Серебряная рука

Глава 1. ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ СМЕРТИ

Мы доставили тело Мелдрона Маура с высокогорья Финдаргад, чтобы похоронить его на Холме Королей. В траурную повозку запрягли трех лошадей: рыжую, белую и коренником вороную. Я вел ее в поводу, провожая Великого короля к вечному покою.

Шесть воинов шли по обе стороны от повозки. Копыта лошадей и колеса обмотали шкурами, так что кони шли бесшумно, копья и щиты воины убрали в чехлы. За нами шел весь народ Ллвидди, мужчины, женщины и даже дети несли незажженные факелы.

Порядок королевских похорон не менялся с незапамятных времен. Все делалось скрытно, так, чтобы никто не заметил похоронную процессию. Прежде всего ее не должен увидеть враг, дабы не осквернить ритуальное действо.

К ночи мы прибыли в Глин Ду, узкую долину, по которой протекал приток Модорн. Мы шли по темной долине вдоль тихой темной воды. В небе еще держались отсветы сумерек, а здесь было совсем темно.

У подножия Кнок Риг, Холма Королей, я разжег небольшой костер, чтобы зажечь факелы. Люди расставились по местам, образовав две длинные шеренги по обе стороны тропы, ведущей вверх по холму ко входу в пирамиду из камней. Они зажигали факел от факела, образуя Арьянт Ол, светлый путь, по которому короля понесут к могиле. Когда все были готовы, я начал похоронный обряд со слов:

— Меч на бедре был надежной защитой, проклятием врагов! Теперь он сломан.

— Факел у меня в руке был символом ума, маяком, освещающим дорогу. Сейчас он погас.

— Щит на плече — удел героев в зале славы. Теперь он расколот, и рука, державшая его, холодна.

— Телу предстоит покрыться землей и камнями. Горе моему сердцу! Король мертв! Тело скоро оденется землей и дубом! Горе моему сердцу! Правитель убит. Тело его скроет трава кургана! Горе моему сердцу! Вождь Придейна присоединится к своим отцам в Кургане Героев.

Люди Придейна! Падите ниц. Горе настигло вас. Наступил День Раздора!

Великое горе, огромная печаль. Вместо радостных песен будут звучать лишь песни скорби. Плачьте, люди! Столп Придейна разрушен. У Зала Племен больше нет крыши. Орел Финдаргада улетел. Вепрь Сихарта ушел. Великий король, Золотой король, Мелдрон Маур убит. День Раздора наступил!

Человек рождается на свет, но всю жизнь рядом с ним спутник рождения — смерть. Жизнь холодна и жестока, но мы не лишены последнего утешения. Ибо умереть в одном мире — значит родиться в другом. Пусть все люди услышат и запомнят это!

Я повернулся к воинам у повозки и подал знак. Лошадей выпрягли; траурную повозку подняли и сняли с колес. Воины водрузили помост, на котором лежало тело короля, на плечи и медленно понесли к каменной пирамиде. Они шли между рядами факелов, направляясь светлым путем к могильному кургану.

Я дождался, пока они минуют меня и пошел сзади, негромко выпевая «Плач по павшему герою», позволяя словам течь, как слезы. Этот плач исполняется без арфы. Его может петь только Главный Бард, и хотя я никогда его не пел, слова знал наизусть.

Это сильная песнь, полная горечи и гнева; она рассказывает о том, как оборвалась жизнь героя, а народ лишился его доблести и защиты. Я пел, и чем дальше, тем сильнее становился мой голос, наполняя ночь суровой печалью. В этой песне нет утешения; в ней есть лишь холод могилы, пустота и тщетность смерти. Я пел о горечи утраты и мучительном одиночестве. Я жестко выдавливал слова, словно откусывая их зубами.

Люди плакали. И я тоже плакал, поднимаясь вверх к Арьянт Ол, медленно, медленно приближаясь к погребальной пирамиде. Песнь подошла к концу: финальная восходящая нота превращалась в дикий выкрик. Он знаменовал собой гнев от жестоко оборванной жизни.

Мой голос поднимался все выше, рос, расширяясь, бросая в ночь обвинениями. Легкие горели, горло саднило; сердце с трудом справлялось с напряжением. Последний крик рванулся и замер в воздухе. Эхо пошло гулять по склонам Глин Ду и кануло в звездную пустоту копьем, брошенным в глазницу ночи.

Воины, несшие тело короля, остановились. В руках не стало силы. Носилки покачнулись. Мне даже показалось, что сейчас они уронят тело, но они удержались на ногах и снова медленно двинулись вперед. Это был ужасный миг, больше говорящий о боли и горе нашей утраты, чем слова моего плача.

Носильщики подошли ко входу в пирамиду из камней, двое мужчин с факелами вошли в гробницу. Потом внутрь внесли носилки, и я последовал за ними. По стенам в каменных нишах покоились кости королей Придейна, отверстия закрывали их щиты.

Тело Мелдрона установили в центре, и воины почтили короля обычным жестом: каждый коснулся лба тыльной стороной ладони. Потом они покинули усыпальницу. Я остался, глядя на лицо господина, которого любил и которому служил. Пепельно-серая кожа, впалые щеки, глубоко запавшие глаза, бледный лоб, высокий и светлый. Даже после смерти лицо короля сохранило печать благородства.

Я рассматривал щиты других королей на стенах усыпальницы: королей других времен, каждый из которых был прославленным лордом, каждый из них некогда правил Придейном. Теперь пришла очередь Мелдрона Маура занять свое место среди них. Великий Золотой Король погиб. Кто достоин занять его место?

Я ушел последним, оставив короля его долгому сну. Мне еще предстояло вернуться, когда женщины закончат свою работу: я должен собрать кости и положить их в одну из пустых ниш. А пока я попрощался с Мелдроном Мауром и вышел из усыпальницы. Медленно проходя по тропе Арьянт Ол, я запел «Плачь королевы».

К моему голосу постепенно присоединялись голоса женщин. В этой песне звучит утешение. Пока я пел, я стал истинным Главным Бардом. Я видел, как песнь рождается в моем народе; я видел, как он получает силы для жизни в ее красоте. Я думал: сегодня вечером я возьму в руки посох Оллатира. Я достоин быть бардом великого народа. Но кто достоин стать нашим королем?

Глядя на лица собравшихся на склонах Кнок Рига, я задавался вопросом, кто из них сможет носить торк, оставленный Мелдроном Мауром. Кто наденет венец из дубовых листьев? Среди нас были хорошие люди, красивые и сильные, вожди, способные вести за собой в бой, но король — это нечто большее, чем предводитель воинств.

Кто достоин быть королем? Я думал. Оллатир, мой наставник, что бы ты хотел от меня? Поговори со мной, старый друг, как говорил в прежние времена. Поделись со своим филидом мудростью. Я жду твоего слова, Учитель. Наставь меня на путь, по которому мне идти…

Молчит Оллатир. Он мертв, как и многие гордые сыновья Придейна, его голос — лишь эхо, постепенно затихающее в моей памяти. Увы, его авен покинул этот мир, и мне придется искать свой путь в одиночку. Ну что ж, подумал я, приступая к своей задаче. Я бард и сделаю все, что может сделать Истинный Бард.

Я накинул на голову полу плаща и высоко поднял посох.

— Сын Тегвана, сын Тейти, сын Таларианта, бард и сын бардов, я Тегид Татал. Слушайте меня!

Я знал, что в толпе есть люди, которые предпочли бы, чтобы я промолчал, и потому говорил смело.

— Моя скорбль самая глубокая, потому что господин, которому я служил, жестоко убит. Мелдрон Маур мертв. Впереди я вижу смерть и тьму. У нас похитили лучшего сына народа. Наш король навеки уснул в своем доме под камнями и травой. Предательство занимает место чести.

Настал День Раздора! Теперь людей защитит лишь меч. В наш райский мир пришла война. Ладд и Нудд сражаются за королевскую власть Альбиона.

— Эй, прорицатель! — Это крикнул принц Мелдрин, проталкиваясь сквозь толпу. На нем была одежда отца — сиарк, штаны и малиновые сапоги с золотой каймой. На поясе — золотой нож Мелдрона Маура, и пояс королевский с золотыми дисками, тонкими, как рыбья чешуя. Видимо, он посчитал, что этого мало, потому что завязал свои рыжие волосы так, чтобы все могли видеть золотой королевский торк у него на шее.

Значит, мои слова попали в цель. Мелдрин разозлился. Челюсть выставлена вперед, глаза выпучены и блестят, как осколки кремня. Рядом с ним Сион Хай, герой Мелдрина, гладколицый, смуглый, ни на шаг не отстает от своего господина.

— Тегид болтает невесть что, не обращайте внимания, — кричал Мелдрин.

В толпе послышался ропот, и Мелдрин резко повернулся ко мне.

— Что ты затеял, бард? С какой стати пугаешь народ? Нам что, делать нечего? А вместо этого мы должны выслушивать твою болтовню!

— Вижу, ты действительно сильно занят, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. — Крадешь пояс и торк Мелдрона Маура. Только не думай, что одежда отца поможет тебе занять его место.

— Не забывайся, бард! С королем так не говорят! — отрезал Сион Хай, придвигаясь ближе. — Попридержи язык, а то как бы тебе его не потерять!

— Да какой он бард! — пренебрежительно махнул рукой Мелдрин. — Обычный предсказатель! — Принц расхохотался. — Иди своей дорогой, Тегид Татал. Я уже сыт по горло твоими бреднями. Ни ты, ни твой злобный язык здесь не нужны. Ты нам вообще больше не нужен.

Сион Хай растянул губы в зловещей усмешке.

— Похоже, от тебя больше нет никакой пользы королю, бард. Может, твоя служба пригодится кому-нибудь в другом месте?

Как я не старался, гнев полыхнул внутри меня, как пламя.

— Мелдрин — не король, — напомнил я собравшимся. — Только я сейчас могу наделять королевской властью.

— А я держу в руках Поющие Камни! — Задорно крикнул Мелдрин. — Теперь ни один воин не сможет выступить против меня!

Его хвастливые слова вызвали ропот одобрения у многих, стоявших рядом. Даром что в первых рядах оказались люди из Волчьей стаи. Я понял, как ему удалось обмануть своих последователей, как использовать подвиг Лью себе на пользу. Он собрал фрагменты поющих камней и теперь стремится сделать из них талисман силы.

— Зря держишь, — сказал я. — Песнь Альбиона — не оружие.

Сион выдернул меч из ножен и приставил мне к горлу.

— У нас есть и другое оружие, — прошипел он, дыхнув мне прямо в лицо.

А вот эта угроза была уже лишней. Правда, люди, окружавшие нас, слегка растерялись, не зная, кого слушать.

Нападение на барда могло привести только к катастрофе. Но Мелдрин, обуянный жаждой власти, поддержанный Сионом и Волчьей Стаей, напугал народ. Они больше не знали, кому доверять.

Я смотрел на Сиона с холодным презрением.

— Убей меня сейчас, — посоветовал я. — Потому что пока я жив, Мелдрину никогда не стать королем.

Сион сильнее нажал на меч. Лезвие впилось мне в кожу. Я перехватил посох и приготовился нанести удар.

Но тут в толпе кто-то громко закричал:

— Смотрите!

Тут же другой голос поддержал первый.

— Усыпальница!

Взгляд Сиона метнулся к могильному холму. Удивление сменилось злобой, и клинок дрогнул. Я тоже посмотрел на вершину холма. В неверном свете факелов там обозначилось какое-то движение. «Это просто игра света, — подумал я; — клубы дыма от поднятых факелов». Я хотел повернуть голову, но опять уловил слабое движение…

Толпа подалась вперед. Теперь все видели человека, выходящего из усыпальницы.

Женский голос крикнул:

— Это король!

— Король! — повторили десятки голосов. — Король жив!

Дрожь страха и удивления пробежала по людям. По правде говоря, даже я подумал на миг, что король вернулся к жизни. Но мысль тут же исчезла. Это не Мелдрон Маур.

Человек вышел из могильного Холма Королей и начал спускаться. Я заметил золотой блеск кольца героя на его пальце.

— Ллев! — закричал я. — Это Ллев! Лью вернулся!

Имя пронеслось среди собравшейся толпы. «Ллев… это Лью. . . Видите? Лью!»

Действительно, пришелец из Другого мира вернулся. Ллвидди расступались перед ним, образуя широкий коридор. А он шел, не глядя ни вправо, ни влево, решительно направляясь вниз по склону холма.

Я видел, что его вид одновременно изумляет и ободряет людей: его приветствовали; тянули к нему руки, стараясь коснуться; выше поднимали факелы. «Ллев!» — кричали они; и я подумал, как легко его имя сходит с языка.

Герой спускался с Королевского холма по сияющей дороге, а я смотрел и думал: «Вот из этого материала Быстрая Твердая Рука вполне может слепить короля».