Побратимы Гора

Глава 30 Сардак

Коля в разные стороны, и размахивая копьями, мы прорубились сквозь строй солдат.

— Кайила! Друзья! — закричал, подняв копье.

— Татанкаса! Кувигнака! — обрадовано крикнул мужчина.

Тонкий, рваный, закругленный строй воинов, приблизительно в сотню ярдов длиной, разомкнулся, пропуская нас внутрь. Там, за спинами воинов, толпились перепуганные женщины, дети, и кайилы.

Махпиясапа и его заместители, своим криками, движениями военных жезлов, и сигналами свистков, преуспели в том, чтобы сформировать новые шеренги, построив защитный периметр.

Мы повернули наших кайил, занимая место в оборонительной линии.

Стрелы от высоколетящих Киниямпи тут же упали среди нас.

То тут, то там, в разных точках оборонительного периметра, Желтые Ножи и солдаты, в коротких жестоких обменах ударами, проверяли наши силы.

— Никто, ни один мужчина не должен отступить, пока Махпиясапа не даст сигнал, — предупредил нас воин.

— Мы должны продержаться до темноты, — сказал другой.

— Когда стемнеет, мы должны попытаться прорваться через их линии, защищая женщин и детей.

— Я понял, — ответил я.

— Ночь будет пасмурной, — заметил кто-то. — Для Киниямпи будет трудно преследовать нас.

— Уже скоро совсем стемнеет, — послышался полный надежды голос.

— Жди сигнала Махпиясапы, — предостерег его другой.

Хси вывел свою кайилу из шеренги, подъехал, остановившись около животного Кувигнаки.

— Я не думал, что Ты возвратишься, — признался он.

— Я — Кайила, — гордо ответил Кувигнака.

Хси кивнул, довольный услышанным ответом, и вернулся на свое место.

— Я думаю, что мы можем отстоять это место до темноты, — сказал я Кувигнаке.

— И я так думаю, — кивнул Кувигнака. — Иначе здесь будет бойня.

Внезапно мы услышали звуки шаманских погремушек, и бой малых ручных барабанов. Желтые Ножи разомкнули свои ряды. Солдаты также отступили. Из образовавшегося коридора во мраке появились шаманы, с разрисованными телами, бахромой привязанной к их запястьям и лодыжкам, и начали свои камлания, с пением, топотом, прыжками и вращением. На всех были маски.

— Желтые Ножи, — испуганно сказал мужчина рядом со мной.

— Они призывают духов, — прошептал другой.

Маски, которые они носили, были большими, почти столь же широкими как их плечи. Я мог видеть лица, разрисованные желтыми полосами, сквозь ротовые отверстия масок. Сами маски, сделанные из дерева и кожи, также были раскрашены.

— Они обращаются к магическим помощникам! — крикнул испуганный мужчина.

К таким маскам, краснокожий, относится совсем не как к простым украшениям. Для него, они — сами по себе объекты пугающей силы. Видения, записанные на таких масках, в традициях краснокожих, снизошли непосредственно из мира духов.

Мужчины тревожно зашевелились на своих кайилах. Некоторые животные подали назад от стоя.

— Держать свои места! — грозно крикнул Махпиясапа. — Нечего бояться раскрашенного дерева и кожи!

Я улыбнулся про себя. Замечание Махпиясапы, показалось мне имеющим привкус ереси. С другой стороны это было, конечно, не на благо его авторитету, если бы он признал честность магии Желтых ножей.

— Это — ложная магия! — во всеуслышание объявил Махпиясапа. — Не бойтесь этого! Это — только дерево и кожа!

Я снова улыбнулся. Махпиясапа внес соответствующую поправку, тонко проводящую различия между истинной магией Кайил и ложной Желтых Ножей. Более правильно, было бы проводить грань не между истинной и ложной магией, а между слабыми и сильными заклинаниями. Краснокожие обычно готовы допустить, что у врага есть магия, пусть надеется на это, однако, конечно же, своя магия должна быть сильнее. С другой стороны, если магия Желтых Ножей вообще была ложной, тогда чего ее бояться?

Проверкой на более сильную магию, кстати, пусть и неявно, являются победа или удача. Этот вопрос, возможно, подобен тому что, желание всегда будет исполняться у того чей мотив сильнее, а более сильный мотив у того, чье желание исполняется. Для существа гордящегося своей рациональностью, эта склонность к несомненным выдумкам, по крайней мере, на первый взгляд, кажется поразительной, однако, при более внимательном рассмотрении оказывается, что такие выдумки, в некоторых случаях, играют существенную роль в психологическом отношении, возможно, это объясняет их появление и широкое распространение среди всех, или большинства культур. Преданность таким небылицам, например, может способствовать обособлению племени, а это обособление, в свою очередь, часто способствует коллективному выживанию. Так что готовность присоединиться к мировоззрению, не особенно присматриваясь к ее характеру, должна тщательно фильтроваться. Ясно, однако, что любая система верований не должна, по крайней мере, противоречить здравому смыслу, например, вера, в то, что люди могли бы пить песок, вероятно, не станет долговечной, максимум, сколько она может просуществовать составляет приблизительно семьдесят два часа.

Самые успешные системы верований обычно имеют два основных свойства одновременно. Во-первых, они ничего не могут сделать с реальным миром, а во-вторых, они требуют совершать великие дела с ним. Вторая частность, кажется, важна для побуждения людей, относиться к этому серьезно, а первое в уверении того, что система никогда не может разрушиться перед лицом фактов, независимо от того, как эти факты перевернуть. Таким образом, реальная роль таких систем верований, не в том, чтобы рассказать людям о мире, поскольку они фактически не важны для него, а снабжать их психологическими и социальными выгодами. Просто рассматривать такие системы верований, как ложные или бессмысленные, возможно, означает быть не в состоянии понять того, с чем мы имеем дело. Ведь это не библиотеки, а крепости. Вот интересный вопрос, могут ли такие конкурентоспособные системы верований быть заменены правдой. Правда, как системы верований — неопровержима, но ее неопровержимость является функцией не пустоты — познавательной пустоты, а ее честности.

Правда, как ясно видно, имеет на своей стороне реальность. Проблемы правды происходят, прежде всего, не из сложности природы, а от простоты людей. Всегда проще принять лозунг, чем проводить исследование. Также, часто холодную и краеугольную природу правды, слишком многие, по понятным причинам, считают плохой заменой комфорту самообмана. Конечно, возможно, что безопасная ложь улучшает качество человеческой жизни. Но она отнюдь не улучшают ее благородство или великолепие. Я полагаю, что, как и во многих других вопросах, каждый должен сделать свой выбор. Кто-то будет спать допоздна, а кто-то будет стремиться к звездам.

— Ничего не бойтесь, — убеждал Махпиясапа. — Магия Желтых Ножей — ложная магия!

— Что за магические животные изображены на масках? — удивленно спросил один из мужчин.

— Я не знаю, — тревожно ответил другой.

— Я никогда не видел такого, — признал третий.

— Конечно, такие существа могут существовать только в мире духов, — пояснил кто-то.

— Так могут выглядеть ужасные и неукротимые магические помощники, — дрожа, сказал мужчина.

— Магия Желтых Ножей — ложная магия, — уверенно заявил другой воин, — Махпиясапа прав.

— Полагаю, что это так.

— Такие существа не существуют. Они не существуют даже в мире духов.

— Тогда, откуда пришли видения для этих масок? — тревожно спроси кто-то.

— Если они действительно существуют в мире духов, они не будут помогать Желтым Ножам.

— Верно!

— А что, если нет?

— Тогда мы обречены.

Я наклонился вперед к шее кайилы, всматриваясь в происходящее. Я смог теперь разглядеть, отчетливо и хорошо, облик, изображенный на масках. Волосы на моем затылке встали дыбом. Это были морды кюров.

— Держите свои ряды, — а начал громко просить мужчин вокруг меня. — Держите строй, независимо от того что происходит!

— Ваша магия ложная, кричал Махпиясапа Желтым Ножам, хотя, несомненно, они не могли понять его. — Мы не боимся этого. Это — только дерево и кожа!

Ужасающий звук донесся из-за рядов Желтых Ножей и солдат. Это был долгий, подвывающий рык. Должно быть, он вселил ужас, также, и в сердца наших противников. Я безошибочно идентифицировал этот звук. Я уже слышал его на скалистых сопках Торвальдслэнда, в песках Тахари, в джунглях Уа.

Из шеренги врага появился гигантский кюр, приблизительно девяти футов ростом, и девятьсот фунтов весом. Монстр нес огромный щит и копье, вооружение мужчины. Позади него, занимая место по обе стороны от первого, выходили другие вооруженные таким же образом.

— Аи-и-и-и! — в панике закричал какой-то мужчина, поворачивая свою кайилу.

— Держать строй! — закричала Махпиясапа.

Но мужчины крича и разворачивая кайил уже сломали свой строй. Ужас охватил всех, ужас обернулся паникой, а паника перешла в избиение бегущих. Желтые Ножи и солдаты напирали. Женщины и дети кричали от ужаса.

— Бегите! — отчаявшись, закричал Махпиясапа. — Бегите!

И мужчины побежали. Женщины и дети искали свободных кайил, бегство стало единственной целью для них.

Я опустил наконечник моего копья. Я целил им в сердце огромного кюра. Это был Сардак, лидер отряда палачей со стальных миров. Но нас разделили солдаты, и я не смог достать его. Женщина на кайиле и ребенок, бежавший рядом, держась за нее, пронеслись мимо.

— Кувигнака! — в отчаянии позвал я.

— Я здесь! — донеслось до меня сквозь шум бойни.

Я видел его пешего. Он отбросил свое копье, и подсаживал второго ребенка, позади первого на спину своей кайилы.

— Бегите, маленькие братья! Спасайтесь! — крикнул он, резко хлопая кайилу по шее, и животное с визгом, бросилось прочь.

— Сюда! — закричал я ему. — Сюда! Садись позади меня!

— Слишком мало кайил! — ответил он, покачав головой.

Я спешился, рядом с моим другом. Две кайилы, с Желтыми Ножами на спинах, проскакали мимо. Вокруг была полная неразбериха. Тут и там вокруг нас сражались мужчины.

— Садись на кайилу, не будь дураком! — закричал на меня Кувигнака. — Уезжай! Беги!

— Смотри! — показал я.

Хси сидел на его кайиле, почти ошеломленный. Он казался парализованным, напуганным и замершим.

— Осторожно! — заорал я, видя, как Желтый Нож повернул кайилу и бросил копье в положение атаки. — Осторожно!

Хси повернулся, увидев нападавшего. Желтый Нож, видя, что внезапность нападения потеряна, резко натянул поводья своей кайилы. Животное от неожиданности почти село на бедра, но тут же, снова вскочило на ноги. Воин, покачивая наконечником копья, удивленно рассматривал Хси. А Хси безразлично посмотрел на него.

— Берегись! — предупредил я.

Это выглядело почти, как если бы Хси не видел врага, почти как если бы он смотрел сквозь него, почти как если бы это был ненастоящий мужчина, и вполне осязаемый острый бронзовый наконечник копья, а всего, лишь немногим большее, чем символы или образы чего-то, чего он боялся гораздо больше.

Хси не поворачивал свою кайилу. Он не собирался отражать нападение.

Желтый Нож колебался, напуганный, озадаченный. Эта бездеятельность, столь неожиданная, столь неестественная и жуткая была неразрешима для него.

Видел ли он перед собой мужчину, или что-то еще, возможно гостя из мира духов, что-то, через что он мог бы проехать, не почувствовав прикосновения, что-то, что могло бы исчезнуть как дым позади него?

Тогда Хси мучительно вскрикнул. Его щит начал подниматься. На мгновение даже показалось, что он попытался бороться с ним, но щит непреклонно, как если бы по собственному желанию поднимался дольше.

Желтый Нож выровнял свое копье.

Хси оставил дальнейшую борьбу, и спокойно, не двигаясь, сидел верхом на кайиле. Его руки были подняты к лунам Гора.

— Осторожно! — вновь крикнул я.

Копье Желтого Ножа ударило Хси низко в левый бок, сбрасывая с кайилы, и затем довольный враг, с победным криком унесся прочь.

— Его щит не защитил его, — сказал Кувигнака в ужасе. — Его щит предал его! Я слышал про такое. Но я никогда не видел этого до сих пор!

Солдат, на кайиле с черным от пыли копьем, проскакал мимо.

Я схватил женщину, бегущую мимо, успев перехватить ее запястье прежде, чем она смогла вонзить в меня свой нож. С криком боли она опустила руку. Я дал ей пощечину, приводя в чувство, и забросил на спину своей кайилы. Кувигнака подхватил ребенка, который был с ней и бросил его следом позади нее.

— Ты не уходишь? — спросил меня Кувигнака.

— Я не уйду без тебя, — поправил я его.

— Вперед! — скомандовал Кувигнака, хлопая кайилу по шее. — Пошла!

Моя кайила растворилась в темноте, унося беженцем из творившегося вокруг беспорядка.

Крылья тарна ударили воздух не выше чем в двадцати футах над нашими головам. Пыль вихрем взвилась с земли. Меня снесло с ног ударом грудью пробегавшей мимо кайилы. Оглушенный, я кое-как поднялся на ноги, и протер глаза от пыли.

— Я здесь, — позвал меня Кувигнака, хватая за руку. — Иди за мной.

— Киниямпи, будут патрулировать окрестности стойбища. Они будут высматривать беглецов, — предупредил я.

— Именно поэтому, мы должны остаться в стойбище, — заметил Кувигнака.

Мы пробирались, скрываясь в тени, иногда перебежками, иногда приседая, а иногда ползком с места побоища. Через некоторое время мы спрятались в одном из вигвамов. Немного позже мы услышали топот лап кайил, покидающих стойбище.

— Похоже, они организовывают преследование, — заметил я.

— Они настырные, — сказал Кувигнака.

— Просто, это — дисциплина солдат и тех монстров, — объяснил я.

— Вероятно, — не стал спорить он.

— Куда Ты собрался? — спросил я.

— Возможно, он не умер, — ответил мой друг, выходя из вигвама.

— Хси? — на всякий случай уточнил я.

— Конечно.

— Ты, возвращаешься?

— Да.

— Я пойду с тобой.

— Ты не должен делать этого.

— Я пойду с тобой! — повторил я.

— Это будет опасно.

— Это будет менее опасно для двоих, чем для одного, — усмехнулся я.

— Митакола, — улыбнулся Кувигнака.

— Митакола, — ответил я. На языке Кайила, это означает «мой друг».

Я не счел нужным сказать Кувигнаке, что я и сам намеревался вернуться за Хси. Прежде, чем мы покинули центр стойбища, я видел, что тот пошевелился.

Мы оставили вигвам украдкой. Наше дело должно было быть сделано, как можно скорее, до возвращения Желтых Ножей и наемников. После их возвращения дисциплина будет забыта, и придет время добивания раненых, время ножей, время трофеев.