Серебряная рука

Глава 17. СЛАВНЫЕ ПЛАНЫ

Незнакомцы уже устраивали своих лошадей среди деревьев, когда мы присоединились к ним в лагере. Лью подождал, пока они закончат, и пригласил их сесть. Все шестеро уселись на земле вокруг огня.

— Я вижу, вы — люди, привыкшие к лучшему жилищу, — сказал Лью. — И все же, может быть, лучше крыша рядом с благородными людьми, чем королевский зал и компания предателей.

— Истинно говоришь, — ответил предводитель. — Лучше жить изгоями, чем сидеть за одним столом с предателями-лордами и интриганами.

— Тогда между нами много общего, — быстро заверил его Лью. — Мы тоже предпочли оставить очаг и родню, чтобы не страдать от несправедливости и не способствовать целям злодеев.

Воины беспокойно заерзали. Вожак поколебался, а затем спросил:

— Вы знаете, кто мы, господин?

— Знаю, — убежденно ответил Лью. — Вы — воины Ретани.

— Это правда, — ответил предводитель. — Но не вся. Мы — Вороны Ретани!

— Clanna na cú! — пробормотал Лью.

Я услышал громкий шлепок и понял, что мужчина ударил себя по руке открытой ладонью.

— Когда-то это было признаком чести…

«У всех на мечах синий цвет», — говорил Род, — изображение птицы».

— …но с некоторых пор оно стало нам ненавистно. Это позорный знак! — Воин снова ударил по ладони, его голос звучал горестно. — Мы бы вырезали наши татуировки, если бы могли.

— Не стоит, — сказал ему Лью, — пусть они так и останутся знаком чести. Ибо вы предпочли отказаться от уважения, лишь бы не служить неверному королю. Мелдрин, возможно, и купил твоего короля, но ты не продал ему свою честь. Поэтому добро пожаловать в наш круг.

При имени Мелдрина незнакомцы стали перешептываться в изумлении.

— Кто же ты, господин, что знаешь все это? — озадаченно спросил предводитель.

— Мое имя —Лью. А со мной — Тегид ап Татал, Главный Бард Придейна.

Воины удивленно воскликнули при этом известии. Вождь озадаченно произнес:

— Мы слышали о вас!

— Только мы слышали, что ты умер! — добавил один из воинов.

— Видишь ли, слухи о моей кончине оказались немного преждевременными. Некоторым хотелось, чтобы это было так, но — увы! — ответил Лью.

— Говорят также, что ты был королем Придейна, — сказал еще один воин.

— Да, был… — признал Лью. — Но Мелдрин позаботился о том, чтобы я больше не мог настаивать на королевском титуле.

— Но почему вы здесь, господин? — спросил другой.

— Мы пришли сюда в поисках убежища и останемся, чтобы построить крепость, — ответил Лью и коротко рассказал о заключении союза с галанами на юге.

— Тогда вам потребуются люди, — твердо заявил вождь Ретани. — С твоего позволения, мы останемся здесь и поможем тебе.

Слова мужчины можно было воспринимать как клятву. Пока он говорил, включилось мое внутреннее зрение. Послышался шорох одежд, когда воины один за другим вставали.

— Я Дастун, — произнес низкий, торжественный голос. Перед моим сознанием встал мужчина с бычьей шеей и мрачным выражением лица, хладнокровный и уверенный в себе.

— Я Эмир Лидо, — раздался другой голос, и мысленным взором я увидел светловолосого мужчину с большим рогом, перекинутым через плечо на широком коричневом кожаном ремне.

— Я Найл, — сказал третий легким голосом. Я увидел темного воина с быстрыми умными глазами и губами, всегда готовыми к улыбке.

— Я Гаранау, — сказал четвертый мужчина таким голосом, что им впору было высекать искры из стали; человек беспокойной жизненной энергии, широкоплечий, очень сильный, с рыжевато-каштановыми волосами и бородой.

— Я Алан Трингад, — назвался пятый; голос у него был живой и энергичный. В моем сознании возник образ худощавого, длинноногого мужчины с высоким благородным лбом и голубыми глазами, легкого на драку и на развлечения.

— А я Бран Бресал, — назвал себя предводитель. В голосе звучала гордость за своих людей. Перед моим внутренним взором он предстал крупным мужчиной с длинными темными волосами и аккуратно заплетенной бородой, густыми черными волосами на руках и тыльной стороне кистей. Он посмотрел на Лью неподвижными черными глазами. — Мы просим принять нас у твоего очага, господин, — сказал он, обводя руками своих людей.

Я шагнул вперед и ответил, подняв руку над головой:

— Ваше появление было предсказано. Пусть тебе будет хорошо с нами, и пусть нам будет хорошо с тобой. Пусть ты найдешь среди нас все, что ищешь. — Я опустил руку. — Я хотел бы поднять приветственный кубок, но у нас нет ни кубка, ни пива, которым можно было бы его наполнить.

— Прием, оказанный вами, прекрасно заменяет приветственный кубок, — сказал Бран Бресал. — Вы не пожалеете, что приняли нас. Мы хотим внести свой вклад…

— Больше, чем вклад! — воскликнул один из мужчин. Кажется, это был Дастун.

— Это верно, — кивнул Бран. — Где есть работа, там мы к месту.

— Благодарим вас, — ответил Лью. — Но работа может подождать; сейчас отдыхайте. У вас позади долгое путешествие.

— Да, мы устали и изрядно запылились, — ответил Бран. — Умыться было бы для нас благословением, господин.

— Этого добра у нас сколько хочешь, — усмехнулся Лью. — У Рода есть мыло, и он покажет тебе, где мы купаемся. — Шестеро воинов под водительством Рода спустились к озеру, оставив нас с Лью на время одних.

— Ну как? — спросил я, когда они ушли. — Этого тебе достаточно? Поверил в истинность пророчества?

— А ты вообще чего-нибудь не знаешь? — проворчал он вместо ответа.

— Нет уж, будь любезен отвечать, — настаивал я. — Будешь доверять пути перед тобой?

— Буду, брат, — ответил Лью и добавил, — но я хочу кое-чего взамен.

— Говори, и если это в моих силах, получишь.

— Не говори больше о королевской власти.

— Лью, но это же…

— Я серьезно, Тегид. Не надо больше, понимаешь?

Я решил пока оставить этот вопрос. Главное, он сделал первый шаг на пути; на данный момент этого довольно.

— Хорошо, — согласился я. — Ты больше ни слова от меня не услышишь о королевской власти.

— Вороны, — пробормотал Лью. — Кто бы мог подумать?

— Слушай!

Мы замолчали и до нас донеслась песня: воины пели, спускаясь к озеру.

— «Беда минует лишь Каледон; Вороны слетятся в его тенистые долины…» — вспомнил я пророчество.

— «И песня Ворона станет его песней», — закончил Лью.

Уже у воды голоса поющих разрослись, их подхватило эхо, и вся долина наполнилась новым смелым звуком.

— Они хорошо поют, эти Вороны.

Мы с Лью присоединились к мужчинам на озере после того, как они закончили мыться. Лью показал, где мы решили строить крепость. Им очень понравилась идея краннога, и они горели желанием приступить к строительству. По-моему, они готовы были начать прямо сейчас, но без инструментов нечего было и думать затевать стройку.

К счастью, уже через три дня вернулся Кинан. Его сопровождали около двадцати человек. Он привез восемь повозок, запряженных волами, нагруженных инструментами, провиантом и другими нужными вещами. С ним прибыли семь лошадей — пять кобыл и два жеребца, вполне достаточно, чтобы начать создавать табун, — а еще четыре охотничьих собаки, основа будущей своры. Среди его людей одиннадцать человек были строителями, некоторые привели с собой жен и детей.

— Они останутся здесь, пока строится крепость, — объяснил Кинан, когда мы покончили с приветствиями. — Я рассказал отцу о твоих планах. Он одобрил замысел. Кинфарх так и сказал: «Прекрасная идея!», и пообещал поддерживать вас пока вы не сможете сами себя обеспечивать. Ему очень нужен сильный союзник на севере. И мне кажется, он его получит.

Подошел Бран. Лью представил его:

— Это Бран Бресал, — сказал Лью, — вождь Воронов. Они помогут нам строить Динас Дур.

Я заметил, что Лью в представлении опустил клановую принадлежность Брана и его людей. «Пусть Кинан сначала познакомится с ними, — объяснил он мне позже. — Зачем забегать вперед?» — Я подумал, что в этом вопросе Лью проявил очевидную осмотрительность.

Кинан и Бран обменялись приветствиями, после чего Кинан потребовал чашу, сказав:

— Выпьем за новых друзей и славные планы!

— Кинан, ты чудо, — засмеялся Лью. — Я бы с радостью вручил тебе приветственную чашу, но, ты же знаешь, с элем у нас проблема.

— Как это? — опешил принц. Он тут же приказал своим людям тащить сюда бочку с элем и поставить у очага. Пока Кинан говорил, я услышал, как пенистая жидкость наполняет сосуд. — Bаncaraid gu brаth! — воскликнул Кинан.

— Slаinte môr! — дружно прокричали мы в ответ, пока чаша шла по кругу. {Тосты. Аналог русского «Будьте здоровы»!}

В тот вечер мы хорошо поели, и, пока горел костер, я спел «Битву деревьев»: песнь собрания и общего дела, песнь, побуждающую людей к действию. На следующее утро работа началась.

Строители разобрали инструменты и сошлись на лугу на берегу озера. Лью, Кинан и я обсудили наш план с мастером рабочих — человеком по имени Дерфал, главным строителем короля Кинфарха. Пока мы разговаривали, его люди успели расчистить площадку для нескольких хижин. Воинов отправили рубить деревья для постройки лодок. Понадобится шесть или восемь прочных судов с широким корпусом, чтобы доставлять камни и древесину на строительную площадку по воде.

В первые дни на нашу долю выпало немногим больше развлечений, чем волам, таскавшим бревна из леса на луг. Хижины строителей были уже готовы, и лодки начали обретать форму. Еще через некоторое время их спустили на воду, и строительство началось всерьез. Некогда тихий безмятежный лесной лагерь стал центром суеты.

С утра до ночи в лесу звенели топоры и мычали волы. Лагерь гудел от женских голосов; женщины пекли хлеб, жарили мясо, чтобы накормить вечно голодных рабочих. Берег озера оглашался смехом детей и лаем собак.

Долина обогатилась множеством новых звуков. Я прислушивался к ним, и суета меня радовала. «Беда минует лишь Каледон», — вспоминал я.

Из десяти тщательно отобранных дубовых стволов изготовили деревянные сваи. Их осторожно оттащили к центру озера и загнали в дно так, чтобы вершины выступали над поверхностью.

Затем строители пригнали лодки с камнями и насыпали вокруг каждой сваи забутовку, укрепив основания. Пять свай соединили с пятью другими, образовав в воде пятистороннюю фигуру. Из мощных дубовых плах соорудили платформу, засыпав ее камнями и землей. На платформе будут располагаться первые строения из бревен.

К этому кранногу добавили еще один, потом еще, пока не сложились два десятка кранногов поменьше, соединенных между собой мостами и переходами и окруженных крепкими деревянными стенами.

Лью приглядывал за всем. Днем он работал вместе со строителями, а по ночам обсуждал с Дерфалом работу на следующий день. Кинан очень радовался происходящему, как будто Динас Дур был его собственным детищем. Я думаю, он впервые был занят созданием чего-то значительного. Отец его был дельным правителем, но не спешил доверять Кинану какие-то важные дела. Так что строительство крепости стало для него первым серьезным предприятием, и он отдался ему всей душой.

Маффар прошел в тяжелой работе. Рилла, сезон Семяпада, с его прохладными днями и ночами, стал долгожданным облегчением. Мы намеревались работать до тех пор, пока будет держаться погода, и оставалось еще немало прекрасных дней, прежде чем лед и ветер Соллена положат конец нашей активности.

Кинан собрался возвращаться на юг.

— Скоро начнется жатва, и я буду нужен отцу для сбора королевской дани, — объяснил он. — Но я вернусь до снегопада, привезу еды, чтобы пережить Соллен.

— Возвращайся, друг. Мы будет ждать, — сказал Лью, когда Кинан с товарищами садились на коней; с Кинаном уезжали четверо воинов, остальные оставались. — Однако не торопись, дождись, пока погода установится. Уверен, нам хватит до Гида того, что привез в первый раз.

Кинан коротко кивнул.

— Да пребудет мир над твоей долиной, — сказал он.

— Легкой дороги, — пожелал Лью. — Возвращайся, когда сможешь.

Проводив Кинана, мы спустились к озеру. Над водой висел перестук топоров. Строители укладывали бревна. Волы подтаскивали все новые материалы. Дети плескались у берега. Мы посидели на камнях среди пахучих стружек и смотрели на два готовых краннога — первый с двумя большими постройками и складом, второй — с загоном для скота, и начатый третий с хижинами строителей. А еще на берегу возвели четыре просторных жилища. Хорошее начало.

— Дело идет, — сказал Лью. — Уже на что-то похоже. Жаль, что ты этого не видишь, Тегид.

— Вижу, — отозвался я. — Я все это видел.

— Хорошо бы, чтобы вышло по-твоему. Вот только…

— Все так и будет. Знаешь, за это время мой дар тоже подрастал.

— В самом деле?

— Я не могу им управлять. Он приходит, когда захочет, как авен. Иногда сам по себе, но чаще начинается с какого-нибудь звука или слова. Но каждый раз мне кажется, что я вижу больше.

Свежие ночи Риллы принесли с озера туманы, но дни стояли в золоте листвы под угасающим светом солнца. Но это великолепие с приближением Самайна померкло. Яркие краски сменились серыми, как зола в костре Самайна, знаменующего начало года. Любой огонь в конце концов превращается в серый пепел — пошли затяжные дожди. Теперь вода так и будет висеть в воздухе, пока наползающая тьма не обратит ее в снег.

После Самайна я отчетливо ощущал в воздухе запах зимы. Лошади и волы отрастили шерсть, она стала длинной, мягкой и густой. Воины охотились, ловили рыбу и заготавливали дрова к сезону снегопадов. Женщины коптили и солили мясо; пекли ржаной хлеб, способный долежать до зимы. Дети уже не сверкали загорелыми голыми ногами, они оделись в теплые шерстяные плащи и штаны. Строители по ночам смазывали инструменты жиром и относили в хижины на берегу озера, чтобы не ржавели.

Наш лагерь среди деревьев опустел, мы перебрались в жилища на берегу. На строительстве оставалось около тридцати человек, поэтому четыре больших дома на берегу озера позволили разместиться с комфортом. Так было, пока не появился первый беженец.