Серебряная рука

Глава 31. БЕДА

— Вперед! Уезжайте! Я их встречу! — крикнул Кинан. Следом я услышал, как он достает меч из ножен.

— Сколько их там? — тревожно спросил я.

— Около двадцати, — сказал Лью. — Может, и больше.

— Уходите! — закричал Кинан.

— Нет уж! Будем сражаться вместе, — проворчал Лью. Бран и Алан поддержали его, и воины одобрили подобное решение. — Только учтите, — добавил Ллев, — на каждого из нас их приходится двое. Какие будут идеи?

— У нас есть колесницы, — отметил Кинан. — Они нам помогут. Одну поведу я, а вторую Бран.

— Верно, — сказал Лью. Он повернулся ко мне. — Тегид, возьми с собой Неттлса. Не уходите с дороги. Мы присоединимся к вам, когда сможем.

— Я останусь, — сказал я.

— Но ты можешь уйти…

— Не о чем говорить. Я остаюсь.

Собственно, на пререкания времени уже не оставалось.

— Ладно. Как хочешь, — Лью. Я слышал скрип седел, голоса воинов, отдававших приказы, топот копыт и крики приближающихся вражеских воинов.

Кто-то подбежал ко мне.

— Придержи лошадей. — Алан Трингад сунул мне в руки поводья и снова исчез.

— За мной! — крикнул Кинан. — К бою!

Мимо с грохотом копыт пронесся отряд. Звук мгновенно пробудил мое внутреннее зрение, и я увидел перед собой дорогу и на ней две колесницы. Первую вел Кинан. Он правил прямо на сбившихся в кучу вражеских воинов. Бран стоял во второй колеснице, левее Кинана, ее вел Алан. Лью скакал справа от Кинана вместе с остальными воинами.

Рядом со мной раздался голос.

— Trafferth?

Я увидел Неттлса. Он вопросительно смотрел на меня. Он еще раз повторил

— Trafferth?

Он пытался говорить со мной на нашем языке. Звучало довольно грубо, но смысл я понял.

— Да, — кивнул я, — беда.

Не знаю, понял ли он меня, но он тоже кивнул и стал смотреть на происходящее на дороге. Мое внутреннее зрение изменилось, я увидел две быстро сближавшиеся группы, только смотрел я на них как бы с большой высоты, глазами парящего ястреба. Я видел вытянутые шеи лошадей, рвавшихся в бой, раздувающиеся ноздри и клочья пены, летящие с губ. Я видел Кинана: его огненную шевелюру ни с кем не спутаешь. Он управлял колесницей, держа наготове несколько копий; рядом скакал Лью с высоко поднятым копьем; посреди второй колеснице подобно мощному дубу стоял Бран с тремя копьями в руке; Алан, намотав поводья на кулак, отдавал команды своим людям. Ноги лошадей мелькали так быстро, что сливались в плохо различимое пятно. И над всем этим стоял гром копыт.

Враг приближался, расходясь широкой дугой. Намерение было совершенно ясным: они хотели окружить наших воинов, пользуясь численным превосходством. Их лошади носили нагрудные пластины и бронзовые поножи, на головах — плюмажи с длинными перьями. У некоторых воинов я видел на головах чудные рогатые шапки, а один от пояса до плеча был обмотан бичом, похожим на огромную змею. Я отметил суровые лица и жестокую решимость в глазах. Их внешность указывала на принадлежность к волчьей стае Мелдрина, а это означало, что и сам Бешеный Пес где-то неподалеку.

Два отряда сблизились. Я стиснул зубы, внутренне приготовившись к столкновению.

Кинан и Алан направились к центру вражеской линии и прорвали ее. Вражеские воины бросились в стороны от колесниц, переключив внимание на всадников. Но Лью с остальными приотстали, и противник не смог сразу остановить атаку. Колесницы лихо развернулись, подняв облака пыли. Вражеская линия, напоминавшая разрубленную змею, начала сворачиваться, и в это время наши всадники нанесли удар. Они ворвались в ряды врагов, как брошенное копье. Земля задрожала от столкновения; лошадей сбивали с ног и они с визгом валились на бок. Ломались копья, сверкали мечи.

Кинан и Алан ударили по флангам. Враг отхлынул, в спешке расступаясь перед мчащимися колесницами. Закричали люди, лошади сталкивались и ржали. Бран, выгнувшись, метнул копье. Скорость колесницы усилила бросок. Один из атакующих противников вылетел из седла — копье пробило щит и пронзило его насквозь. Кинан мчался сквозь ряды врага, словно бешеный бык сквозь туман. Воины, завидев его, отворачивали коней — уж больно страшным представлялся им воин, летевший на них с диким ревом и смертоносным копьем. А он разил направо и налево, и каждый удар копья находил цель. Несколько врагов свалились под колеса его колесницы.

Несколько мгновений — и линия врага, такая стройная до этого, развалилась, воины рассеялись. Колесницы снова развернулись и ударили по второй половине вражеского отряда, там воины как раз собирались для атаки. Скорость колесниц вкупе со свирепостью атаки Кинана и Брана невозможно было вынести. Они ударили в гущу врагов, ударили и исчезли в суматохе встающих на дыбы лошадей и летящих на землю тел, а затем снова возникли уже по другую сторону, готовые к новому удару. Пыль рассеялась. Пять человек лежали на земле, три лошади метались в пыли, а пять конных воинов растерянно кружили по полю, не в силах сообразить, откуда следует ждать очередной атаки.

Подлетел Лью с воинами и быстро разделался с этой группой. Я видел только блики на клинках, а затем — пять лошадей, бегущих без всадников куда глаза глядят. А еще я увидел Неттлса: он стоял на коленях в пыли, закрыв глаза руками, и плечи его сотрясались.

Враги готовили следующую атаку. Кинан и Алан двинули свои колесницы так, что они шли почти бок о бок. Кинан поднял копье и страшно закричал, заставляя свою упряжку набрать скорость. Лошади поднялись на дыбы и рванули вперед. Алан тоже издал протяжный крик, и его лошади рванулись вперед, словно камни из пращи. Ллев и остальные присоединились к летящим колесницам, и воздух запел, распоротый наконечниками копий.

Для врагов это оказалось уже слишком. Их атака захлебнулась, едва успев начаться, ряды смешались, воины, не выдержав натиска, обратились в бегство. Они мчались той же дорогой, по которой пришли. Из двух десятков нападавших осталось шестеро. Лью со своими воинами бросился в погоню. Однако несколько копий, брошенных вослед убегавшему врагу, не достигли цели. Шестерым повезло, они ушли.

Кинан издал ликующий вопль, спрыгнул со своей все еще движущейся колесницы и ударом меча снес голову ближайшему мертвому противнику. Схватил копье воина, насадил на него голову и воткнул копье в землю.

Я запел победную песнь, заставив дальние холмы пересылать друг другу эхо этой дерзкой песни, и повернулся к Неттлсу.

— Все кончено! Мы победили!

Он опустил руки и заморгал, глядя на меня; он не понимал, но это неважно.

— Gorfoleddu! — выкрикнул я. — Радуйся!

Седовласый мужчина улыбнулся. «Gorfoleddu!», — повторил он, еще дважды пошевелил губами, повторяя слово, и закивал.

Вернулись Бран с Аланом. Лью и его всадники подъехали следом. Кинан сокрушался:

— Надо было догнать их, — говорил он. — Они же Мелдрину расскажут.

— На этот раз нам повезло, — сказал Бран. — Колесницы стали для них неожиданность. В следующий раз такого уже не будет.

— Тем более надо было закончить начатое, — проворчал Кинан.

— Бран прав, — сказал я. — Возможно, за ближайшим холмом стоит войско Мелдрина. Надо возвращаться в Дун Круах, пока есть такая возможность.

Кинан не успокаивался.

— Да пусть хоть сам Бешеный Пес приходит. Мне ли его бояться?

— Будут еще и другие сражения, — успокоил его Лью. — Сегодня — победа, а другие сражения потом. Нас ждут, брат. Веди нас домой.

Мы развернули лошадей и поспешили прочь. У меня за спиной ехал Неттлс, но я не отставал. Колесницы погромыхивали по дороге. Мы направлялись в Дун Круах. День опять был жарким и липким, но Кинан уверенно вел нас через сухие, увядшие холмы, и в Дун Круах мы прибыли, когда солнце уже висело над западным горизонтом.

Ффанд похоронили в тот же день.

— Сейчас так жарко, — объяснила женщина, которая заботилась о ней, — что с похоронами нельзя было ждать, я ведь не знала, когда вы вернетесь. Я что-то сделала не так? Вы недовольны, господин?

Упрекнуть ее было не в чем, но ее слова меня задели.

— Нет, нет, — успокоил я ее, — ты хорошо справилась. Но я должен сходить на ее могилу. Отведи меня.

Она привела нас с Лью к месту захоронения; это оказалась небольшая насыпь в тени зала.

— Здесь прохладнее, — объяснила женщина. — Лучше места я не нашла.

Я поблагодарил ее, и она ушла. Лью долго молчал, глядя на свежую землю.

— Вот видишь, как оно бывает, — сказал он наконец. — Нам, чужакам, здесь не место, Тегид. Мы не можем остаться, и никогда не сможем.

За ранним ужином в зале Кинфарха Кинан рассказал о событиях дня. Наши люди шумно выражали недовольство тем, что им не удалось принять участие в такой славной стычке. Нас заставили несколько раз пересказать историю сражения, чтобы все могли как следует осознать ее. В результате мы проговорили до ночи, и только после этого смогли побеседовать с Кинфархом.

— Лорд Кинфарх, — обратился Лью к королю. — Приятно сидеть в твоем зале и рассказывать о победе. Но мне напоминают, что мы уже потеряли целый день и все еще ждем твоего решения. Ты пойдешь с нами в Динас Дур?

Король нахмурился.

— Я решил… — начал он, но нам так и не удалось узнать, что же решил король. Ибо в этот момент закричал страж на стене. Мгновение спустя короткий резкий звук боевого рога сыграл тревогу. Немедленно проснулось мое внутреннее зрение и явило мне деревянную стену и воинов в напряженных позах, залитых лунным светом и четко видимых на фоне глубокого темного неба. И над всем этим сияют яркие звезды. Дверь зала распахнулась, и сидевшие в зале высыпали наружу…

Я вместе с остальными подбежал к стене и взобрался на вал. Передо мной расстилалась темная земля. Пусто, если не считать слабого мерцания единственного костра вдалеке. Я повернулся к воину, поднявшему тревогу, и хотел было спросить, что его насторожило, но тут же заметил еще один огонь вдали. Пожар.

Страж махнул рукой в черную даль. Я посмотрел туда, куда он показывал, и увидел, как то, что я вначале принял за пожар, разделилось на целую россыпь огней. Чем больше я всматривался, тем отчетливее видел, что их становится все больше.

Рядом со мной возник Бран.

— Как думаешь, кто это?

— Мелдрин, — ответил я. — Он нас нашел.

Внезапно на стене стало тесно. Лью и Кинан оказались рядом со мной, наблюдая, как тихие далекие мерцающие огни затопляют равнину. С каждым вздохом их становилось все больше.

— Он решил нанести удар ночью, — заметил Кинан. — Ну что ж, пусть приходит. Мы подготовим для него прием, который он долго не забудет.

Лью ничего не сказал. Он смотрел в темноту, словно пытаясь от нее избавиться; лицо его выражало глубокую сосредоточенность, глаза сузились, брови почти сошлись. Под кожей ходили желваки. Это беспокоило меня больше, чем вид войска на равнине

— Лью? — Я коснулся его руки — словно тронул обнаженный корень дерева. — Лью!

Он повернулся ко мне. Глаза странно блестели в лунном свете — он смотрел на меня, но меня не видел.

— Поговори со мной, Лью, — сказал я, кладя руку на его напряженное плечо. — Что ты видишь?

Он медленно открыл рот… Именно тогда я увидел крохотные комочки пены в уголках губ и понял! Сердце у меня зачастило. Я знал, что его так прихватило. Это знание принесло и надежду, и страх. Потому что я видел такое раньше и знал причину его состояния.

Кинан тоже заметил перемены в поведении друга.

— Что происходит? — обеспокоенно спросил он. — Тегид! Что не так?

Лью начала трясти дрожь. Он потянулся ко мне здоровой рукой. Кинан обнял его за плечи и попытался удержать.

— Тегид! Помоги мне! Я не могу его удержать!