О Пепле и Стали

ГЛАВА 13

КАИН

— Каин, она в порядке. Тебе не нужно находиться с ней рядом.

Этот гребаный фейри Двора Золота узнает, каково это, когда Сколл вкладывает всю свою силу в мой удар. Если я не возьму себя в руки. Присутствие волка огнем горит у меня в голове, и его ярость смешивается с моей так, что я чувствую привкус металла на языке.

— Скажи, почему она в палатах целителей, — говорю я, выдавливая каждое слово сквозь сжатые зубы.

Звучит это все как рычание. Одиново блядское благословение, я следил за ней все время, каждый день, и только она выбесила меня достаточно, чтобы я ушел, как что-то случилось. В тот самый единственный раз, когда позволил собственной слабости заставить меня уйти.

— Я уже сказал, что погрузил ее в сон, — говорит Эрик, упрямо глядя мне в глаза.

Немногие способны так долго выдерживать мой взгляд. Все видят в нем обещание жестокости, которое никогда до конца не исчезает.

— И если ты не объяснишь, почему, я сожгу дотла это сраное здание, — одобрение Сколла пульсирует во мне, будто жидкий огонь течет по моим венам.

Вальдис вздыхает.

— Эрик, это бесполезно, — говорит она и поворачивается ко мне. — У нее сотрясение. Мы думаем, она ударилась головой, когда упала.

— Почему она упала?

Вальдис смотрит на меня с издевкой.

— А ты сам как думаешь? Она теряет сознание почти каждый день, и то, когда она травмируется, было вопросом времени.

— Кто ее нашел?

Эрик и Вальдис обмениваются взглядами. Их тревога заполняет воздух, словно дым.

— Здесь появилась ее медведица, — тихо говорит Эрик.

Я выдыхаю сквозь стиснутые зубы, рычание Сколла вибрирует у меня в груди. Торви появляется, только когда есть опасность.

— Не верю, что она просто упала, — есть еще что-то, что они от меня скрывают. Я уверен. — Дайте войти.

— Ей нужен отдых.

— И я буду рядом, пока она отдыхает, — пока она беззащитна. Пока не может защитить себя.

Эрик делает шаг ко мне, и Сколл вспыхивает рядом. Остальные недооценивают Эрика. Думают, что если он добрый, если он целитель, то он не умеет драться. Они ошибаются. Я видел, как он сражается множество раз. И он тот, кто почти бессмертен, бесстрашен в битве.

Но сейчас мне плевать, на что он способен. Никто не помешает мне пойти к ней.

— Почему ты так увлечен ею? — его голос мягок, будто он меня прощупывает.

Даже если бы я знал, не сказал бы ему. Но я не знаю, и это раздражает. Двести лет жил с единственной целью, и вот та фейри Двора Льда ставит под угрозу весь план.

— Иди нахрен, Эрик, и пропусти меня, или я сам войду, — шерсть Сколла становится дыбом.

Вальдис касается его плеча.

— Разве это чем-то навредит?

Эрик делаем медленный вдох и отходит в сторону.

Я сразу врываюсь в палату, и когда вижу ее на кушетке, Сколл злобно рычит. Этот звук выражает и мой собственный гнев от того, что она в таком состоянии. Маленькая и уязвимая в том смысле, в котором не должна быть.

Вместо кожаной брони на ней надета рубашка с длинными рукавами, бледно-голубые волосы разметались по подушке. Подхожу ближе. Ее полные губы приоткрыты, и она ровно дышит во сне.

Мягкая. Нежная. Такая хрупкая. И так… легко сгорит.

Мои ладони сжимаются в кулаки.

Чего бы я только не отдал за то, чтобы коснуться ее лица. Прижаться своими губами к ее.

И сраный ворон Одина, это не просто похоть.

Я хочу ее.

Хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности, чувствовала себя счастливой. Ощущала себя как гребаная богиня. Чтобы она больше никогда не выглядела такой беспомощной.

Блядь.

Чего бы я только не отдал?

Вопрос звенит у меня в голове.

Это опасно. Я не должен хотеть отдать что угодно ради нее. Я слишком долго ждал. Я уже близок. Я буду жалеть об этом вечность, а она довольно длинная. Жажда мести, на которой держался пару столетий, глубоко укоренилась во мне, и теперь борется против этого нового, невозможного желания.

И что по моему мнению будет после того, как у нее появятся крылья?

Если я забуду о мести, оставлю свои планы… что, она выберет остаться запертой в Фезерблейде с мужчиной, который не может к ней даже прикоснуться? Дать ей хоть какой-то жизни?

Сколл дышит быстрее.

Само то, что думаю об этом — уже бессмыслица.

Я уже понял, что она не справляется. Она навредит себе из-за этого желания, она это уже показала.

Это невозможно.

И не стоит моей мести. Моей свободы.

— Торви?

То, как она пробормотала это, выжигает мои мысли дотла. Я склоняюсь над ней, следя за тем, чтобы быть на достаточном расстоянии и не обжечь ее.

— Каин, — говорю я. — Торви здесь нет.

Болезненно-медленно она открывает глаза. Мгновение они остаются мутными, расфокусированными, а потом округляются, когда она видит меня.

— Что… — начинает она хриплым голосом, но умолкает.

Я отхожу к стоящему в углу кувшину с водой и наливаю ей попить, а когда возвращаюсь, она дергается, будто не хочет, чтобы я что-то увидел. Она садится и подтягивает плечо рубашки почти до шеи. Хмурюсь.

— Что произошло?

Перед тем как ответить, она с удовольствием пьет.

— Они напали на меня. Дождались того, что ты ушел, а я потеряла сознание. Затем я ударилась головой, когда падала, а Инга ударила меня по лицу, и мне стало плохо. Кружилась голова и я не могла толком видеть.

Ярость вспыхивает во мне, как настоящее пламя. Сколл вспыхивает, и она смотрит на него, прежде чем вдохнуть поглубже и продолжить.

— Медведица Инги дрался с Торви. Я… — она смотрит в свой стакан. — Я отбивалась. Покрыла свое тело льдом и наслала на них осколки. Промахнулась мимо Инги, но попала в Оргида, — робкая улыбка трогает ее губы. — Я становлюсь сильнее. Их было двое, а я одна. Я победила. Прогнала их.

— И это ты еще была ранена, — я едва выговариваю слова. От жажды Сколла растерзать их мой рот наполняет привкус крови.

— Как мне контролировать магию льда и удержать здесь Торви насовсем? — шепчет она.

От отчаяния в ее голосе мне хочется взорваться на тысячу сраных огненных шаров и выполнить угрозу Эрику, сжечь это место дотла, лишь бы уничтожить то, что может снова заставить ее чувствовать себя вот так.

Но тогда я и ее уничтожу.

Я всматриваюсь в ее лицо.

Конечно, что бы не сделал, я ее уничтожу. Как может быть иначе? Огонь пылает. Это то, что он должен делать. То, кто я есть.

Сколл воет, и я делаю глубокий вдох.

Сейчас могу пойти лишь по одному пути.

Я должен сделать ее достаточно сильной, чтобы справиться со мной.