Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Глава 39 Ненависть возбуждает раздоры, но любовь покрывает все грехи.

Первым делом Артур со своим верным единорогом отправились, конечно же, к госпоже Оридиан. Юноша истово надеялся, что богачка из Мира чудес выполнила его просьбу и позаботилась о Диане. Однако, когда Артур стоял перед ее временным гнездимом, то липкое волнение охватило все его существо: вдруг любимая пострадала при осаде Омарона? Люди рассказывали об атаке безумных ворон, кто-то даже погиб.

Солнечные лучи робко играли на отполированном дверном молотке, но смраденьское солнце, увы, не согревало. Внутренне содрогаясь, Артур постучал, дробный звук неприятно коснулся ушей: здесь ли еще вообще госпожа Оридиан? Вдруг и армуты начали уходить из Омарона, ведь война закончилась? Мучительные мысли вихрем проносились у него в голове, одна страшнее другой, ему казалось, целая вечность прошла, пока ему открывают дверь, между тем он ждал всего несколько секунд.

Но случилось чудо, на пороге стояла Диана, точно заранее видела, как он подлетал к их ветке! Артур кинулся к ней, обнял, до хруста сжимая ее руки: все в порядке! Столько всего ужасного случилось, однако в этот самый счастливый момент, увидев свою подругу живой, веселой и здоровой, бедный юноша ощутил себя самым везучим человеком на земле. Ребяческим жестом он погрузил пальцы в ее длинные волосы: такие мягкие на ощупь. Не сдерживая слез, Диана ласкалась к нему, прижималась своими бархатными губами к его лицу, в какой-то момент он даже ощутил легкую боль – ее слезы разъедали ранки на щеках. Он так и не успел полностью исцелить себя, но сейчас явно не до того.

– Я… так рад, что с тобой все в порядке, – хриплым голосом прошептал он. Хотя это слишком слабо сказано… Безумно счастлив, до дрожи в ногах!

– Я в окно видела, как ты приземлился на ветке… Твой единорог… Он вернулся, да? – так же тихо проговорила Диана, смаргивая с ресниц слезы. Артур видел, что ей не терпится выспросить все поскорее, однако ему ужасно не хотелось отвечать. Дыхание в груди пресекалось, он столько ждал этого момента! Артур смело закрыл губами ее нежный рот, почувствовав языком как твердые зубы ее разомкнулись впуская. Ее тонкие руки ласкали ему спину, играя на ней какую-то незамысловатую мелодию, в голове все плыло, и он буквально ощущал, как ветка качается под его ногами, да что там ветка – весь мир рисковал перевернуться с ног на голову.

– Кх-м, – послышалось манерное покашливание, и Артур, подняв глаза, увидел Оридиан. Хозяйка Дромедара была, как всегда, одета с иголочки. Ничто на свете, казалось, не могло поколебать ее привычку безупречно выглядеть: ни война, ни какая другая напасть. С превеликим сожалением Артур чуть отстранился от Дианы, но все же не настолько далеко, чтобы госпожа в очередной раз не поморщила свой носик.

– Я благодарю вас за… – принялся смущенно бормотать Артур, однако она перебила его и жестом пригласила войти.

– Поблагодаришь после, – насмешливо фыркнула она. – Заходи. Обниматься на пороге дома – плохая примета, как у нас говорят.

Артур последовал ее совету, в мыслях отправив Баклажанчику немой вопрос.

«Я пока поищу твоих друзей», – был ответ единорога. Что ж, хорошая идея. Артур бы сам отправился на их поиски, но сейчас ему хотелось побыть с Дианой и немного отдохнуть. Как только ног его коснулся ворсистый ковер, коим были застелены полы гнездима (кстати, такими же хозяева завешивали и стены), ноздри уловили ароматы только приготовленной еды (плевать, что это жареные короеды!) и ноток армутских благовоний, измученный юноша понял насколько, до какой степени устал. Пока он проходил по узкому гнездимному отделу, то чувствовал на себе два взгляда: полный глубокой любви и нежности – Дианы, вязкий и неопределенный – госпожи Оридиан.

– Еще никогда я не видела тебя в таком ужасном состоянии, мой мальчик, – проговорила госпожа, с легким отвращением наблюдая за тем, как на ворсистом ковре остаются комья грязи от сапог Артура.

– О, а я его постоянно наблюдаю в таком виде, – раздался чей-то веселый голос, и Артур удивленно замер и поднял голову.

К своему бесконечному изумлению он увидел в гостином отделе развалившегося на гамаке…

– Алан? – не веря глазам, воскликнул Артур.

– Да, именно я, мой дорогой, и даже, пожалуй, любимый школяр! – живо отозвался тот и, вскочив на ноги, в два шага преодолел расстояние между ними и заключил в горячие объятия. Когда он, наконец, выпустил его, то Артур так и продолжил стоять, недоуменно таращась на всех троих. Они переглянулись, очевидно, позабавившись его растерянным видом.

– Представляешь, школяр, я искал в Омароне тебя, а вместо этого натолкнулся на Диану. Это произошло за день до начала войны… Узнав, что ты оказался (как всегда) в самом пекле, я чуть не поседел! И не лишился своих прекрасных рыжих волос. Я порывался немедленно пойти в самую гущу сражения, чтобы отыскать тебя, но… Омарон закрыли. Диана любезно рассказала про твои ужасные злоключения, а потом познакомила меня с… – Алан неловко замялся, покосившись на госпожу Оридиан. Артур к своему еще большему удивлению заметил, как те обменялись между собой странными заговорщицкими взглядами, как будто бы слишком интимными для обычных знакомых.

– Ээ… Я что, столько всего пропустил? – шутливо, но в то же время с безотчетным удивлением поинтересовался Артур.

– Ты даже не представляешь, сколько всего! Но и мы, судя по всему, пропустили многое! – охотно отозвался Алан. – Расскажи! Скорее расскажи нам, что произошло? Ты знаешь, где наши друзья? Как ты сюда добрался? Что там внизу, где полидексяне?

– Все в порядке, Тени повержены, война закончилась, мой единорог прилетел… – лаконично высказался Артур. Он до того устал, что даже рот открывать было ему в тягость.

– Повержены, разумеется, не без твоего участия? – подначивая его, спросил Алан.

– Как тебе сказать… – уклончиво отозвался Артур.

– Да говори как есть! Прилетел, увидел, победил…

– Ты забыл про его природную скромность, Алан, – вдруг засмеялась госпожа Оридиан. – Видел бы ты, как он играл в моем театре.

– Бьюсь об заклад, Амбер, на сцене я смотрелся бы выгоднее школяра, ибо, как знаешь, особой скромностью не отличаюсь. И мои рыжие волосы… Признай, я был бы самым красивым актером в твоей труппе.

Артур удивленно приподнял брови.

– Амбер?

– Странно, школяр, что ты так долго работал у столь очаровательной дамы и за все время даже не выяснил, как ее зовут. Хотя, насколько я помню, у тебя всегда были проблемы с девушками.

– Что-то я не заметила никаких проблем, когда застала минуту назад эту парочку вдвоем, – язвительно отозвалась Оридиан, вогнав Артура с Дианой в краску.

– Ты голодный, Артур? – с беспокойством спросила Диана, чутьем влюбленной девушки отгадывая желания своего избранника.

– Да… и если честно… Очень хочу спать. Я дико устал, – отозвался Артур улыбаясь.

– Конечно, – встрепенулась госпожа Оридиан, или Амбер, как ее называл Алан. – Поразительно, никогда бы не подумала, что буду обслуживать собственного официанта!

– А мужа ты ведь собираешься обслуживать? – с шутливой серьезностью поинтересовался Алан.

– Ни в коем случае, – энергично отозвалась Амбер. – И потом, зачем, когда для этого есть симпатичные рабы?

– Я распущу всех твоих симпатичных рабов и найму самых уродливых мальчиков, каких только смогу отыскать.

– Вот уж не думала, что беруанцы такие тираны!

– А я не думал, что армутки бывают столь очаровательными, так что мы оба в растерянности, это нормально.

Они ушли на кухню, продолжая игриво курлыкать и обмениваться остротами. Проводив их взглядом, Артур вдруг осознал, что стоит посреди комнаты с открытым ртом.

– Ээ… И давно у них так? – поинтересовался он.

– Алан тут всего несколько дней, – отмахнулась Диана. – Любовь с первого короеда, как говорят в Беру.

– Прям как у нас с тобой, – мечтательно улыбнулся Артур, притянув к себе подругу. Кровь тут же воспламенилась, ему страстно захотелось большего.

– Ты, в отличие от Алана, долго ходил вокруг да около. Пришлось даже с Чаком на бал идти, чтобы заставить тебя поревновать!

– Ди, Инк жив.

Диана вздрогнула, мгновенно посерьезнев. В серых глазах ее заблестели слезы.

– Ты его видел, да? Ах, Артур, я так рада, никогда не верила в его смерть…

– А его отчим Нороган был Тенью. В Доргейме он предстал в виде Доланда… Такая путаница из-за этого вышла… Но теперь он мертв.

«Артур. Нам нужно немедленно лететь к твоим друзьям», – вдруг послышалось в голове. Сразу стало страшно, тоскливо!

«Что случилось? Все живы?»

«Да, но среди них есть Тень».

Услышав только эту страшную весть, Артур изменился в лице и побледнел. Опять его давний кошмар, когда уже все закончится!

Диана, за секунду распознав волнение любимого, в панике схватила его за руку.

– Я скоро вернусь, – через силу прошептал Артур.

– Ну уж нет! За кого ты меня держишь?! – рассердилась она. – Я лечу с тобой.

***

Киль принял облик Дианы! Мстительный юнга так и не смог признать свое поражение: очевидно, он пришел в Омарон вместе с тимпатринскими Тенями. Оставалось непонятным только одно: как его пропустили в город? И какие у него изначально были замыслы? Он хотел использовать Тода, чтобы навредить Артуру – единственному естествознателю на земле? А заодно отомстить и всем остальным? Баклажанчик не стал вмешиваться один, ибо боялся, что Тень войдет в Тода. Они договорились с Артуром, что пока он отвлекает ее, единорог поразит Тень из окна гнездима. Так и произошло, только самоотверженный поступок Тода в конце немного изменил их планы. Нож врага прошил бедняге живот, но, к счастью, не задев никаких жизненно важных органов. Исцелять его оказалось невероятно сложным делом, но вовсе не из-за того, что Артур вдруг лишился своих сил. Возможно, причина крылась в искреннем нежелании самого Тода поправиться. Эту мысль предложил Баклажанчик, и Артур с ней согласился. Рана уже давно затянулась, однако больной по-прежнему метался в лихорадке, твердил что-то невразумительное и своим состоянием здорово переполошил друзей. Невозможно было без сострадания смотреть на его бледные заострившиеся щеки, судорожные, немного даже отчаянные метания по постели, слезы, измученный вид. Наверное, в этот самый момент слабости и болезни его простили и полюбили все без исключения: даже те, кто еще сомневался в его исправлении, например, непримиримый Дан.

Болезнь неизвестного происхождения оказалась отнюдь не единственным печальным моментом, омрачающим долгожданную встречу друзей и победу над Тенями. Через какое-то время после ухода полидексян возле рвов Омарона появилась группа людей – истощенных, жалких, побитых, но живых! То были последние защитники Нуазета, которым удалось выжить. Полидексяне так и не взяли крепость, несмотря на численное преимущество. Они выстояли, но какой ценой!

Оделян задумчиво глядела вдаль, когда по ветке к ней робко подошел неизвестный парень – такой смуглый, что почти сливался по цвету кожи с корой деревьев, невероятно худой, избитый, но очень красивый. Пожалуй, даже слишком красивый для парня.

– Прошу прощение за беспокойство… Артур сказал, что вы Оделян? – предельно вежливым тоном поинтересовался он. Оделян уловила армутский акцент и раздраженно поморщилась.

– Да, – грубовато ответила она. Царица топей не терпела излишней вежливости.

– Меня зовут Кирим. И у меня есть кое-что для вас! – С этими загадочными словами парень робко протянул ей какую-то серую бумажку, исписанную кривоватым почерком. Его ладонь была шершавой, точно кора дуба.

– Там все сказано, а я… Пойду. Если захотите потом что-то спросить, не стесняйтесь, расскажу подробно, как все произошло.

– Не думаю, что это потребуется, – неожиданно холодно отозвалась Оделян. Кирим пожал плечами и отошел от нее, присоединившись к друзьям. Пока не открыли Беру, они по-прежнему находились возле трактира «Прикорневой», хозяин разрешил им воспользоваться гостевыми гнездимами на время болезни Тода.

Какое-то время Оделян с завидным спокойствием смотрела на послание: лицо ее не выражало ни единой эмоции, оно словно окостенело. Губы, волосы, глаза – все застыло. Затем хладнокровная царица топей подняла руку и как бы небрежно выронила листок, любуясь, как он плавно качается на волнах смраденьского ветра. Солнечные лучи по очереди освещали слова, болезненными вспышками появлявшиеся на нем.

«Одди», «люблю тебя», «прости», «Дж».

Хоть холода уже наступили, еще не вся листва опала с деревьев – последнее послание Джехара смешалось с пожелтевшими листьями и, кружа в воздухе, принялось медленно спускаться. Оделян с напряженной внимательностью наблюдала за его полетом с ветки, а когда он стал совсем маленьким и неразличимым, то упала на колени и горько зарыдала.

Потом они узнали про печальную судьбу Пита и других доргеймцев, пожелавших идти за Джехаром. Отважные воины, еще такие юные! погибли в своем последнем бою, для которого их всю жизнь готовили. Отряд Джехара был малочисленным, но, возможно, именно их вмешательство помогло крепости выстоять. В Омароне и Беру объявили несколько дней траура по погибшим – но что толку? Лучше бы блистательные правители изначально больше заботились о своих поданных – живых, пока еще имелась такая возможность. Впрочем, так часто бывает: иногда люди становятся значимее именно после смерти, хотя при жизни можно было тысячу раз воздать им хвалу. Кирим же с Айрисом выжили, к великому счастью своих друзей.

В первое время все смешалось: ликующая радость встречи и ослепляющая горечь от потерь. Победа и одновременно поражение. Увы, Тин принес в родной гнездим поистине несчастливые вести: семья потеряла дорогого кормильца. Даниел же наконец-то встретился с обожаемыми родителями, а Тод, придя в себя, смог по-настоящему удивить своих: маленькая Оюна, пропавшая так давно, выжила! Сестра Тода нашлась спустя столько лет! Настоящее чудо озарило их дом, принеся на своих крыльях любовь и прощение. Невзгоды соседствуют с радостью, шествуя рука об руку.

Артуру так и не разрешили подняться в Беру, ведь он по-прежнему значился преступником, да еще и, вдобавок сбежавшим из колонии. Друзья готовы были скопом накинуться на законопослушных пограничников и растерзать их в жалкие клочья, однако Артур не дал этому случиться. Он не сильно расстроился, ибо уже давно решил раньше остальных отправиться в Троссард-Холл, место, ставшее ему настоящим домом. Диана, разумеется, захотела полететь с ним.

Но сначала они попрощались с друзьями. Алан, Тилли, Кирим и Амбер вместе с другими армутами отправлялись в знойный Мир чудес.

– Я только провожу кое-кого… А то ведь знаешь, каких только плутов не встретишь в степях! Но будь уверен, школяр, на твой день рождения прилетим на единороге.

– Где-то я уже это слышал… – весело рассмеялся Артур. – Надеюсь, на сей раз тебе не придет в голову обдуривать в карты всяких сомнительных охотниц? А то потом еще спасать тебя…

– Разве что мою очаровательную спутницу. Амбер, ты ведь не заставишь меня голым бегать вокруг тебя на коленях?

Госпожа Оридиан заливисто рассмеялась, сделавшись невероятно хорошенькой. Артур вообще отметил для себя, что суровая хозяйка Дромедара выглядит сейчас куда моложе, чем она ему представилась во время их первого знакомства. Неужели любовь так меняет людей?

– Мы тоже обязательно прилетим, – серьезно сказал Кирим, он же верный Олень.

– Только я, увы, не смогу, – с некоторой грустью заявил Айрис. – Ведь я не свободный человек. Прости меня, мой друг.

Артур, улыбнувшись, обнял их за плечи, и вдруг ребята почувствовали какое-то странное покалывание во всем теле.

– Что происходит? – воскликнул Кирим отшатнувшись.

– Твоя татуировка с орлом! – ахнул Айрис. – Исчезла!

Кирим почти в испуге коснулся шеи, словно пытаясь на ощупь определить, правду ли говорит его друг.

– И моего клейма на руке тоже нет, смотри! – Айрис вытянул вперед смуглую руку и принялся с ребяческим восхищением ее осматривать. Безупречно гладкая кожа без единого намека на рисунок.

Они почти одновременно подняли взор и с такой горячей признательностью посмотрели на Артура, что тот невольно смутился.

– Мне бы очень хотелось видеть вас на своем дне рождения, – робко произнес он, улыбаясь во всю ширину рта.

– Ты самый великий естествознатель из всех! – восторженно ахнул Кирим, с обожанием глядя на Артура.

– А еще и единственный, – хмыкнул Артур. – Прощайте, ребята. И, надеюсь, скоро увидимся! А мы с Дианой немного проводим вас!

Они поднялись в воздух на Баклажанчике – прямо под ними лентой змеился караван армутов: увы, их осталось совсем немного. Выжили в основном лишь богачи, которые все время прятались на спасительных ветвях города. От прекрасной армутской конницы остались лишь пара-тройка коней и несколько бойцов. Грустно выглядел с высоты этот поредевший караван, уходивший вдаль. Глядя на него, Артур сам не зная почему вспоминал, сколько всего в его жизни связано с кочевым городом. Там он провел, наверное, свои самые тяжелые дни, но вместе с тем именно Мир чудес подарил ему столько замечательных друзей. В конце концов, его мать ведь тоже была армуткой, значит, и он сам. Неспроста, видно, его так тянет в путешествия, кровь кочевников говорит в нем. Однако сейчас ему ужасно хотелось домой. Они поднялись еще не так высоко, и Артур мог разглядеть заостренные смуглые лица армутов. Где-то там едут Кирим, Айрис и Тиллита. А в карете с удобством возлежат Амбер и Алан. Подумав про эту сладкую парочку, Артур хотел было хмыкнуть, однако звук застрял у него в горле. Он вдруг разглядел ненавистное лицо господина Мурджана: тот выглянул из своей кареты, с извращенным удовольствием наблюдая за тем, как его рабы, высунув языки от усталости, бегут рядом. Ненависть всколыхнулась во всем его существе, и хоть раньше Артур никогда не мстил врагам, сейчас ему захотелось перевернуть карету и навсегда похоронить в ней жестокого Мясника.

– Все в порядке? – с беспокойством спросила у него Диана. Она, видимо, почувствовала, как сильно напряглось его тело. Точно натянутая ветка.

– Да…– неуверенно отозвался Артур. А затем мысленно приказал Баклажанчику:

«Спустись ненадолго».

«Не делай глупостей…»

«Я сказал, спустись!» – резче, чем следовало, подумал всадник, и единорог на удивление безропотно подчинился. Почему Баклажанчик пошел у него на поводу? Он ведь мог отказаться… Эти мысли беспокойным вихрем закружили у Артура в голове, но он предпочел сосредоточиться на столь желанной цели. Все остальные чувства померкли для него, впервые в жизни ему захотелось применить свое могущество во имя цели – но цели неблагой, мести. Во всех красках обозленный юноша представлял себе наглое холеное лицо, эти мерзкие полные губы, которые Мясник любил облизывать перед тем, как начать причинять боль, эти маленькие изящные руки, не знавшие тяжелой работы, но при этом так легко распоряжавшиеся чужими жизнями. Как бы убить его, чтобы не пострадали остальные? Может, забрать из легких воздух, опустошить их? Или нагреть кровь так, чтобы она вскипела в его венах? Или сделать из мозгов короедную кашу? Артур чувствовал, как сила в нем взвилась, готовая беспрекословно слушаться приказов своего безжалостного хозяина.

– Почему мы летим так низко? – прошелестела за его спиной Диана, но так тихо, что он даже не услышал. Хотя, впрочем, он ведь намеренно не услышал. Наказать подлого убийцу немедленно, сейчас! Ярость настолько переполняла его, что ему даже стало трудно дышать. В страшном нетерпении Артур вытянул вперед руку, направляя на карету. Однако вместо того, чтобы убить Мурджана, произошло кое-что другое. Несчастные полуголые рабы, бежавшие за хозяином, вдруг освободились от своих тяжелых оков! Татуировки, сообщавшие об их статусе, испарились на коже. Изумленные, они теперь восседали каждый на своем армутском скакуне, разодетые не хуже самих богачей, а в карманах у них весело бренчали венгерики. Как только чудо произошло, Артур почувствовал невероятное облегчение, точно вся злоба, жившая в нем, ушла вместе со злополучными рабскими татуировками. Он словно вновь освободился из рабства, но не физически – то душа его разбила оковы ненависти и злобы. Какое-то безудержное веселье охватило его, но он, овладев собой, все же спросил:

«Ты специально послушался меня? Хотел испытать, да?»

«Нет. Я в тебя верю. Жаль, что ты сам в себя мало веришь, мой всадник».

«Они ведь будут счастливы, скажи?»

«Если захотят. Но это уже не зависит от твоей воли».

«Как хочется сделать счастливыми всех…»

«Самое время подумать о себе».

Услышав эту мысль, Артур вдруг вспомнил кое-что очень важное.

– Ты не злишься на меня, Ди? – виновато спросил он, чувствуя, как тревожно бьется в груди сердце избранницы, сидевший позади него.

– А что, есть повод? – прошептала она ему на ухо. Артур почувствовал, как по спине поползли мурашки, а в горле стало сухо. Дождавшись, когда они поднимутся на порядочную высоту, а перед их глазами раскинутся живописные поля и леса, Артур заговорщицки сообщил ей:

– У меня скоро день рождения.

– Неужели? Представляешь, столько всего произошло, что я запамятовала.

– Как ты посмела?! Дай мне правую руку.

Диана подчинилась, еще крепче прижавшись к его спине. Артур отвел ее правую руку в сторону, как бы любуясь ей.

– Чего-то все же не хватает, – задумчиво вымолвил он, критически осматривая.

– Вот как? И чего же?

Неожиданно на безымянном пальце Дианы появилось золотое кольцо с аккуратным сапфировым единорогом. Свет красиво играл на его отполированных фиолетовых гранях.

Диана не сдержала удивленного возгласа.

– Как это получилось?

Кольцо выглядело настоящим и приятно холодило палец.

– Очень просто! – с ребяческим самодовольством ответил Артур. – В конце концов, ты обнимаешь сейчас самого могущественного естествознателя на земле.

В этот момент Диана верно закатила глаза, жаль, что он этого не видит, сидя к ней спиной.

– Значит ли это кольцо, о могущественный всадник, что третьего смрадня мы будем праздновать еще кое-что? – лукаво поинтересовалась она, прошептав эти, полные невыразимой прелести слова, ему прямо в ухо.

– Если Дейра Миноуг не откажет нам в этой малости.

– Вряд ли она осмелится возражать человеку столь могущественному.

– Верные слова. Недаром армуты говорят, что надо в спутницы жизни выбирать себе мудрых.

– И красивых?

– Другая бы меня даже не заинтересовала.

– Вот как? Сколько спеси и самоуверенности прибавилось у могущественного естествознателя. Тебя что, единороги подменили?

– Вообще-то, он тебя слышит.

Они пролетали над замшелым лесом: вечерело, пошел снег. Чудесными жемчужными сетями покрывал он пожелтевшие деревья, волшебными гирляндами завешивал кустарники. Луна освещала путь двоим отважным всадникам: оба были бесконечно счастливы.