О Пепле и Стали

ГЛАВА 23

КАИН

Я наблюдаю, как ноги несут вперед ее соблазнительное тело, пока она выходит на двенадцатый круг около тренировочной площадки.

Не знаю, замечает ли она сама, насколько изменилась всего лишь за пару недель.

Свобода от страха — великая вещь.

Кто-то скажет, что ее не узнать. Но не я.

Я знал, что все это было сокрыто в ней с ее самого первого дня здесь, когда она вломилась в сад при храме. Когда впервые противостояла мне.

И теперь вижу проблески большего. И я точно знаю, что мог бы вытянуть из нее жажду мести.

Но не знаю, стоит ли.

Она очень сильна, и даже не приблизилась к тому, чтобы полностью раскрыть свою мощь. Боги редко бывают не правы, и привести ее в Фезерблейд уж точно не было ошибкой. Она — нечто совершенно особенное.

Я мог бы потягаться с богами. Кого бы они в ней не видели, я мог бы попытаться превратить ее в одержимое жаждой мести, приносящее боль чудовище.

Но что-то не позволяет мне этого сделать.

Я знал, что это опасно. Знал, что она опасна.

Больше всего остального хочу, чтобы она стала сильной. Сильной достаточно, чтобы вытерпеть меня.

Чем больше думаю, тем больше соглашаюсь с тем, что это единственное, что мог бы сделать. Я не могу заставить ее остаться со мной, поддерживать меня, бросить ради меня всю жизнь, что ждет ее на Иггдрасиле. Но могу сделать так, что у нее появится выбор.

Новая безумная мысль проносится у меня в голове.

Что, если она станет настолько сильной, что сможет потребовать у богов помиловать меня?

Качаю головой. Это бред. Ее сила никогда не сравнится с той, которой владеют боги. Или Сигрун, если уж на то пошло.

И все это говорит о том, что она может лишь захотеть помочь мне. До этого она помогала из-за любопытства и страсти.

Она потушила горящую одежду Оргида. Нет никаких шансов, чтобы в этой жизни или следующей я и пальцем пошевелил, чтобы помочь этому вонючему куску дерьма. А она по своей воле прекратила его боль.

Она бы возненавидела жизнь, которую я жил.

Она бы возненавидела ту версию себя, которой могла бы стать, если бы я подтолкнул ее к тому, чтобы она поддалась жажде насилия, с которой я вижу, как она борется.

Она хорошая. Вот так просто.

Я вижу, как она замедляется у другого конца тренировочной площадки. Она оборачивается и смотрит сначала на меня, потом на Торви, которая катается в пыли в центре ринга, и оседает на землю.

Торви добирается до нее раньше меня, пытается поднять Мадди с земли, толкая своим огромным носом.

— Блядские обмороки, — бормочет Мадди, опираясь на медведицу после того, как приходит в себя.

— Ты перестала считать, — замечаю я.

Она смотрит на меня, и ее сияющие голубые глаза медленно проясняются.

— Только вслух. Про себя я сказала, что это номер шестьсот восемьдесят два. От давних привычек не так легко избавиться.

— Ты не ушиблась?

— Нет. Все нормально, — он смотрит вверх и хмурится, глядя уже на меня. — Мне интересно…

Я вопросительно поднимаю брови, но она лишь качает головой.

— Зачем ты здесь?

— По той же причине, что и всегда.

— Ждешь, когда я помогу тебе войти в Сокровищницу?

— Я буду готов, когда ты будешь.

Мы оба знаем, что я присматриваю за ней не только по этой причине. Больше нет. После последнего урока глимы мне не хватило нескольких часов в душе, чтобы хоть немного удовлетворить свое желание. Каждое движение ее великолепного тела заставляет меня хотеть ее так болезненно, что я все равно что сам себя наказываю, продолжая наблюдать за ней.

— Я… мне нужно кое-что проверить. С помощью моей магии памяти, — говорит она.

Заставляю себя перестать думать о ней голой, о ее ноге на моем плече, и сосредотачиваюсь.

— Хорошо.

— Я поищу названия кораблей, пока буду там.

Знаю, что это решение она приняла, поддавшись порыву. Но не собираюсь ее отговаривать.

— Сейчас?

Она кивает.

— Ты проследишь, чтобы никто не заметил?

— Да.

Но для этого у нее есть Торви, так что она попросила меня по какой-то другой причине.

Она садится на землю, скрестив ноги, и огромная медведица ложится полукругом рядом с ней, будто на площадке вдруг появились хищники, которых не было полминуты назад.

Я всерьез отношусь к ее просьбе, и, хотя это и не обязательно, иду к главному пути на площадку. Отсюда замечу любого, кто попытается прийти.

К моему удивлению, когда вижу, как она закрывает глаза и ее тело расслабляется, я чувствую легкий страх.

Что будет, когда она найдет названия кораблей?

Мне придется воссоздать корону. А потом передо мной встанет выбор.

Она или моя месть.