Ош. Жатва. Том 1

Глава 8

Никогда не придавал особого значения своему внешнему виду. Плащ у меня, конечно, стильный, но пошит он был отнюдь не форсу ради, а токмо пользы для. Однако, заявившись рано утром в ателье рекомендованного Живоглатом портного, я неожиданно обнаружил в себе ранее незамеченное стремление к прекрасному. Морщинистый старик Сезар с артритными руками оказался до того мастеровитым, что мне в самом деле стало не безразлично, насколько плотно чёрный в багровом шитье жюстокор прилегает к моему богоподобному телу.

— С боков не жмёт? — поинтересовался дед и сделал два шага назад, чтобы разглядеть сотворённое великолепие целиком.

— Жало и крепче, — подвигал я плечами и набрал полную грудь воздуха. — Была у меня одна краля, ляшками могла душу выдавить. Но, честно говоря, жестковато немного.

— Это из-за проволоки, — покивал Сезар явно довольный увиденным.

— Чего?

— Металлическая проволока в сукне. Броня так себе, конечно, но от скользящего удара защитит. И в глаза не бросается, да и не прощупывается особо. Секундант вас обыщет, чтобы ни кирас, ни кольчуг, ни горжетов.

— Так ты в курсе?

Сезар не ответил и удалился за портьеру, откуда вернулся с полуторным мечом в ножнах. Так мне показалось вначале. Но когда клинок обнажился, я понял, что это скорее рапира. Тонкое лезвие, примерно метр двадцать длинной, имело двустороннюю заточку и небольшой дол возле сложной будто плетёной гарды. Несмотря на внушительную общую длину, оружие обладало относительно короткой рукоятью, предназначенной явно для одноручного хвата. Клинок у основания имел около трёх сантиметров ширины и плавно сужался к концу. Вопреки ожиданиям, заточка оказалась чуть ли не бритвенно острой. Серьёзная оплетающая кисть гарда и увесистое навершие компенсировали массу клинка и создавали весьма приятный баланс.

— Имели дело с подобным оружием? — осведомился Сезар, глядя, как я приноравливаюсь к этому длиннющему дыроколу.

— Нет. Я больше по ножам да кинжалам.

— В таком случае это пригодится, — протянул он мне крохотную лиловую сферу на батистовом платке. — Берите, не бойтесь, она чиста.

— Чья? — осторожно взял я душу двумя пальцами.

— Бывшего владельца меча, который вы держите. Не бог весть что, учитывая обстоятельства, но лишней точно не будет. Давайте, смелее.

— Прямо вот так, здесь?

— А чего ждать?

— В прошлый раз...

— То была не очищенная душа, — перебил меня Сезар, забыв об учтивости. — Поверьте, эффект будет иным.

— Очень на это надеюсь, чёрт подери, — я выдохнул, будто перед стаканом самогона, и сжал душу в кулаке.

Сезар не соврал. Эффект действительно оказался иным. Вместо сонма чужих воспоминаний, ощущений и эмоций, разрывающих мозг как баклажан девственницу, в голове пронеслись лишь короткие бессвязные ошмётки памяти, по итогу не вызвавшие даже тошноты, если не считать финального удара топором в лицо.

— Ух, ёб твою мать!!! — отшатнулся я, защищаясь от фантомного орудия убийства.

— Последнее мгновение? — ехидно поинтересовался Сезар.

— Мне только что хлебало топором развалили!

— Понимаю. Предсмертные воспоминания самые яркие и стойкие. Не всегда удаётся их купировать, но вреда от них нет. Как вам меч?

— Что? — не сразу понял я вопрос, но смекнул, как только поднял сжимающую эфес руку, и та, повинуясь невесть откуда приобретённым рефлексам, совершила замысловатый финт. — Ого!

— Посподручнее будет?

Посподручнее? Да я его как продолжение собственной руки чувствовал! Здоровенная железяка до того лежащая в ладони как фомка, теперь порхала в воздухе, повинуясь выверенным до миллиметра движениям запястья, локтя и плеча. Нестерпимо захотелось кого-нибудь насадить на этот рыцарский шампур, и Сезар проявил нешуточное чутьё:

— Вы бы поосторожнее. Нам ещё дела вести.

— Нам? — остановил я остро отточенный клинок в сантиметре от его шеи. — А как же Живоглот?

— Хозяину незачем идти вперёд своих псов, — улыбнулся Сезар, отводя пальцем клинок в сторону. — Старайтесь держать на этом уровне. У маркиза старая травма, и правый локоть не поднимается выше плеча.

— А ты... Прошу прощения за неуместную фамильярность. А вы откуда знаете?

— Я портной. Я снимаю мерки.

— Как он умудрился не залечить травму?

— Маркиз командовал передовым отрядом в одной из военных кампаний. Попали в засаду, выжил только он. Три недели без душ и с болтом в плечевом суставе выбирался по пустошам к своему гарнизону. Позже лекари пытались восстановить сустав, но ничего не вышло. Даже будучи заново раздробленным, он срастался неправильно.

— Похоже, вы с Ройтером близки. Такие слезливые истории не всем рассказывают.

— Я обшиваю его много лет, а за примерками надо о чём-то поговорить, чтобы скоротать время. Кстати, о примерках, — потряс Сезар пальцем, будто коря себя за забывчивость, и взял с полки аккуратно сложенный наряд из зелёного сукна. — Это для вашего оруженосца. Надеюсь, придётся впору.

— Для кого?

— Тот юноша, что вас сопровождает. Ему следует делать это и на балу. Вы дворянин. Не забыли? Кроме того, он станет вашим секундантом.

— И что делает оруженосец? Будет меч за мной таскать?

— Именно. Вальсировать с таким оружием на боку не слишком-то удобно.

— Стилет-то хоть оставить можно?

— Да. В дуэли он тоже пригодится.

— А почему нельзя ограничиться только стилетом или кинжалом? Этот ваш зарубленный мечник, может, был и неплох, но зуб даю, что накоротке я буду куда лучше. Выбор оружия ведь останется за мной, если Ройтер сам бросит вызов.

— Дворяне не дерутся на ножах. Вы же не хотите, чтобы он заподозрил неладное?

— Понятно, сплошные классовые предрассудки. А что должен делать секундант?

— Следить за соблюдением дуэльного кодекса, разумеется. Как я уже говорил, секунданты должны убедиться, что дуэлянты не носят доспехов, если иное не предусмотрено условиями поединка. Но доспехов у вас нет, а маркиз — я уверен — потребует немедленной сатисфакции, поэтому тоже должен быть не защищён, что вам, безусловно, на руку. Кроме того, секундант даёт дуэлянту-противнику платок, чтобы обтереть клинки — это на случай применения яда. Платок лучше обработать крепким алкоголем. Как видите, всё довольно просто.

— В целом да. Меня не покидает только один вопрос — с какого хера Ройтеру приглашать на бал какого-то заезжего вельможу с края света? Он не почует подвоха, увидев незнакомое рыло у себя в бальной зале? Не говоря уж о том, что это рыло потеряет все рамки приличия и начнёт провоцировать конфликт.

— Такое возможно, — покивал Сезар. — Поэтому вы прибудете на бал с большим опозданием, к полуночи. Тогда все уже успеют как следует распробовать ассортимент винных погребов, и им будет не до вас. Маркиз тоже не прочь заложить за воротник и вряд ли удержит в памяти под сотню гостей. А когда дело дойдёт до сатисфакции, ему будет уже плевать, как вы попали на бал.

— Маркиз импульсивен?

— Мягко говоря.

— Жена, дочери есть?

— Он бездетный и убеждённый холостяк. Но неравнодушен к баронессе де Монжу. Как и все прочие мужчины, хоть раз имевшие счастье её видеть. Она наверняка будет на балу, и маркиз — как пить дать — будет возле неё виться.

— Как мне её узнать?

— Это просто. Роскошная огненно-рыжая дама с изумрудными глазами и улыбкой испорченного ребёнка. На вид ей около двадцати.

— А на самом деле?

Сезар состроил глумливую гримасу и причмокнул:

— Говорят, возраст женщины равен её мастерству, демонстрируемому в будуаре. А я, увы, не могу похвастать подобным знанием в отношении баронессы.

— То есть, ей вполне может быть несколько веков?

— Ну нет. Это немного иначе работает.

— Вы ведь в курсе, что я в Оше без году неделю?

— Разумеется. И вполне понимаю ваш интерес. Думаю, баронессе от тридцати до пятидесяти. Видите ли, никакие души не помогут слишком долго сохранять внешнюю молодость, если ваше тело не претерпело перерождения. Вы, в силу своего краткого пребывания здесь, вряд ли успели столкнуться с обладателями великих душ. Иначе заметили бы, что их рост аномально высок. Такие телесные трансформации происходят не постепенно. Для этого существует так называемый обряд перехода, или Magni Corporis. Он разрешён лишь представителям высшего дворянства и духовенства. В нашем захолустье вы таких не встретите. Обряд небезопасен и требует тщательной подготовки. Я слышал, зрелище это до того мерзкое, что проводящие его храмовники лишены зрения, дабы не становиться свидетелями конфуза небожителей. После обряда телесная оболочка увеличивается в размерах, как минимум. А может приобрести и другие изменения, в зависимости от поглощённой великой души. Но вот с сохранением молодости после этого должен быть полный порядок.

— Так Ройтер не из этих?

— О нет. Маркиз знатен, но великой душой не обладает. Он чуть повыше вас. Так что не переживайте, дотянитесь.

— Спасибо, успокоили. А я уж боялся, что придётся шмыгать у него между ног и бить по яйцам.

Сезар расплылся в улыбке:

— Я бы на такое посмотрел. Яйца у маркиза крепкие, надеюсь, и ваши — не пашот. Без обид, просто, фигура речи.

— Ага. Простите моё любопытство, но... Почему вы сами — человек явно не лишённый доступа к душам — выглядите как скукоженная жопа моей прабабки? Фигура речи, без обид.

Сезар беззлобно усмехнулся и пожал плечами:

— Не повезло. Ош принял меня уже в том возрасте, когда, проснувшись, понимаешь, что жив, только благодаря ломоте во всём теле. Но — вы удивитесь — и к такому можно привыкнуть, мне вот удалось.

— Если вы утоните, и ко дну прилипните, год лежите, два лежите, а потом привыкните, — вспомнился мне стишок. — Сколько вам?

— Ну... — старик поджал губу и устремил взгляд в бесконечность, занимаясь непростыми арифметическими вычислениями. — Я бы сказал, что инквизиция должна была заинтересоваться мною уже раз семь, не перебирайся я каждые двадцать лет на новое место. Долголетие чревато тем, что соседи через некоторое время начинают болтать, а чёртовы святоши очень чутко внемлют разным сплетням.

— Непросто, наверное, каждый раз заново строить криминальную империю.

— Проще, чем кажется. Сильно проще. Люди одинаковы повсюду и во все времена. Кстати, как дела дома?

— Ничего нового. Грабят, насилуют, убивают. Однажды, правда, взялись за последний пункт как следует, засучив рукава, немного до конца не довели. Но у них ещё будет шанс, я уверен.

— Да... Знаете, в Оше можно прожить десятки человеческих жизней, прожить по-разному, набираясь всё больше мудрости. Но главный вывод, к которому в конце концов приходишь — люди неисправимы.

Этот дед начинает мне нравиться.

— Говорят, есть один способ. Даже горбатым помогает.

Сезар прищурил хитрые зенки и, чуть поразмыслив, глухо по-старчески рассмеялся.

— Что ж, надеюсь, ваш чудодейственный способ поможет и маркизу сегодня ночью. А пока переоденьтесь, ни к чему сейчас привлекать внимание. Верхом скакать обучены?

— Жокей из меня херовый, но с какой стороны к лошади подходить знаю, — похвастал я, вступив в битву с многочисленными пуговицами.

— Отлично. В «Хромой гусыне» вас будут ждать две осёдланных кобылы. Негоже являться на светский раут пешком, да и путь неблизкий.

— Вторая для оруженосца?

— Конечно.

— Почему вы уверены, что он умеет скакать верхом?

— Волдо Кёлер — смышлёный парнишка, он много чего умеет. Дураки редко учатся лекарскому ремеслу в столице графства. Жаль его, конечно, досталось мальчугану. Сначала отец, потом мать, а теперь вот и отчем этот мир покинул. Ходят слухи, что на их деревню звери напали, настоящая бойня, никто не выжил. И души исчезли. Не знаю, при каких обстоятельствах он покинул дом, но, похоже, это спасло паренька.

Ах ты ж ёб твою налево...

— Даже так? Что ещё вам обо мне известно?

— Разве мы говорили о вас?

Я хотел было возразить, но хитрожопый старикан загнал меня в ловушку, и нужные слова свернули не туда по дороге к языку.

— Не переживайте, — махнул Сезар рукой, явно удовлетворённый моим конфузом, — у нас будет возможность всё обсудить, когда закончите с делом. Знаю, у вас много вопросов, и я смогу ответить на некоторые. А пока вот, — протянул он мне бумагу с художественным тиснением, исписанную каллиграфическим почерком и украшенную сургучной печатью с тремя пёсьими головами на гербе. — Это приглашение на бал.

— Дорого-богато, — оценил я искусную подделку. — Только вот тут пятно.

— Да, я позволил себе внести небольшой штрих. Это пролитое вино. Не забывайте, вы барон Драгош Вулпе из княжества Сул. Ваша жизнь протекает в кутеже, разврате и драках. И вам плевать на мнение какого-то дворецкого, принявшего из ваших благородных рук изгаженное приглашение. Так что не церемоньтесь с ним особо, сложите, помните, только постарайтесь не ломать печать. Обращение с лакеями исключительно пренебрежительное, буквально как со скотом. С дворянами — высокомерное, с плохо скрываемым презрением, но всё же сдержанное, в формальных рамках этикета. Нужно понимать, что вы одним своим присутствием оказываете огромную честь этому дому и всем его гостям. Осанку держим гордую, спина прямая, подбородок выше, голову чуть назад, словно вам к носу поднесли нашатырь. Справитесь? О, великолепно! Вы будто урождённый сулиец.

— Знай своё место, смерд, — процедил я, вживаясь в образ.

— Исключительно, — сложил Сезар кольцом большой и указательный пальцы. — Мне уже захотелось вас убить.

— В этом я действительно хорош.

— Без сомнения. Одевайтесь. Упакую пока ваши платья. И сапоги с перчатками не забудьте. Вторая пара там.

— Вы что, и размер ноги моего «оруженосца» знаете? А историю детских болезней?

Сезар лишь усмехнулся и занялся упаковкой.

— Как мне связаться с вами, когда проблема будет улажена?

— Просто оставайтесь в «Хромой гусыне». Мой человек вас навестит.

— Надеюсь, наше маленькое дельце не совпало с окончанием очередного двадцатилетнего цикла. Не хочу, чтобы мои слова показались угрозой, но...

— Я никуда не денусь, ваше сиятельство, — сыронизировал старик. — У меня здесь ещё есть дела, и, возможно, вам найдётся в них место.