Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Глава 36 Враг сказал: «погонюсь, настигну, разделю добычу; насытится ими душа моя, обнажу меч мой, истребит их рука моя»

Обеспокоенные, друзья вышли из гнездима прославленного наместника Омарона. У каждого на душе скребли короеды. Неприкасаемые так вообще совершенно не понимали, куда податься. Столь долго ведомые указкой Тени, сейчас они словно потеряли смысл жизни. Кому теперь доргеймцы нужны? Из столицы их уже давно изгнали, колония распалась. Бывшие школьники Троссард-Холла переживали не меньше. Дан отчаянно хотел повидаться с семьей – но как это сделать, если родители в Беру, а туда сейчас никого не пускают? Может, зря они отдали желудь коронеру? Инк тревожился за судьбу всех, но периодически начинал думать об Артуре: справится ли избранный всадник, уговорит ли фиолетовых единорогов помочь? Тин, оказавшись в месте, столь близком к дому, с острой тоской вспоминал погибшего отца, и лицо его чернело от скорби. Ничто уже не будет, как раньше. Тод с Оделян тоже грустили. Они вроде примирились, еще будучи в шатрах полидексян, однако беруанец по-прежнему испытывал неловкость в общении с сестрой. Вина страшной силы терзала ему сердце: Тод отчетливо понимал, что он как бы преступил невидимую черту, из колеблющегося и неуверенного в своих моральных принципах человека превратившись в подлеца. Разве могло хоть что-то на свете оправдать его? Он не знал.

– Давайте найдем Диану? – предложил Инк, так как дал обещание Артуру позаботиться о ней. Удивительное дело, им даже не пришлось никого искать, ибо друзья застали подругу неподалеку от судебного гнездима. Хоть какой-то счастливый проблеск света сквозь дремучие ветки! Казалось, она их специально ждала.

– Наконец-то, я так рада! – живо воскликнула она, кинувшись к друзьям. – Как только стало известно о прибытии людей из Полидексы, я сразу подумала про вас и пошла навстречу. Инк! Неужели это ты?

Сказав это, она внимательно осмотрела друга, словно пытаясь найти во всем его облике неопровержимые доказательства его существования.

– Жив и невредим!

Инкард смущенно улыбнулся.

– Да, я… Смог переместиться тогда. В последний момент…

– Очень рада тебя видеть! – живо произнесла Диана и с чувством обняла его. А затем той же процедуре подверглись и остальные, в том числе и смущающиеся Неприкасаемые. Потом она подошла к Тоду, секунду помялась и тоже прильнула к нему.

Беруанец резко и почти испуганно отшатнулся, видно, совсем не ожидая столь теплой дружеской реакции. В его глазах мелькнуло недоверие напополам с болью, но Диана уже отошла в сторону.

– Расскажите скорее все! Что полидексяне? Война все-таки начнется?

Пришлось потратить какое-то время на разговоры, объяснения, обсуждение дальнейших планов. Впрочем, насчет них как раз все было весьма неопределенно.

– Так значит Тень погибла? Почему тогда мы ждем войну?

– Полидексяне и без Теней хотят воевать. Кроме того, сюда идут люди из Тимпатру. Они все Тени, – терпеливо пояснил Инк.

– Скорее бы прилетел Артур… – задумчиво произнесла Диана и как бы невзначай покосилась на Тода.

– Давайте по мосту перейдем на дерево, где находится кабак «Прикорневой», – предложил друзьям Даниел. – Это самая высокая точка в Омароне, мы сможем наблюдать за происходящим внизу.

– Пошли, – без особого энтузиазма согласились с ним остальные.

Ребята поднялись к панорамному питейному заведению, откуда открывался захватывающий вид на поле и лес. Конечно, эта панорама не была столь манящей, как с раскидистых ветвей беруанского древа, но все же приличная высота позволяла кое-что разглядеть. Благодатное, обширное, привольное поле, будто стражами окруженное сонными дубами, теперь обезобразилось уродливыми рвами и траншеями. Земля взбухла глубокими ранами, почернела.

Друзья с щемящей тревогой смотрели, как у самого подножия Омарона готовилось войско всадников, чуть на отдалении можно было разглядеть бирюзово-морские флаги Гераклиона. Города Королевства собираются воевать между собой, давно уже такого не видали!

Природа готовилась вместе с людьми: воздух тяжелел, набухал, все вокруг наводнилось предгрозовыми тучами, словно само небесное воинство захотело вступить в сражение. Начал накрапывать раздражающий дождь, скрывая кисейным занавесом будущее поле битвы. На отдалении прозвучали устрашающие звуки карникса, сливаясь с порывами ветра. Те, кому уже довелось побывать у полидексян, знали об этом музыкальном инструменте. Бронзовые трубки в виде голов степных львов издавали поистине мрачные звуки, которые для неподготовленного уха звучали как само предзнаменование смерти. Из-за леса показались виновники переполоха – полидексяне. Они нарочито не торопились, словно догадываясь, что своим медленным продвижением здорово помучают людей, которые с трепетом в сердцах наблюдали за ними с веток. Воины из-за защитных валов, верно, с не меньшим напряжением следили за выдвижением неприятеля.

– Когда же они начнут вести переговоры! Что придумает король? – волнуясь, шептал Тин.

Но вопреки их чаяниям никакие мирные переговоры не последовали.

Как только полидексяне подошли чуть ближе, поднялись гераклионские лучники и в воздух взметнулся рой смертоносных стрел: некоторые из них попадали в цель, что ничуть не смутило неприятеля. Иноземные захватчики неумолимо и уверенно продолжали двигаться вперед, перейдя на бег и закрыв головы деревянными щитами, обитыми по краям железом. Облаченные в длинные стальные кольчуги, железные перчатки, сапоги с металлическими пластинами… Закрытые масками с кольчужными сетками и вороньими перьями, с мечами, крепившимися на поясах… Вот как они выглядели. Теперь уже вполне можно было их разглядеть. Внезапно со стороны лагеря полидексян в небеса взмыла причудливая черная волна и, подгоняемая попутным ветром, грозовой тучей устремилась в сторону оборонявших город.

– Что это еще такое? – до боли напрягая зрение, уныло поинтересовался Даниел. Но его слова остались без ответа: все зачарованно наблюдали за приближением черных точек непонятного происхождения. Вскоре стало очевидно, что это вовсе не дождевая туча.

Вороны. Из-за них серое небо ощетинилось черными перьями. А затем произошло нечто странное: сумасбродные птицы камнем срывались вниз, врезаясь в щиты, бездумно насаживаясь на мечи и пики. Что такое, вороны-самоубийцы? И вроде они на первый взгляд не представляли особой угрозы. Но как же это было обманчиво. Спустя какое-то время люди из-за валов истошно завопили: их ужасающие крики доносились до ушей тех, кто жался на спасительных ветках, ожидая развязки. А вороны все летели и летели, бесконечный поток самоубийц. Воздух почернел от их количества, бойцы смешались, лучники опустили стрелы.

– Они летят сюда! – вдруг в страхе воскликнул Инк. Действительно, черное облако быстро приближалось к ним, но со спины, друзья как-то не заметили неприятеля вовремя. К лапкам ворон были привязаны прозрачные колбы: когда птицы со всей силы обрушивались на землю, те разбивались в дребезги. Один ворон с ужасающим треском упал прямо возле ноги Даниела, ломая себе кости. Пузырек раскололся, и оттуда вылилась шипящая жидкость, которая тут же выжгла на коре черную ямку.

– Бежим, скорее! – испуганно вскричал Дан. Его слова не нуждались в поддержке, все и так сразу поняли, что надо спасаться. Единственное место, способное подарить им убежище – старый кабак на ветке. Ребята, не сговариваясь, метнулись туда, чувствуя за своими спинами неприятное хлопанье крыльев и ужасающее шмяканье тел. Подобно саранче свирепые птицы облепили все вокруг, хаотично врезаясь в постройки, деревья, обезумевших от страха людей. Успеть бы добежать до спасительного укрытия!

Дан и Тин были первыми – они уже скрылись за стенами кабака. Чероки последовал за ними, прижимая к груди окровавленную руку – то ворона раздробила ему запястье своим твердым клювом. Диана замешкалась у двери: почему-то она оказалась последней. Пара птиц, вооруженные смертоносными пузырьками, неслись в ее сторону, и она в испуге замерла, поддавшись страху. Тело ее словно оцепенело. Тод, увидев это, кинулся подруге на помощь, закрыв ее собой. Одна ворона со всего размаха врезалась ему в плечо, до мяса пробив плоть. Беруанец тихо заскулил от боли, но не отступил, а принялся отбиваться от птиц, беспорядочно размахивая руками. На помощь выбежали Дан с Инком, вооруженные швабрами. Отогнав ворон, они во второй раз кинулись в гнездим, а когда все оказались внутри, то в панике захлопнули дверь, а потом еще затворили на засов. Ужасающий звук крошившегося дерева перемежался с диким стучанием их собственных сердец: теперь они могли осмотреть друг друга и понять, какой урон им нанес враг. У Тода было ранено плечо, у Чероки – рука. А Даниелу на штанину попала та странная ядовитая жидкость, которая выжгла ткань и оставила на коже болезненный ожог. К счастью, все эти повреждения не являлись смертельно опасными, но неприятностей причинили немало.

– Ч-что это было? – клацая зубами, поинтересовался Даниел. На негнущихся ногах он подошел к круглому окну и с испугом смотрел на то, как на его глазах полчища свирепых ворон разбиваются о кору деревьев. Одна из них шмякнулась прям в стекло и сползла вниз, оставив на нем серый след и прилипшее перо.

– Когда-нибудь они закончатся… – пробормотал Инк растерянно. Он все думал о том, что войну, увы, предотвратить не получилось, как бы они не старались. Беруанцы, на свою беду, напали первыми, полидексяне теперь не остановятся, пока не перебьют всех.

Друзья расположились за массивным дубовым столом у тусклого масленого фонаря. Они теперь лишены возможности наблюдать за сражением, выходить сейчас на ветку было смерти подобно. Диана заботливо перевязывала рану Тоду, а тот, мрачно сцепив зубы, молчал. Лицо его побледнело и по всему было видно, что ему очень больно.

– Спасибо тебе, Тод, – ласково произнесла она. – Ты спас мне жизнь. Я не забуду твоей самоотверженности.

Когда Диана произносила эти слова, Даниел мрачно покосился в ее сторону. Да, бесспорно, Тод сделал благородно, укрыв собой подругу. Но разве это перечеркивало все остальные отвратительные поступки, что он совершал? Разве он уже заслужил прощение? Дану отчаянно не хотелось оправдывать бывшего приятеля, а еще его ужасно раздражало поведение легкомысленной Дианы, которая предпочла разом забыть про все их недомолвки. Мрачное молчание воцарилось между ними, разбавлявшееся страшными перестукиваниями снаружи. Но вот наступила, наконец, долгожданная тишина, которая, впрочем, пугала еще больше, ибо таила в себе неизвестность.

– Выйдем, посмотрим? – неуверенно предложил Инк, оглядываясь на друзей. Хоть он и бодрился, голос его прозвучал очень уныло. Что ж, разумное предложение. И они нехотя покинули временное пристанище, столь заботливо охранявшее их от острых клювов.

Свинцовые сумерки окутали поле боя, немного скрывая урон, нанесенный врагом. Но подступающая темнота не мешала разглядеть людей, под горой птичьих трупов, распластавшихся на мостах – бедняги не успели убежать от крылатой напасти. Казалось, пострадавших было бесчисленное множество! Наверняка вороны и до Беру долетели. Даниел бросил взгляд, полный надежды, на укрепления – оттуда чадил жалкий дымок, защитники Омарона еще на своих постах, значит, не побеждены!

Полидексяне окружили их плотным кольцом: повсюду иноземные шатры, дымящиеся кучки кизяка, скелеты буйволов, факелы. Казалось, до веток уже долетают отрывистые лающие голоса и стук железных сапог. Вскоре они продолжат наступление – и что тогда? Омарон вряд ли выстоит под натиском врага. Начнется долгая и мучительная осада Беру. Снова смотрели друзья на поле, до боли напрягая глаза: им казалось, что нельзя покидать свой наблюдательный пост, так как это будет равносильно предательству. И пусть от них толку было не так уж и много, они все равно чувствовали себя в самой гуще событий, словно лежали на рыхлой земле под сомнительной защитой валов и, глотая едкий дым костров, слушали устрашающую отрывистую речь полидексян.

Передышка, увы, оказалась кратковременной. Сначала со стороны Омарона раздался жалкий перезвон колокола, словно умолявший людей сложить оружие. Его быстро перебила лихая барабанная дробь. Затем все пространство в округе налилось другими звуками: тревожными, жуткими. Нарастал гулкий грохот, топот копыт, боязливые крики караульных. Полидексяне начали штурмовать валы. И как бы стойко ни держались защитники города, они все же не могли устоять перед свирепым натиском врага: последних оказалось слишком много. Стало видно, что свои отступают, жмутся к спасительному Омарону. Строй смешался, превратился в беспорядочные кучки израненных людей, пытавшихся скрыться, либо же найти прибежище на ветках, но на деревья их уже никто не пускал. Стоять до последнего, позади столица. Обезумевшие воины падали, увязали в коварной глинистой почве, а по ним безжалостно шел враг, не останавливаясь: за одним убитым шли сотни таких же. Армутские конники тщетно старались замедлить их продвижение, а вскоре их самих почти не осталось.

Земля сотрясалась под железными сапогами полидексян, но вдруг армия противника замерла на месте, словно чья-то невидимая рука остановила механизм, управлявший сражением. Сделалось непривычно тихо. Все замерло – и лес, и ветер, подчинившись безмолвному приказу. И хоть участники военных действий не отдавали себе в этом отчета, но каждый из них почувствовал нечто ужасное, непоправимое, надвигающееся на них. И если атакующие полидексяне воспринимались жутко, то сейчас сражавшиеся ощутили нечто столь мрачное и безысходное, что окончательно потеряли веру во спасение.

Все словно обесцветилось – как в мире, так и в сердцах людей. Послышался гулкий шелест, точно морские валы набегали друг на друга. Странный, инородный для здешней местности звук, предвестник чего-то ужасного. Казалось, будто поле затопило море, желтые маслянистые валы бурунами вздымались к небу, бурлила и пенилась земля, а потом из темноты показались армутские слоны и зубры с бронированными попонами: на головах их сидели погонщики, а на спинах были возведены небольшие деревянные башни, в которых размещались иноземные бойцы. Огромные животные пугали лошадей: те разбегались в разные стороны, создавая давку. Непрошенные гости смотрелись инородно, словно пришли из совершенно другого мира. Они никого не убивали, но при этом вселяли в людей страх такой силы, что хотелось умереть немедленно, не дожидаясь развязки. Маслянистая вязкая жидкость заполняла сердца и умы, подчиняя доселе неведомому страху. А что, собственно, всех пугало? Пришельцы не выглядели отличными от обычных армутов, но между тем, от них даже на расстоянии исходило какое-то непостижимое уродство, неприметное глазу, но столь хорошо осязаемое на интуитивном уровне. Почему так страшно абсолютное зло? И даже мерзость, причиняемая людьми, выглядит безобиднее? Не потому ли, что оно представляет собой ничто, пустоту, отсутствие любви? Глядя на то, как полидексяне вместе с омаронцами жмутся к веткам, подальше от новой напасти, Инк с сожалением в сердце переживал, что уже не естествознатель. Чтобы бороться со злом, нужна особая сила. Инкард ранее никогда не задумывался над одной небезынтересной мыслью: почему Тень нельзя убить? Почему она переходит от жертвы к своему убийце и так до бесконечности? А сейчас вдруг неожиданно понял: зло невозможно победить злом. Это все равно как соленый суп делать пресным при помощи соли, – весьма глупое и бесперспективное занятие. Но где же избранный всадник? Придет ли он на помощь?