О Пепле и Стали

ГЛАВА 53

МАДДИ

Я снова в горе.

На секунду повисает изумленная тишина.

Затем Фрейдис снимает тиару и поднимает трясущую руку. Она показывает пальцем на матушку.

— Ты… Как ты могла…

Каин издает гортанный рык и бросается к моей матери.

— Стой! — кричу я.

Он замирает, но не сводит с нее глаз.

— Это она. Все это время это была она. Она убила их всех и заставила весь мир поверить, что это был я. Она убила мой народ!

— Я знаю. Мне жаль. Но подожди немного. Мне нужны ответы.

Все вокруг вращается. Я не могу толком дышать, сознание пытается отключиться. Нужно осознать слишком многое и желание отправиться в галерею почти берет верх.

Спасайся.

Успокой мысли.

Заставь это все исчезнуть.

— Я все видела, — голос Торви у меня в голове будто якорь посреди шторма, и я цепляюсь за него. — Теперь, когда у тебя есть я, никто не заставит тебя что-то делать против воли.

Глаза жжет, но мне нельзя плакать.

Я чувствую себя наполовину отупелой, наполовину полыхающей от гнева.

Взгляд матери останавливается на мне.

— Что было дальше? — громко спрашиваю я. Над моей головой кружится снежная буря.

— Вы спали, — говорит она твердым голосом. — Вы обе. Почти двести лет.

Я шумно вдыхаю, а Фрейдис издает тихий, задушенный всхлип.

— Так тиара и сломалась, — говорю я.

— Да. И ты стерла воспоминания не только Стражей Одина, но и всех во дворце. Только те, в ком течет королевская кровь, были защищены от магии Скади и помнили о случившемся. О вас обеих.

Я сдалась. Фрейдис только сказала мне, что если умрет, ее не смогут использовать, а я перестала бороться лишь потому, что чувствовала себя виноватой.

И таким образом стерла нас обеих. Магия памяти обернулась против нас, тиара взорвалась, и я стерла нас из истории и погрузила в многовековой сон.

— Что было, когда мы пришли в себя? — выдавливает Фрейдис?

— Я заплатила большие деньги за свечу минунна. Она и близко не такая могущественная, как магия Мадивии и используется лишь единожды, но этого было достаточно, чтобы внушить вам обоим фальшивые воспоминания о детстве. Мы быстро поняли, что разум Мадивии поврежден безвозвратно, но Фрейдис избежала худшего.

— А когда меня призвали в Фезерблейд?

Мать бросает злобный взгляд на Эрика.

— Этот глупец не помнил ничего о случившемся двести лет назад. До нас дошел слух, что собираются собрать и выучить новое поколение Валькирий, и я поняла, что мы вот-вот станем еще более могущественными. Так что я связалась с ним и сказала, что знаю о его очень особенной подруге, которой мы могли бы помочь. Взамен Эрик должен был убедиться, что Фрейдис призовут. Исхильд стала признанным лидером среди Великанов. Когда она и Эрик оказались в моих руках, мы могли бы вновь установить контроль над Снежными Великанами, а может, и над самим Фезерблейдом.

— Я лишь хотел, чтобы мне вернули Исхильд! — говорит Эрик, глядя на меня. — Я… я ни о чем не знал до этого момента.

Он смотрит на Каина и фейри Двора Огня рычит.

— Ты собирался позволить всем поверить, что я убил собственную семью.

— Чтобы спасти любимую? Да.

Каин скалит зубы, и тут начинает говорить Исхильд.

— Я не буду сражаться с той, кто вот так использовал Снежных Великанов против их воли, — она со злостью смотрит на мою мать. — Ты заключила сделку с Эриком, не имея ни малейшего намерения исполнить свою часть. У тебя нет чести.

Эрик встает с ней рядом.

— И я не буду.

— Прошлое не важно, — рявкает мать, в ее глазах виден проблеск паники.

Длинное, вселяющее ужас завывание Сколла разносится над площадкой.

— Не важно? — от голоса Каина у меня ползут мурашки по коже.

Он делает шаг к матери.

— Прошлое не важно? — повторяет он. — Из-за тебя у меня отняли крылья, а кожу прокляли так, чтобы я не смог больше никогда прикоснуться к живому существу. Из-за тебя Валькирии считали, что я убил собственную семью, — его голос становится ниже после каждой фразы, и во мне поселяется первобытный страх. — Ты использовала своего ребенка, чтобы истребить целую расу. Ты мучила и издевалась над другим ребенком ради власти. Над женщиной, которую я люблю. Ты заслуживаешь сгореть.

Он бросается вперед и время замирает.

— Нет! — кричит Фрейдис. — Это наша мать! Прошу, не убивай ее!

Я смутно осознаю, что возражаю против того, чтобы он ее убил, но могу только стоять и смотреть. Приблизившись, он хватает ее за горло, она кричит, и ее тело покрывается льдом.

Затем вмешивается Исхильд, которая пытается оттащить Каина.

Она сказала, что не будет сражаться, и секунду я ничего не понимаю. Но потом вижу Фрейдис, снова надевшую тиару, ее лицо кривится от болезненной сосредоточенности.

Она управляет Исхильд.

— Фрейдис, не надо! — кричу я.

Наконец, Исхильд заставляет Каина разомкнуть смертельную хватку на горле матери и отшвыривает его назад.

— Каин!

Из ниоткуда появляется огненная медведица и припечатывает меня к земле. Торви набрасывается на нее, пока я пытаюсь подняться на ноги.

Исхильд поворачивается к Фрейдис, которая машет руками.

— Простите, мне пришлось! Она моя мать. Я больше никогда этого не сделаю, клянусь! — сестра плачет, но Великанша в ярости и идет к ней, во взгляде застыла жажда убийства.

Пытаюсь добежать до них, но двигаюсь слишком медленно. Я не успею.

Зато Каин успевает. Он принимает на себя смертельный удар, предназначенный моей сестре, и снова падает на лед.

На площадке взрывается огонь, языки пламени кружат по земле и мгновенно растапливают снег.

Исхильд падает на колени, вопя от боли, а я прикрываю Фрейдис стеной льда, в то время как мое тело замерзает.

— Откуда, блядь, все это? — ревет Исхильд, гася магией огонь вокруг себя.

Затем оглядываюсь и что-то обрывается у меня в животе. Мать не поднимается, лежа на пути огня. Когда он появился, она была без сознания. Она не могла защитить себя магией.

Я иду к ней, а Фрейдис срывает с головы тиару и кидает Исхильд под ноги.

— Прости меня, прости, пожалуйста! Мне так жаль!

Но Исхильд не смотрит на нее. Как и Каин с Эриком.

Она смотрит в центр разгорающегося пожара.

Там Инга, стоящая рядом с медведицей, и вокруг них обоих ревет огонь

О боги. У нее на голове Корона Углей.

Должно быть, это она украла ту половину, что была у Каина. А теперь нашла вторую в моей сумке.

— Я знала, что это они нас повергли! Всегда знала! Но меня никто не слушал. Зачем им это? Я была единственной фейри Двора Огня, что жила в семье при Дворе Тени. С чего им верить, что это ледяные фейри разрушили наш дом? — кричит Инга.

Ей отвечает Эрик, и его голос снова стал таким же, каким был все эти недели в Фезерблейде. Спокойным. Отеческим. Осторожным и ободряющим.

— Как ты узнала, Инга?

— Он мне сказал.

— Кто?

— Стутр.

Вот блядь. Стутр — это бог лавы.

На всех лицах появляется паника.

— Ты бы не смогла разговаривать с ним до тех пор, пока Корона не стала вновь целой, — говорит Эрик, пряча собственный страх за приятным голосом.

— Могла. С помощью этого, — она показывает нечто, похожее на обломок обугленного камня. — Того, что осталось от Двора Огня. Единственного места, которое могло бы быть мне домом.

Огонь вокруг нее трещит, расползаясь дальше по помещению. Когда он достигает ящиков, они обращаются в пепел.

Она сошла с ума.

— Это Стутр рассказал тебе о Короне Углей? — спрашивает Эрик.

— Да, — вздрогнув, она снова прижимается к медведице.

— Корона причиняет боль? — спрашивает Каин. Я слышу в его голосе то, чего раньше там никогда не было. Страх.

— Да.

— Ты должна ее снять. До того, как он сможет тобой управлять, — медленно говорит он.

Он делает шаг к ней.

Ее глаза округляются, и она отступает назад. А потом кричит. Ее кожа вся вспыхивает, а медведица ревет.

Каин за секунду оказывается рядом и пытается сорвать Корону с ее головы. Но та не поддается.

— Она недостаточно сильна, чтобы принять его силу! — кричит он, и ее кожа загорается.

Она продолжает кричать.

— Останови ее, Каин, или мы все умрем! — выпаливает Эрик.

Из Инги вырывается пламя, и ее медведица встает на дыбы, прежде чем сгореть. Она падает, превращаясь в пепел у меня на глазах.

Каин резко оборачивается лицом ко мне, его взгляд прикован к моему, Корона зажата в руках. Из нее хлещет огонь, всепоглощающая магия проносится вокруг, и дышать становится невозможно.

Меня охватывает ужас. От сокрушительной неизбежности время замирает.

— Прости, — говорит он.

— Каин… — шепчу я, мои глаза наполняются слезами, а сердце готово разорваться.

— Только я могу попытаться. Либо я, либо все здесь.

— Нет!

Он опускает Корону на свою голову.

И сразу так кричит от боли, что я почти падаю наземь.

Я пытаюсь бежать к нему, но огонь слишком быстро растапливает лед на мне.

— Сваливаем отсюда, сейчас же! — вопит Исхильд. Эрик расправляет крылья.

— Матушка! — кричит Фрейдис.

Я сражаюсь с огнем, ничего не видя из-за слез, не в силах услышать ничего, кроме полных агонии криков Каина.

Он только что пожертвовал жизнью ради нас.

Фейри, которого обвинили в хладнокровном убийстве и бесчестии, только что отдал свою жизнь, чтобы спасти наши.

Я не дам ему умереть.

И если я не смогу его спасти, я не дам ему умереть одному.

Он был один слишком долго.

Если он сгорит, то я сгорю с ним вместе.