Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Глава 38 И не введи нас в искушение

Сквозь мерклую пелену слез смотрел Артур на приближающихся единорогов. Прилетели, спасены! Царапины на щеках по-прежнему кровоточили, но о себе он не думал. Рука в тревоге нащупала раненый бок друга – Артур принялся исцелять единорога, уже не боясь, что Тени причинят им зло. Да те и не смотрели на них: ошалевшие от ужаса, трусливо бросались они в разные стороны, только всюду их настигали карающие языки фиолетового пламени. Огнем очищалась земля от скверны, ветер выметал глухие предсмертные вопли, сокрушающими молниями сверкали витые рога. Воздух сотрясался от громоподобных звуков крыльев – эта победоносная симфония разносилась повсюду и проникала, верно, даже на самые отдаленные ветки столицы.

Кто-то нетерпеливо толкнул его в бок, Артур поднял голову. Баклажановый единорог уже во всей красе стоял на ногах, от него исходило фиолетовое свечение, глаза сияли невыразимой гордостью. Затем Баклажанчик почтительно преклонил перед ним колени, отчего Артур совершенно смутился.

– Ты чего? – робко поинтересовался он и тут, к своей огромной неловкости и даже ужасу увидел, что все остальные единороги приземляются, встают перед ним и тоже по очереди преклоняют колени. Артур неловко вскочил на ноги, не зная, куда себя деть. Он почувствовал, как от сильного смущения вспыхнуло его лицо.

«Всадник, нареченный избранным, благодаря тебе спаслись остальные, ибо ты готов был пожертвовать собой во имя любви к другим». – Торжественно прозвучало в его мыслях.

«В твоем лице люди победили Теней, но лишь на сей раз. Благородство, доброта и готовность пожертвовать собой ради другого – вот качества, ненавистные врагам. Война окончилась, мы улетаем, оставляя тебе наше оружие, ибо знаем: ты воспользуешься им во благо».

При этих мысленных словах Артур невольно поежился. Огромная сила сосредоточена в его руках, такая соблазнительная, манящая…

«Однако, если пожелаешь, мы заберем силу у тебя…»

Артур потряс головой. Пожалуй, даже слишком поспешно.

«Нет, нет», – скромно возражал он. «Я теперь не буду от нее отказываться».

Перед глазами пронеслись весьма манящие картины. Власть без границ – каково это? Что бы он, например, сделал с ней? Не давать свершаться злодеяниям, отвращать людей от пути зла… Артур ни к месту вспомнил холеного господина Мурджана и ему подобных; глаза на секунду заволоклись мстительной дымкой. А ведь теперь он может, —да-да, может! – наказать их. Интересно, слышали ли единороги его странные мысли? Но в конечном счете какая разница? Так или иначе, тактичные животные не подали виду.

«А как же другая война? Полидексяне пришли в Беру…» – поспешно произнес Артур. Этот вопрос тоже чрезвычайно заботил его.

«Они находились под влиянием Теней, как и многие из Беру. Сейчас они плохо понимают произошедшее и скоро отправятся в родные земли. Однако это вовсе не означает, что они не вернутся. Мы не помогаем человеку в борьбе с другими людьми, не предотвращаем войны. Все происходит по воле вашей, а для нас она священна».

«А мои друзья в Троссад-Холле? Школу захватили Тени…»

«Теней больше нет. Прощай всадник, нареченный избранным, и да пребудет с тобой наша сила».

Последним всполохом озарились мысли Артура, а затем единороги принялись медленно подниматься в небо. Они просто исчезали в нем, подобно миражу: существовали ли дивные звери в самом деле? Но верный Баклажанчик по-прежнему стоял возле всадника, глаза его отчего-то искрились печалью. Артуру снова стало неловко.

«Я что-то не так сделал?» – смущенно пробормотал он. Единорог не ответил.

«Где мои друзья? Я хочу к ним! Давай найдем их!» – взмолился тогда Артур, ибо уже не мог ждать. Знакомые лица маячили у него перед глазами, постоянно напоминая о себе. Любимые. Родные. То, что поддерживало его на протяжении всего пути, помимо веры в единорога. Он истово надеялся, что ребята не пострадали и находятся в безопасности веток.

«Куда летим?»

«Сперва поищем в Омароне!»

***

В древесных городах постепенно возрождалась привычная жизнь: люди пытались опомниться, подсчитать потери, осознать, что произошло. Они смутно понимали происходящее. Война закончилась, однако кто же победил? Да и разве заканчивается все так неопределенно, непонятно? Куда ушли полидексяне? Впрочем, и без них хватало забот. Много несчастных стали жертвами при атаке бешеных ворон, древесные санитары занимались тем, что помогали людям получить необходимое лечение. Некоторые деревья пострадали от пожара – там, стало быть, следовало починить, перестроить. Чрезвычайное положение отменили? Что за странное забвение накрыло всех без исключения?

Тод в растерянности наблюдал с веток за опустевшим полем. Друзья прятались в трактире «Прикорневой», который послужил для них неплохим укрытием. Когда глаза закрывались от напряженного наблюдения за ареной битвы, друзья уходили в трактир и по очереди проваливались в болезненный сон. Ранним утром Тод проснулся и первым пошел на ветку, чтобы оценить обстановку. Он стал свидетелем чудного явления: небо, вместо того, чтобы порозоветь от восходящего солнца, сделалось сине-фиолетовым. Взбухшие влагой тучи отступили, ветер прогнал непогоду, дождь закончился, пахло сырой землей и свежими умытыми листьями. Немного подморозило, и Тод зябко повел плечами. К своему удивлению, он обнаружил, что полидексянские обозы отступают: люди в спешке собирали походные шатры, кипели какие-то приготовления. От бесчисленного воинства осталось лишь несколько жалких кучек бойцов, да и те спешно отходили в сторону леса.

«Король придумал, как договориться», – решил про себя Тод. Действительно, если война закончилась, значит, скоро все будет как прежде? И куда вообще делись те странные люди верхом на слонах? Что произошло за эту невероятно-длинную ночь? Между тем Тод отчетливо осознавал, что нечто важное все же случилось. Причем случилось без его ведома, что, признаться, пугало. Еще Тода немного смущало будущее: как жить дальше? После особенно глубоких потрясений человек как бы начинает заново жить, расставлять приоритеты. Так и Тод столкнулся с подобной проблемой. Он и в спокойное время умудрялся наворотить дел, как теперь все исправлять? По-прежнему ли над ним довлеет то унизительное чувство дружбы, принуждавшее его действовать против своей воли?

Неожиданно он ощутил за спиной легкое движение ветра: точно птица пролетела.

– Почему ты ушел от нас? – ласково поинтересовалась Диана. Шелковистый голос подруги сладкой истомой отозвался в его теле. По спине поползли предательские мурашки, Тод в панике ощутил, что теряется, словно кто-то выбил у него из-под ног крепкую ветку. Он всегда чувствовал нечто подобное рядом с Дианой.

– Боялся, пока мы спим, произойдет что-то ужасное… – пожалуй, даже слишком хрипло произнес он. Ну зачем, зачем его угораздило влюбиться в девушку того, кого ему ни за что в жизни не превзойти? Ему стоило остаться злодеем, нежели как теперь: ни короед, ни мясо.

– Смотри, это же единороги! – воскликнула вдруг Диана, указывая пальчиком вдаль. Пришлось отвлечься от созерцания ее невинного лица, какая жалость.

«Так скоро?» – Мысль почти досадная, даже эгоистичная. Лучше б уж продолжалась война. Так и Артур, может быть, прилетел бы чуть позже.

– Ты его ждешь, да? – тихо спросил он и тут же обругал себя в мыслях.

Дуралей! Конечно же, ждет, он сама очевидность. Наверное, только и мечтает, как окажется в его…

Тод в досаде прикрыл глаза, чувствуя, как голова наполняется сценами весьма двусмысленного содержания. Он уже хотел было уйти, как вдруг услышал ответ:

– Знаешь, я… Наверное, не стоит признаваться тебе в этом, но я ужасно устала. Я много думала о нашем будущем с Артуром и пришла к выводу, что… Его у нас нет.

Тод мучительно вздрогнул.

– Вот как? – слабея, вымолвил он.

– Ему нужен кто-то посильнее меня. Ждать его всякий раз, зная, что он может не вернуться… Постоянные лишения, борьба… Тод, я так устала! – отчаянно выкрикнула Диана.

Тод с огромным удивлением посмотрел на нее: подругу охватила нервная дрожь. Ему страстно захотелось утешить ее. В эту минуту он воспылал к Артуру даже еще большей ненавистью, нежели обычно: ведь его непобедимый соперник заставил страдать ту, кого он так трепетно любил. Впрочем, он завирается. Сколько раз он сам заставлял ее страдать? Унижал? Сколько всяких неприятностей произошло именно по его вине?! Тода снова одолело желание немедленно уйти, но вместо этого он шагнул к ней, за одно мгновение сократив расстояние между ними до неприличного, страстно прижал к себе, принялся покрывать лицо поцелуями. Мысли стали постыдно-горячими, разум окончательно отказал. Что она сделает теперь? Воспылает еще большей ненавистью, ударит? Но вместо этого Диана покорно прильнула к нему, точно собака к любимому хозяину.

– Не надо, – вдруг слабо произнесла она отстранившись. Почти ничего не соображая, Тод послушно убрал руки. – Нас увидят. Да и как-то это… нехорошо. – С этими словами Диана медленно направилась в сторону трактира.

– Там посетители уже есть, и хозяин пришел… Народу много, а мне хочется побыть одной, – грустно сказала она, не оборачиваясь и не глядя в его сторону. – Побуду в пристройке к гнездиму, попробую поспать. Скажешь остальным, что я там?

– Конечно, – пробормотал Тод растерянно. Горячие мысли пьянили, точно винотель, его даже немного пошатывало.

Единороги прилетели… Значит, спасены. А как же война? И где Артур?

Тод направился к друзьям: в трактире и правда уже царило необычайное воодушевление. Испуганные люди обступили стойку с алкогольными напитками, словно намереваясь взять ее приступом, уборщики наводили чистоту, отмывая стекла от следов воронья. Сегодня хозяин трактира угощал всех бесплатно, ибо понимал: людям необходимо сплотиться, поддержать друг друга, пожаловаться. Только и витали повсюду разговоры о войне: дескать, закончилась ли, куда делись полидексяне, что вообще происходит.

Друзья сидели за тем же столиком из дуба: осоловевшие, заспанные. Тод покосился на Даниела: и без того худое лицо приятеля сделалось совсем изможденным, заостренным.

– Кажется… – неловко пробормотал Тод. – Фиолетовые единороги прилетели. Мы с Дианой видели одного.

Неожиданная новость воодушевила друзей: насколько они вообще могли воодушевиться в таком плачевном состоянии, в каком они находились. Тин подскочил на месте, воскликнул нечто вроде «это Артур!», Оделян захлопала в ладоши, но Тод смотрел на Даниела, глаза которого хоть на секунду и загорелись воодушевлением, но тут же померкли. Дан пронзил Тода оскорбительным взглядом, который словно бы говорил: «тебе не место среди нас». Гордый беруанец взбеленился, ему захотелось сотворить что-то обидное, но вместо этого глупо произнес:

– Диана пошла отдохнуть. Там пристройка есть к гнездиму. Пусть поспит. Не будет же хозяин против?

– Трактирщику нет до нас никакого дела, – миролюбиво ответил ему Чероки. А Даниел не сказал ни слова, игнорируя его холодным молчанием. Когда уже он его простит? Да и нужно ли ему вообще чье-то прощение?

Тод как неприкаянный досадливо прошелся по залу, а когда его несколько раз красноречиво пихнули локтем, вышел. Скоро, наверное, прилетит Артур, если, конечно, тот остался жив. Впрочем, Тод каким-то обостренным чутьем соперника осознавал, что Артур непременно остался жив. Из каких только передряг он не выбирался, значит, и теперь ему ничто не помешает. Тода передернуло. А ведь чувство дружбы, верно, еще никуда не ушло. Он так и не помог Артуру найти отца. Неужели ему теперь вечно бегать за ним и участвовать в разных сомнительных делах? Мысли резко поменяли свое направление. Тод с некоторым подобием триумфа вспомнил, что Диана не оттолкнула его, когда он навалился со своими неуместными поцелуями. Более того, она, кажется, не была против! Тод почувствовал, как губы его невольно растягиваются в противную усмешку: противную – оттого, что он сам хорошо понимал, насколько мерзко себя ведет, а вот усмешечку – потому как без зазрения совести радовался маленькому триумфу. Впрочем, некоторая доля неуверенности все же одолевала его. Тоду захотелось все непременно прояснить. Раз и навсегда. Поэтому он более не мешкая направился туда, где скрылась Диана.

Пристройка к трактиру вытянутым гнездимом прикорнула по ветке: очевидно, она служила посетителям спальными комнатами, где можно было с удобством передохнуть после обилия вкусной еды и дурманящего винотеля. Хорошее помещение, полезное, но не каждый владелец мог позволить себе нечто подобное.

Тод робко ступил внутрь: колючая постройка немного покачивалась, либо же, что вероятнее, покачивался он сам, находясь в каком-то странном дурмане. Зайдя в первый отсек, он замер, ибо увидел Диану, трогательно свернувшуюся в гамаке. Прелестное лицо ее освещалось фонарем, стоявшим на полу. По румяным щекам причудливо скользили тени, отчего казалось, будто художник не дорисовал его, оставив все самое интересное на откуп наблюдателю. И Тод фантазировал, не замечая, что мечты его переходят все границы. В какой-то момент он неожиданно осознал, что большие глаза смотрят на него в упор – проснулась!

– Ой, прости, – неловко буркнул он. – Просто тоже захотелось побыть одному.

Диана чарующе улыбнулась, обнажив острые зубки, лениво потянулась и поманила к себе.

Тод в растерянности обернулся, сначала полагая, что она увидела кого-то другого. Но за спиной никого не оказалось, он один стоял в колючем ветвистом проеме, бестолково глазея по сторонам. Тогда Тод приблизился к ней и, неожиданно для самого себя, рухнул на колени.

– Я люблю тебя, – простонал он, не в силах совладать с чувствами. – Я.… – и тут бесконечный словесный поток захватил Тода, он все говорил, забивая пустоту словами, объяснял, нелепо извинялся. Диана не перебивала его: подперев прелестную головку рукой, она с завидным терпением слушала, а глаза ее лукаво блестели в свете фонаря. Тод не знал, сколько прошло времени. Он униженно оправдывался, смутно догадываясь, что эти оправдания скорее нужны ему самому. Рассказывал про своего отца, который в какой-то момент предпочел забыть о родных детях, про вину, которую он испытывал из-за того, что недосмотрел за сестрой. Трагедия, преследовавшая его всю жизнь. Как потом подвел всех с Ликой… Говоря все это, Тод вспоминал совершенное лицо Лики, и ему снова начинало казаться, что Артур с Инком ошиблись и на самом деле его сестра вовсе не Оделян. Опять в сердце своем он пережил трагедию, как тогда на горе, когда увидел любимую сестру, охваченную фиолетовым пламенем, услышал ее жалобный крик о помощи, от которого у него все перевернулось внутри. Да он бы сам предпочел умереть вместо нее. Глухие рыдания рвались из его горла: он никогда еще не рассказывал свою историю так подробно, ибо у него не находилось слушателей. А потом Диана прервала его упоительно-сладостным поцелуем, языком слизывая слезы с его губ. Он снова почувствовал блаженную негу: и не хотелось ему покидать это сладостное забвение. Впрочем, тем суровее оказался возврат к реальности. Сквозь мерклую пелену желания Тод разглядел очертания ненавистного соперника. Артур стремительно ворвался в комнату и ошеломленно замер напротив них. Тод невольно отстранился от Дианы и с вызовом уставился на него оценивая. Болезненная ревность толкала на невольные сравнения: так, он попытался в уме прикинуть, насколько соперник внешне превосходит его самого. К своему огромному удовлетворению Тод заметил, что Артур явно не в лучшей форме. Усталое лицо его со следами засохшей крови выглядело ужасно растерянным, словно он впервые в жизни не знал, что предпринять.

– Отойди от нее! – резко выкрикнул Артур, прервав поток его мыслей, и Тода ужасно покоробила непристойная властность, прорезавшаяся в голосе соперника. И какое он имеет на то право? Диана сделала свой выбор. Пожелав ему досадить, Тод еще больше склонился над гамаком и вдруг к совершенному ужасу почувствовал, как в горло утыкается безжалостная сталь. Страх нещадной силы охватил его, он пытался судорожно угадать в появившемся перед ним уродливом человеке черты любимой девушки, но тщетно. В гамаке, свернувшись змеей, лежала вовсе не Диана.

– Если попытаешься причинить мне вред, он умрет! – фраза эта была адресована явно Артуру, а не ему.

– Тени уничтожены. И тебя ждет та же участь, Киль, отпусти его, – чеканя слова, произнес Артур. Он явно не терял самообладания. А вот Тод почувствовал, как его охватывает нервная дрожь. Из памяти уже почти стерлось лицо мерзкого юнги с Балерины, сильно подпортившего им жизнь. Того самого, из-за которого Тод так и не смог разобраться: кто же такая Лика.

– Вот еще, – мерзко хохотнул юнга, обдавая Тода запахом вяленой рыбы и водорослей. Как бы высвободиться?

– Я столько ждал этого момента, специально вот искал твоих друзей. А ты думал, я погиб, да? Инк ведь недоестествознатель. Он не убил меня тогда на горе. Зато у меня с тех пор появилось непреодолимое желание поквитаться с тобой и твоими дружками.

Киль чуть надавил на нож, и Тод почувствовал, как по коже побежала кровь.

– Чего ты хочешь? – спросил Артур, и Тод уловил в голосе соперника смертельную усталость. Сейчас, глядя на его лицо в тусклом свете фонаря, Тод вдруг осознал, какая между ними пропасть. И хоть ему отчаянно не хотелось признаваться в том, но каждая черта соперника дышала благородством, в то время как он сам представлялся себе бесконечно жалким. Его душевные излияния Диане показались теперь смехотворными: Тод отчетливо понял, что вовсе не оправдания извиняют человека, а его дела. Каким бы печальным ни казалось его детство, он всегда прекрасно понимал грань между плохими и хорошими поступками, просто не желал выбирать второй вариант. В любой момент он мог измениться, но не стал, предпочитая нагромождать свою жизнь бессмысленными оправданиями. А теперь, поддавшись искушению и уже в который раз предав друга, он подставил всех, причем сделал это вполне осознанно. Тод видел, что взоры врагов столкнулись в безмолвном поединке, а он, скорее всего, скоро умрет. У беруанца мелькнула в голове мысль, что если Артур будет проигрывать Тени, то он поддастся вперед на нож, ибо совершенно не видел ценности своей жизни.

В круглом окне мелькнуло фиолетовое пламя: Киль не заметил его, ибо с ненавистью таращился на Артура, а Тод краем глаза увидел его. Когда огонь коснулся волос Киля, он весь воспламенился, точно стал вязанкой сухих дров. Тод не чувствовал жара, а Киль, между тем весь искривился от боли, сморщился, а лицо его стало воплощением самой ненависти. Поняв, что руки врага ослабели, Тод метнулся в сторону, желая освободиться. Ему это удалось, однако в последний момент он увидел, что Киль со всей яростью, на которую только было способно столь озлобленное существо, кинул нож в сторону Артура. И тогда Тод, еще до того, как успел это осознать, кинулся вперед, закрывая собой друга. Острое лезвие пронзило его плоть, в глазах помутнело от боли, и он нелепо упал, сраженный оружием Тени. Запоздало подумал он, что зачем-то искал противника где-то извне, со стороны, а между тем, главным врагом все время был он сам.