Побратимы Гора

Глава 2 Процессия Исанна

Васнаподхи, или Прыщи, стонала, задыхаясь, наполовину раздавленная моим телом и вцепившаяся в мои руки так, что я чувствовал ее впившиеся в мою кожу ногти. Она была обнажена, ее темные распущенные волосы расстилались позади нее на шкурах укрывавших земляной пол вигвама, который я делил с Кувигнакой. Вокруг шеи девушки была намотана нитка с бусами, отмечая ее как собственность Гранта.

— Не кусайся, — предупредил я девушку, — а то будешь избита.

Она беспомощно рыдала, и сжатая в моих объятиях, бессловесно умоляла меня о новом натиске.

У нее была беспомощная страсть женщины, сломленной в рабстве. Я был рад, что Грант, владелец Прыщей, позволил мне пользоваться ей. Кэнка был не против, а Грант даже желал, чтобы я радовал себя ею. Опасно держать в напряжении сильного мужчину, лучше позволять ему сбросить это напряжение, что так же хорошо для его здоровья, которое в противном случае может смениться болезненностью, слабостью и нервозностью. Возможно, жесточайшее наказание, которое хозяин или хозяйка могут применить к рабу мужчине, это лишить его доступа к нежному, теплому, податливому женскому телу. Каждый настоящий и крепкий мужчина нуждается в одной или нескольких рабынях.

— Побыстрее заканчивай с ней, — попросил Кувигнака, входя в вигвам. — Там есть на что посмотреть. Исанна уже прибыли в стойбище. Они сейчас в дальних линиях. Ты должен увидеть это! А еще, вскоре, отряд шаманов выйдет, чтобы срубить шест. Многие собираются пойти с ними. Поторопись!

Прыщи прижималась ко мне, смотря на меня сумасшедшими глазами.

— Поспеши! Заканчивай с нею! — бросил Кувигнака, выходя из жилища.

Тогда, безжалостно и мощно, я завершил ритуал обладания беспомощной рабыней, и оставил ее, всхлипывающую и дрожащую, на одеждах, брошенных на земляной пол вигвама. Я натянул свою тунику и обулся в мокасины. Кувигнака все еще придерживал откидной участок шкуры служащий входом. Выходя, я окинул взглядом внутренности нашего жилища. Шкуры, игравшие роль стен, местами были изношены настолько, что, то тут, то там светились крошечные, словно проколотые иглой, дырки. Помимо этого непредусмотренного освещения, дневной свет, также, проникал сквозь дымовое отверстие в верхней части конусообразного жилья. Позже, днем, когда воздух снаружи достаточно прогреется, можно будет закатать на приблизительно четыре — пять футов нижние части шкур, служивших стенами. В этом случае, жилище становилось открытым и просторным, практически превращаясь в летний тент. Зимой же нижняя часть может быть дополнительно утеплена полосой шкуры кайилиаука. Я обратил внимание на девушку. Ее кожа была испещрена красными пятнами, соски были все еще оставались твердыми от охватывавшего рабыню желания. Пять витков тяжелых, дешевых стеклянных бус охватывавших ее горло сверкали в лучах света попавшего в вигвам. Это было довольно красивое зрелище.

— Одевайся, если конечно хочешь, и следуй за нами.

— Если Господин плохо обошелся с рабыней, — сердито заявила она, — то она должна вернуться к своему владельцу.

— На руки и колени, — резко скомандовал я, так как мне пришелся не по вкусу тон ее голоса.

Испуганно, она вскочила на четвереньки, и подняла глаза на меня с немым вопросом, будет ли она выпорота? Ее груди отвисли и как будто увеличились в размере, что смотрелось просто превосходно.

Я улыбнулся. Приятно видеть женщину в такой позиции. Это отличная поза для пристегивания цепи к ошейнику, для чего она обычно и используется.

Она неуверенно улыбнулась мне.

Я вернулся внутрь, поднял ее на колени, и наши губы встретились. Она жадно дважды поцеловала меня, после чего я вынудил ее принять прежнее положение.

Она подняла голову, и наши глаза встретились.

— Рабыня благодарна Господину за то, что он снизошел до того, чтобы прикоснуться к ней, — прошептала она.

— Ты можешь идти с нами, если пожелаешь, — напомнил я Прыщам.

— Возможно, — улыбнулась она.

— Ну, Ты идешь, или с ней остаешься! — не выдержал Кувигнака. — Никуда она не денется. Ты же знаешь, что она явится сюда в любой момент, стоит тебе только пожелать. Грант тебе это пообещал. Давай быстрее, поторопись. Сегодня, еще столько надо сделать!

Я поцеловал девушку еще раз, и вышел, оставив ее в вигваме. Теперь она должна одеться в свое короткое простое кожаное платье, выданное ей в стойбище, и вернуться к своему хозяину Гранту, чтобы встать перед ним на колени с опущенной головой.

— Бросай обруч, Татанкаса! — вдруг выкрикнул маленький шустрый мальчишка, частенько ошивавшийся около нашего жилища.

Я взял обруч и после двух ложных замахов, внезапно бросил его влево от себя. Мальчик стремительно повернулся, периферийным зрением заметив движение, и выпустил маленькую стрелу точно сквозь катящуюся цель.

— Ека! Ай да молодец! — одобрительно воскликнул я. Я действительно был поражен меткостью этого маленького дьяволенка.

— Давай еще! Кидай снова, Татанкаса! — крикнул мой маленький друг.

Такие игры, само собой, имеют свое важное значение. Игра оттачивает навыки стрельбы и обостряет реакцию, что будет небесполезно во взрослой жизни.

— Я не могу, — развел я руками.

— Пожалуйста, Татанкаса! — заканючил малец.

— Я — раб, — напомнил я ему. — Я должен сопровождать Кувигнаку.

— Да, — согласился мальчик. — Я понимаю. Ты — раб, и должен повиноваться.

— Да, — вздохнув, сказал я, и поспешил за Кувигнакой, который стремительно скользил между вигвамами.

Я тогда поспешил за Кувигнакой, почти бросаясь между конусами жилищ дикарей.

Чей-то сторожевой слин зарычал на меня, и мне пришлось уступить ему дорогу.

— Вон они! Вон там, смотри! — восторженно закричал Кувигнака.

— Это — Исанна? — спросил я.

— Да!

Исанна — Клан Малого Ножа племени Кайил прибыли из земель лежащих вокруг Скалы Советов, к северу от северного рукава Реки Кайила и к западу от Змеи, притока Северной Кайилы. Вкратце опишу, как расположены и поделены земли Кайил между кланами. Во-первых, надо упомянуть про Реку Кайила, текущую в юго-западном направлении. В некоторой точке, глубоко на территории племени Кайил, она разветвляется в две рукава, которые обычно называют Северная и Южная Кайила. Река Змея, текущая в почти южном направлении, впадает в Северную Кайилу. Земли клана Напоктан — Браслетов, находятся к востоку от Змеи, и к северу от Северной Кайила, и собственно Кайилы до разветвления. Клан Висмахи — Наконечника Стрелы, владеет более северными землями, начинающимися почти у разветвления Кайилы. Земли Исбу лежат южнее — между северным и южным рукавами Кайилы. Касму — клан Песка, расположился на запад от земель Исанна, и на север и запад от Исбу, на север от Северной Кайилы. Толком неизвестно, названа ли река по имени племени краснокожих, через чьи территории она протекает, или наоборот это дикари позаимствовали имя для своего племени у речной системы. Мое собственное мнение по этому вопросу, основывается на племенных сказаниях, которые гласят что, первые дикари, занявшие эти земли, нашли здесь многочисленные стада диких кайил, бродящих по равнинам. Тогда, вероятно по причинам связанным с верованиями краснокожих, они взяли для себя название Кайила. Впоследствии, как предполагается, реки стали называть реками людей Кайил, или реками в землях людей Кайил, а позднее стали известными просто как Река Кайила, или еще проще — Реки.

— Это — выглядит роскошно! — восхищенно сказал Кувигнака.

— Это так, — поддержал я его.

Численность Исанна, по моим прикидкам составила приблизительно человек семьсот — восемьсот. Они уже входили в стойбище, с востока, выстроившись в длинные колонны, выставив напоказ все свои регалии. Касму, и Напоктан присоединились к Исбу ранее и уже находились в летнем стойбище. Касму насчитывали около одной тысячи дикарей, Висмахи, один из меньших кланов, привели приблизительно человек пятьсот или шестьсот. Исбу был самым многочисленным кланом, насчитывая тысячу шестьсот — тысячу семьсот дикарей. Напоктан, который добрался до стойбища только вчера, был самым малочисленным из кланов Кайил, насчитывал около трехсот или четырехсот человек. Эти кланы, на их собственных территориях, часто разделяются на отдельные деревни или стойбища. В таком поселении, обычно под управлением младшего вождя, редко бывает больше чем двести или триста человек, а иногда стойбище состоит только из семи — восьми семей.

— Роскошно! Замечательно! — повторил Кувигнака.

По три — четыре человека в ряд, длинными колоннами, во главе с их гражданским вождем, Вотонкой — «Тем, Кто Богат», его помощниками и высокопоставленными воинами, Исанна входили в стойбище Исбу. Они держали украшенные перьями копья, военные и магические щиты, украшенные для подобной церемонии. У всех имелись луки и колчаны со стрелами. Краснокожие были великолепны в своих нарядах и раскраске. Перья, каждое из которых было значимым и согласно условным знакам Кайил, указывало на дела и подвиги, украшали их волосы. Ожерелья и примитивные браслеты блестели на солнце. Высокие седла были отполированы. Мониста и бисер свисали с поводьев. Бока и груди их животных были разрисованы метками деяний и знаками удачи, ленты и перья были вплетены в шелковистые гривы. Женщины, в платьях с рукавами и узких бриджах, украшенных бисером, в браслетах и нарукавных повязках, в красочных пончо и плащах, верхом их кайилах, также, участвовали в этом варварском параде.

Некоторые из них приехали на кайилах, запряженных в волокуши. А кое-где к седлам животных быль подвешены колыбели. Эти колыбели предназначались для младенцев, и в основном, представляли собой деревянные рамы, обшитые кожей. Спереди люльки были открыты для помещения туда детей. Когда ребенок был внутри, то вход заплетался кожаными ремнями. Деревянная рама делается и выше и ниже постели младенца. Дополнительно, вверх торчат два заостренных колышка, похожих на острия пик, торчащие на несколько дюймов выше того места, где расположена голова ребенка. Это, в конечном счете, должно защитить голову младенца, если колыбель вдруг упадет со спины бегущей кайилы. В этом случае колыбель будет удерживаться вверх тормашками, воткнувшись колышками в землю. Ребенок, находящийся в зашнурованной люльке, защищенной и поддержанной таком способом, редко ранится. Такие колыбели, кроме того, часто подвешиваются на жердях вигвама или на ветках деревьев, где ветер, раскачивая люльку, помогает убаюкивать младенца. Дети постарше часто едут на коже, растянутой между шестами волокуш. Иногда их отцы или матери везут их, посадив перед собой на кайиле. Когда ребенку исполняется шесть лет, и если его семья останется неизменной, то у него обычно появляется своя собственная кайила. Обычно к семи годам краснокожие дети, особенно мальчики, уже становятся опытными наездниками. Кстати, на войне и охоте езда без седла распространена больше. А вот в торговле и визитах, что интересно, обычно используются седла. Это, возможно, потому что они могут быть щедро украшены, добавляя пышности моменту, да и с практической точки зрения могут оказаться полезными, прежде всего для крепления провизии, подарков или товаров.

— Это просто роскошно, — восхищенно воскликнул Кувигнака.

— Да, — согласился я.

Я отметил, что волосы детей, тех, кто не был помещен в колыбели, также как и у взрослых смазаны жиром, их заплетены, их тела раскрашены и одежда представляет собой в роскошный наряд, похожий на миниатюрные копии одежд взрослых. Кто-то верхом, а кто-то, сидя на коже волокуш, кто-то светился счастьем и гордостью от участия в столь красивой процессии, а кто-то смотрел с изумлением и любопытством.

— Они привезли свои вещи, — заметил я.

Волокуши были в большей степени загружены вьюками, и элементами конструкций вигвамов — шкурами и шестами. Впрочем, и сами шесты волокуш, освобожденные от кайил, использовались для строительства жилья.

— Это — способ, которым передвигаются наши народы, — пояснил Кувигнака. — Вещи, что не были взяты с собой, оставлены спрятанными в тайниках.

Некоторые воины вели у боков своих кайил раздетых белых женщин, в украшенных бисером ошейниках, и со связанными запястьями. На их шеях, на ременных петлях повязанных ниже ошейников, были подвешены кайиловые хлысты, свисавшие между их грудей. Можно было не сомневаться относительно того, что это были за женщины. Я встретил глаза одной из них, и она отвела взгляд, презрительно вздернув голову. Она в ее путах и ошейнике, с висящим на ее шее хлыстом была собственностью краснокожего Господина. Затем я посмотрел в глаза другой женщины. Эта, также, отвела взгляд, но она сделала так быстро и робко. Она была очень напугана. Я заключил, что она ужасно боялась своего хозяина. Она не была настолько отважна, чтобы смотреть на другого мужчину. Обе эти девушки были блондинками. Кстати, я не мог не отметить, что таковыми было большинство остальных белых рабынь.

— Двуногие, животные у них главным образом блондинки, — поведал я свое наблюдение Кувигнаке.

— Да. Этих они выставили напоказ, — объяснил юноша.

Я кивнул. Такой цвет волос — редкость в Прериях. Я предположил, что женщины ясно понимали, что они, как серебряные кулоны, вплетенные в гривы, как монеты, прикрепленные к поводьям, как седла, инкрустированные золотом или как золотая проволока, обмотанная вокруг луки седла, демонстрировались как части богатства Исанна.

— Остальные, — предположил Кувигнака, — раздеты и сбиты в небольшие стада вне лагеря, вместе с кайилами, и тех и других пасут мальчишки пастухи.

— Понятно, — сказал я. Исанна, вероятно, не видели большого смысла проводить простых женщин, с более привычным обликом перед Исбу.

Я увидел еще одну блондинку, ведомую на короткой привязи не больше чем пяти футов длиной. Она, с плачем спотыкаясь, брела, наполовину тащимая за шею веревкой. На вид ей было приблизительно семнадцать лет. Веревку держал зажатой в кулак ее краснокожий хозяин. Я не думаю, что он был на много старше ее, выглядел дикарь не более чем на восемнадцать лет. Он подгонял свою кайилу, скача вдоль колонн, вероятно торопясь занять свое определенное ему место в процессии. Он не был особо бережен со своей прекрасной собственностью. Она плакала. Похоже, что девушка еще плохо познакомилась со своим ошейником. Думаю, что ее сделали рабыней совсем недавно, возможно, что она — один из трофеев, взятых с разгромленного несколько дней назад обоза. Несомненно, она была все еще в процессе изучения своих новых целей в жизни. Кстати, я не видел среди Исанна женщины, у которой цвет волос хотя бы приближался к тому прекрасному оттенку, что был у Виньелы, рабыни Кэнки. Мне было интересно, представляла ли она сама, до какой степени заманчивым призом являлась в Прериях.

— Махпиясапа собирается приветствовать Ватонку, — заметил Кувигнака. — Давай поспешим подойти поближе, к месту, с которого мы сможем увидеть это.

Я ни в малой степени не был уверен, что ему пришла в голову хорошая идея, но продолжал сопровождать Кувигнаку. Он был настолько юным, настолько неукротимым и настолько восторженным от того что снова оказался среди Исбу, среди своего народа, что, как мне кажется не мог трезво оценить, будут ли рады его присутствию на такой встрече, даже в качестве свидетеля.

Махпиясапа — Черные Тучи, гражданский вождь Исбу, встречал Ватонку — «Того, Кто Богат», пешком, с официальными приветствиями в стойбище Исбу. Ватонка отдал ему честь, спешившись, и двое мужчин обнялись. Вокруг них собрались шаманы и высокопоставленные воины. С Махпиясапой был его сын, Хси, и бойцы Солдат Слинов. Были там и Кэнка с несколькими из Всех Товарищей. Также среди встречающих я заметил вождей и представителей кланов Касму, Напоктан и Висмахми. Не мог я не узнать и Кахинтокапу — «Того, Кто Идет Прежде» из клана Касму, стоявшего рядом с двумя другими воинами Наездников Желтой кайилы.

— Приветствую, Ивосо, — сказал Кувигнака. — Ты стала такой красивой.

Он сказал это девушке, которая стояла около стремени другой девушки, сидящей верхом на кайиле. Пешая девушка, та, с которой заговорил Кувигнака, пришла с Исанна. Точнее, ее привели, ведя у стремени другой девушки. Она носила довольно простое платье с рукавами, узкие брюки до колен и мокасины. Ее заплетенные волосы были привязаны красной лентой. Шею девушки украшали несколько ниток бисера. Она была довольно симпатична. Девушка на кайиле, также, была очень хороша собой, возможно еще красивее, чем та, что была около ее стремени. Но в любом случае, ее красота подчеркивалась ее нарядом. Платье было пошито из мягкой дубленой почти белой кожи, с бахромой на груди и плечах, в которую были вплетены украшения из желто-красного бисера. Узкие брюки и мокасины были украшены подобным образом. Ее заплетенные в косы волосы, длинные и блестящие, закреплялись серебряной проволокой. Два золотых браслета украшали ее левое запястье. А еще она украсила себя двумя ожерельями из бисера, и монистом из чередовавшихся серебряных и золотых монет и кулонов. Ее лоб пересекала тонкая серебряная цепочка, украшенная крошечными серебряными капельками.

— Ты, также, Блокету, — сказал Кувигнака, посмотрев на девушку сидевшую верхом.

— Не разговаривать с моей девушкой! — приказала Блокету с высоты своей кайилы.

— Ивосо — из племени Желтых Ножей, — пояснил Кувигнака. — Ее захватили, когда ей было двенадцать лет. Блокету — дочь Ватонки.

— Я понял, — кивнул я.

Девушка Ивосо, не носила ошейник, однако исходя из простоты ее платья и того факта, что она шла пешком в процессии Исанна, не трудно было бы догадаться, что она находится при исполнении служебных обязанностей при девушке сидящей верхом на кайиле. Она не была Исанна, скорее она принадлежала им, или, по крайней мере, жила среди них.

— У Ивосо достаточно высокий статус среди Исанна, — продолжил объяснять Кувигнака. — Ты видишь, что она даже не помещена в ошейник.

— Да, я заметил.

Имя «Ивосо», кстати, означает «Надувать Губы». Вот только губы ее, как раз таки, нисколько не выступали, а значит имя ей, как можно догадаться, было дано не за анатомические особенности. Похоже, когда-то она была капризна или раздражительна, за что, решением ее хозяина или хозяйки, и стала «Надувать Губы». Слово «Блокету» — имя девушки на кайиле, дочери вождя Исанна, Вотонки, означает «Лето» или «Летний период».

— Ну, а мы здесь, что делаем? — поинтересовался Вотонка, вождь Исанна.

— Я не знаю ее, — заявила Блокету, не соизволив даже взглянуть на Кувигнаку.

— Конечно же, Ты помнишь меня. Меня звали Петусте. Во время летних танцев, давно, Я собирал цветы для тебя, а потом мы вместе катались на кайиле, — напомнил Кувигнака.

— Не знаю, но может, моя девушка тебя помнит, — сказала девушка.

«Петусте» имеет в виду «Тлеющий Уголек». Более широко, это может означать любую часть горящей древесины. Конечно, он был братом Кэнки — Огненной Стали. Я впервые за все время знакомства услышал прежнее имя Кувигнаки.

— Ты помнишь ее, Ивосо? — спросила Блокету и девушки стоящей у стремени.

— Нет, — ответила Ивосо.

— Ивосо! — возмутился Кувигнака.

— Ты видишь, — усмехнулась Блокету с высоты своего седла, — тебя никто не помнит.

— Кто это такая? — поинтересовался Вотонка.

— Позор Исбу, — ответил Махпиясапа. Он был все еще зол на Кэнку, за то, что тот оказался способным пойти против него, и, в силу права захвата, мучимый желанием, повязал свой ошейник на горло прекрасной Виньелы.

— Очевидно, это только одна из женщин Исбу, — предположил кто-то из мужчин, стоявших с Вотонкой.

— Уйди, — сердито приказал Кэнка Кувигнаке. — Ты нас позоришь.

— А это — ее брат, — пояснил Хси одному из Исанна. — У него такая сестренка, и все же ему позволили стать Блотанхунком у Всех Товарищей.

— Да ну, — удивился мужчина.

— Представь себе, — сказал Хси.

— Прикуси язык, Хси! — прикрикнул Кэнка.

— А в чем дело? — удивился Хси. — Разве я говорю не правду?

Кэнка в ярости сжал свои кулаки.

— Что Вы думаете о том, кто берет женщину, приведенную в наши земли, для продажи его вождю? — спросил Махпиясапа Вотонку.

— Я думаю, что такого стоит наказать, — ответил Вотонка. — А женщину необходимо вернуть вождю.

— Я действовал в пределах своих прав, — напомнил Кэнка.

— Позволь мне, и Солдатам Слинам, наказать его, — предложил Хси. — Я предлагаю разрушить его вигвам и сломать его оружие. А потом мы принесем тебе эту женщину голой и связанной.

— Я подумаю об этом, — усмехнулся Махпиясапа.

— Я действовал в пределах своих прав, — повторил Кэнка.

— Доставь женщину в мой вигвам, — приказала Махпиясапа.

— Нет. Она моя, — гордо заявил Кэнка.

— Возможно, я отберу ее у тебя, — сказал Махпиясапа. — Я подумаю над этим вопросом.

— Она моя, — стоял на своем Кэнка.

Махпиясапа пожал плечами и сказал:

— Если я захочу, то заберу ее в любое время.

В ярости Кэнка, отвернулся и шагнул прочь от группы встречающих.

— Остерегайся злить этого молодого воина, — предупредил Вотонка Махпиясапу. А Хси злобно посмотрел вслед Кэнке.

— Возможно, когда-нибудь Ты придешь, шить вместе с нами, — заметила Блокету, высокая и прекрасная на своей кайиле, обращаясь к Кувигнаке.

Кувигнака не обратил внимания на нее слова.

— Разве она не симпатична, Ивосо? — издеваясь, спросила Блокету.

— Да, — согласилась девушка.

— Интересно, является ли она той женщиной, что должна ублажать воинов, — продолжила Блокету, унижать Кувигнаку.

Кувигнака посмотрел на нее с яростью в глазах.

— Возможно, — рассмеялась Ивосо.

Это, еще больше уязвило Кувигнаку. Он, Кайила, не желал быть мишенью для юмора той, кто, был не более чем рабыней, как бы это не говорилось и не выглядело внешне.

— Кажется, тебе приказали убраться отсюда, — напомнил Хси Кувигнаке. — Разве сестренка не повинуется своему братику?

— Он — мой старший брат, — сказала Кувигнака. — Я ухожу.

Он повернулся и зашагал прочь. Я последовал за ним. Позади нас слышался смех двух девушек.

— Показаться столь близко на встрече Исанна и Исбу было ошибкой, — заметил я, когда мы были уже среди вигвамов.

— Вовсе нет. Как часто происходит подобная встреча? Разве можно было пропустить это событие? А еще, я хотел видеть бледнолицых рабынь, и Блокету с Ивосо.

— Ты что-то хотел бы от этих белых женщин?

— Да. Я хотел бы владеть ими. Чтобы в случае необходимости, своим хлыстом, научить их хорошо мне повиноваться.

— А что на счет Блокету и Ивосо?

— Если бы они были рабынями, я думаю, что стоило бы раздеть их и преподать, что как рабыни, они не отличаются от других таких же, и должны повиноваться мне столь же покорно.

— И Ты бил бы их хлыстом?

— Несомненно. Даже за мельчайшую провинность и мое неудовольствие, я бы порол их так же, как и других.

— Ивосо уже — рабыня, — напомнил я.

— Да, в некотором смысле — согласился Кувигнака. — Но она на самом деле она почти свободна. Она — служанка девушки.

— Это верно, — сказал я, помня, что Ивосо даже не носила ошейник.

— Куда Ты направляешься теперь? — поинтересовался я.

— После охоты, будет большой танец, — объяснил Кувигнака.

Я был вынужден идти быстро, чтобы не отстать от Кувигнаки.

— И все же куда Ты сейчас спешишь?

— Чтобы посмотреть, как срубят шест, — сказал он, как будто это что-то объясняло.

— И где именно это произойдет? — не унимался я, поскольку не понимал происходивших событий.

— В этом году всего лишь в трех пасангах от стойбища.

— Все. Я запутался! — пожаловался я.

— В этом году я собираюсь танцевать. Я хочу показать им, что я — мужчина, — наконец-то снизошел до объяснений Кувигнака.

— Значит, шест используется в этом танце? — уточнил я.

— Вот именно, — подтвердил мою догадку Кувигнака.

— Может, мы заскочим и оседлаем кайил? — предложил я.

— Для нас будет лучше пойти пешком.

— Но другие будут верхом, не так ли?

— Конечно.

— Кто еще туда приедет?

— Исанна уже здесь. Многие будут, от Исбу, от Касму, от Висмахи, от Напоктана, от Исанны.

— А кто выбирает шест?

— Старший шаман, отвечающий за танцы, — объяснил мне Кувигнака. — В этом году это — Кансега из клана Касму.

Я думаю, что имя «Кансега» лучше всего можно перевести, как «Барабан». Хотя более буквально это — кожа, натянутая на обруч. Слово «сега» может означать кувшин, горшок, ведро или тому подобные емкости. «Кансега», таким образом, поучится — «Кожа, Натянутая На Кувшин», или же «Кожа, Натянутая На Горшок». Перевод «Барабан», учитывая все выше перечисленное, кажется, получится лучшим в этом контексте.

— Кто должен срубить этот шест, — спросил я, — вожди?

— Нет, — засмеялся Кувигнака. — Как же мало Ты понимаешь в наших традициях!

Я пожал плечами. А чего он хотел?

— Неужели Ты не понимаешь значение шеста?

— Нет, — признался я.

— Это — шест. Большой шест.

— Ну и что?

— Как по твоему, кто должен начать его подготовку к большому танцу мужественности? — спросил Кувигнака.

— Понятия не имею.

— Пленная женщина.

— Это, должна сделать рабыня? — поразился я.

— В идеале. И она не должна быть Кайилой, — пояснил Кувигнака.

— Уже решили, кому поручить выполнение столь важной роли на церемонии?

— Да. Выбрали самую подходящую рабыню.

Вскоре мы покинули стойбище, вигвамы остались позади. Теперь вокруг нас были поля, на которых, то тут, то там паслись табуны кайил. Кроме четвероногих животных, мы миновали несколько немногочисленных стад двуногих. Раздетые белые женщины, все в бисерных ошейниках, было согнаны вместе в небольшие группы. В большинстве своем эти женщины были брюнетками. Краснокожие Исанна решили, что они являются не достаточно желательным, чтобы показывать их в процессии. Мальчишки пастухи, верхом на кайилах, присматривали за своими домашними животными, причем как за кайилами, так и за рабынями. В руках мальчишки сжимали сделанные из сыромятной кожи лассо и кнуты.