Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Глава 16 Мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали

На самом деле поиски Четверки оказались совершенно бесполезными. С таким же успехом можно было искать короеда на беруанском древе: он как с ветки канул.

– С ним наверняка случилось что-то скверное! – рявкнул Джехар, когда они выходили с постоялого двора, где видели друга в последний раз.

– А вдруг Артур прав? И это на самом деле никакой не Четверка? – спросил Питбуль, но Джехар, находившийся в крайнем раздражении, не захотел прислушаться к его словам.

– Ах, Пит, ты всегда был тупой, но сейчас просто бьешь все рекорды! Что, по-твоему, все мы ошибаемся? Я, Одди, ты сам? Зато Артур прав, да? Ты уже не веришь своим глазам, раз так говоришь? Сотни короедов не могут ошибаться.

– Как раз напротив, Джех. Могут, – спокойно возразил Питбуль, ничуть не обидевшись. Он ведь сам знал, что тупой – а на правду не обижаются.

– Оставим Четверку здесь, и я буду всю дорогу корить себя за то, что не нашел его! Но и задержаться я никак не могу! – сквозь зубы простонал Джехар. – Как подумаю, что Одди осталась на попечении этого слизняка неуверенного, так сразу дрожь берет!

– Дан не так уж и плох, – резонно заметил Пит.

– Да у него силы воли не хватило даже на то, чтобы рыжеволосой прохиндейке отказать, а ты говоришь не так уж и плох! В настоящем бою на такого положиться нельзя! Дамская подстилка! Ну что, что Одди в нем нашла, ума не приложу?

Последние слова Джехар произнес с мучительным стоном; душевная рана вскрылась и стала надсадно кровоточить.

– А не лучше ли будет оставить ее в покое, Джех? Втроем вы точно дружить не сможете.

– А не лучше ли тебе заткнуться, братишка? – процедил раздосадованный доргеймец.

Четверку они так и нашли, и теперь, следуя витиеватым указаниям местных оракулов, направлялись к северной стене. Чем более они к ней приближались, тем сквернее делалось у Пита на сердце. Страх перед таинственной игрой затмевал все прочие чувства.

– Еще игра эта, чтоб ее! – продолжал ругаться рядом с ним Джехар, а Питбуль, услышав это, почувствовал, как у него затряслись поджилки.

Удивительное дело – этот толстокожий громила мог одним ударом кулака уложить противника на обе лопатки, он в совершенстве владел оружием, а его великаноподобная фигура в солнечный день давала такую тень, что все враги должны были бы разбегаться от него врассыпную. Но парень настолько сомневался в своих умственных способностях, боялся совершить что-то глупое в глазах общественности, что вся его физическая сила меркла в сравнении со слабостью духовной. Конкурс. Игра. Одно только это безобидное слово внушало непреодолимый ужас. Ведь в игре бывают проигравшие, а в конкурсах так легко опозориться.

Они уже нагнали своих. Ранди не было, наверное, вернулась к тетке. Питбуль исподлобья покосился на поредевшую компанию ребят, с которыми он добровольно решил пойти в неведомые дали.

Подозрительный Тод. Стоит сейчас с такой надменной самоуверенной физиономией, словно водит знакомство с самим королем. Будь они сейчас в Доргейме, Пит бы его непременно вздул. Тин – маменькин сыночек. Такого бы в поле под проливной дождь и заставить по сто раз отжиматься. Даниел. В него втюрилась Одди, значит даже думать плохо Пит про него не будет. Диана – обычная девчонка, красивая, наверное. Затем Питбуль перевел взор на своего обожаемого кумира – Артура. Тот в небрежной позе стоял возле какого-то странного расфуфыренного человека, напоминавшего лилового дрозда в своем темно-синем плаще. Вот оно, конкурс, начинается! Питбуль сглотнул: ему показалось, будто его гигантские ребра сжимаются, не давая вдохнуть. Как бы не опозориться…

Между тем человек в плаще поднял голову и доброжелательно улыбнулся подошедшим. Оказалось, что это звездочет: у него имелся конусообразный колпак со звездами и подзорная труба, которую он зачем-то наставил на Питбуля, хоть тот и стоял в двух шагах от него.

– Еще один отважный игрок! А какая стать, какое могущество! – живо воскликнул звездочет, восхищенно потрясая трубой. За его широкой спиной как бы в противовес его неестественной оживленности возвышалась безмолвная и совершенно безэмоциональная крепостная стена с темными бойницами. В небе протяжно каркали вороны.

Братец Пит беспомощно взглянул на Артура, ища в лице друга поддержки. Но тот и сам выглядел чрезмерно озабоченным. Раненая рука его была туго перевязана бинтом.

– Давайте скорее начинать! – воскликнул звездочет, убедившись, что все его будущие жертвы прибыли. – Раз уж решили поскорее покинуть Таровилль – то давайте сделаем это быстро. Впрочем, если не хотите – не буду вас отговаривать. Право же, зачем идти в такую даль прямо сейчас?

– Заканчивай свою канитель, – резко буркнул злой Джехар.

– Разве Таровилль пришелся вам не по душе? – с притворной озабоченностью поинтересовался звездочет.

– Скорее не по карману, – саркастически хмыкнул тот.

– Что ж, возвращайтесь, когда подзаработаете, – перевел все в шутку благообразный мужчина, а затем продолжил:

– Господа, вы готовы сыграть?

– Готовы, – ответил Даниел, впрочем, с некоторой нерешительностью в голосе.

– Тогда возьмите каждый по карте.

С этими словами звездочет заговорщицки протянул им невероятно красивую и живописную колоду. На рубашке каждой карты было изображено яркое звездное небо: черное с фиолетовыми и красными всполохами. А с лицевой стороны на ребят смотрели диковинные звери, птицы с огненными хвостами, двухголовые великаны и жуткие насекомые. Картинки были разные, и эмоции они вызывали прямо противоположные: от восхищения и умиления до омерзения и ужаса.

– А в чем, собственно, наша задача? – грубовато поинтересовался Питбуль, пытаясь за неучтивым тоном скрыть осклизлый страх, который с потом так и просачивался наружу.

– Ни в чем особенном. Просто прокомментируйте эти прекрасные ассоциативные карты. Мне нужно услышать от вас три ответа. Первое. Описать картинку общими словами. Второе. Видите ли вы себя на изображении? И наконец: что положительного и отрицательного вы читаете на рисунке? Вот и все. Затем сможете пройти к выходу.

– Не понимаю я цели игры, – шепотом проговорил Тин на ухо Даниелу.

– Цели вы устанавливаете себе сами. Карты помогут вам познать себя, свою сущность. Однако если они вдруг не помогут решить ваши проблемы, то обратитесь к профессиональному толкователю, у нас в городе как раз сыщется такой, – по-доброму улыбнулся звездочет, который оказался излишне острым на ухо. Полное лицо его, похожее на пышный румяный пирог, казалось весьма располагающим; сложно было вообразить, будто этот симпатичный человек в сущности плут и мошенник. – Раз уж вы первый спросили, начнем, пожалуй, с вас, – с этими словами мужчина обратился к Питбулю, отчего тот сильно вздрогнул, а лоб его сразу покрылся испариной. Подумать только, какая нелепица! Прокомментировать карты! Но на самом деле это было очень сложно, поскольку заставляло работать воображение, а Питбуль так боялся сказать глупость, что вообще сейчас ничего не соображал.

– А неправильного ответа ведь не будет? – промямлил он, отчаянно краснея.

Добрый мужчина покачал головой.

– У нас нет правильных и неправильных ответов, равно как нет хороших и плохих. Все как в жизни: нет ничего абсолютного, а лишь нечто вязкое посередине. Наши поступки не плохи, не хороши, а лишь таковы, каковыми мы их видим и представляем.

– Если бы в жизни все было так, как вы говорите, – насмешливо вмешался Артур, – то мы бы вообще сейчас не упоминали этих слов: плохой, хороший. Если бы все люди были слепы, мы бы считали слепоту нормой. Если бы не было абсолютного добра и зла, мы бы попросту не разглагольствовали столько на эти темы.

Полный человечек с откровенным удивлением покосился на Артура.

– Вы тоже сможете сказать. Разумеется, когда подойдет ваша очередь. Ну так что же? – последний вопрос был обращен к взмокшему Питбулю, который с откровенным ужасом пялился в свою карту. Ему решительно ничего не приходило в голову.

– Я вижу б-белое пятно… – начал он, от волнения начав заикаться.

– И ничего кроме? – уточнил мучитель, продолжая глядеть на него добрыми и все понимающими глазами.

– Не-ет. Два пятна! Два белых пятна! – радостно закончил Питбуль, невероятно гордый, что сам смог это определить.

– Видите ли вы себя на изображении?

– Нет… То есть, да… То есть, скорее нет, это же просто пятна. Человек не может быть пятном.

– Что положительного есть на карте? Отрицательного?

– Не знаю… Меня тошнит! – вдруг воскликнул бедняга, в сердцах откинув от себя карту, словно та обратилась в стухшего короеда.

– Спасибо за участие. Надеюсь, карты помогут вам, – только и произнес звездочет и кивнул на подбежавшего к ним веселого мальчика со свирелью в руках. – Он проводит вас к выходу.

– А мы не можем выйти все вместе? – поинтересовался Артур, но тот загадочно покачал головой.

– У каждого своя судьба… Следующий.

Следующей была Диана. Артур с напряжением наблюдал за подругой. Он совершенно не доверял этому городу, не доверял и его жителям.

– На моей карте… изображены два влюбленных лисенка, – задумчиво произнесла девушка, с интересом разглядывая картинку. – Между ними сердечки. Лис веселый и беззаботный, но он куда-то уходит. Лисица смотрит ему вслед, мордочка у нее грустная, из глаз текут слезы. Мне кажется… Она боится потерять возлюбленного. И это… Очень грустно. Ничего хорошего я здесь не вижу.

– Видите ли вы себя на карте?

– Нет, – излишне резко отозвалась кагилуанка, решительно отстранив от себя карту.

К ним вновь подбежал тот же самый мальчик со свирелью, который минуту назад сопроводил Питбуля. Лицо у него было раскрасневшимся от бега, а белая тога от пота прилипла к спине.

– Пойдемте, госпожа, – с забавной манерностью произнес юный кавалер и молодцевато шаркнул ножкой.

– Ждите нас снаружи, – предупредил подругу Артур. На душе короеды скребли. Но разве было из-за чего волноваться? Конечно, они станут ждать снаружи, куда им еще деться… Но все же крылось во всей этой ситуации нечто странное. Игра… Что за нелепость?

Очередь Тина.

– А можно я? – спросил Артур, провожая Диану взволнованным взглядом.

– Так не терпится узнать свою судьбу? – мерзко хихикнул звездочет и махнул рукой:

– А, валет с вами. Почему бы и не вы?

Торопясь, Артур выхватил у подозрительного звездочета карту.

Она оказалась черной, без единого изображения. Глядя на нее, юноша невольно сглотнул. Прям как его будущее: неопределенное и тягуче-мрачное. Он сразу вспомнил Теней. Коварная Сури… Жестокий Киль… Злобный Дух Доргейма, который так и не захотел показать себя. Четверка?

– На карте н-нет ничего, все черное, – дрогнувшим голосом произнес клипсянин. Неужели он настолько впечатлительный, что и его бросает в дрожь от этой чепухи? Пустота, ничто, неопределенность… Но разве это не страшно?

– Видите ли вы…

– Нет.

– Что ж, тогда прощайте. Пусть судьба благоволит к вам.

Артур во всю прыть кинулся за Дианой, даже не дождавшись того самого мальчика со свирелью. Таким образом, он не узнал, какие карты достались его друзьям; впрочем, это его сейчас не волновало.

Северные ворота были обрамлены двумя монструозными башнями с зубчатыми бойницами. Стены крепости были покатыми и совершенно белыми. Артур прошел мимо башен, миновал ворота и очутился за пределами Таровилля. Тут же он к своему великому облегчению увидел Диану и Питбуля, которые спокойно ждали остальных в тени платанового дерева.

– А как же игра? – у них и вместе с тем у самого себя озадаченно поинтересовался Артур.

– Мы же сыграли в карты, – отозвалась Диана. – Не знаю, как вам, но мне показалось это совершенной чушью.

– Я рад, что мы так легко отделались, – подытожил Питбуль, у которого лицо все еще казалось бледным. – Так уж я трухнул из-за этой игры… Думал, будут сейчас вопросы задавать на смекалку. А у меня ее того… Нету.

– Странно. Почему тогда Ранди предупреждала нас? В любом случае, чем быстрее мы уйдем, тем лучше, – заметил Артур, подойдя ближе к Диане. В ее присутствии он совершенно терял голову. Еще в городе девушка переоблачилась в обтягивающие походные брюки и приталенную рубашку телесного цвета с легкомысленным вырезом на груди. Юноша неловко сглотнул, стараясь не смотреть туда, куда ему так хотелось.

Постепенно все ребята покинули негостеприимный Таровилль, овеянный предсказаниями оракулов и звездочетов, рецептами целителей и лжецов. Их первой реакцией тоже было недоумение: впрочем, никто не расстроился. Да и чего унывать, когда солнце светило так ярко, а перед путниками уже не было никаких преград, только манящие величавые горы с алебастровыми вершинами. Неужели они осилят восхождение, будучи совсем неопытными? Но Артур верил, что чувство дома, которым был наделен Тод, не подведет.

Весело переговариваясь, ребята с облегчением оставляли монструозные ворота странного города. Хорошо, что они повстречались с Ранди, хоть в начале встреча оказалась не слишком удачной.

– Куда идем, Тод? – поинтересовался у беруанца Артур. Тот лишь язвительно хмыкнул.

– Куда короеды глядят, дружище. Но если ты про чувство дома, то оно ведет меня прямо.

В принципе, прямой путь обычно самый удобный и короткий, но не на сей раз. Ребята пересекали поля, изрезанные глубокими бороздами, что существенно затрудняло продвижение. Одно дело – неторопливо прогуливаться, наслаждаясь теплой оюньской погодой и совсем другое – как заяц скакать с кочки на кочку. Угодья были засажены кукурузой, которая была высокой и совершенно засохшей. Ребята почти терялись в ее густых зарослях. Лишь Питбуль горделиво возвышался над товарищами и с высоты важно обозревал окрестности. Он был невероятно доволен собой, ибо с честью прошел игру и не сплоховал. Пусть он, конечно, довольно невнятно объяснил значение карт – и что с того? Он ведь не толкователь.

На их пути то тут, то там попадались полузаброшенные домики, где жили крестьяне. Очевидно, они не обладали особыми умениями предсказывать судьбу, в противном случае бедняги оказались бы по ту сторону крепостной стены. Но в какой-то момент и эти чахлые постройки закончились, уступив место широким полям, которые вдали упирались в лес, росший прямо на подошве горы. Ребята шли уже довольно долго по жаре и порядком измотались. Странный Таровилль остался за их спиной, превратившись в незначительную точку. Полуденный зной дошел до своего пика, и в какой-то момент Питбуль в сердцах остановился, не имея в себе сил идти дальше. Вернее, силы у него имелись, но ему было так жарко, что он буквально умирал от жажды.

– Давайте передохнем в одном из домов? Вряд ли нам откажут в гостеприимстве? – предложил Даниел, с пониманием оглядываясь на свой замученный отряд.

– Отдых – это для девчонок и слабаков, – возразила ему Оделян так, словно сама не относила себя к категории женского пола. Кстати, они так и не помирились с Даниелом. Интересное дело, но именно сейчас она вдруг очень живо напомнила Артуру вечно надменного Тода.

– Я бы тоже поел, – жалобно проскулил Тин, который, в отличие от Пита, мучился не от жажды, а от голода.

– Хорошо. Тогда давайте попытаем счастье в первом попавшемся, – сказал Даниел, указав рукой на одну полуразвалившуюся доходягу. Этот дом был большой, но довольно неухоженный, а возле него, широко расставив ноги, стояла дородная корова, сверху донизу облепленная слепнями, и сквозь эту толстую прослойку из насекомых недоброжелательно поглядывала на пришельцев.

– Может, хоть свежего молока дадут, – оживился Тин, заприметив несчастную скотину.

Когда они подошли ближе, то увидели и саму хозяйку: стоя на коленях, она усердно пропалывала сорняки, поминутно вытирая пот рукой и оставляя на лбу ошметки земли.

– Хозяюшка! – заискивающим тоном воскликнул Тин. – Не откажете путникам в приюте? Мы идем с самого утра и порядком устали.

Женщина поднялась с колен, отряхнула руки и с любопытством уставилась на гостей. У нее было умное, доброжелательное лицо, бронзовое от палившего солнца. Обычное лицо вечной труженицы.

– Откуда ж вы? – поинтересовалась она, внимательно оглядывая всю компанию.

– Из Таровилля, – ответил Артур.

Женщина недоуменно нахмурила брови. – И далеко это? – спросила она, проявляя удивительную неосведомленность.

– Да вы живете совсем рядом с ним! Туда ходу – часа четыре, – озадаченно воскликнул Даниел.

– Про город не слыхала, – отрезала женщина. – Я из Приовражья. Нас тут домов десять будет. Что ж. Заходите, передохните. Меня Марлой зовут.

Гости смущенно проследовали за радушной хозяйкой. Внутри дома ощущалось гораздо лучше, чем снаружи. По крайней мере, он уже не казался таким облезлым доходягой. Марла усадила путников за стол, над которым висели пучки с лавандой и зверобоем.

– Равви! Принеси нам молока! – вдруг зычно потребовала хозяйка, и из-за печки вынырнуло чудаковатое существо, до того грязное и быстрое, что и разглядеть его было практически невозможно. На черном от сажи лице горели два зеленых, как у кота, глаза.

– Хорошо, мамочка! – пискнуло существо и кинулось выполнять просьбу, успев при этом показать неповоротливому Питбулю язык.

– Дочь моя, Раввинуэль, – объяснила мать. – Маленькая еще, пять лет ей. Сын мой, Древ, тоже дома, уж не взыщите. Детки, – с этими словами она устало вздохнула и вновь утерла земляной рукой лоб.

– Куда направляетесь, странники?

– В горы, – вежливо отвечал Даниел, чем невероятно удивил добрую женщину.

– Да как ведь так? Туда и дороги-то нет.

– А мы не ходим по дорогам, – хмыкнул Артур.

– Нет, я в смысле, что туда и не дойти вовсе. Овраги кругом.

– Разве так уж сложно перейти овраг?

Женщина озабоченно покачала головой.

– Не знаете вы всего, путники. Но у нас из Приовражья редко кто в лес ходит. Дороги нет.

Ребята недоверчиво переглянулись.

– Думаю, что мы все-таки пройдем, – самонадеянно ответил Артур. Женщина не стала спорить с упрямыми гостями. Когда Равви вернулась, неся огромную, больше нее самой лохань, хозяйка поспешно поднялась и принялась черпать всем в кружки молоко. Придирчивый Тин старался не смотреть, как комки земли попадают ему в напиток.

Парное молоко было теплым и сладковатым. Невероятно вкусная пища для тех, кто прошагал пол дня под палящим солнцем. Ребята блаженно отдыхали на скамье, сделанной из прессованного сена. Так приятно пахло, так хотелось отдохнуть. Диана положила голову Артуру на плечо: глаза у нее закрывались сами собой.

– Хорошо у вас, – воскликнул Тин. – Прям и уходить никуда не хочется!

– Уйти нам все-таки придется, – отрезал Даниел, неодобрительно глядя на Тина. У него уже давно обозначился с приятелем нерешенный конфликт, который они так и не успевали обсудить. – Причем в ближайшее время. Надо дотемна дойти до леса.

– Вы еще и по темени хотите идти? – всплеснула руками хозяйка. – В оврагах сгинете и поминай как звали!

– Бу! – состроив жуткую рожицу, вторила ей перемазанная сажей дочь.

– Звучит не очень, – прошептал Тин на ухо Питбулю. Он бы обратился к Дану, да тот и так сидел недовольный.

– Ничего не поделаешь. Нам все равно туда надо, – уже более нерешительным тоном сказал Даниел.

– Через овраг только по мосткам можно пробраться, да и то в одном месте, где он сужается. А если напрямую идти, то лишь погибель искать. Подвесной мост только у моего соседа Обрелия имеется.

– Мы пойдем все-таки, Дан прав, – вежливо, но твердо возразил Артур и поторопил друзей. – Ребята, уже полдень, мы и правда должны идти.

– Думаешь, мы сможем? – с сомнением протянул Тин.

– Он никогда не думает, – буркнул Тод.

– Думаю. О тебе как раз, – приятно улыбнулся ему Артур. – Ты нас теперь, где угодно проведешь, не так ли, приятель?

Тод кисло улыбнулся, ничего не возразив. Да и возражать было особенно нечего, чувство дома с удвоенной силой гнало его вперед. Беруанец знал, чувствовал нутром, что дорога есть, и они по ней пойдут.

– Тогда прощайте, странники, – улыбнулась им хозяйка. – Надумаете возвращаться – заходите, что-нибудь придумаем. – Молока с собой возьмите.

Артур кивнул и перелил часть живительного напитка в свою питьевую флягу. Молоко пополам с водой – отличное средство для утоления жажды и голода одновременно. Он незаметно оставил рядом с кружкой золотую явару. Им так много золота все равно не нужно было, а бедная женщина, возможно, найдет ценному металлу лучшее применение.

Ребята нехотя поднимались; впрочем, закаленные в неволе доргеймцы не жаловались. Даже Питбуль, который хоть и обливался потом, но стоически молчал.

Вскоре домик доброй хозяйки тоже остался за их спинами, а впереди замаячили невысокие холмы. Неужели те самые овраги, которых так боялась Марла? На первый взгляд, они выглядели весьма безобидно, особенно на фоне великанов-гор, обнесенных снегом. От бурой, изъеденной рытвинами морщинистой земли поднималось горячее марево.

Еще около часа брели путники, покуда, наконец, не уперлись в довольно крупный овраг. На другой стороне, подобно дворовой шавке, злобно ощетинился лес.

– Хорошо бы нам тут пройти, – резонно заметил Артур и покосился на Рикки. Ящерица была на редкость неспокойна. Обычно меланхоличная, сейчас она в волнении ползала по рубашке хозяина, выпучив свои и без того круглые глаза. – В чем дело, Рикки? – шутливо поинтересовался у него Артур. Теперь узнав, что ящерица когда-то принадлежала Инку, Артур стал испытывать к ней еще более нежные чувства. Она являлась как бы последним напоминанием о его бедном друге.

– Может, она к Ранди хочет вернуться?

– Вряд ли. Видно же, что Рикки без ума от Артура, – возразила Тину Диана. – Прям как я, – добавила она лукаво, вновь заставив своего избранника позабыть обо всем на свете.

«И я…» – обреченно подумал про себя Питбуль, отчаянно краснея.

Обливаясь потом ребята поднялись по бурому холму, поросшему довольно чахлой растительностью. Даниел как истинный руководитель шел первый, но вдруг он замер и напрягся, будто натянутая ветка. Джехар поднимался следующим: оказавшись на гребне, он как бы случайно толкнул руководителя плечом, но тот не двинулся с места, завороженно глядя в овраг.

– Не время отдыхать, братишка, – буркнул Джех и уже занес ногу, чтобы шагнуть, но Даниел неожиданно вцепился ему в руку.

– Постой, – хрипло прошептал он, указывая куда-то вниз.

Красноватое солнце причудливо золотило днище оврага, превращая примятые после смрадня колоски в жидкое золото, и в целом, картина выглядела прекрасно, но все же что-то было не так. Это неуловимое «не так» Джехар в первую секунду скорее нутром почувствовал, нежели увидел. В глазах как будто немного двоилось.

– Добром это не кончится, – тихо пробормотал Даниел, оборачиваясь к друзьям. – С песком что-то происходит. Боюсь, мы не сможем тут пройти.

– О чем ты вообще? – раздраженно проговорил Тод. – Я чувствую, нам надо идти через овраг по руслу засохшего ручья. Или мое чутье дома уже никого не волнует?

Артур с интересом осматривал холм, котором они стояли. Даниел был прав. На некотором отдалении от них песок как будто… Двигался? Шевелился, скручивался в кольца… Что же это такое? Мелкие вспучивающиеся веревки перемещались по холму, отчего создавалось странное противоестественное впечатление, будто овраг живет своей жизнью.

– Не думаю, что это представляет какую-либо опасность! – беспечно воскликнула Одди и, схватив с земли сухую рогатину, решительно ткнула в странное явление, а затем поддела кончиком палки. Совершенно неожиданно из земли показалась голова с выпуклыми глазами, а за ней и все туловище, украшенное странным узором – черными треугольниками. Стремительный бросок – и хищная змея вылетела из песка, будто дротик. Она со всей силы врезалась в сапог Оделян, а та, совершенно не ожидавшая нападения, пискляво взвизгнула и отбросила от себя ногой страшное пресмыкающееся, отчего оно пролетело несколько единометров на глазах ошарашенных друзей и исчезло, гневно шикнув напоследок.

– Гадюки… Под песком з-змеи… – простонал Даниел в совершенном ужасе. Интеллигентный сын беруанских академиков много читал про змей. Он знал, что они иногда могут плавать в песке. Знал он также, что укус их смертельно опасен, особенно если рядом нет противоядия. Главное, чтобы яд не попал в кровь. Иначе – конец.

Онемев от безотчетного ужаса, ребята таращились на живой холм, облюбованный мерзкими пресмыкающимися. Теперь уже под песком вполне угадывались их копошившиеся и скручивавшиеся тела.

Оделян в принципе встречала ранее змей, равно как и другие доргеймцы: в крае топей они, безусловно, водились. Впрочем, рептилии никогда не беспокоили людей; ведь те перемещались по настилам, а змеи предпочитали влажные кочки, болота и трясины. Помимо прочего, в Доргейме почти всегда было холодно, так что змеи появлялись крайне редко. Но здесь буквально весь овраг кишел ядовитыми тварями!

– Так вот почему нам говорили, что здесь не пройти! Думаю, нам стоит вернуться в дом Марлы? – предложил Артур, нарушив неестественную напряженную тишину, которая возникла среди оцепеневших ребят. Каждый думал о том, что произошло бы с ним, если бы он попытался пройти по склону холма. Мысли эти были далеко не самые радостные.

– Да, да, вернемся, – прошептала Диана, с тихим ужасом наблюдая за змеями. Порой отвратительные рептилии выныривали из песка, и тогда взору в полной мере представали их длинные чешуйчатые тела, гибкие и изворотливые. От оврага исходило едва слышное угрожающее шипение.

Что ж, отважным путникам пришлось отступить. Даже Тод, больше других желавший идти вперед, замолк. Они отчаянно нуждались в помощи доброй Марлы, иначе не пройти.

К закату путники, уставшие и обескураженные, вновь заявились к гостеприимной хозяйке, которая к этому моменту успела натопить печь и испекла пирогов. Тин немного оживился, когда нос его ощутил приятные ароматы сдобного теста. Шкодливые дети хозяйки крутились возле дома: Равви по-прежнему была вымазана сажей с ног до головы, а Древ, напротив, оказался очень чистоплотным мальчиком, круглым, упитанным, с белым девчачьим передничком.

Увидев старых знакомых. Равви засмеялась и принялась корчить им жуткие рожицы, а когда неловкий в обращении с детьми Питбуль тоже попытался изобразить страшное лицо, она принялась плакать.

– Вернулись? – совершенно не удивилась Марла. – Отведайте по пирожку.

Когда наглый Тин с готовностью потянулся к столу, она добавила с лукавой улыбкой:

– Надеюсь, вы ничего не имеете против змеиной начинки.

Рука Тина резко взметнулась обратно к своему обладателю, по стремительности словно уподобившись той самой змее.

– Нам нужна ваша помощь, – серьезным и вежливым тоном заявил Даниел. – Так уж получилось, что мы должны пробраться в лес, и путь наш лежит через овраг. Вы говорили что-то про мост?

– Да, у соседа моего есть такой. Да только вряд ли он нам поможет.

– Почему?

– Сегодня-то он дома еще, а завтра собирался на охоту идти, обычно он на весь оюнь в леса уходит. Мост у него только, ведь никто больше и не помышляет о тех краях…

– Тогда нам нужно сходить к нему сегодня! – воскликнул Артур, судорожно думая о том, что их путешествие может заметно удлиниться.

Марла покачала головой, а доброе лицо ее нахмурилось. Очевидно, она размышляла, как помочь гостям.

– Я в доме одна живу с детьми, помощников у меня нет, – наконец задумчиво произнесла она. – А до дома Обрелия идти около часа. Мне еще двоих других детишек забрать надо. Они грамоту учат. Если не дождутся меня – будут плакать.

– Так давайте мы сами к нему сходим?

– Он чужих не признает. Без меня, пожалуй, и слушать вас не станет. Да еще и кочергой прогонит взашей. Но если вы действительно собрались идти в лес на ночь глядя… – здесь Марла сделала внушительную паузу, которая впрочем никак не повлияла на отчаянную решимость всей компании, – раз вы собрались, то надо выдвигаться в путь. А то будет так темно, что мост не сможем установить. Вас, юноша, как зовут? – неожиданно обратилась она к клипсянину.

– Артур.

– Что ж, Артур, не посидите в таком случае с моими детьми? Их покормить надо через час гречкой, справитесь?

Юноша неловко пожал плечами.

– Да, вполне.

– Я тоже остаюсь тогда! – заявила Диана.

– Вот и славно. Вдвоем вы с детками лучше управитесь. Они такие сорванцы.

– Кто-нибудь посильнее со мной к Обрелию пойдет. Например, вы, молодой человек, – здесь она обращалась уже к громадному Питбулю.

– Девушка к соседке моей сходит, Болтелле, детей забрать. Две девочки, им по семь лет.

– Я с тобой, Одди, – предложил Джехар.

– Да мы все вместе пойдем, – мягко, но с нажимом возразил Даниел, глядя прямо в глаза доргеймцу.

– Сходите вместе. Все-таки с детьми непросто будет управиться. Передайте им это, чтоб слушались вас, – с этими словами женщина протянула Оделян связанную игрушку: запеленатый младенец с непомерно большой головой.

– Нам надо побыстрее все провернуть, – повторяла Марла, поспешно собираясь. – Чтоб темень не застать.

Что ж, сказано – сделано: ребята покинули дом хозяйки, кроме Артура и Дианы, оставшихся сидеть у печки и жадно вдыхать ароматы свежих пирожков, к которым они так и не рискнули прикоснуться. Артур задумчиво глядел на ароматную корочку: какая-то навязчивая мысль назойливо пробивалась в его голову, однако он сильно устал, да и больная рука снова начала ныть. Дети весело играли на улице. В настоящий момент они устроили что-то вроде войнушки: Равви кидалась в Древа навозными лепешками, а тот не отставал от сестрицы, забрасывая ее куриным пометом.

Диана сидела совсем рядом с ним. Так близко, что юноша чувствовал на щеке ее приятное, теплое дыхание. Артур развернулся и увидел, что ее серые глаза как-то по-особенному смотрят на него. Он не замечал, чтобы она раньше так на него смотрела. Их носы почти соприкасались друг с другом. Неожиданно юноша смутился своим далекоидущим мыслям. В сущности, они уже так давно не оставались наедине. Чтобы никого вокруг. Никаких опасностей. В обычном крестьянском доме, простом, но таком уютном, где терпко пахло зверобоем. Тогда Артур смело наклонился к ней и поцеловал. Ее губы были теплыми, слегка влажными и мягкими. Диана порывисто обняла его и сжала – почти до боли, но он не отстранился, только тихий стон удовольствия и одновременно страдания сорвался с его губ и перешел к ней.

– А.… чем это вы тут занимаетесь? – раздался удивленный писклявый голос, и Артур вновь тихо простонал, но на сей раз уже от досады. Мгновения, проведенные с Дианой, были столь чудесны, что он забывал обо всем на свете.

– Просто они муж и жена, – с важным апломбом отвечал ей брат. – И сейчас будут делать детей.

– Да мы вовсе не… – пробормотал Артур; его скулы тут же окрасились багрянцем.

– Не спорь с Древом, – весело заявила Равви. – Он старше меня и всегда знает, о чем говорит. Мне даже интересно посмотреть, как делают детей. Я люблю наблюдать за приготовлением чего-либо. Сегодня, например, я смотрела, как мама готовит пирожки со змеями.

– Хм… А может… Поиграем во что-нибудь? – все еще невероятно смущаясь, предложил им Артур.

– В войну мы уже играли, – скучающим голоском протянула Равви. – Если только в прятки. Ты хочешь в прятки, Древ?

– Да! Я всегда выигрываю.

– Это мы еще посмотрим! – весело воскликнула Диана, оживленно вскакивая с места. Артур невольно залюбовался ее точеной фигурой. Интересно, они смогут когда-нибудь побыть наедине?

Но явно не теперь. И они начали прятаться. Оказалось, что в доме Марлы очень много потайных местечек. С виду неказистый, внутри он был просто огромен. Сначала они прятались по очереди, а затем разбились на команды: девочки против мальчиков.

– Мы обязательно должны у них выиграть, – убежденно шептала своей новой подруге Равви. Что ж, наступила их очередь искать. Девочки прошли все комнаты: они уже успели испробовать каждую в качестве убежища. Повторяться было попросту неинтересно. В доме никого не оказалось.

– Хитрый Древ, они наверняка убежали в сад! – обиженно проговорила Равви, надув губки.

– Пойдем в сад, – пожала плечами Диана. Игра действительно увлекла ее, заставила забыть про все неприятности, к тому же по своей натуре кагилуанка была достаточно азартной.

Стремительно темнело, и с гор потянуло заветной прохладой. В закатных отблесках все казалось красным, даже они сами.

– Я знаю, где они! – вдруг воскликнула девочка. – Они спрятались в домике нашей Гурки!

Диана уже знала, что Гурка – это их корова. Но в стойле, пропахшем навозом и сеном, тоже никого не было.

– Курятник! – вновь подсказала Равви, которая куда лучше Дианы ориентировалась в собственном доме.

Кроме трех облезлых кур там не оказалось ровным счетом никого. Артур на сей раз неплохо постарался.

– У нас вообще много животных живет. Кошки есть, собаки. И даже лисы и две черепахи, хочешь, покажу? – трещала девочка не умолкая. Диана рассеянно качала головой; она слушала свою спутницу вполуха. Куда же они запропастились в самом деле? Они облазили все уголки в саду и даже посмотрели в темном покосившемся сарайчике – никого. Внезапно чуткое ухо Дианы уловило на отдалении шелест листвы, и она выбежала из сарая с радостным криком:

– Вот они!

Действительно, впереди сверкали голые розовые пятки Древа. Диана кинулась за ним: конечно, она бегала куда быстрее пятилетнего пацана. Тот по-поросячьи взвизгнул, когда Диана его догнала и принялась щекотать.

– Попались, попались. Мы вас нашли, значит – выиграли. А где Артур?

Древ беззаботно пожал плечами.

– Мы в разных местах прятались.

Диана вдруг почувствовала неожиданный спазм в горле.

– В смысле? У нас ведь командная игра?

Древ вновь неопределенно качнул головой: создавалось впечатление, что она у него на шарнирах.

– Он сказал, что в одном месте прятаться скучно. И предложил разделиться.

– Тогда давайте искать его, – озабоченным тоном проговорила Диана. Это, конечно, было вполне в стиле ее друга – нарушить все возможные правила и выкинуть что-нибудь эдакое. Она любила его безрассудство, но и ненавидела одновременно.

Дети с радостью поддержали ее, и начались активные поиски. Солнце село, и над неказистым хутором Марлы воцарилась кромешная тьма. В деревне ночь особенно жутко воспринимается: то зверь какой пробежит, то птица ухнет, а вокруг ни души, даже соседи и то неизвестно где. Диана с тоской проследила за исчезающим небесным светилом; казалось, будто с этими последними крохами света и из ее сердца уходит всякая надежда. Горы вдали обладали хотя бы каким-то мрачным величием, но этот полузабытый хутор с его отвратительной нищетой, полуразрушенной верандой и черными тщедушными постройками внушал лишь беспокойство. Кагилуанка постепенно начинала нервничать.

– Ищите, ищите! – почти кричала она на детей, но те воспринимали ее слова, как игру и врассыпную убегали от нее. Каждая деталь теперь раздражала: в саду слишком сильно пахло навозом, а внутри пирожками. Чужие дети оказались отвратительно шумными и беспечными. Сердце ее стучало слишком громко, а слух приобрел почти невероятную чуткость.

Где же ты, Артур?

Еще около часа они продолжали хаотично искать пропавшего друга, хотя вернее будет сказать, что Диана продолжала, а дети вовсю забавлялись новой игрой. Увы, они, верно, слишком малы, чтобы осознать в полной мере серьезность происходящего. Впрочем, и требовалась ли эта серьезность?

Обессиленная и расстроенная, кагилуанка вошла в дом и плюхнулась на мягкую лавку из сена. Было темно, и она зажгла все свечи, имевшиеся в доме. Воск мерно стекал с них и раздражающе громко капал на стол; бедной девушке казалось, что раскаленный, он проливается ей на голову, в уши, доходит до самого сознания и обжигает мысли, которые и так накалились добела.

Друзья не приходили. Почему они ушли так надолго? Впрочем, это представлялось объяснимым. По словам Марлы, сосед жил далеко от нее. Тем более следовало еще забрать детей. Вряд ли стоило ждать их скорого возвращения, но все-таки. Неужели Артур захотел подшутить над ней? Но это было бы совсем не в его духе. Диана ни за что не поверила бы в такую неоправданную жестокость с его стороны… Однако же… Он бросил их тогда, у костра, предпочтя уйти. В сущности, Артур постоянно оставлял ее одну, не особо заботясь о ее чувствах. Понимал ли он вообще, осознавал до конца, насколько сильно он ей дорог? Девушка ощутила, как глаза ее невольно увлажняются слезами: горькими, обидными.

В дом как вихрь ворвалась беспечная Равви. Лицо ее, перемазанное сажей, в темноте казалось просто уродливым, насколько вообще могут быть уродливыми детские лица. Тонкие губы ее легкомысленно улыбались, смеялись, в то время как Диане было так плохо.

– Поиграй со мной! – потребовала девочка, приблизившись к ней.

– Я устала… И мы так и не нашли Артура.

– Мне ску-учно! Зачем вы вообще пришли, раз не хотите играть? Играй! Играй немедленно!

Девочка с капризным воплем повторяла последнее слово, а Диана содрогнулась от непроизвольного отвращения.

– Играй, играй!

– Не хочу! Мне плохо, я расстроена!

– Играй!

Губы мерзкой девчонки казались восково-белыми и тонкими, абсолютно безжалостными к чужим мукам, эгоистично-капризными.

– Заткнись! – неожиданно грубо воскликнула Диана и резко вскочила со своего места. Девчонка казалась ей омерзительной; но что такое? Верно, ее нервы совсем расшатаны. Равви, в свою очередь, зашлась надрывным рыданием: вопли ее были слышны по всей округе.

Кагилунка в сердцах выдохнула и, взяв в руки восковую свечу, вновь вышла во двор. Искать, искать! Вслед ей раздался протяжное мычание, которому позавидовала бы даже корова, и слова:

– Когда я веселая, ты не радуешься со мной! Когда плачу – не сочувствуешь! Ты плоха-ааая!!

В саду стало совсем тихо, ибо шумливые дети переместились в дом. Но тем страшнее тут казалось измученной и напряженной до крайности девушке. С судорожным ужасом она ощутила легкое колебание травы от дувшего с гор холодного ветра, предвестника бури. Выставив перед собой спасительную свечу, как рапиру, Диана медленно побрела вперед, пытаясь понять, где она еще не искала. Может, следовало внимательнее осмотреть сарай? Там сейчас так темно, что и рук своих не видать.

Хруст башмаков, будоражащий шелест ветра и эта навязчивая мысль: как он мог опять уйти? Вдруг кому-то опять понадобилась помощь, и Артур, не вспомнив про свою подругу, бросил ее в этом доме, как однажды бросил вместе с Тодом? А что, если это так? Простила бы она его в этом случае?

Липкими от пота руками Диана отворила дверь сарая, и в нос ей ударил запах затхлой сырости. Пол был мокрый и скользкий. Она неуверенно плелась вперед, ощупывая деревянные стены и получая себе занозы, но в конечном итоге споткнулась и упала. Свеча выпала из ее рук, и этот последний, внушавший ободрение источник света пропал, впрочем, напоследок показав то, что Диана предпочла бы и вовсе не видеть. Прямо перед ней в луже собственной крови лежал мертвый лисенок. Кто-то размозжил ему голову камнем.