Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Глава 31 Надежда твоя не потеряна

Если вообще к его невезучей персоне применимо следующее понятие, то можно было сказать, что ему на сей раз улыбнулась фортуна. С притворной ласковостью обозвав его упрямым мулом, господин Мурджан удалился в трапезную, пообещав вернуться через час и продолжить их «приятное» общение. Грязный ублюдок!

Впрочем, вскоре к ним нагрянули нежданные гости, избавив Артура от новой порции мучений. Юноша выдохнул с облегчением: ему несказанно повезло, ибо госпожа Оридиан, по всей видимости, сдержала слово! Сквозь просветы между веток он мог хорошо разглядеть своих предполагаемых спасителей, равно как ненавистного хозяина.

– Нам стало известно, достопочтенный господин, что вы укрываете у себя раба! Между тем по приказу самого короля он обязан участвовать в военной операции! – строго и очень внушительно провозгласил жандарм с шапочкой в виде желудя и рейтузах под цвет и фактуру древесной коры.

– Боюсь, вы располагаете недостоверной информацией, так как никаких рабов у меня нет, только личные слуги! По-вашему, я должен всех распустить? Кто тогда будет омывать мне ноги в золотом тазу? Кто приготовит еду? Кто подует на ранку, если я вдруг поцарапаюсь? – рыкнул господин Мурджан, пока еще совершенно не понимавший, чем ему грозит столь возмутительное обвинение.

Не дожидаясь развязки, Артур поднялся на ноги и принялся громко звенеть цепью, надеясь, что этот характерный звук привлечет служителей порядка. Резкое движение вызвало из его груди сдавленный стон – у него сильно болели колени: господин Мурджан битый час заставлял его вставать и падать перед ним, а когда он отказывался это делать, то со всей силы бил его по ногам палкой.

– Мы должны все здесь осмотреть, – сказал один из жандармов и, игнорируя бурные протесты со стороны хозяина, пошел на звук. Пройдя несколько богато обставленных гнездимных отделов, он дошел до комнаты, где держали Артура.

– А вот и раб, о котором нам было заявлено.

– Этот доходяга? – с сомнением в голосе проговорил второй. – Разве будет от него прок?

– Я с удовольствием послужу на благо короля, – поспешно выдал Артур и даже попытался слабо улыбнуться, морща разбитые губы.

– Посмотрите на него, он еле ходит, – живо вмешался господин Мурджан, с ненавистью косясь на Артура. – Вам он вряд ли пригодится.

– Да, думаю, нам лучше подыскать кого-то другого…– начал жандарм, но Артур выпрямился и со всем жаром, на который только был способен в нынешнем состоянии, произнес:

– Прошу, позвольте мне доказать королю свою верность! Я всегда мечтал послужить ему, не лишайте меня этой возможности!

– Закрой пасть, шайтан! – замахнулся на него плетью Мурджан, но милостивые омаронцы не допустили кровопролития.

– Раз парень сам изъявляет желание, то мы его берем. Обычно рабы пассивны и безвольны, а этот, по всей видимости, одержим искренней страстью и преданностью к нашему блистательному королю. Такой образчик верноподданного и впрямь нам пригодится. Освободите его!

Далее начались долгие уговоры господина Мурджана, которые закончились цветистыми армутскими проклятиями и даже угрозами, но жандармы, не слушая более негостеприимного хозяина, забрали с собой раба: приказ есть приказ. И несмотря на то что Мир чудес являлся отдельным городом, он все же находился под властью Беру, и его жители были обязаны подчиняться прямым распоряжениям короля. Хитрый план госпожи Оридиан сработал: ведь именно она донесла местной жандармерии, что некий недобросовестный армут Мурджан скрывает у себя в гнездиме сильного раба, которого вполне можно использовать на подготовительных работах – например, копать траншеи. Госпожа надеялась, что Артура отправят на земляные работы, а затем она придумала бы способ, как его оттуда забрать.

Однако все пошло по иному сценарию, ибо выяснилось, что король задумал набирать рабов для совсем другой цели, нежели копать рвы.

Артур, на свою беду, узнал об этом, как только его освободили от цепей и сунули в руку оружие – небольшую палицу, утыканную гвоздями, и арбалет.

– Ты умеешь с этим обращаться? – насмешливо поинтересовался жандарм.

– Разве мне пригодится оружие для копки траншей? – промямлил Артур, с удивлением и почти даже ужасом взирая на смертоносные предметы.

– А ты и не будешь копать, парень, – добродушно рассмеялся омаронец. – Тебе страшно повезло, ибо первым среди омаронцев поучаствуешь в военной операции. Мы-то вот на деревьях прозябаем, даже мечтать не смеем о ратных подвигах.

– Вот как… – с большим сомнением протянул Артур, с содроганием в сердце думая о том, что в словосочетании «страшно повезло» превалирующим словом является «страшно». Разумеется, ни о каких ратных подвигах он не мечтал. Невезучий клипсянин пытался осознать, в какую передрягу вляпался на сей раз, но мысли его пребывали в разрозненном состоянии и все никак не могли собраться во что-то цельное.

– Струсил и желаешь вернуться к хозяину? – глумливо хмыкнул жандарм, прочитав сомнение на лице раба. Тот отчаянно помотал головой. К господину Мурджану возвращаться он не хотел. Там его ждала быстрая смерть – в лучшем случае и бесконечные издевательства и пытки ровно с таким же исходом – в худшем.

– То-то же, – хмыкнул жандарм и сказал, обращаясь к напарнику:

– Глянь, Дреин, как парень дрожит при упоминании хозяина. Небось мерзавец три шкуры с него спускал. Ненавижу армутовщину с их рабством, а ты?

Напарник покачал головой и вдруг мечтательно улыбнулся.

– Да, я тоже… Но иногда это так заманчиво: абсолютная власть, безнаказанность, возможность воплотить все свои мыслимые и немыслимые желания… Это как с ветки глядеть в бездну – страшно, но невыносимо притягательно.

Хорошо, что он не видел, как при этих его словах перекосило лицо Артура. Впрочем, на него уже не обращали никакого внимания, ибо не считали за живого человека, а так, скорее за инструмент, средство. На карете они быстро домчали до местной жандармерии, где его забрал под свое крыло какой-то суровый бородатый мужчина, армутского вида. Он же приказал ему переодеться в темно-зеленую форму, проверил оружие, снабдил также киркой и каской, прочел короткий инструктаж.

– Меня зовут Кеб, и мой приказ – закон. Если я прикажу сдохнуть – ты это сделаешь без промедления, потому как всех нас и так ждет подобная участь. Основная задача нашего отряда заключается в том, чтобы по канализационным проходам добраться до стана полидексян. Первая группа, которую мы отправили ранее, должна поджечь близлежащие шатры и навести панику. Скорее всего, ребята погибнут, ибо отправляются прямиком в мясорубку. Ну а у нас задача посложнее: пробраться за ними по проторенной дороге, завалить выход из туннеля, найти и пристрелить самого хатуг-хана. Его шатер защищен со всех сторон, однако мы рассчитываем, что пожар внесет в ряды неприятеля панику, и нам проще будет подобраться к врагу. Все ясно?

Артур слабо качнул головой: его здорово мутило. Ему не было ясно решительным образом ничего, ну а более всего он не желал участвовать в какой-то сомнительной операции, исход которой выглядел мало утешающим. Впрочем, ведомый природным оптимизмом, он постарался посмотреть на это под другим углом: вдруг ему получится отыскать Доланда? Естествознатель смог бы выручить его из беды. И потом, ведь где-то там Дан, Тин, Пит и прочие ребята. Артур страшился подумать о Диане: что будет с ней, как любимая воспримет, что его отправляют на бойню, вместо того чтобы копать траншеи?

– Надо отвечать «так точно», – сурово поправил Кеб, и вдруг его мясистое свирепое лицо посветлело и даже исказилось в доброжелательной улыбке. – Ты исправен, парень?

– В каком смысле?

– Здоров, способен быстро бегать… Слышал, тебя забрали у жестокого господина, который…

– Он ничего не успел со мной сделать, – угрюмо произнес Артур, не желая вдаваться в подробности.

– А почему хромаешь?

Потому что час назад меня самозабвенно били по ногам палкой, когда я отказывался встать на колени.

– Подвернул ногу.

– Очень плохо. Это может нам здорово навредить. Короче, парень, как бишь тебя?

– Артур.

– Держись за мной, Артур, глядишь, не помрем.

Кеб повторил это еще раз, когда они с другими несчастными вылезали из туннеля: почти задохнувшиеся от смрада испражнений, но довольные, что наконец-то могут глотнуть свежего воздуха. Впрочем, насчет последнего их чаяния, увы, не оправдались, ибо повсюду нестерпимо воняло гарью. Вдалеке из-за деревьев виднелись шатры неприятеля, черные тучи нависли над ними, сливаясь на горизонте с костровым дымом.

Движение омаронской боевой группы казалось на удивление отлаженным: никого не смущал тот факт, что вокруг на земле лежали раненые и мертвые люди. И чем более они приближались к полидексянам, тем больше пострадавших было видно кругом. Это всеобщее безразличие к чужим жизням объяснялось лишь одним: никому не хотелось раньше времени окончить свой земной путь, поэтому все старались действовать четко и слаженно.

Им вскоре не повезло, ибо возле какого-то шатра их заметили: один желтокожий воин, издав утробный рык, ринулся на них и, недолго думая, вонзил кривой нож в живот Кебу – их руководящей силе, благодаря которой весь отряд хоть как-то функционировал. Участь вероломного полидексянина, конечно, тоже оказалась весьма печальной, ибо один из рабов с ужасающим хрустом свернул ему шею, но при этом неприятелю все же удалось достичь главного: теперь у отряда не было четких представлений, как действовать, и они стали перемещаться хаотично, по большей мере стараясь удрать от неприятельской стрелы, либо от занесенного ножа. Кто-то из них, вероятно, продолжал думать, что главная цель – хатуг-хан, но большинство не думало решительном образом ни о чем, ибо рабы не являлись профессиональными воинами и драться не умели. Кеб завел их достаточно глубоко в лес: обратный путь был отрезан, их обступили со всех сторон.

Артур трусил чуть прихрамывая. Ему не пришлось отражать атаки, ибо весь удар неприятеля приходился на тех несчастных, кто бежал впереди. В какой-то момент юноша отстал так сильно, что перестал за деревьями различать знакомые силуэты. Люди из его отряда словно слились с природой, исчезли, а, может, упали замертво, сраженные лукавой стрелой. На войне никогда не знаешь, чего ждать, вся жизнь открывается перед человеком по-новому. Тяжело дыша от затяжного бега и чувствуя, как сердце толчками давит ему в ребра, Артур остановился, прислонившись к дереву. Раскидистые крючковатые ветви по-дружески укрывали беглеца от неприятеля. Хотя одни внимательные глаза все же заприметили его. Они были похожи на две спелые черешни в обрамлении густой щеточки ресниц.

Увидев перед собой неприятеля, Артур угрожающе поднял палицу, но вовсе не для того, чтобы ей воспользоваться. Скорее, напугать. Однако незнакомец оказался не из робкого десятка: густые брови издевательски сошлись на переносице, и он одним рывком содрал с головы платок – оказалось, что под тканью скрывается весьма миловидное лицо: смуглое, желтоватое, правильной изящной формы, с дерзким полумесяцем губ и ярко пылающими карими глазами. Это была девушка.

– Ты с ними? – вдруг строго спросила она, качнув головой в ту сторону, где несколько минут назад еще были видны спины рабов из его отряда.

– Не совсем, – уклончиво ответил Артур, на всякий случай продолжая помахивать перед собой палицей.

– Зачем пришли? – с немым укором поинтересовалась незнакомка. Артур пожал плечами.

– А вы зачем? – ответил он вопросом на вопрос.

– Мы не по своей воле!

Артур вздохнул. Если взять любого отдельно взятого человека и начать допытываться, зачем он оказался здесь в эту самую минуту, он наверняка удивленно пожмет плечами и постарается свалить вину на другого. Скажет, например, что его заставили, объяснит все роковым стечением обстоятельств, начнет оговаривать власти, начальство, тупых руководителей – решительно всех, кроме себя. Да что там говорить – сам Артур попал в лес помимо собственной воли. Однако же это всеобщее отсутствие воль никак не помешало полидексянам обложить всю территорию близ Беру мрачно-серыми шатрами, равно как не помешало армутам вероломно напасть на них ночью и поджигать все подряд. Удивительный парадокс тревожного времени: никто не хочет воевать, но при этом все воюют, никто не хочет умирать, но при этом все убивают.

Артур, наконец, медленно опустил оружие, подумав, что не очень-то вежливо махать палицей перед носом симпатичной девушки.

– Их убьют, – продолжила незнакомка, пристально глядя на Артура. – Нас больше. Глупцы идут на встречу со смертью.

– Там одни рабы. Рабов никто не жалеет, да и за людей их, к сожалению, не считают.

– Ты тоже раб?

Девушка говорила с едва заметным акцентом, однако это добавляло ее речи невыразимой прелести.

– Нет.

– Меня зовут Ынта, хочешь, я помогу тебе?

Артур взглядом поймал ее карие, будто спелые черешни, глаза.

– А ты не обманешь, Ынта?

– Мне это ни к чему.

– Хорошо, – легко согласился Артур. В его случае любое решение выглядело скверно, поэтому в целом долго раздумывать не было никакого смысла.

– Тогда я дам тебе это, – она протянула узорчатый платок, чтобы он прикрыл лицо. – Тебе повезло, что я калфа.

– Кто-кто?

– Главная служанка. Пошли за мной. Только быстро.

– А куда?

– В место, куда мечтает попасть любой мужчина, но не может.

Артур насмешливо хмыкнул, услышав эту загадочную формулировку.

– На небеса? – пошутил он.

– Почти.

Их стройные фигуры затерялись среди разлапистых угольно-зеленых елей; их никто не видел, между тем они неумолимо приближались к лагерю полидексян. Вот уже показались криво собранные хабиты. От волнения Артур почувствовал внутренний спазм: сейчас все выяснится, девчонка либо поможет ему, либо сдаст жестоким полидексянам. Но он всегда верил в людей.

Перед ними возвышалась цепь высоких шатров: они отличались от армутских, ибо здесь не было пестрых красок, зато преобладали все оттенки серого. На шестах возле входа в главный шатер висели устрашающие головы буйволов. А еще повсюду летали вороны: черные, крикливые, злобные. Но вот из центрального шатра вышла процессия нарядных девушек в шелковых одеждах. Их сопровождали царственные павлины на золотой цепочке. Под чарующие звуки саза красавицы несли перед собой на серебряных подносах дыни, щербет со скорпионами, подушки с кистями и покрывала. Артур замер, искренне восхищенный красотой этих неземных созданий. Удивительное дело, всего в нескольких единометрах от них армуты беспорядочно нападали на полидексян, рубили головы и сжигали шатры, а здесь эти прекрасные создания плавно двигались под музыку: их спокойная грация и красота ужасно контрастировали с безумным уродством войны, еще больше подсвечивая бессмысленность последней.

Ынта помахала рукой девушкам, и те остановились перед шатром, расположив на земле кушанья.

– Среди нас пополнение, – лукаво произнесла она, стрельнув взглядом в сторону Артура. Он тоже мог походить на девушку: женский платок скрывал мужественные черты его лица, показывая лишь пронзительные голубые глаза, а стан его был по-девичьи тонок.

– Как тебя зовут, миленькая? – с любопытством спрашивали девушки, во все глаза таращась на незнакомку. Во взглядах некоторых чувствовались откровенное беспокойство и даже зависть.

– Зайдем сперва в шатер, – уклончиво отозвалась за Артура Ынта, на время спасая от ненужных объяснений. Они прошли внутрь: их никто не остановил, ибо красавицы со всех сторон облепили Артура, скрывая его с чужих глаз своими изящными телами. Но неприятный момент объяснений все же наступил, когда они зашли в богато обставленную комнату, где сильно пахло ароматическими маслами – сиренью и розой.

– Здесь нет мужчин, мы в гареме хатуг-хана, – вымолвила одна из девушек. – Можешь не стесняться и снять свой платок.

Артур ожесточенно потряс головой, ужасаясь от мысли, что сейчас будет разоблачен.

– Не бойся, – ободряюще прошептала Ынта, и он подчинился: платок красиво опал на землю, показывая всем его лицо. Увидев перед собой горделивого юношу, да еще и армута, наложницы ахнули.

– Это же мужчина! Зачем ты привела его, старшая ханэм? Позор для всех нас! – гневно воскликнула самая бойкая девица с тугой косой до пола. – Закрой глаза, прелюбодей! – зыркнула она в сторону Артура, который безо всякого стеснения разглядывал прекрасных наложниц.

– Он попал в беду, – терпеливо отвечала Ынта. – Мне не хотелось, чтобы бедняга погиб. Он пришел с армутами – их всех уже перебили.

Начался такой гвалт и женское кудахтанье, что Артуру захотелось закрыть уши.

– Так это враг!

– Его надо немедленно сдать войнам!

– Вовсе не надо, он такой хорошенький!

– Я не причиню вам зла, – скромно добавил от себя Артур улыбнувшись. Неизвестно, что именно сыграло в его пользу: юношеское очарование или эта робкая улыбка, но девушки успокоились и даже встали на его сторону.

– Как тебя зовут, нефрит, оказавшийся среди жемчужин? – поинтересовалась Энта, гибкая, как тростник, прелестница с прекрасными оленьими глазами.

– Артур.

– Раз уж ты здесь оказался, Артур, скажи нам, кто из нас красивее? – лукаво спросила кокетка, подойдя к гостю совсем близко.

Юноша нервно сглотнул, а скулы его незамедлительно окрасились румянцем.

– Эмм… Вы все красивые, – промямлил он.

– Не смущай его, Энта! Он и без тебя оробел. Лучше давайте подумаем, что будем с ним делать.

Артура и самого невероятно заботило свое будущее. Нет, конечно, проводить время в гареме с прекрасными наложницами хатуг-хана куда приятнее, чем в компании жесткого Мясника с палкой наперевес, но не станет же он тут сидеть вечно! Ему надо отыскать Доланда.

– Как мы можем тебе помочь, прекрасный юноша? – глубоким грудным голосом поинтересовалась черноокая наложница.

И тогда Артур рассказал им подробно про того, кого искал. Про доргеймцев, которые, по всей видимости, находились поблизости. Про Тина и Даниела.

– Мне очень нужно попасть к ним, – закончил свои туманные объяснения Артур.

– Будучи наложницами самого хатуг-хана, мы многое знаем и обладаем немалым авторитетом. Мы выясним, где сейчас твои друзья. А тебе пока придется побыть здесь, если ты ничего не имеешь против женской компании.

Разумеется, Артур против не был. Добрые девушки славно накормили гостя, а затем предложили отдохнуть на тахте, покуда они будут совершать вечерний моцион. Наложницы сопровождали пресветлого хатуг-хана на прогулке. Как они не боялись нападения?

Скучая в ожидании новостей, Артур в беспокойстве мерил шагами комнату. Он был в полной безопасности: ни один мужчина не имел права заходить на женскую половину. Помимо комнат здесь имелся также симпатичный внутренний дворик, закрытый со всех сторон другими палатками, где как по парку спокойно прогуливались наложницы и их питомцы – роскошные павлины, а за безопасностью следили евнухи с устрашающими саблями наперевес. Справятся ли девушки с заданием, помогут ли отыскать Доланда? Это решило бы практически все проблемы Артура. Естествознатель точно смог бы ему помочь. Рассуждая об этом, юноша был напряжен и взволнован до крайности, мысли его беспорядочно метались от одной темы к другой. Он вспоминал первую встречу с Доландом, страх, который сковал все его тело – ведь он подумал, что тот является Тенью. Представив только этих коварных существ из Желтого моря, Артур почувствовал, как от ужаса шевелятся волосы на его голове. Вдруг откуда-то и впрямь подул легкий ветер, и юноша сильно вздрогнул, ведомый фантомными страхами. Затем, к своему ужасу, он ощутил кого-то за спиной: присутствие чего-то осязаемого, материального, живого заставило Артура вздрогнуть всем телом, ведь в комнате никого не было, кроме него самого. Или был?

– Артур?

Он услышал свое имя, произнесенное таким знакомым и даже родным голосом. Клипсянин страшно побледнел и вскинул глаза, ожидая увидеть перед собой пустоту, обман, иллюзию. Но нет, на него смотрел его старый знакомый; чуть насмешливо, в своей обычной манере. Впрочем, помимо насмешки в пронзительных серых глазах читались другие эмоции, которые сложно описать словами. Можно только охарактеризовать их следующим образом: так смотрит друг.

– Ты? – со страшным недоверием вымолвил Артур, дивясь тому, как хрипло звучит его голос.

– Я, – насмешливо подтвердил друг, широко улыбаясь. Затем он в два шага преодолел расстояние между ними и крепко обнял за плечи: неслыханный для его сдержанной натуры жест. – Дай мне руку. Попробуем переместиться. А то сейчас в курятник набегут куры, и начнется переполох.

Артур, все еще не понимая, нерешительно протянул ему ладонь. И тут же перед глазами все поплыло, пространство странно исказилось, его затошнило. Он вновь испытал чувство перемещения, правда, на сей раз не используя естествознательские способности. Спустя минуту они оказались на заросшей поляне – его спутник надрывно закашлялся и обхватил себя руками. От сильного перенапряжения его трясло.

– И-инк, это точно ты? – немного испуганно проговорил Артур, во все глаза таращась на, как он ранее полагал, давно утраченного друга.

– А что, непохож, да? – через силу улыбнулся Инк, все еще пытаясь восстановить дыхание.

Артуру вдруг подумалось, что перед ним коварная Тень, которая могла скрываться под любой личиной. Лицо клипсянина исказилось от непроизвольной муки. Если это Тень, то она слишком жестока. Язык занемел, он хотел что-то спросить, но не мог вымолвить ни слова.

– У тебя что, паранойя? – со смешком поинтересовался Инк, внимательно наблюдавший за изменениями в лице Артуром.

– Нет, просто мне слабо верится, что ты – это ты.

Инкард тяжело вздохнул и вытер пот со лба.

– Как мне тебя убедить, Артур?

– Не знаю, какой-нибудь знак, пароль…

Инкард подошел вплотную к приятелю и серьезно взглянул тому в лицо.

– Отец был прав, – тихо и отчетливо произнес он. – Умереть за друга не страшно.

Артур почувствовал, как мурашки поползли по спине, ибо именно эту фразу произнес Инк в трагический момент, когда падал со скалы в Желтое море. Ему в лицо словно подул зловещий бриз, нос уловил запахи йода, а волосы на голове зашевелились от ужаса и чувства потери. Но теперь клипсянин узнал, что перед ним точно он. Его друг. Предательские слезы выступили на глазах, и он с досадой отвернулся, чтобы Инк не видел его слабость. Инк положил ладонь ему на плечо: она была тяжелой, теплой, живой. Рука друга.

– Я тоже скучал по тебе, – откровенно признался он и вновь ласково улыбнулся. – Как славно, что я нашел тебя.

«Это я тебя нашел», – хотел было возразить Артур, но вместо этого сказал другое:

– Как тебе удалось спастись?

Инкард насмешливо хмыкнул.

– Немного сноровки и смекалки… Но если честно… мне помог ты.

– В каком смысле?

– В прямом. Когда я падал со скалы… То думал о тебе. Сожалел, что так и не помог. Знаешь, я ведь почти забыл о всеобщем благе, своей цели, свитке и прочих вещах. Я понял, что заботился о чем-то далеком, недостижимом, в то время как именно ты научил меня очень важному: думать о тех, кто рядом. Здесь и сейчас. Я раскаялся, что не помог. Не нашел твоего отца. Именно эти мысли занимали мою голову. А потом я вспомнил, что являюсь естествознателем. Знаешь, это очень странно – вспоминать о своей силе в момент, когда вот-вот должен умереть. Я вдруг подумал, что могу избежать печальной участи! Я переместился! Все происходило очень быстро, я даже не успел придумать место, куда хочу отправиться. Однако, учитывая, что я думал о тебе и твоем отце, мне на ум пришел лишь один образ: пещера! Я сам не знаю, как мне получилось попасть туда, где я ни разу не был. Обычно естествознателям не доступно такое. Возможно, тут сыграло свою роль то, что ты читал мне подробные описания пещер из дневников Саннерса. Не знаю… Словом, я попал в пещеру единорогов.

Артур с замиранием сердца слушал Инка.

– Ты… Встретил моего отца?

Инкард улыбнулся.

– Лучше.

– Что может быть лучше этого?

– Я встретил всех. Твоего отца, Вингардио, Индоласа.

– Индолас тоже там? – с неприкрытым удивлением воскликнул Артур.

Сероглазый юноша серьезно кивнул.

– Произошло что-то странное. Индолас прочитал «Последнее слово» и оказался в пещере. Этот свиток дал ему мой отчим, Нороган. Однако, видимо, свиток действует совсем не так, как мы ожидали. Он не дает силу, а просто отправляет человека в темницу.

Артур задумчиво покачал головой.

– Нет, подожди, Инк, это бессмыслица. Свиток у меня, как он мог оказаться у Норогана?

Инкард с удивлением воззрился на друга.

– У тебя «Последнее слово»? Но как такое возможно?

Артур улыбнулся. – Я расскажу тебе все. Но сперва хочу послушать твою историю. Как мой отец? С ним все в порядке? Где он сейчас?

– О, с ним все отлично. Старики неплохо устроились в этой пещере. Обустроили себе несколько комнат, даже смогли приручить темного единорога, он у них был вроде питомца. Там есть о чем рассказать, но пусть лучше это сделает Ирионус. Когда я попал в пещеру, то был очень слаб. И без того жалкие мои естествознательские потуги вовсе исчезли, я словно на время потерял силу. Мне пришлось бы несладко, однако твой отец исцелил меня. Впрочем, прошло много дней, прежде чем я смог полностью восстановить силы. Мы беседовали, а потом выяснилось, что мое появление спасло всех, ибо магический купол пещеры совсем истончился, и мы обрели возможность переместиться. Все, кроме Вингардио.

– А что с ним?

– Он не захотел уходить. И у него не осталось сил. Помимо прочего, Вингардио был убежден, что за ним прилетит фиолетовый единорог, его давний друг, и спасет из беды. Тогда он будет прощен. Он вбил себе в голову эту чепуху и остался. А мы переместились.

– Где же отец? – нетерпеливо воскликнул Артур. Глаза его лихорадочно блестели, а скулы покрылись румянцем от возбуждения. Ему не терпелось узнать, где Ирионус. Он столько его искал, проделал такой огромный путь! Неужели его страдания теперь будут вознаграждены?

– Я не знаю точно, где он сейчас, – уклончиво ответил Инк, и, увидев, как стремительно бледнеет лицо его друга, поспешно добавил:

– Зато я уверен, что с ним все в порядке. После пещеры мы разделились. Знаешь, там время идет немного по-другому. Вроде прошло не больше недели, а здесь уже минул смрадный год. Мы тогда еще не знали этого наверняка. Я подробно рассказал Ирионусу о всех наших злоключениях в Тимпатру, и он захотел немедленно отправиться туда, чтобы вас разыскать. Индолас пожелал найти моего отчима в Беру, чтобы объясниться с ним. Ну а я… Мне захотелось сперва навестить подругу, а потом я планировал искать тебя и остальных.

– Ранди? – вдруг догадался Артур.

– Ага. Рыжеволосая чертовка. Хороша, правда?

– Да уж, – хмыкнул Артур, живо вспомнив, в какую передрягу он попал из-за этой хитрой бестии.

Инк погрустнел. – От Таровилля ничего не осталось. Одно пепелище. Хорошо, что Ранди жива. Именно от нее я узнал много невероятного. Оказалось, что прошло столько времени, покуда мы находились в пещере! Но главное, Артур, я узнал, что пока меня не было рядом, с тобой приключилось просто невероятное множество неприятностей. Это, впрочем, не особенно меня удивило.

– Ага, неприятности – это мое кредо, – с грустью хмыкнул Артур.

– Я удивлен только одному – что вижу тебя сейчас в добром здравии и в полном рассудке.

– Честно говоря, тебя, Инк, я уже давно не рассчитывал увидеть в живом виде, так что если бы мой рассудок слегка отказал при нашей встрече, это было бы неудивительно.

– Твое чувство юмора как всегда неуместно.

– А ты как всегда зануда, Инк.

Парни тепло улыбнулись друг другу и снова крепко обнялись.

– Еще немного – и дойдем до признаний в любви, – пошутил Артур.

– Нет уж, не хочу быть убитым Дианой.

Диана. Артур опустил голову.

– Она осталась в Омароне. Я страшно волнуюсь за нее. Ты сможешь переместиться к ней?

– Конечно. Как только восстановлю силы. Я же недоестествознатель, забыл? А так я уже привык, что надо спасать тебя и всех твоих дружков по очереди.

– А зачем иначе друзья?

– Да-да, спасибо, что разъяснил. Мне прямо полегчало.

– Слушай, Инк, а как ты оказался здесь?

– Ранди рассказала о вас и о том, что вы направляетесь в Омарон. Потом я побывал в школе, и Дейра мне поведала, что вы планируете сперва добраться до полидексян. Только вот зачем – я так и не понял. Она говорила какую-то дичь про кровь, землю предков – кажется? Но я не особо вслушивался в ее бредни. Какое-то время я жил в лагере, надеясь, что ты рано или поздно придешь. И вот сегодня пошел слух, что в гарем хатуг-хана пожаловал гость…

Артур уже не слушал. Он вдруг вспомнил, зачем они действительно хотели попасть в стан полидексян, и лицо его сильно помрачнело. Он почти физически ощутил, как от свитка, хранившегося во внутреннем кармане плаща, разит могильным хладом. Дело было нешуточным, от его удачного разрешения зависели жизни многих, очень многих, если не всех, между тем смерть витала над головой избранного всадника, подобно ворону.

– О нет, Артур, когда я вижу эту кислую мину на твоем лице, мне сразу становится дурно, – пошутил Инк, но все же с некоторым беспокойством в голосе.

– Я тоже должен рассказать тебе кое-что очень важное, Инк. Дело в том, что… Твой отец жив.