О Пепле и Стали

ГЛАВА 18

МАДДИ

Когда через пару часов прихожу на занятие по магии, то планирую преподать благородной и достойной Брунгильде урок.

Она унизила меня перед остальными фейри Двора Льда, когда я только прибыла сюда, и каким бы ребячеством это не было, теперь хочу выставить ее дурой.

Было бы правильно подойти к ней перед уроком и показать, что теперь я обрела полную силу и могу делать все, о чем мы говорили пару дней назад.

Но я не собираюсь этого делать и мне все равно, если из-за этого буду выглядеть мелочной. Она заслуживает парочки пинков под зад.

Так что, убедившись, что Торви топчется среди деревьев в поисках завтрака, я подхожу к остальным новобранцам, стоящим около Крыла Птицы.

— Привет, — говорит Мартом, когда встаю рядом с ним. Он кажется искренним, так что я ему улыбаюсь.

— Привет.

— Ты к нам вернулась?

— Ага.

— Значит, ты обрела контроль над магией? — спрашивает Эрика, подаваясь вперед.

— Ага.

Брунгильда выходит из главных дверей Крыла Птицы и слегка сбивается с шага, увидев меня.

— Мадивия? — без сомнения, это вопрос, но я воспринимаю его как признание.

— Эрсир, — отвечаю я, кивая.

— Ты… присоединишься к нам сегодня?

— Да. Вы сказали, что раз природной магии нет, тебя нельзя обучить. Так вот, моя природная магия пробудилась.

— В самом деле?

— Я могу сделать все из того, что вы мне перечислили.

Брунгильда смотрит на меня во все глаза. Она знает, что я не вру. Будь это ложью, я бы не стала говорить об этом так открыто.

Жду, что она попросить меня это доказать, но вместо этого она спрашивает кое-что совершенно иное.

— Что изменилось?

Я молчу. Стоит ли мне избежать конфликта и быть скромной и вежливой? Или лучше сказать, что ее совет был для меня совершенно бесполезен, а то, как она со мной обращалась, было жестоко и лишь тянуло меня назад?

Не в силах принять решение, я говорю лишь одно слово:

— Торви!

Повисает длинная, напряженная тишина, потом земля под ногами начинает подрагивать. Остальные новобранцы оборачиваются, и когда моя огромная, прекрасная медведица выходит на поляну. Слышу вскрики. Все отшатываются, когда она останавливается около меня, и смотрю на Брунгильду.

Я никогда не видела на ее лице такого выражения.

Она смотрит на Торви с открытым ртом и впервые вижу, как уголки ее губ растягиваются в искренней улыбке. И я почти уверена, что в ее глазах видно восхищение.

Торви медленно подходит к Валькирии и склоняет голову, чтобы ее обнюхать. Крылья фейри Двора Льда резко раскрываются, и Торви подпрыгивает от удивления.

— Теперь ты можешь удержать ее здесь? — говоря со мной, Брунгильда не сводит глаз с медведицы, осторожно протягивая к ней руку. Рядом с ней появляется сияние, и я вижу ее птицу.

Меня охватывают опасения. Может ли ее птица читать информацию через Торви?

— Да, эрсир, — отвечаю, и голос выдает мой страх.

Брунгильда оборачивается, и я едва успеваю отвести взгляд от ее птицы.

— Каким образом?

Я решаюсь.

— Я позволила ей прийти. Не пыталась сконцентрироваться. Перестала стараться очистить мысли или сфокусироваться на чем-то одном. Перестала делать все, что вы мне велели и позволила инстинкту и эмоциям взять верх, и теперь…

Поднимаю руку и создаю арку из осколков льда, точно так же как она ранее. Вместо того, чтобы заставить лед принять форму Снежного Великана, приказываю ему стать крохотным, но благородным медведем. Фигурка вращается в воздухе, прежде чем приземлиться на мою ладонь.

Торви поворачивает голову, чтобы посмотреть на маленького ледяного медвежонка.

— Я тоже так хочу, — шепчет Мартом.

— Размер довольно жалкий, но выглядит хорошо, — звучит голос Торви у меня в голове.

— Спасибо, — отвечаю я.

Птица Брунгильды описывает над ней круги все быстрее и быстрее, и мне сложно на нее не смотреть.

— Занятно, — в конце концов заявляет Валькирия.

Занятно? Это все, что она может сказать? Как насчет Извини или Я была неправа.

Не могу сдержать гневного взгляда и в ответ получаю лишь легкий проблеск сожаления.

Это не то, чего я хотела, но возможно, этого хватит. Она знает, что ошиблась, хоть и никогда не признает этого вслух.

Ставлю ледяного медвежонка на землю, и Торви его нюхает. Как только черный кожаный нос касается фигурки, она мгновенно тает.

— Как ты это сделала? — это снова Мартом.

Обернувшись, я обнаруживаю, что его щеки порозовели, и он покачивается, опираясь на пятки.

— Просто пожелала, — пожимаю плечами. — Как будто я, к примеру ем или дышу, или еще что-нибудь естественное. Это просто… происходит.

— Ты… ты не очищаешь сознание и не нащупываешь свою силу?

Я качаю головой.

Мартом закрывает глаза и вытягивает руку. На его ладони вращается лед, но ничего не происходит.

— Ничего не получается.

Брунгильда откашливается и мы все смотрим на нее.

— Способ, которым Мадивия овладела магией, не подойдет большинству из вас, — говорит она.

Во мне вспыхивает негодование, будто таким образом она пытается оправдать то, как со мной обращалась. Но пока я пытаюсь придумать ответ, до меня постепенно доходит, что она права.

Это та же мысль, которую недавно осознала и приняла. Я не такая, как остальные.

Ты странная, Мадди, помнишь?

Единственная в своем роде.

Одиночка.

Осознанным усилием не позволяю себе дотронуться до клейма на руке.

— Но, — продолжает Брунгильда, — если существует способ достигнуть успеха в магии льда, о котором я раньше не знала, мы должны его изучить.

Мой рот медленно приоткрывается. Я и не думала, что она скажет что-то такое.

Она смотрит прямо на меня, и я не чувствую вызова или сарказма ни в ее голосе, ни в лице, когда она продолжает говорить:

— Скажи, Мадивия. Поведай нам, каково это, чувствовать связь со своей валь-тивар? Торви, верно?

Я молча киваю.

— И расскажи, каким образом ты так великолепно контролируешь эту новую магию. Во всех деталях. Все, что ты скажешь, может помочь остальным присутствующим.

И снова, я ищу в ее тоне, глазах, даже в языке ее тела признаки неприязни или того, что она пытается спровоцировать мой провал. Но она говорит искренне. Я в этом уверена.

Так что вдыхаю поглубже, смотрю на остальных и делаю, как она просит.

К концу дня становится ясно, что мой подход сработает не для всех. Мартом клянется, что чувствует больше контроля, когда полагается на инстинкты, но я в этом не уверена. Когда мы уходим из Крыла Птицы, Эрика взвизгивает, и мы все замираем.

— Я видела орла! — пищит она, глядя в небо.

Голос Торви раздается у меня в голове.

— Он большой и серый, — подтверждает она.

— Твоего валь-тивар? — хором спрашивают остальные.

Радостно улыбаясь, она кивает.

Вечером, во время ужина, еще трое новобранцев говорят, что видели своих валь-тивар. Зал гудит от голосов, и проходит совсем немного времени, прежде чем новобранцы начинают подходить ко мне. Полный воодушевления рассказ Мартома о появлении моей медведицы на занятии по магии быстро распространяется.

— Ты правда не концентрируешься, когда используешь магию?

— Что ты сделала, чтобы медведица осталась с тобой насовсем?

— Почему тебе была нужна медведица, чтобы ты смогла пользоваться магией?

— Она правда с тобой разговаривает?

— Можно нам на нее посмотреть?

Поток вопросов не заканчивается, и в конце концов я приглашаю всех выйти и взглянуть на Торви.

Оказавшись в центре внимания я нервничаю, но гордость, которая переполняет меня, когда вижу, что больше двадцати пар глаз восхищенно разглядывают огромную белую медведицу — одно из лучших чувств в моей жизни.

Большинство уже видели ее на замерзшем озере, но теперь они стоят с ней рядом и то, что теперь она стоит рядом со мной, порождает совершенно новое чувство. Меня переполняет гордость, а не страх или гнев.

Торви тоже в восторге. Она бьет лапой по земле, поворачивает голову из стороны в сторону и изредка скалит зубы вообще без какой-либо причины.

— Твои враги не пришли выразить мне уважение, — звучит ее голос у меня в голове.

Она права. Из всей компании здесь только Ульрика, и это первый раз с момента наказания, когда я вижу ее среди остальных. Она смотрит на Торви, стоя позади всех, и на ее лице виден намек на искренний страх. Я не удивлена, учитывая, что она видела на поляне, на что способна Торви. Что она почти сделала с Ингой.

Но Инга и Оргид, как и Димек и Тира, не пришли на ужин. Мне жаль, что они не видят всего этого. И они, и я знаем, что медведица Инги — соперница для Торви. Они все еще могут напасть на меня вдвоем. Но я их побила. Раненая.

И может, Инга и установила контакт со своим медведем, но я первая обрела контроль.

Я инстинктивно ищу глазами Каина.

Он наблюдает, прислонившись к стене Обеденного зала. Его глаза блестят, и я уверена, что он тоже наслаждается этим моментом.

Я хотела поговорить с ним весь день, но не доверяю себе, боюсь сказать лишнего.

Торви сейчас стоит рядом со мной благодаря ему. Если бы не он, я не научилась бы ее контролировать.

Но мне не стоит говорить об этом ему. Я не должна приписывать ему эту силу и восторг. От этого мое увлечение им станет только сильнее.

Я заставляю себя отвести взгляд, но из-за моих мыслей это совсем нелегко.

Кого, во имя Одина, я обманываю?

Каин привел меня к силе и восторгу, и отрицать эту взаимосвязь бессмысленно.

Я не увлечена Каином. Я им одержима.

Я пыталась научиться жить с физическим притяжением к этому фейри Двора Огня, но теперь… Все вышло за рамки физического.

Того, что случилось на поляне, было достаточно, чтобы я осознала, какую власть он имеет надо мной. Достаточно, чтобы убедиться, что весь самоконтроль полностью исчезает, а желания моего тела сами по себе на удивление сильны.

Но то, что произошло вчера в палатах целителей…

Это все безвозвратно изменило.