Ош. Жатва. Том 1

Глава 38

Обратный путь к Лисьей Норе выдался дольше и утомительнее, чем изначальный. Мало того, что приходилось быть бдительнее, памятуя о вероятных патрулях с кордонами, так ещё и поклажа норовила переломать тазовые кости наших многострадальных кляч. Сам удивляюсь, как мы допёрли это через половину Швацвальда. С такими трофеями хоть сейчас можно было осесть где-нибудь в глухой провинции, прикупить особнячок и комфортно встретить… Чёрт! Вот же липкая дрянь, так и лезет в голову! Нет уж, хватит с меня «достойной старости».

Через три привала, около дюжины ситуативных трупов и парочку околотеологических диспутов мы, наконец, достигли проклятого поместья и, потирая затёкшие от седла жопы, ввалились, как к себе домой.

— Хозяйка! Накрывай на стол! Мужчины вернулись с добычей!

Но героев никто не ждал с распростёртыми объятиями. Более того, баронесса даже не потрудилась ради меня навести иллюзию, и поместье встречало нас в своём истинном зловещем виде.

— Что-то здесь не так, — предположил я, и донёсшиеся сверху звуки тут же подкрепили мои подозрения.

Наверху что-то жутко выло на фоне треска ломаемой мебели и звона битой посуды.

— Меч. За мной оба.

— Вы уверены, что стоит? — едва слышным шёпотом поинтересовался Волдо.

— Нет. Держи души наготове.

Тревожный шум доносился с третьего этажа, из самого конца правого крыла. Странно, что я не услыхал его с улицы.

В коридоре было темно настолько, что даже моё зрение пасовало, обозначая предметы в самых общих чертах. Я шёл первым с мечом наизготовку, Красавчик и Волдо плелись следом, стараясь не отклоняться ни на миллиметр в сторону. Мы двигались тихо, стараясь не выдать своего присутствия до тех пор, пока не станет ясно, с чем имеем дело. То, что чёртов Ош щедр на сюрпризы, я уже понял, а ни одного приятного пока не встретил. Звук шёл издалека, не из боковых комнат, из последней, дверью обращённой к нам. И перед этой дверью что-то сидело. Его очертания невозможно было распознать. Они напоминали груду тряпья с торчащей из неё головой на неестественно длинной шее. Будто птичьей. Голова то склонялась, то поднималась вновь, словно существо боролось со сном. Я был в десятке метров от него, когда одна из неуклюжих скотин, следующих за мной по пятам, наступила на какую-то душераздирающе заскрежетавшую херню. И я чуть не ослеп. Темнота коридора в одно мгновение обернулась ярким светом лампад и люстр, а затхлый воздух наполнился ароматами тончайших благовоний.

— О! Я не заметила ваш приход! — воскликнула баронесса, шурша подъюбниками. — Прошу меня простить. Верно, задремала, — поднялась она на ноги и сложила ладошки в извиняющимся жесте.

— Что за дверью? — решил я пропустить протокольные любезности.

— Этой? — указала Арабель себе за спину.

— Да, именно. Что за этой самой дверью?

— Ничего особенного. Просто, относительно неудачный эксперимент, — неловко улыбнулась она.

— Ладно. Где мой фильтр?

— Ну… Он…

— Он там, да? За этой самой дверью.

— Кое-что пошло не по плану, — просияла баронесса ещё боле обезоруживающей улыбкой.

— Дьявол… Не люблю, когда что-то идёт не по плану. Особенно, когда в этот план входит небольшая война, где я против целой столицы графства.

— Так тебе удалось?!

Вместо пресного вербального ответа я красноречиво продемонстрировал палец Бертольда.

— Прекрасно!!! Значит, все помехи устранены! Наконец-то!!!

— Я, безусловно, разделяю твою радость по этому поводу. Но — чёрт подери! — что не так с моим фильтром?!

— Не нужно волноваться. Фильтр в рабочем состоянии. Твоему душевному здоровью ничто не угрожает. Но…

— Блядь… Почему вся хуйня начинается со слова «но»? Говори прямо. Я не кисейная барышня. Мне доводилось слышать даже сравнение моего хера с карандашом в стакане, и я выжил. Не бойся, руби правду-матку.

— Хельга… Так её зовут? Начала изменяться.

— Рановато.

— Нет, иначе изменяться. Вероятно, это влияние твоей души, с которой она связана.

— Давай попроще. Я в этих делах не дока. Что с ней и чем это мне грозит?

— Она не накапливает ментальный мусор. Она извергает его вовне, впитывая лишь остаточную энергию — твои объедки. Но в общей массе этих объедков так много, что её сущность стремительно… Деградирует? Эволюционирует? Я не уверена. Но она меняется. Я раньше с подобным не сталкивалась. Та часть душ, которую она поглощает, даёт ей силы. Слишком большие для телесной оболочки ребёнка. И эта оболочка трансформируется.

— Жатва случилась четыре дня назад. Она всё это время продолжает извергаться?

— Да. Я не предполагала, что жатва станет столь массовой.

— Ну, знаешь, они не хотели уходить по-хорошему.

— Ты же не поглотил душу Бертольда? — нахмурилась Арабель с подозрением.

— Нет, хотя соблазн был.

— Ну да, она вряд ли оставила бы тебя в прежнем обличье. Скольких ты употребил?

— Не меньше сотни, думаю. Может, полторы.

— Ближе к двум, — тихонько уточнил Волдо.

— И примерно половина из них благородных кровей, — поцокала язычком баронесса. — То есть весьма немалые.

— Ты говорила, что она выдержит.

— И не обманула.

— Покажи мне её.

— О, не думаю, что это хорошая идея. Мелкая дрянь уже разнесла половину этажа, пока я не заперла её тут. В комнате нет окон, а дверь запечатана магией.

— Почему не в подвале? Уверен, внизу целые катакомбы с пыточными.

— Ты мне льстишь. Я и сюда-то её насилу запихала. Бестия совсем не беззащитна, хоть и мала. Она бы тут всё вверх дном перевернула. Ужасный-ужасный ребёнок!

Пока Арабель говорила, я заметил, что шум поутих, а завывания и вовсе смолкли.

— Ты слышишь? — указал я на дверь. — Кажется, девчонка знает о нашем присутствии.

В доказательство сказанного с той стороны донеслись звуки осторожных шагов, а потом — скрежет ногтей и громкое сопение.

— Она тебя чует, — пояснила Арабель.

— Родная душа, как-никак. Думаю, нам стоит познакомиться. Если что-то пойдёт не так, обещаю помочь водворить её обратно.

— Зачем тебе это? — наморщила носик баронесса.

— Добровольная помощь или знакомство с обновлённой фройляйн Хельгой?

— Второе.

— Ну, судя по твоим словам, девчушка перешла из категории грошового расходника в категорию ценного инструмента. А я уважаю хорошие инструменты.

— Разве я такое говорила? — в тоне баронессы проскользнули плохо скрываемые нотки досады и раздражения.

— Не буквально. Но ты сказала, что Хельга не накапливает ментальный мусор. А все знают, что фильтры выходят из строя, засорившись. Получается, у нас тут инновационный фильтр с функцией самоочистки. Вечный фильтр. Поправь, если ошибся.

— Это только гипотеза. Мы не знаем наверняка. Она нестабильна и опасна.

— Я готов рискнуть.

— Будет лучше заменить её новым фильтром, как и планировали. Я всё организую.

— Нет.

— Что? Ты вдруг стал большим знатоком природы душ и их трансформации? Споришь со мной в вопросах, которым я посвятила большую часть своей жизни. Откуда такая дерзость?

Я подошёл ближе и нежно тронул Арабель за слегка подрагивающий подбородочек:

— Может, в душах я разбираюсь и хреново, но умом меня Господь не обделил. Открой дверь.

— Нет.

— Пожалуйста, не заставляй меня делать то, чего мне — видит Бог — делать не хочется.

— Угрожаешь? — вопрос прозвучал, будто железо по стеклу, а по коже прокатилось электрическое покалывание.

— Пытаюсь избежать необходимости тебя… Умолять, — припал я на колено и, рискуя словить разряд, взял хмурую как грозовая туча баронессу за руку. — Знаю, тебе жаль терять такой рычаг давления, ведь твои планы идут куда дальше, чем возвращение из ссылки. Но, позволь заверить, что и мои планы не ограничиваются малым. И одно из ключевых мест в этих планах отведено тебе. Мы можем быть полезны друг другу, очень полезны. Но нужно больше доверия. Между нами. Понимаешь? Иначе ничего не выйдет. Открой эту дверь, соверши жест доброй воли, покажи, что наши совместные планы имеют шансы на успех. А уж я в долгу не останусь. М? Что скажешь?

Наблюдающие за этой сценой Волдо и Красавчик не иллюзорно удлинились физиономиями, у последнего даже пасть приоткрылась.

— И каковы же твои планы? — произнесла баронесса с долей иронии. — Стать Графом и медленно потягивать души на задворках империи?

— К чёрту титулы. Я хочу славы. Хочу стать героем. Возможно, даже народным.

— Что?! — чуть не прыснула Арабель со смеху. — Это шутка?

— Вовсе нет. Этому народу нужен герой. Он истосковался по заступнику. И я отлично для этого подхожу.

Баронесса нахмурилась и пристально вперилась мне в глаза:

— Как странно. Прежде я не видела этого в твоей душе. Ты либо умело скрываешь истинные намерения, либо и сам не властен над ними.

— Люблю импровизировать.

— А мне что с того?

— Разве близость к герою не сулит выгод? К примеру, трон Аттерлянда.

— Даже так?

— Почему нет? Совсем недавно я в одиночку захватил столицу графства. Представь, что я смогу, имея хотя бы небольшой отряд.

Глаза баронессы сузились, будто в этой прекрасной голове запустился алгоритм расчёта возможных исходов безумной авантюры:

— Полагаю, речь не о простых наёмниках.

— Нет, совсем не о простых. Что проку с головорезов, когда этим миром правит магия? Мне нужны чародеи, колдуны, ведьмы и шаманы всех мастей. Те, кого боятся и ненавидят, кому не нашлось места в этом обществе снобов, мракобесов и ретроградов. Я поведу их за собой. Я покажу народу, что теперь у него появилась опора. Мы установим свой порядок и заставим всех с ним считаться. Это королевство прогнило снизу доверху, дорогая. Оно не пало до сих пор лишь потому, что никому не хватало яиц как следует расшатать фундамент.

— В твоих словах больше бравады, чем смысла. Но — нужно признать — и он там есть. Я подумаю, как приблизить твои планы к воплощению.

— А пока… — снова указал я на дверь.

— Так и быть. Но… Не заставляй меня пожалеть об этой уступке.

— Клянусь, ты будешь помнить о ней, как о самом верном своём выборе.

Арабель многозначительно хмыкнула и произвела едва заметное движение рукой:

— Она твоя. Чего же ты ждёшь? Знакомься.

Все звуки за дверью смолкли, не было слышно ни сопения, ни скрежета ногтей по дереву. Я сделал шаг вперёд, Волдо и Красавчик — два назад. Только баронесса оставалась на месте, с нескрываемым интересом наблюдая за происходящим и явно предвкушая развлечение.

На двери не было ни засова, ни замочной скважины, ни даже ручки. Я слегка толкнул её, и массивная громадина поплыла в сторону, будто держалась не на петлях, а на чистом колдовстве. В приоткрывшемся дверном проёме было темно и разило гнилью.

— Хельга, — позвал я негромко, но никто не откликнулся, и пришлось отворить дверь шире.

Единственный источник света находился у меня за спиной. Тьма комнаты-камеры выдавала лишь очертания груд поломанной, раскиданной вдоль стен мебели и… Чего-то ещё. Оно стояло неподвижно, так что выделить его из окружения было сложно. Чуть выше метра ростом, с телом ребёнка и непропорционально крупной головой.

— Хельга, малыш, — снова позвал я дружелюбно, рассчитывая на взаимность.

Но взаимности не получил. Мелкая дрянь ринулась на меня с яростью раненого кабана, визжа и беспорядочно размахивая худосочными ручонками! Не придумав ничего лучше, я нагнулся и приготовился её поймать. Это было ошибкой. Ужасной и чертовски болезненной. Удар в нежное подбрюшье сбил меня с ног и откинул далеко в коридор. От метра с кепкой я такого точно не ожидал и слегка растерялся. Этого «слегка» хватило, чтобы коварное порождение Сатаны прыгнуло мне на грудь и вцепилось в горло холодными и крепкими будто тиски пальцами.

— Нет! — прохрипел я, видя, как к ногам Волдо упали ножны рапиры.

Искажённое лицо, словно натянутое на череп не по размеру, приблизилось к моему, и из широченного усеянного редкими зубами рта ударила волна. Если бы я не был уверен в абсолютной невозможности подобного, то поклялся бы, что рядом рванул миномётный выстрел или, как минимум, РГО. В ушах зазвенело, гадкая рожа расплылась в светлое пятно с чёрными провалами-глазами. Я уже потянулся за стилетом, как вдруг неприглядная картина завертелась и пропала из моего поля зрения.

Судорожно поднявшись на ноги и отступив, я проморгался и увидел Красавчика, подмявшего под себя чертовку, и капающего ей на рожу слюнями из оскаленной пасти. Но, как ни странно, никакого противодействия с её стороны он не получал. Напротив, мелкая дрянь будто бы угомонилась. А потом случилось то, отчего я и вовсе опешил. Хельга, или чем бы оно ни было, расплылась в жуткой улыбке и потянулась руками к нависшей над ней зубастой морде. Её глубоко запавшие глаза округлились и, кажется, даже слегка выступили вперёд. Она будто бы изучала Красавчика. Изучала так, словно это был милый щенок, а не уродливая биомашина террора. Её пальцы коснулись покрытых липкой слюной складок шкуры, чёрных губ, острых пилообразных зубов, а затем и шершавого как наждак языка. Так нежно, даже ласково. Не сталкивавшийся прежде с подобным отношением Красавчик разделил моё смятение ото всей этой ситуации и, не зная, как быть дальше, обратил вопрошающий взгляд в сторону. Воспользовавшись сим кратким мгновением, Хельга взвизгнула и молниеносно обхватила несчастное чудовище за шею. Красавчик попятился и попытался стряхнуть инородный предмет со своего тела, но гадкая прилипала держалась крепко. Мало того, при этом она ещё и разразилась омерзительным сверхвысокочастотным смехом. И чем отчаяннее Красавчик пытался высвободиться из объятий, тем безумнее веселилась повисшая на нём бестия. Она так заливалась, что у меня чуть кровь из ушей не пошла.

— Всё-всё! Стоп! — крикнул я в надежде остановить это сюрреалистическое представление. — Красавчик, замри! Замри!!! Вот так. Хороший мальчик. Видишь, она тебя не обидит. Ты ей определённо нравишься. Да, Хельга? Тебе нравится этот симпатяга?

Адское создание глянуло на меня без намёка на дружелюбие, а затем перевело полный нежности взгляд на перепуганного прерывисто дышащего любимца.

— Вот и славно. Рад, что вы нашли общий язык. Господь милосердный… И что мне теперь с ней делать?

— Здесь она точно не останется, — ехидно улыбнулась Арабель. — Если ты об этом.

— Может, хотя бы на первое время?

Губки баронессы медленно раздвинулись, пропуская наружу розовый язычок, произнёсший «Нет» так сладко и упоительно, что у меня аж яйца сжались.

— Нужно как-то отцепить её, — указал Волдо на душащую Красавчика Хельгу. — Есть идеи?

— Ну… Помнится, однажды я читал, что любые сложности в воспитании можно решить терпением и любовью. Нда… У нас охуенно большие проблемы.