с Мелдрином. Они же удивятся и обязательно пригласят нас за стол, чтобы все могли послушать эту историю. Вот такое я надумал. Стало быть, идем мы к воротам, и нам кричат со стены: «Стой! Вы кто такие? Зачем сюда идете?»

Я им отвечаю:

— Я Кинан ап Кинфарх, только что вернулся с Инис Скай. Мне говорили о вашем лорде Мелдрине.

— Ну, ну, и что стражник? — спросил Гаранау. Воронам нравилась история.

— А что стражник? — Кинан усмехнулся. — Он мне кричит: «Наш Лорд Мелдрин?» И я говорю: «Парень, ты хочешь сказать, что в этом мире есть еще один Лорд Мелдрин?» Я же так сказал, верно, Род?

— Именно так, лорд, — подтвердил Род. — Слово в слово.

— Стражник задумался, а потом позвал людей — наверное, чтобы они помогли ему думать. А мы стоим себе, и не шелохнемся. Потом ворота открыли, и к нам выходят четверо. Один такой, с огромными усами…

— Его зовут Глесси, — подсказал Бран.

— Вот, вот, — кивнул Кинан. — Этот самый Глесси хмурится, хлопает себя в грудь и говорит: «О ком ты говоришь? и кто ты вообще такой?» У этого человека не все в порядке с манерами. Я сказал ему, что принес вести от его господина, и у него не было другого выбора, кроме как принять меня должным образом. «Чего ты хочешь?» — спросил он.

— Чего я хочу? — отвечаю. — Я хочу прохладного эля, горячей еды и места у очага, чтобы спать — вот чего я хочу. — Он еще немного пошевелил бровями — наш Глесси — сильный хмурый человек — и говорит:

— Ну, если ты приехал от Мелдрина, полагаю, тебе лучше войти. И что нам тогда делать, Род?

— Мы с гордостью входим в крепость, — весело подхватил Род, наслаждаясь своей ролью в этой истории.

— Это все хорошо. Что потом? — спросил Ллев.

— Ну, они довольно быстро принесли чаши, мы немного пьем и разговариваем. «Как там на Скай? — спрашивают они, и я им говорю: «Погода хорошая; воздух приятный». Они говорят мне: «Мы рады это слышать. А что насчет Мелдрина?» Я говорю им: «Друзья, — говорю я, — вам действительно повезло быть там, где вы есть, а не там, где ваш господин сегодня вечером».

— Это почему? — спрашивают они.

— Я говорю вам правду, — вещаю я, — с Мелдрином на Скай дела обстоят нехорошо. На него напали. Шесть кораблей сожжены, а два украдены. Ему придется долго провозиться, чтобы привести в порядок хотя бы один из них. Иначе с острова не уплыть.

— А они что? — спросил Найл.

— Ну как что? Они говорят: «Ужасно! Очень неудачно!» Я подтверждаю: «Да, это ужасно. Мы вот бежали и пришли, как только смогли». — Кинан рассмеялся, и Вороны засмеялись вместе с ним. — Они поблагодарили нас за то, что мы им рассказали, не так ли, Род?

— Так, так, лорд Кинан. Так они и сказали.

— Ну, мы ужинаем и выпиваем дальше — я слежу за тем, чтобы чашки не пустовали, понимаете, — и все время слежу за тем, что они делают и куда ходят. Я говорю, что мне нужно в туалет, и мы с Родом выходим на улицу. Немножко гуляем, но к этому времени уже стемнело, много не разглядишь. Но склад рядом с залом я вижу, а туда ведет дверь, и она на цепи. Вернувшись, я отвожу Глесси в сторону и говорю: «У Мелдрина должно быть много сокровищ, склад-то большой».

— Так и сказал? — поинтересовался Бран.

— Да, — заявил Кинан. — А Глесси слегка перебрал; он не может не похвастаться.

— Вот именно — сокровища! — кричит он. — Там Поющие Камни Альбиона. Могущественные и очень ценные. Они дают непобедимость в бою». Он много чего мне порассказал. Что ж, остается только подождать, пока они уснут, а потом мы с Роддом выходим из зала, крадемся на склад и проникаем внутрь. И видим ящик: деревянный, окованный железом и перевязанный цепями.

— Ну и вы? — в нетерпении спрашивает Дастун.

— Скажи ему, Род.

— Лорд Кинан послал меня открыть ворота. Он сказал: «Род, боюсь, мне придется тут пошуметь. Так что надо быть готовыми сматываться». Ну, я подошел к воротам, открыл их и побежал вас будить.

— А я смотрел за ним из-за двери, — подхватил Кинан. — Когда он открыл ворота, я взял ящик. Тяжелый, но не такой тяжелый, каким должен быть. Я тащу его на улицу, поднимаю и швыряю в корыто с водой во дворе. Довольно громко получилось.

— А потом? — потребовал Лью. — Что ты увидел?

— Прежде всего то, что ящик выдержал. Значит, надо бросать его снова. Я так и сделал. Ящик с грохотом разлетелся на куски. А я стою на четвереньках и копаюсь в обломках. И что я нахожу?

— Да, да, что ты находишь? — поторопил его Алан. — Говори же!

Но Кинан не торопится.

— Значит, ищу я Поющие Камни. Ищу и не нахожу. А что вместо них?

— Кинан! — заорал Ллев. — Прекрати паясничать!

— Я вижу песок, — объявил Кинан. — Ничего, кроме глины и песка с речного берега, — вот что я там вижу! Нет в ящике камней! Вот, смотри! — Я услышал шорох, как будто песок сыплется на землю.

— Это в ящике было? — спросил Ллев.

— Только это и ничего больше, — заверил его Кинан.

Лью взял мою руку, повернул ее ладонью вверх и насыпал что-то. Я поднес ладонь к лицу, понюхал. Пахло деревом и землей. Я лизнул: обычный песок.

— На том моя история и кончается, — заключил Кинан. — Хотелось бы мне, чтобы конец был получше, но уж что есть, то есть.

— Возможно, Камни где-то в другом месте, — предположил Бран.

— Нет, — ответил я ему. — В Каэр Модорн Камней нет. Возвращаемся на корабли и домой.

— Мы не можем вернуться тем же путем, которым пришли, — сказал Лью. — Придется обойти Каэр с запада.

— Тем лучше, — сказал я. — Заодно посмотрим, как живется Придейну под правлением Мелдрина.

Мы пошли на запад, от реки, и, как только крепость скрылась из виду, свернули на юг и вскоре вышли к селению — несколько жалких хижин из глины и ветвей на берегу мелкого ручья. Однако в тесном скоплении вонючих лачуг обитало более семидесяти человек — члены клана Мертани. Их король погиб, знать тоже. Семьдесят плохо одетых и голодных несчастных людей. Мелдрин обещал им еду, но за это сделал их рабами.

Когда мы входили в деревню, нас облаяла голодная псина. Жители начали выходить на улицу. Собачий лай неожиданно пробудил мое внутреннее зрение, и я увидел место, куда мы пришли. Полуголые дети, босые и пучеглазые, прятались за спинами матерей. Жители имели такой вид, словно жизнь перестала быть для них радостью, и стала бременем, которое они больше не могут нести.

Кинан обратился к старосте деревни, человеку по имени Огнв, и тот рассказал, как их заставляли работать на полях даром.

— Мелдрин все отбирает, — жаловался он, и люди мрачно бормотали за его спиной. — Нам достаются крохи. Есть нечего.

— Но вы же можете охотиться в лесу, — удивился Бран. — Зачем вам голодать?

— Да, охотиться нам разрешили, — горько ответил Огнв, — только у нас нет ни копий, ни ножей.

— Почему? — спросил Кинан.

— Оружие запрещено, — пробормотал староста. — Ты когда-нибудь пытался убить оленя голыми руками? Или дикую свинью?

— Мяса нет, — пробормотал один из жителей. — Нам дают только заплесневелое зерно и скисший творог.

Одноглазый человек рассказал, как король прислал воинов забрать урожай.

— Сказали, что если мы попросим, нам дадут столько зерна, сколько нужно, — усмехнулся мужчина.

— Мы просили… о да, мы просили. Но в ответ получили только плевки. — Он сплюнул на землю.

— Двое наших родичей отправились к королю за мясом, — добавил Огнв. — Через три дня нам привезли их тела и сказали похоронить. Дескать на них напало дикое животное.

— Там не было никакого дикого животного, — сказал одноглазый, — только Мелдрин.

— Мелдрин все забирает себе, — пожаловалась женщина. — Все забирает и ничего не отдает.

Мы оставили их и продолжили путь. Чем ближе к Каэр Модорн, тем больше становилось селений. В каждом мы видели одни и те же лишения и убожество и слышали похожие рассказы о королевских требованиях, о его прихотях, о том, как он обманывает селян. Мелдрин превратил широкую и щедрую долину Модорн в Долину Страданий. Люди едва выживали под тяжестью лишений.

Выслушивая их отчаянные мольбы, я понял, как Мелдрин справился с королями Ллогриса. На тех, кто послабее, он нападал; более сильных правителей подкупал щедрыми дарами, щедрыми союзами, торговыми соглашениями. И все это за счет людей.

Даже Ллвидди, члены клана Мелдрина — да и я сам! — не избежали гонений своего жестокого господина. Ллвидди жили не лучше, чем скот, который они пасли на лесистых холмах. Своим внутренним взором я увидел своих кровных родственников и больше не узнавал их!

— Расскажи нам о нашем преступлении, — потребовал один из мужчин, родич, который верно служил Мелдрону Мауру и перенес ужас Нудда и лишения Финдаргада. — Скажи, чем мы заслужили все это. Со скотом обращаются лучше, чем с людьми, а если кто-нибудь с чем-то несогласен, его тащат к Мелдрину.

Унылая женщина, прижимавшая к груди голого болезненного младенца, протянула к нам руку.

— Пожалуйста, господин, помогите нам. Мы умираем здесь.

Кинан повернулся к Лью.

— Ну, ты прикажешь, брат, или я?

— Я сам, — ответил Лью, — и с радостью. — Он повернулся к Воронам. — Дастун, Эмир, Алан, — крикнул он, — ведите сюда скот. У них будет мясо. Гаранау, Найл, тащите дрова, разводите огонь. — Затем он обратился к людям: — Сегодня у вас будет пир. Будете есть, сколько влезет.

Люди пришли в ужас.

— Нет! — закричали они хором. — Если Мелдрин узнает, он нас убьет!

— Мелдрин не узнает, — заверил Кинан. — Он ушел и не скоро вернется. А когда все-таки вернется, скажите ему, что так приказали Лью и Кинан. Это они убили скот, чтобы досадить ему.

Скот пригнали с холмов; разожгли огонь. Зарезали трех коров, а остальное стадо отогнали к соседям. Там тоже забивали скот, чтобы накормить людей. Мясу люди радовались, но все еще опасались гнева Мелдрина, и это делало пиршество немного мрачным.

— Нам не следует здесь задерживаться», — предупредил Бран. — Мы сделали для них все, что могли.

— Нет, не все, — сказал Лью, — я бы сделал еще кое-что. — Он повернулся ко мне. — Как ты думаешь, можем мы их взять с собой?

— Если они согласятся. Только вряд ли они осмелятся покинуть свои лачуги.

Кинан вскинулся.

— Как это так? Если бы ты был рабом Мелдрина, ты бы остался здесь, если бы кто-то предложил тебе свободу?

— Ну что же, предлагайте, — ответил я.

Кинан и Лью так и сделали; они предложили свободу всем и каждому, кто ее примет.

Однако никто не откликнулся; все предпочли оставаться в своих хижинах, какими бы жалкими они ни были, — а они и в самом деле были отвратительны. И хотя мы долго спорили, нам не удалось убедить их в том, что у нас им будет в любом случае лучше, чем у Мелдрина. Они не поверили, что мы предлагаем им жизнь вместо смерти заживо.

Их отказ перестать быть рабами огорчил меня больше, чем все, виденное мной. Душа моя кричала от горя. От их глупости хотелось рыдать. Но Мелдрин успел настолько запугать и сбить их с толку, что они больше не могли думать по-людски. Они не поняли, что мы предлагаем им свободу и достоинство. Да и как они могли понять? Эти слова перестали иметь для них какое-либо значение.

То же повторилось в следующем небольшом селении. Мы снова получили отказ последовать за нами. Не говоря ни слова, староста повел нас на вершину холма за поселением. Мы удивились, но пошли с ним. Он привел нас к пирамиде… из черепов. При нашем приближении в воздух поднялась огромная стая ворон. На некоторых черепах еще оставались куски плоти и пряди спутанных волос. Однако птицы честно делали свою работу, и большинство костей блестели на солнце, обглоданные дочиста.

Я этого не видел, но мне и не нужно было видеть, чтобы задохнуться от возмущения. Лью подробно описал мне зрелище, а затем обратился к старосте:

— Что здесь произошло? — спросил Лью.

— Мелдрин был недоволен размером урожая. Он обвинил нас в том, что мы что-то скрываем, — пояснил мужчина. — Он искал зерно, но ничего не нашел, и тогда он начал убивать людей. А это оставил нам в назидание.

— Ну так идем с нами, — предложил Кинан.

— Чтобы дать Мелдрину еще один повод убивать? — спросил староста. — Только на этот раз он не оставит в живых никого.

— С нами тебе ничего не грозит, — сказал Бран.

Староста мрачно усмехнулся.

— Всем нам угрожает опасность, пока жив Мелдрин.

— Не могу на это смотреть, — заявил Кинан. — Идем отсюда.

Лью нехотя согласился.

— Да. Больше мы ничего не можем для них сделать. Наше дальнейшее пребывание на этих землях только увеличивает опасность для нас самих.

Мы оставили поселение Ллвидди и разбили лагерь в лесу недалеко от Каэр Модорн. На рассвете мы обогнули крепость и направились к устью реки, где оставили корабли. Отряд ждал нас, и мы разошлись по кораблям.

Хотя солнце светило без устали, наше мрачное настроение отнюдь не улучшилось; Придейн стал унылым, как болото. Знание о злодеяниях Мелдрина отравило наши души, так что даже при ярком дневном свете земли казались темными и мрачными.

Дождавшись отлива, мы подняли паруса и оставили Придейн. Да, нам не удалось сделать то, что мы хотели. Гвенллиан, Гован, Бору и вся молодежь школы Скаты были мертвы. Поющие Камни оставались недостижимы. Но все же нам удалось спасти Скату и Гэвин. К тому же мы нанесли Мелдрину такой удар, который он не скоро забудет.

То есть нам было чему порадоваться, однако в Каледон мы возвращались с печалью в сердцах. Мы видели слишком много страданий в королевстве Мелдрина. Каждый из нас оплакивал эту истерзанную землю, и каждый по-своему клялся отомстить за нее.