Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Глава 40 Торжествует отец праведника, и родивший мудрого радуется о нем

Сегодня был весьма необычный день. Наверное, смешно так о нем думать, когда до него прошло уже столько поистине невероятных дней в самых неожиданных местах. Но все же он заслуженно отличался от других.

С утра состоялся памятный разговор с Тодом. Кстати, беруанец раньше других прилетел в Троссард-Холл, Одди и Эвридика вместе с ним. Сперва он дичился остальных, не здоровался со старыми друзьями, предпочитал в одиночестве слоняться по спальному городу, подкармливая местных лис и хорьков. Тод словно искал кого-то или что-то, подолгу сидел в библиотеке. Но сегодня вдруг сам подошел к Артуру, когда тот, вооружившись морковками, навещал Баклажанчика.

– Гм… Третье число, – немного сконфуженно пробормотал он. – Видишь, я даже помню, когда день твоего рождения.

– Спасибо, Тод, – ответил Артур, изучающе глядя на приятеля. Беруанец как будто бы слегка дрожал, но не от холода же?

– Я кое-что решил… Не хочу доучиваться в Троссард-Холле, – неожиданно выдал он.

– Почему?

– Да не чувствую я себя тут как-то… В своей тарелке. Сестры, конечно, останутся здесь, но я… Хочу поступить в Беруанское географическое общество, открывать новые земли…

– Как Корнелий Саннерс?

– Да, пожалуй, как он. Как оказалось, я очень люблю путешествия. И мне понравилось… путешествовать с тобой.

– Тод, нам будет тебя не хватать.

Беруанец неожиданно разозлился.

– Вечно ты такой… Послал бы уж меня на все четыре ветки, и то мне бы полегчало.

Артур весело ухмыльнулся.

– Ну уж нет, привыкай к ласковому обращению.

– Вообще-то, я поздравить тебя хотел и… попрощаться. Решил улететь сегодня, чтобы не видеть… Ну ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю. Жаль, что не хочешь остаться, – с неподдельной грустью сказал Артур.

– Я кое-что узнал от нашего библиотекаря. Не знаю, насколько это важно для тебя, но… Для меня это очень важно. Помнишь, когда мы пришли в Гвибеллград, чувство дома покинуло меня? Оказывается и чувство дружбы тоже! Город карликов забрал у меня эти две способности. Так что в момент, когда Киль… Киль…– Тод мучительно дернулся и с ожесточением выругался на свою косноязычность. Но Артур ласково тронул его за плечо.

– Ты загородил меня собой, Тод. И сделал это по своему желанию, а не по навязанному чувству дружбы, – за него закончил он и с воодушевлением добавил:

– Я никогда не сомневался в том, что ты мой друг.

Тод поднял голову, и стало видно, что голубые глаза его полны слез.

– А я сомневался. Все время во всем сомневался, – едва слышно прошептал он. – И только недавно понял, что есть вещи, в которых сомневаться нельзя.

– Ты точно улетаешь сегодня?

– Да, прости. Я… Ощущаю себя неловко в Троссард-Холле. Может, после того, как попутешествую, стану другим человеком. С сестрами я уже попрощался, с Даном тоже. Диана… Думаю, ты сам ей все расскажешь. Пожалуй, только не надо про то, что я геройствовал по своей воле. Пусть лучше думает, что я ничтожество.

– Да брось. Ты вовсе не ничтожество. Я расскажу правду.

– Что ж… Тогда пока?

Неуверенно пробормотав слова прощания, Тод направился в сторону леса, где его ждал белый единорог. На ботинках беруанца скрипел свежевыпавший снег. Артур с грустью проводил его взглядом. Он и правда будет по нему скучать.

Этот печальный эпизод померк из-за череды весьма приятных встреч. Сегодня в Троссард-Холле было не в пример много гостей из совершенно разных уголков Беруанского королевства. Из кочевого Мира чудес к ним пожаловали Айрис и Кирим в обнимку с Тиллитой, а также Алан, дурашливо неся на руках Амбер. Кажется, по дороге они люто поспорили о том, на чем лучше добираться в Троссард-Холл, и находчивый Алан, чтобы загладить вину, решил на руках внести свою избранницу в замок. Из Беру прилетели мама Тина с тетушкой, а также семья славных академиков. Чета Фуков чинно заявилась в школу: их безупречные костюмы даже не запорошились снегом во время полета на единороге. Они подарили Артуру столько толстенных энциклопедий, что ему пришлось применять естествознательские способности, дабы дотащить их до своего спального домика. Мама Инка тоже прилетела на единороге. Артур впервые с ней познакомился. Так вот она какая – жена Доланда! Беловолосая горделивая красавица с заснеженным грустью лицом. Инк, кажется, все рассказал ей про Норогана: верно, истина о вероломном естествознателе неприятно поразила ее. Из Таровилля пожаловали Ранди со своей жестокой тетушкой, а из Гераклиона прибыли дружные раторбержцы, привезя с собой целые сумы устриц, мидий, ракушек и водорослей. Лапка с Ранди в первые же минуты умудрились поцапаться, Инку ужасно не повезло влюбить в себя двух таких разных девушек. И столько сегодня было народу: причем, самое удивительное, что все они пожаловали сюда из-за одного человека! Артур все никак не мог осознать, что этим человеком являлся он сам.

С минуты на минуту ожидали начало торжества. Страшное волнение охватило Артура, когда он стоял на берегу озера Труль и теребил на своем непривычно праздничном костюме пуговицу. Рубашка, казалось, была ему мала, а галстук душил. Все-таки походная одежда куда привычнее. Однако Диана его не простит, если он будет выглядеть как бродяга с Большого конного тракта.

Вокруг собирались люди, торжественно неся перед собой рисовые фонари, однако Артур не смотрел на прибывающих гостей. В глазах стояла мутная пелена, а сердце тоскливо сжималось. В столь важный день ему бы так хотелось, чтобы рядом находился самый близкий человек. Его отец. По беруанской традиции именно он должен был подвести невесту к жениху. Но вместо Ирионуса эту роль выполнит баклажановый единорог. Тоже неплохо, но все же.

«Где же ты…» – мысленно прошептал Артур, до рези в глазах всматриваясь в доброжелательные лица гостей. Когда они замечали его отчаянный, мечущийся взгляд, то с пониманием улыбались. Конечно, нешуточное это дело, свадьба. Тем более в столь юном возрасте. Так, вероятно, они размышляли и одаривали Артура успокаивающими улыбками, будто стараясь подбодрить. Они все понимали, но при этом не понимали ничего. На смраденьской стороне спального городка слышался шум вихря, но здесь, возле озера было тепло и умиротворенно. Даже душно. Артур почувствовал, как виски его покрылись потом, воздуха отчаянно не хватало.

«Все будет хорошо» – прилетело ему в мыслях от Баклажанчика. Да, да, отличная формула. Только ему нужен отец.

По рядам гостей прошлась волна беспокойства и шепотка – то Диана шла к нему навстречу. Артур замер от восхищения, ибо никогда еще не видел подругу такой прекрасной. Точно сама русалка вышла на берег ради него одного. На ней было длинное сиреневое платье, целомудренно закрытое на жемчужные пуговки, как и полагается невесте. На красивой горделивой голове – сапфировый обруч чеканной работы, по длинным черным волосам струились фиолетовые бархатные ленты. Хрупкая шея закрыта массивным ожерельем, на руках бренчали браслеты. Она шла медленно и торжественно, однако глаза поблескивали хитро, как будто она задумала шалость. Казалось, сейчас она поснимает все эти безделушки и бросится купаться в озеро. Артур был бы не против такой развязки. Смолкла музыка – подумать только, а ведь до этого играла музыка, но он ее даже не слышал! Артур был напряжен до крайности и принялся растерянно озираться по сторонам. Совершенно не к месту вспомнилось детство, Клипс, и разговор двух холеных мужчин:

«Мой вчера подрался с этим… Сынком ведьмы. Как бишь ее? Жуткая тварь, на окраине живет, как в глаза глянет, так сразу в дрожь бросает».

«Я своему не разрешаю с такими общаться. Дурная кровь. Даже родители от него отказались».

Артур вспомнил, что эти необдуманные слова взрослых людей нанесли ему глубочайшую рану. Сперва он хотел броситься на обидчиков, избить их до полусмерти, но когда услышал последнюю фразу, то словно окаменел. Он так и стоял, подслушивая разговор чужих родителей, не имея в себе душевных сил для того, чтобы выйти из укрытия, начать бороться и отстаивать свою правду. Видно, не всегда избранный всадник отличался смелостью. Артур много раз думал, что если бы у них с Леврудой была нормальная семья, то они жили бы совсем иначе.

Над озером романтично реяли светляки и фиолетово-стеклянные стрекозы, позади темнела тонкая линия горного хребта, приятно пахло теплой речной водой и рыбой, изредка слышались умиротворяющие всплески – то русалки досадливо сбивали хвостами кувшинки. Сама природа соответствовала моменту.

Баклажановый единорог подошел к Диане, показывая тем самым, что он готов. Артур вздохнул, отгоняя от себя мрачные мысли. В его семье так не будет! Его дети не будут страдать из-за того, что родителей рядом нет. Он смело поднял голову и посмотрел на Диану, она улыбнулась ему, но в глазах засветилось удивительное понимание. Точно она догадалась о его мыслях. Артуру захотелось сделать для нее что-нибудь волшебное. Немного естествознательства – и вот ее платье блестит фиолетовыми огнями, ослепляя изумленных гостей. Все восторженно ахнули, думая, что этим чудом они обязаны изобретателям. Не все еще в полной мере осознали тот факт, что Артур естествознатель.

– Драгоценные, – начала приветственную речь Дейра. – Мы собрались с вами по нескольким важным причинам.

Гости притихли, с уважением глядя на директора школы.

– Во-первых, сегодня мы празднуем день рождения моего талантливого ученика. Когда он впервые появился в стенах школы, еще такой юный, робкий, но при этом смелый и настойчивый, я и подумать не могла, что именно этому человеку буду обязана жизнью. Как, впрочем, и все мы.

Она замолчала, ибо ее признательность потонула в грохочущем потоке аплодисментов и добрых слов. Несомненно, каждый присутствующий здесь искренне верил в то, что именно благодаря Артуру они все еще живы. И пусть король пока придерживался иного мнения, Дейра не собиралась молчать.

Артур неловко склонил голову, ощущая позорное желание немедленно сбежать. Но его вряд ли бы отпустили.

– Во-вторых, мы освободили школу от иноземных захватчиков, при этом сохранив жизни всех учеников без исключения.

Снова оглушительные рукоплескания.

– Ну и наконец, в-третьих, сегодня мы станем свидетелями рождения новой семьи. Пусть у вас все сложится хорошо, мои дорогие детки! – проговорив последние слова, директриса напрочь утратила былую помпезность. Глаза ее заслезились, и она всхлипнула от избытка чувств.

После ее речи на время воцарилась почтительная тишина, различимы были только невесомые шаги Дианы. Она уже почти подошла к нему, как вдруг Артур своими обостренными чувствами уловил еще один звук шагов. Не такой легкий, не такой шелестящий. Он резко поднял голову, почти испугавшись. В глазах разгоралась паника. Кругом темно, только корявые факелы и роскошное платье Дианы освещают косой берег; лица гостей, наполовину сокрытые темнотой, загадочны и неопределенны. Неужели ошибся?

– Все в порядке? – одними губами прошептала Диана. Артур нервно кивнул. Но вот сердце юноши предательски затрепетало, ибо он разглядел приближавшуюся фигуру – источник тех самых загадочных шагов. Бледнея, Артур шагнул вперед, на большее не хватило сил, он словно окаменел. Гости непонимающе зашептались, что-то явно происходило не по плану. Только сейчас они увидели еще одного приглашенного, его не сразу узнали. Одетый наспех, даже небрежно, в походную одежду и сапоги, грязные от растаявшего снега. Ветер растрепал ему седые волосы, сделав некое подобие прически. Тяжелая сума за спиной, болезненный румянец на щеках: чувствовалось, что он ужасно спешил, чтобы успеть прийти сегодня. Все-таки пришел.

– Отец… – едва слышно прошептал Артур, чувствуя, как по щекам побежали слезы. Он словно забыл про остальных, лихорадочный взгляд его сконцентрировался на таком знакомом образе. Родном. Как бы порадовалась этой встрече мама! А может, она и радуется теперь, как знать?

Ирионус быстро преодолел расстояние между ними и крепко обнял сына за плечи, его спина сотрясалась от глухих рыданий, но все же то были счастливые слезы!

– Как ты узнал, как нашел? – бессвязно шептал счастливый Артур.

– Павлия оставила весточку с одной очень сообразительной ящерицей, – с ласковой улыбкой отвечал Ирионус.

Теперь, когда они в свете факелов стояли друг напротив друга, в глаза бросалось несомненное сходство отца и сына. Тот же чеканный профиль лица, те же пронзительно-голубые глаза. Та же манера держаться, поразительное благородство и непередаваемая отвага, исходившие от их оживленных, преображенных счастьем лиц.

– И все-таки ты больше похож на мать, – послышался еще один добродушный голос. Он принадлежал Индоласу.

Дождавшись, пока Артур закончит обниматься со старым другом, Ирионус перевел взгляд с сына на его избранницу. Диана смущенно зарделась, в серых глазах отразилось неприкрытое волнение. Какое-то время он серьезно и даже строго смотрел на нее, а затем осторожно взял за руку.

– Я пропустил много событий из жизни моего сына, – с глухой горечью произнес Ирионус. – Но, к счастью, на самом важном мне удалось побывать. Будьте счастливы, мои родные.

Увидев, что влюбленные неловко застыли друг напротив друга, отец сказал, лукаво улыбаясь:

– Самое время обменяться поцелуями!

Стоит ли повторять, что сегодня был необычный день? Думается, и так все понятно.

***

– Война закончилась? – разговаривали между собой Тени в Желтом море. – И люди победили?

Одна особенно большая густая особь приподняла голову из воды, которая маслом облепила ее со всех сторон, не давая освободиться. – Не думаю, – лениво фыркнула она. – Просто мы взяли неправильную тактику. Покуда среди них есть те, кто готовы жить ради других и жертвовать собой, мы не справимся. Силы у нас недостаточно.

– Какой же тогда выход? Что нам делать?

– Очень просто. Мы извратим их ценности, убедим, что нет на самом деле ничего ни доброго, ни злого, скажем, что все поступки можно трактовать двояко. Преступник не виновен в своих деяниях, а виновато его прошлое, родители, общество, все, решительно все что угодно, только не он сам. Свободы выбора на самом деле нет, а есть лишь печальные обстоятельства. Мы научим людей не вмешиваться в дела друг друга, каждый окажется сам по себе, в своих личных переживаниях. Мы сотворим из них знатных себялюбцев, а такие люди, как правило, одиноки и несчастны. Одиноки, так как им не нужны друзья, им довольно партнеров, с которыми им будет комфортно. А на таких почти невозможно положиться, они сбегут при первом же несчастье, первой «некомфортной» ситуации. Несчастны, ибо личность, сконцентрированная лишь на себе, никогда не сможет быть полностью удовлетворена: любая неудача станет для нее концом света.

Итак, когда люди станут совсем несчастными в своем одиночестве и потеряют всякие ориентиры, мы найдем для них помощников, толкователей, которые начнут рассказывать, как им жить. Бедняжки будут подсаживаться на их советы, перестанут самостоятельно рассуждать и тогда, и именно тогда! мы победим. Но не теперь, мой друг.

– Стало быть, нужно подождать?

– Не думаю, что очень уж долго. Люди они такие люди.

Желтое море злорадно булькнуло и затихло.