Побратимы Гора (Джон Норман) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 47 Третий день сражения

— Я так думаю, что сегодня они к нам пожалуют к полудню, — прикинул Кувигнака.

Шел третий день осады Скалы Советов. Вчера после полудня мы видели разведчика Киниямпи. А ночью мы разожгли большой костер, хворост для которого был заготовлен заранее. Этот костер служил нам маяком, днем мы планировали использовать его, чтобы пускать дым, ночью его пламя, было бы заметно по всей равнине на много пасангов.

— Желтые Ножи, оторванные от их ресурсов, должны были уйти после поражений первого дня, — заметил Хси. — Мне очень сомнительно, что дисциплина поддерживаемая солдатами и теми животными может долго поддерживаться среди них.

— Зато, у них теперь будет поддержка Киниямпи, — сказал я. — Во всяком случае, вчера появились разведчики Летунов.

— Для того чтобы снова подойти к нашему укреплению, им понадобится нечто большее чем Киниямпи, — усмехнулся Хси.

— Значит, Ты ожидаешь, еще одно главное наступление.

— И оно будет самым решительным из всех, — мрачно заметил Хси.

— И кто будет его ударной силой? — поинтересовался Кувигнака.

— Монстры, конечно, — ответил я.

— Да, — согласился Хси.

— Уже — почти полдень, — посмотрев вверх, отметил Кувигнака.

— Я слышу бой барабанов, — сообщил я.

— Это барабаны шаманов, — пояснил Хси.

— Солдаты покидают лагерь, — указал я.

— Да, — кивнул Хси.

— Они направляются на юг.

— Интересно, — отметил Хси.

— А вон всадник Киниямпи, — сообщил Кувигнака, показывая вверх.

— Несомненно, разведчик, — решил Хси.

— Появилось движение и в лагере Желтых Ножей, — увидел я.

— Они выступают, — кивнул Хси.

— Кто их ведет? — спросил Кувигнака.

— Звери, — ответил я.

— Никто не знает, сколько продлится этот день, — сказал Хси. — Накорми и напои Блокету.

Она стояла привязанная к своему столбу, так же, как и в первые два дня.

— Ты просишь еды и питья? — спросил Кувигнака.

— Да, Господин, — тут же отозвалась она, и была накормлена и напоена.

— Спасибо за мою еду и питье, Господин, — не забыла она поблагодарить.

— Я прошу еды и питья, — внезапно сказала Ивосо.

— Дать ее поесть и напиться? — поинтересовался Кувигнака у Хси.

Ивосо жалобно смотрела на своего похитителя. Решение, очевидно, было за ним. Вчера она не попросила, соответственно, как это обычно и бывает, когда просьба требуется, она не получила ни еды, ни питья.

— Да, — наконец разрешил Хси.

Ивосо, наконец, была накормлена и напоена. Она жадно вцепилась в сосок бурдюка, и отчаянно присосалась к нему, а когда его вытянули из ее зубов. Она попыталась слизать воду, попавшую на ее лицо около рта.

— Ты считаешь меня слабым, Ивосо, потому что я так быстро разрешил тебе еду и питье? — поинтересовался Хси, у озадаченно посмотревшей на него девушки. — Разве Ты не спросила себя, почему я поступил подобным образом так скоро?

Она испуганно смотрела на него.

— Я делаю это, чтобы улучшить твой внешний вид, — объяснил он, — как если бы напоить и накормить животное перед его продажей, чтобы Ты лучше выглядела для Желтых Ножей.

— Снова Вы используете меня в своих целях, обманывая меня! — негодовала она.

— Теперь Ты можешь поблагодарить меня за свою еду и питье, — напомнил он.

— Спасибо за мою еду и питье, — сказала Ивосо в ярости.

— Более кротко, более подходяще к ситуации, — потребовал Хси.

— Я благодарю Вас за свою еду и питье. Я благодарю Вас за это — покорно, — сказала она.

Хси смотрел на нее, явно ожидая продолжения.

— Мой похититель, — добавила она.

— Как Ты думаешь, ее горло хорошо будет выглядеть в ошейнике? — спросил Хси Кувигнаку, взяв рукой ее за подбородок и задрав ей голову.

— Да, — признал Кувигнака.

— Я никогда не буду носить ошейник! — попыталась гордо заявить Ивосо, но получилось это у нее жалко, поскольку ее голова была поднята рукой Хси.

— Мой ошейник? — добавил он.

— Конечно, — жарко поддержал его Кувигнака.

— Я никогда не буду носить твой ошейник! Я лучше умру!

— Животное во главе, зовут Сардаком. Тот, что самый близкий к нему — это Ког, — пояснил я.

— Они — внушают страх, — признался Кувигнака.

— Конечно, — согласился Хси, присоединяясь к нам, — они же из мира духов.

— Не бойся, — сказал я ему.

— Они ожидают, что вся наша оборона развалится перед ними, от одной их внешности, — горько сказала Кувигнака.

— Они могут истекать кровью и умирать, как люди, — напомнил я Хси.

— Существа из мира духов, могут иногда показать, что их раны кровоточат, и они умирают, но на самом деле они этого не делают, — Хси был в своем репертуаре.

— Они не имеют никакого отношения к миру духов, — вновь постарался я успокоить своего друга.

— Мне тревожно, — признался Хси.

— Кайила должны выстоять против них, — уверенно сказал я.

— Солдаты, — закричал воин, бегущий вдоль края обрыва, — связались вместе и начинают подниматься по заднему склону!

— Это похоже на хорошо скоординированную атаку с разных направлений, — отметил Кувигнака.

— Значит, — сказал я, глядя в небо, — я думаю, что мы можем скоро ожидать Киниямпи.

— Это — конец для вас! — принялась за свое Ивосо. — Вам конец!

— Смотрите! — внезапно закричал Хси, указывая вверх.

Мы услышали, уже на тропе бой барабанов. Шаманы, не переставая бить, плясали вокруг животных. Желтые Ножи, колонной шли за ними, решительно продвигаясь вверх.

— Да смотрите же! — настаивал Хси, показывая на тарна появившегося в небе.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Мы обречены! — в отчаянии кричал Хси.

Мужчины вокруг нас кричали, и руками закрывали лица.

Нам пришлось присесть, спасаясь от пыли и камней, пролетающих мимо нас, и чтобы не быть сброшенными с края обрыва бурными вихрями поднятыми взмахами могучих крыльев. Этот монстр приземлился среди нас.

— Это — Ваканглисапа! — в ужасе кричал Хси. — Это — Ваканглисапа, Магический Тарн!

Я медленно приблизился к крылатому монстру, и, протянув руку, коснулся его клюва. А когда гигантская птица опустила свою голову, я взял ее в руки и заплакал.

— Приветствую тебя, Убар Небес, — торжественно сказал я. — Мы снова вместе.

— На востоке видно облако, — объявил наблюдатель, — небольшое, но стремительно двигающееся.

— Это прибывают Киниямпи, — пояснил я. — Мой друг летел впереди них.

Мужчины пораженно смотрели то друг на друга, то на нас с тарном.

— Принесите веревку обхвата, и поводья, — приказал я. — И отбросьте кожу вигвамов и шесты, которые скрывают наших тарнов. Мы должны встретить наших гостей.

Мужчины торопливо ушли.

Вчера ночью большой костер был зажжен на вершине Скалы Советов вовсе не просто так. Это огонь был первым в линии из десяти таких сигналов. Каждый следующий вспыхивал, как только был замечен свет предыдущего. Ближе к утру, какие-то отдельно, а некоторые группами по две — три птицы, под покровом темноты, наши тарны были перегнаны на Скалу Советов. Мы скрыли их внутри специально подготовленных вигвамов. У нас было в наличие восемнадцать таких птиц, среди них тот, что прибыл к нам сам с останками Киниямпи, те два диких тарна, которых мы поймали сами посредством ямы-ловушки, и пятнадцать угнанных в набеге. Этих тарнов мы перебазировали из Двух Перьев в загон Ваниямпи, которым теперь командует Сэйбар. Там, скрытые днем и обучаемые ночью, и находясь в пределах достижимости Скалы Советов, они ждали нашего сигнала.

Я повязал веревку обхвата на большого черного тарна, и закрепил на клюве птицы уздечку.

Бой барабанов слышался уже на последнем подъеме тропы перед вершиной.

— Солдаты на заднем склоне уже около вершины, — сообщил наблюдатель.

— Сопротивляйтесь, как можете, — пожелал я.

Тарны появились из отброшенных в сторону вигвамов.

Я запрыгнул на спину Убара Небес, и мне вручили оружие. Кэнка, Хси и Кувигнака торопливо взбирались на своих птиц.

Нетерпеливо, не ожидая никакой команды или сигнала, вытянув шею, Убар Небес взрезал воздух.

— Ко-ро-ба! — крикнул я, название города, в который я был изначально принесен на Гор, Город Утренних Башен.

Тарн кричал. Порывы воздуха взбивали мои волосы. Перья на моем копье бились на ветру словно вымпелы. Я слышал других тарнов, кричащих позади меня, услышал удары их крыльев. Скала Советов осталась позади и ниже меня. Как темная молния, карающая и ужасная, мой огромный черный тарн рассекал небеса.

Внезапно тела и тарны, казалось, выросли вокруг меня. Мы ворвались, пронизали, и поразили порядки Киниямпи. Они не ожидали никакого сопротивления в воздухе, по крайней мере, не так скоро. Я видел расширенные дикие глаза вокруг себя.

Мое копье сбросило наездника с его птицы, вырывая его из веревки обхвата. Краснокожий тарнсмэн полетел вниз, вращаясь, дико размахивая руками и крича. Он становился все меньше, удаляясь с ужасной скоростью, и вот врезался в землю, превратившись в изломанный труп.

Убар небес, раскинул крылья, подняв корпус вверх, выбросил вперед когти, и закричал. Я увидел спутанные кишки, вырванные из тела тарна врага. Я отбил удар копья моим маленьким щитом, и услышал, как воин закричал от ужаса, его щит оказался в тисках огромного клюва моего тарна. Выпотрошенный тарн отвалился от нас, и агонизируя, и вращаясь, отправился в свой последний полет к земле. Дернув своей могучей головой, мой тарн отбросил щит из своего клюва, на расстояние в сто футов, вместе с рукой, все еще вставленной в ремни щита. Убар Небес начал забираться вверх. Множество тарнов кружились вокруг нас и ниже нас. Некоторые сталкивались друг с другом. Я дал своему тарну полную свободу действий. Четыре Киниямпи начали преследовать нас. Мой тарн по-прежнему стремился ввысь. Мы прорвались сквозь облака, эти яркие, высокие туманности. Ниже нас, словно птицы, внезапно выпорхнувшие из снега, из облаков вылетели тарны и их наездники.

— Вы хотите достать солнце? — захохотал я.

Как могло получиться так, что после стольких лет тактика боя со спины тарна оставалась настолько свежей, настолько живой, в страстном, темном мозгу моей могучей птицы? Как эти навыки могли сохраниться столь превосходно, с такой точностью, с такой ужасной остротой, как и в те дни, когда они были изначально отпечатаны в его памяти, высоко над травянистыми равнинами, неподалеку от стен Ко-ро-ба?

Я уже боролся за каждый вдох, а могучие легкие моего тарна работали как кузнечные меха. Я чувствовал их движение между колен. Они с трудом втягивали в себя разреженный воздух. Тем не менее, мы поднялись.

Вдруг тарн перевернулся в воздухе, оставляя солнце за спиной. Другие тарны зависли под нами, яростно колотя крыльями пытаясь удержаться в разреженном воздухе, их силы были исчерпаны. Они не могли подняться выше, и начали возвращаться. Но со стороны солнца на них уже пикировал огромный тарн. Как я и был обучен делать, я сделал максимально возможный вдох перед началом пике. Не невозможно дышать во время такого пикирования, особенно в первые мгновения, даже при возникающем при этом встречном потоке воздуха, но вообще-то рекомендуется этого не делать. Считается что, дыхание в такой ситуации может повлиять на концентрацию, и возможно изменить или усложнить прицеливание. Птица и наездник подобны снаряду. Надо отметить, что и сам тарн задерживает дыхание до столкновения или близости столкновения. Скорость такого пикирования просто невероятна, и точно никогда не вычислялась. Однако, по приблизительной оценке, она может составлять около четырехсот пасангов за ан, или приблизительно двести миль в час.

Раздался треск, как будто сломалось дерево, но это не было дерево. Первый тарн, тот, что был выше всех, получил удар в полную силу по спине, тарнсмэна просто расплющило между этими двумя телами.

Снова Тарн прицелился, и пошел вниз, затем поднял крылья, почти скрыв меня ими. Его когти, похожие на огромные крюки, теперь смотрели вниз.

В эти когти попался второй тарн, схваченный за шею. Обе птицы перевернулись, и я оказался вниз головой, над которой теперь находилась земля, кажущаяся вне моего понимания. Два тарна начали бешено вращаться в воздухе, затем мой Тарн отцепился от шеи другой птицы, начавшей беспорядочное падение. Кровь из разодранной шеи, подхваченная ветром, разлеталась в стороны и падала вниз, как красный дождь.

Крик гибнущего наездника, насторожил третьего тарнсмэна, но через мгновение, острые когти вонзились в его тело. Его птица уже исчерпала все силы, борясь с разреженным воздухом. Всадник был вырван из веревки обхвата, и отброшен в сторону, проваливаясь в облака под нами, и исчезая из виду. Падая, он должен был пролететь сквозь боевые порядки Киниямпи расположенные сейчас ниже облаков, те порядки, что в настоящее время подвергаются нападению других моих товарищей со Скалы Советов. У меня не было никаких сомнений, что ниже этих спокойных, кудрявых облаков шла кровавая битва в воздухе.

Четвертый всадник делал все, чтобы спастись. Он направил своего тарна вниз, исчезая в облаках. Я накренил тарн, и через мгновение, уже нырял в облако, в нескольких сотнях футов от того места, где исчез противник. Путь к спасению, если вы имеете дело с коварным противником, может оказаться дорогой в засаду.

Вот мы уже ниже облаков, и я снова вижу своего противника. Он мчался вниз, чтобы присоединиться к своим товарищам. Это было именно то, что мне и нужно. Я очень надеялся, что он распространит среди них панику.

Однако, я был гораздо меньше доволен тем, что еще я увидел под собой. Впрочем, происходящее все же мало отличалось от того, что я ожидал. Наши смелые тарнсмэны со Скалы Советов сражались среди роящихся Киниямпи. Они уступали численностью едва ли в десять раз. Результатом такого соотношения был, конечно, предрешенный результат, если не вмешается некий новый фактор, нечто неожиданное или необыкновенное, нечто, что могло бы решительно изменить баланс сил в сражении.

То, что наши воины все еще держались, было результатом нескольких факторов, факторов, на которые я так отчаянно положился. Насколько мне стало известно, лишь немногие из племен Прерий справились с тарнами. То, что Киниямпи вообще существовали, среди людей Кайила считалось мифом вплоть до их драматического появления над летним стойбищем. Это позволяло предположить, что такие группы были чрезвычайно редки. Киниямпи, как я догадался, заняли положение, аналогичное тем из Земных племен, которые, первыми приручили лошадей. Это означало, что у краснокожих Летунов не было противников в небе, а, следовательно, и их навыки воздушного боя оставались в зачаточном состоянии, и были основаны опыте работы с кайилой. Точно так же, благодаря нехватке достойных противников, и беспощадному отбору войны, они еще не стали с тарном, тем же, чем был нормальный воин Прерий с его кайилой, а именно, членом спаянной боевой единицы. С другой стороны навыки воинов Кайил в работе со щитом и копьем были свежи в памяти, и наши мужчины были опытными воинами. Во-вторых, я тренировал своих соратников, превращая их в боевые единицы, не только как воина и его тарна, но и учил работать в парах и звеньях. Только сигналы передавались не тарновыми барабанами, а на манер Прерий, свистками из кости херлита.

Но в одном из моих расчетов я был разочарован. Я надеялся, что простое появление огромного черного тарна вселит ужас в Киниямпи, и они уйдут. Те пятеро всадников сделали именно так, когда он внезапно появился, позади меня, около стойбища Желтых Ножей, из которого мы бежали, прихватив пятнадцать тарнов. Однако, в этот раз краснокожие тарнсмэны, возможно из-за их численности или их командира, а возможно их уверенности в силе собственной магии, так не сделали.

В замешательстве они, возможно, были. Напуганными — да. Но они не ушли.

— Вниз, Убар Небес! — крикнул я.

Может быть, они испугались меньше, чем это случилось бы с Желтыми Ножами, Пересмешниками или Кайилами потому, что они были ближе знакомы с тарном, чем эти племена. Возможно, они испугались в меньшей степени потому, что это происходило при дневном свете. А возможно, дело в том тарн имел поводья, веревку обхвата, наездника и приблизился к ним от Скалы Советов.

Их опасения следовало вернуть. И у меня уже сформировался план.

Мы камнем упали вниз, ворвавшись в самую гущу Киниямпи. С криками, тарнсмэны рассыпались вокруг нас. Мы не ударили ни одного из них. Я бросил свое копье поперек, мой щит висел на бедре. Тарн завис, паря в воздухе, пока Киниямпи перегруппировывались. Я указал на троих из них, на одного за другим, а затем скрестил руки на груди, решив дальше править Убаром Небес голосовыми командами.

— Первый повод, — скомандовал я, и птица начала подниматься.

Я видел удивление Киниямпи, когда я выпустил поводья. Их глаза расширились, когда они видели, что мои руки были сложены на груди. Пусть до них дойдет, что Тарн повинуется моему слову. Я не оглядывался назад, опасаясь потерять эффект. Я надеялся, что те трое мужчин последуют за мной.

Как только я вошел в облака, я вскинул свой лук и уложил стрелу на тетиву, держа еще две наготове, и изменяя натяжение поводьев повернул тарна. Темный и безмолвный в дымке облака он лег на обратный курс. Один за другим Киниямпи, последовательно, как я и надеялся, вошли в облако. Это было коридором засады, как это называют. Опытный тарнсмэн обучен, избегать подобных ошибок. Три Тарна, без всадников, вернулись вниз.

Я убрал лук, и снова резко бросил тарна вниз, в строй Киниямпи. Что интересно, как я заметил, всякая борьба затихла в мое отсутствие.

Мой тарн затормозил в воздухе, распластав свои крылья. И снова мои руки были сложены. Я властно указал на воина. Он дико замотал головой и бросил своего тарн прочь. Я указал на другого парня. Но и он отклонил мое приглашение. Одни из Киниямпи ударил в свою, разрисованную грудь, что-то выкрикивая. Недолго думая я указал на него, и еще на двух других. Те парни посмотрели друг на друга с тревогой. Тогда, я величественно отвел от них взгляд.

— Первый повод, — скомандовал я Убару Небес, и мы снова пошли к облакам.

Я внимательно прислушивался к моему чувству опасности. Парень, который ударил себя в грудь, оказался нетерпелив. Лишь только войдя в облако, он бросился на меня, не давая развернуться. У меня не осталось времени, чтобы достать лук. Его копье уже летело в меня, но я успел уклониться, и затем поймать за древко. Тарн к тарну мы держались за одно копье. Я позволил ему думать, что он выдергивает его у меня. Это освободило мою правую руку для ножа. Он принял мой нож, по рукоятку, в левый бок, под ребра. Перерезав веревку обхвата на его тарне, я перетащил тело на спину моего, и добил врага. Подведя тарна к месту в облаках, по моим прикидкам оказывающемуся, как раз над строем Киниямпи, я выпустил труп.

— Ищи, — скомандовал я Убару Небес. Мы двигались спокойно, взмах за взмахом, сквозь подсвеченный солнцем пар облака. Вскоре, также, внутри облака, я разглядел двух других всадников несколько ниже меня. Они держались вместе. Похоже, эти были мудрее, чем предыдущие. Визуальный контакт был короток, и я вновь потерял их в облаке.

— Ищи, — шепнул я Убару Небес.

Убар Небес, получивший свободу действий, начал кружиться, каждый нерв его огромного тела был натянут и насторожен. Я приладил стрелу к тетиве моего лука.

Иногда казалось, что мы были почти неподвижны, дрейфуя или потерявшись во времени и пространстве, и что это влажная туманная субстанция облака течет мимо нас, почти как если бы мы были погружены в странную туманную реку.

Но вот впереди я различил темные пятна. Убар Небес приближался к ним сзади и справа. Большинство мужчин — правши. Таким образом, для них труднее, повернуться и стрелять через правое плечо. Убар Небес был обученным для войны тарном.

Стрела, пущенная с расстояния не более пятнадцати футов, вошла в тело правого всадника под левую лопатку, и почти в то же самое мгновение Убар Небес, с торжествующим криком, своими ужасными кривыми, когтями вырвал тело наездника слева от нас из веревки обхвата. Я перехватил поводья Тарна, чьего наездника я поразил стрелой, при этом мне пришлось пригнуть голову, уклоняясь от удара крылом. Когда крыло, на мгновение, замерло, я схватился за торчащую из груди жертвы стрелу, протаскивая ее сквозь тело. Я не хотел оставлять видимых свидетельств того, как именно всадник встретил свой конец. Тарн вновь поднял свое крыло, и меня чуть не сбросило со спины Убара Небес. Второй краснокожий истошно кричал, запертый в когтях подо мной. Окровавленная стрела вернулась в колчан. Я с трудом удерживал поводья тарна, держа птицу около нас, почти вжимаясь в спину Убара Небес. Все же эта уздечка сделана для управления, а не для ведения птицы на поводу, в результате приходилось каждый раз уклоняться от удара крыла, близколетящего животного. Я перерезал веревку обхвата, когда мы были приблизительно над порядками Киниямпи, и позволил телу соскользнуть со спины. С некоторым сожалением я выпустил трофей, и он резко ускорившись, исчез во мгле облака.

Труп, казалось бы свалившийся с неба, из облаков, загадочно, необъяснимо, как метеор пронзил строй врагов, и понесся дальше на встречу с полями.

Мы все еще парили высоко в облаках, над кружившими ниже Киниямпи. Я выдерживал подходящий интервал. Мужчина кричал от боли и ужаса подо мной.

Мне вспомнился найденный в летнем стойбище ребенок, убитый и искалеченный.

— Научи меня убивать, — просил меня тогда Кувигнака.

— Отпускай, — скомандовал я Убару Небес.

Мужчина, бешено размахивая руками, кувыркаясь и дико крича, быстро исчез внизу, утянутый силой тяжести к далекой земле.

Я выждал еще немного для закрепления эффекта, и затем снова бросил Убар Небес вниз. Из пике мы вышли прямо среди перепуганных Киниямпи. Я вновь демонстрировал всем свои сложенные руки. Пусть они полюбуются, какой мощной магией обладают их враги.

По-королевски, властно, я ткнул пальцем в вождя Киниямпи, он выделялся среди остальных своим видом, и тем, что рядом с ним держался воин, несший оперенный жезл — жезл сражения.

Он яростно замотал головой, и тогда я, размашистым жестом, указал на восток, то направление, откуда они прилетели. Не собираясь более испытывать судьбу, он резко повернув своего тарна, и зло выкрикнув, сопровождаемый своим соратниками, удалился.

— Быстрее! — крикнул я Кувигнаке, Кэнке, Хси и другим. — Назад к Скале Советов!

Солдаты уже взяли и удерживали плацдарм на вершине восточного склона Скалы Советов, прикрывая своих, поднимавшихся следом, связанных между собой, товарищей. На противоположенном склоне, медленно, под бой магических барабанов медицины, с шаманами танцующими вокруг животных, двигалась процессия Желтых Ножей. Восточная сторона Скалы Советов казалась покрытой гирляндами из мужчинам и веревок.

Наши тарны, с яростными криками, скрежетом когтей, взмахами крыльев, промчались среди пораженных солдат на плацдарме, хватая и разрывая их тела, даже сбрасывая некоторых из них порывами ветра поднятого могучими крыльями. Ободренные защитники прыгнули вперед и покончили с оставшимися. Мы посадили птиц среди разбросанных тут и там тел, красных и белых.

Бросив взгляд вниз, на мужчин, все еще карабкавшихся по веревкам к вершине, и сказал:

— Пусть те тарновые всадники, кто потерял женщин и детей в летнем стойбище, позаботятся о них!

Через мгновение тарны уже сорвались с платформы. Они хватали веревки и людей когтями, отрывая их от поверхности склона. Воздух наполнился криками и стонами. Стоило сбросить одного наемника, как он увлекал за собой всю цепочку. Целые клубки из людей скатывались вниз к подножию скалы.

Я бросился бежать во главе воинов через плоскую вершину Скалы Советов. Желтые Ножи, на западном склоне, будучи закрыты горой, и ничего не зная о том, что произошло в небе на востоке, и на восточных сторонах скалы, не воздержались от их шествия к вершине. Продолжая напевать свои заклинания, под пульсирующий бой барабанов, они продолжили подъем по тропе.

— Вы разбиты! — закричала Ивосо, завидев нас. — Вам конец!

Привязанная к столбу, она, также, была не осведомлена о событиях на востоке.

Желтые Ножи проходили по тропе не далее, чем в двадцати пяти футах ниже меня. Во главе их, окруженные шаманами, бьющими в барабаны и танцующими, шли Сардак с Когом, и пятеро других кюров. Был здесь, среди Желтых Ножей, и Альфред со своими наемниками, и Желтый Нож, в котором я признал третьего из военных вождей, присутствовавших в летнем стойбище. Он не принимал участия, насколько я знаю, в более ранних атаках. Возможно его намерением, изначально было участие в ожидаемом решительном окончании осады, в окончательной победе его сил.

В прошлый раз сопротивление прекратилось при одном только появлении кюров. Даже и теперь укрепление на вершине была оставлено. Приблизительно за пятьдесят — семьдесят футов до заграждения шествие остановилось. Барабанный бой прекратился. Шаманы прекратили танец, и отступили в тыл.

Ког и Сардак вышли вперед с сопровождение остальных монстров.

Заграждение больше не пустовало. На нем, прямо на бревнах и кольях, теперь возвышался гигантский кюр. Ветер шевелил его мех.

Желтые Ножи толпились сзади, тревожно глядя друг на друга. Они посматривали и на Кога с Сардаком, но животным похоже было не до них. Они, забыв обо всем, стояли на каменистой тропе, как будто были оглушены или поражены электрическим током.

Кюр на укреплении раздувал свои ноздри, читая запахи. Сардак вышел вперед, и встал вертикально, увеличивая свое поле зрения. Уши монстра на баррикаде, одно из которых было наполовину оторвано, сами собой прижались к бокам головы.

Уши Сардака, также, откинулись назад.

Я видел, как появились когти задних лап, или если хотите ног у монстра на укреплении. Это движение было повторено и Сардаком. Животные не разговаривали друг с другом. В словах сейчас не было необходимости.

Стремительно, с невероятным изяществом и легкостью для такого большого существа, монстр спрыгнул с баррикады на тропу. Сардак, позвякивая двумя кольцами красноватого сплава на левом запястье, продвинулся ему на встречу.

Они замерли, приблизительно в десяти футах друг от друга, лицом к лицу, один на один, на тропе, между укреплением и другими кюрами.

Два монстра опустившись на четвереньки, начали кружить друг вокруг друга. Иногда, то один, то другой поднимали лапы, рычали, или делали внезапные движения, но не для атаки, а скорее, чтобы увидеть реакцию другого. Клыки обоих были оскалены.

У меня волосы на затылке встали дыбом. Я пораженно смотрел на разворачивающееся действие и задавался вопросом, было ли то, что я видел отголоском тех древних традиций кюров, зародившихся задолго до создания стальных миров, и даже прежде, вообще развития их технологий. Или же это происходит даже сегодня, в их стальных кораблях, во время дуэлей.

Закончив разведку эти два зверя, присели на корточки, подогнув задние лапы, лицом к лицу, как если бы они были довольны друг другом. Стороннему наблюдателю они, возможно, показались умиротворенными. Но я чувствовал, что в их могучих телах, глубоко под их мехом, напряжен каждый мускул, дрожит каждый нерв. Они были такими же спокойными, каким бывает пистолет, с напряженным пальцем на спусковом крючке с выбранной слабиной, и балансирующий на грани выстрела.

Внезапно, оба животных как один прыгнули друг на друга, столкнулись, и казалось, превратились в катящийся клубок мелькающих лап, зубов и когтей. Со стороны это было похоже на одно единственное странное животное бьющие, режущее и рвущее собственное тело. Яростное рычание и зловещий скрежет когтей о камень тропы. Брызги крови и клочья меха, летящие во все стороны.

Внезапно клубок распался, они отступили друг от друга, и снова начали кружить не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.

Прыжок, и новое столкновение когтей и клыков. Их движения, захваты и уходы, укусы и рывки, удары и блоки, настолько стремительны, что я не мог даже уследить за ними. Сила и скорость таких ударов просто поразительны.

Звери вновь разорвали дистанцию.

Шаманы Желтых Ножей испуганно смотрели друг на друга. На скале была кровь. Значит такие животные, животные мира духов, могли истекать кровью!

Я подозревал, что Зарендаргар, Безухий, мой друг, уже определил все, что ему требовалось, и принял решение. Но я не думаю, что в этот момент Сардак понял это.

Я уложил стрелу на тетиву лука.

Еще раз монстры столкнулись и обменялись жестокими ударами. Но в этот раз, все пошло несколько иначе, и неуловимым движением Зарендаргар зашел за спину Сардака. Тот бросил назад свою голову, чтобы прикрыть область между черепом и спиной, его глазами превратились в две дикие луны, но уже было слишком поздно. Зарендаргар, удерживая противника в руках, своими массивными челюстями, дюйм за дюймом, отжимал голову вперед. И вот со звуком рвущихся мускулов и кожи, и сокрушенных костей, челюсти генерала сомкнулись. Шокированные люди затаив дыхание, смотрели, как Зарендаргар, продолжая удерживать зубами наполовину перекушенную шею, свирепо встряхнул тело врага. Он отбросил уже труп, и подпрыгнул высоко вверх, царапая себе грудь. Приземлившись, монстр задрал голову к солнцу и воем заявил о своей победе. Еще какое-то время тело на скале еще кровоточило, сердце зверя, еще не зная о гибели хозяина, выталкивало порции алой жидкости, растекавшейся по меху. Голова лежала под неестественным углом к телу, оставшись скрепленной с ним лишь горлом и кожей. Зарендаргар зарычал и прыгнул склон скалы, затем отступил, и прыгнул снова. Солнце и небо снова услышали победный рев кюра. Я мог рассмотреть в его пасти кровь и клочья меха его врага. Клыки были до сих пор окрашены в красный цвет. С длинного темного языка, появляющегося и исчезающего подобно змеиному, слетала кровавая слюна и пена. Кюры, напомнил я себе, не люди.

Желтые Ножи, все как один, отпрянули.

Зарендаргар схватил тело Сардака руками и поднял над головой. Рука Сардака, та, что с двумя кольцами красноватого сплава, свисала безжизненно. Голова висела в футе от тела. Зарендаргар развернулся к краю тропы, швырнул труп вниз на скалы.

Я отпустил тетиву своего лука, и стрела пронзила сердце Кога. Оперение почти исчезло меху, на мгновение напрягшегося и через миг упавшего монстра.

Воины Кайилы появились на краю расщелина рядом со мной. Не заставили себя ждать и те, кто оборонял баррикаду.

Желтые Ножи начали отходить вниз по тропе. Военный вождь что-то крикнул им, по-видимому, приказывая оставаться на месте. Шаман повернулся и скрылся за спинами воинов. Кюры смотрели, то вокруг себя, то друг на друга. Похоже, ни один из них не стремился выйти против Зарендаргара.

Зарендаргар, морда и тело которого была покрыты кровью, своей и чужой, стоя перед баррикадой, поднял свои руки и зарычал.

— Стоять! — по-гореански закричал Альфред тем, кто стоял около него. — Стоять! Прекратить отступление! В атаку! В атаку!

Я думаю, что немногие, за исключением горстки солдат, поняли его команды. Никто не решался двинуться с места.

— Вперед! В атаку! — надрывался Альфред.

Он даже сделал несколько шагов вперед, но было совершенно ясно, что никто, не собирался последовать за ним.

— В атаку! — отчаянно кричал он.

Желтые Ножи нерешительно смотрели друг на друга. Они были растеряны. Они дрогнули. Казалось, что их магия подвела их. Они потеряли свою магию.

В этот самый момент Убар Небес показался за моей спиной, четко обрисованный на фоне неба. Он расправил могучие крылья, взмахнул ими подняв ветер, и издал клич, которым дикие тарны вызывают соперника на поединок.

Этого Желтые Ножи уже не выдержали и в ужасе побежали.

Воины Кайила перемахнули через заграждение, размахивая палицами, копьями, щитами и ножами. Ниже на тропе началась паника.

С высоты обрыва на бегущих Желтых Ножей обрушился ливень стрел. Схватки вспыхнули в дюжине мест тропы. Некоторые из наших воинов — тарнсмэнов, повели своих птиц в бой, добавляя паники в рядах врагов. В очередной уже раз Желтые Ножи вынуждены были бежать вниз, толпясь на тропе и сбрасывая вниз своих же соплеменников.

— Смотрите! — показал я, появившиеся на западе, столбы пыли.

— Они пришли! — ликующе закричал Кувигнака.

— Да, — счастливо кивнул я.

Это могли быть только Пыльноногие, Слины и Пересмешники — племена, к которым мы послали гонцов.

Мы были приманкой, на Скале Советов, чтобы заманить Желтых Ножей и солдат в ловушку, ловушку, которую остальные племена, действующие в союзе, должны были захлопнуть. Конечно же, они сами было кровно заинтересованы в этом. Желтые Ножи, заключив союз с бледнолицыми солдатами, предали Память. Таким образом, согласно Памяти, старинная трагедия, теперь почти затерянная в легендах, грозила повториться. Прерии должны быть защищены. А, кроме того, кощунство нападения на летнее стойбище должно быть наказано. Разве за это не должно быть отмщено? Еще более серьезной угрозой стали Киниямпи, прибывшие из западных земель. Такие союзы, как возникшая было коалиция Желтых Ножей, с бледнолицыми и Киниямпи, угрожали устоявшемуся равновесию сил между племенами в Прериях. Такие события могли вызвать беспорядки, влияющие на миграции кайилиауков, и вынуждающие племена менять наследственные охотничьи угодья. Аргументы наших агентов были, как нам казалось, убедительным. Только, слишком поздно они прибыли, чтобы нам помочь в драке. Однако, достаточно вовремя, чтобы перекрыть сотни путей для отступления, пресечь тысячи путей побега, и нанести потери бегущему, деморализованному врагу.

Я увидел, как Альфред получил по затылку тяжелым обухом деревянного канхпи.

Ивосо, привязанная к столбу, побелела от ужаса, видя отступление Желтых Ножей.

Я указал Хси на медленно пробивающегося по тропе среди дерущихся людей воина. Это был третий из тех военных вождей в летнем стойбище Кайила.

— Я вижу его, — кивнул Хси.

Мужчина нес лук и стрелы. Он двигался целенаправленно. Стрела уже лежала на тетиве.

Его лицо было искажено гневом, и одновременно ужасным страданием. Он остановился на тропе ниже нас. Ивосо, беспомощно привязанная к столбу, застонала. Она что-то умоляюще крикнула ему. Она представляла отличную неподвижную мишень, всего в нескольких шагах выше его. Ее лодыжки были привязаны к столбу, талия также была опоясана глубоко впившейся в живот сыромятной веревкой вокруг столба, то же самое было с ее шеей и руками связанными сзади и обхватывающими столб. Девушка снова крикнула ему, срывающимся голосом. Все что она могла сделать, это лишь слегка подергиваться в державших ее путах. Я отметил, что наконечник был направлен точно в ее сердце. Стрела прыгнула с тетивы, стремясь скорее достичь голой привязанной красотки. Хси успел подставить свой щит, и стрела, зазвенев, рикошетом ушла футов на сто вверх. Желтый Нож что-то гневно крикнул, развернулся, и побежал вниз по тропе.

— У меня есть кое-какие дела, — сказал Хси.

Он легко и стремительно, отбросив щит и вооружившись только ножом, бросился от нашей позиции к вершине тропы, к нашему укреплению. В следующий раз я увидел его, через несколько мгновений, пробивающегося вниз по тропе.

Он вернулся вскоре. Ивосо задыхаясь, натягивая веревки, державшие ее шею, пыталась отвернуть голову.

— Смотри, — приказал Хси.

Ивосо беспомощно посмотрела на свежесрезанный окровавленный скальп, висевший перед ее лицом, зажатый в кулаке Хси.

— Это — скальп того, кто чуть не убил тебя, — объяснил Хси, — того, с кем Ты организовала заговор.

— Смотри, — рявкнул Хси, закрывшей было глаза Ивосо.

Девушка снова открыла глаза, смотря на кровавый трофей.

— Ты поняла? — спросил Хси.

— Да, мой похититель, — ответила она тонким срывающимся голосом.

Позволив девушке, как следует рассмотреть его, Хси подвесил скальп к своему поясу. Кровь с него заструилась вниз по его голому бедру, он как обычно был одет в один бричклаут.

Это был скальп того, кто был третьим из военных вождей в летнем стойбище.

Ивосо закрыла глаза, в страдании отвернув голову, насколько позволяли веревки, держащие ее под подбородком.

Я снял веревку обхвата с Убара Небес, удалил уздечку с его огромного клюва.

— Ты — свободен, Дорогой Друг, — сказал я, ласково погладив его страшный клюв. Птица склонила голову, прижав ее ко мне. Убар Небес не был женщиной, той, кто принадлежит и подчиняется, тем, кто в случае надобности может быть плетью принужден к любви и покорности, кем-то беспомощным у ног хозяина.

— Тропа очищена, — заметил я Хси.

— Да, — кивнул он.

Я видел, что пять кюров, тех, что были с Сардаком и Когом, лежали убитые на тропе. Они были утыканы стрелами и изрезаны в лоскуты. Некоторые, возможно, были убиты самими Желтыми Ножами, которые, в гневе, наконец, поняв предательство и мошенничество с их стороны, напал на них. Нескоро теперь настанет время, когда Кайила или Желтые Ножи, снова примут таких животных за сверхъестественных существ, гостей от мира духов.

— Ты видишь те облака пыли? — поинтересовался Хси у Ивосо, указывая на разные места на западе.

— Да.

— Это идут Слины, Пыльноногие и даже Пересмешники, — объяснил он, — чтобы перехватить твоих соплеменников, и устроить среди них резню.

Я уже видел всадников даже в лагере Желтых Ножей. Их вигвамы горели.

— Будет много трофеев, много кайил будет захвачено, — отметил Кувигнака. — Несомненно, они сочтут свое путешествие удачным.

— И им нет необходимости нападать на летнее стойбище, — горько сказал Хси.

Ивосо рыдала.

— Что-то нужно? — спросил Хси.

— Нет, мой похититель, — всхлипнула Ивосо.

— Желтые Ножи побеждены, — объявил ей Хси. — Они рассеяны. Они бегут, спасая свои жизни.

— Да, мой похититель.

— Для тебя больше нет никакой надежды на спасение, моя привязанная к столбу, голая шлюха Желтых Ножей, — сказал Хси.