О Пепле и Стали

ГЛАВА 35

МАДДИ

Я нахожусь почти у выхода из катакомб, когда кое-что заставляет меня бесшумно остановиться.

Это был крик? Стон?

Напрягаю слух в надежде получить еще один шанс выяснить, что я слышала.

Раздается глухой удар, и да, теперь я уверена, что кто-то кричал. В камерах кто-то есть?

Любопытство быстро побеждает разум, и развернувшись, я пробираюсь по туннелю в сторону темницы. Мне остается всего пара футов, когда слышу и тут же узнаю голос.

— Еще раз: скажи, зачем ты здесь! — это не вопрос, а приказ. Мой пульс резко ускоряется.

Почему Каин здесь?

Раздается тихий стон, и потом чей-то голос шепчет:

— Чтоб ты сгорел во владениях Хели, огненный ублюдок.

Голова начинает кружиться, и сумка немного съезжает с плеча.

Это же не может быть…

Вся логика разбивается о то, что я только что слышала, и как в тумане прохожу через главный вход тюрьмы, останавливаясь только увидев нижние камеры.

В одной из них заперт не Каин. Он стоит у двери, без рубашки, но в перчатках, волк рядом с ним рычит и скалится. Они готовы драться.

У фейри, сидящего в камере, разбит нос и подбит глаз, но я все равно узнаю его.

— Отец?

— Что, во имя Одина, ты здесь делаешь? И почему ты заперт? — я перевожу пораженный, не верящий взгляд между ним и Каином.

— Мадивия! Этот псих осмелился заточить меня в тюрьму! Немедленно освободи меня!

Я таращусь на отца. Короля Двора Льда с разбитым носом, сидящего в застенках Фезерблейда.

Слова Фрейдис звенят в памяти.

«Когда найдешь информацию, используй зеркало, чтобы передать ее мне, и постарайся успеть до отъезда отца. Для всех нас будет проще, если он не попадет в Фезерблейд снова».

— Ты… ты пришел, чтобы достать из меня информацию? — полушепотом спрашиваю я.

Сейчас то, как это все произошло, как Каин умудрился поймать его до остальных Валькирий и почему решил запереть, не так важно. Куда важнее то, почему отец решил рискнуть и заявиться в Фезерблейд, когда это запретили сами Валькирии. Либо наш Двор находится на грани войны, и эта информация невероятно важна, или… он лжет.

Отец встревоженно смотрит на Каина.

— Я не буду обсуждать такие вещи в его присутствии, — шипит он. — Выпусти меня отсюда.

У меня вырывается холодный смешок.

— Он все знает, отец. Он знает о магии памяти.

Его и без того бледное лицо белеет.

— Несчастная идиотка! Все эти годы мы потратили на то, чтобы тебя обучить! Не знаю, зачем мы это делали, если ты просто все испортила, как тупая, импульсивная, инфантильная…

Каин бьет его сквозь решетку. Вскрикнув, отец отшатывается.

— Прояви, блядь, уважение, — рычит Каин.

— Выпустите меня! — орет отец.

Моя голова вот-вот взорвется. Пока он выкрикивает страшные, но пустые угрозы, я пытаюсь думать.

Мой отец лжет. В этом я уверена. Он ни за что не отправился бы сюда ради информации о каком-то мелком аристократе.

Но это все, к чему я могу прийти с помощью логичных умозаключений. Эмоции берут верх.

Обида, зависть, разочарование. Все это я привыкла чувствовать рядом с семьей.

Но сейчас мое чувство не похоже ни на что. Все гораздо хуже.

Пламя в глубине живота разгорается, посылая горячие импульсы гнева по всему моему телу.

— Ты знал?

Он перестает орать и смотрит на меня. Каин по-прежнему сосредоточен на нем, его плечи напряжены, пальцы сжать в кулаки.

— Знал что?

— Что обмороки меня не убьют.

— Конечно нет, — бросает он.

Что-то в животе обрывается и бесконечно падает.

Ответ выдал его с потрохами. Если бы он не знал, его ответ был бы каким-то вроде В каком смысле обмороки тебя не убьют или Ты уверена? или даже Как ты узнала?

Любой признак удивления заставил бы его ответ звучать правдивее.

Но в нем нет и капли изумления, не говоря уже об облегчении или счастье от того, что его дочь не при смерти.

Пламя во мне ревет, посылая искры ненависти в каждую клеточку моего тела.

— Скажи мне правду.

— Глупая девчонка, выпусти меня отсюда!

Из моих ладоней вырывается лед, и дверь камеры разлетается на куски. Каин отходит назад быстрее, чем могу разглядеть, а отец смотрит с парализующим ужасом на лианы и осколки льда вокруг себя.

— Скажи мне правду, — повторяю я, подходя к нему.

Лед снова появляется в моих руках, острые пики твердеют и извиваются, ожидая своего часа.

Он смотрит на меня со смесью страха и потрясения.

— Это… твоя мать…

— Ты знал? Да или нет.

Он отводит взгляд от моего, и мы оба знаем, что это подтверждение.

Кровь ревет у меня в ушах.

— Зачем ты здесь?

— Из-за информации, — он снова смотрит на меня. — Ты — часть королевской семьи Двора Льда, и твоя обязанность…

Лед вырывается из моих ладоней. Сотни крохотных пик налетают с достаточной силой, чтобы отбросить его назад, пробить одежду и пригвоздить его к стене.

— Не смей говорить со мной об обязанностях. Вы десятилетиями внушали мне, что я могу умереть в любой момент, — я едва узнаю собственный голос.

Ярость становится сильнее, голова кружится и мне слишком жарко.

Очень яркое чувство того, что я нахожусь на грани чего-то, того, где я еще не была и откуда нет возврата, проникает сквозь ненависть.

Королевские семьи фейри становятся такими из-за власти. Мой отец хорошо владеет магией, но думаю, его жезл сейчас у Каина. Но мне не нужно оставлять отца без магии или запирать в камере, чтобы он меня боялся.

Делаю шаг назад и опускаю руки. Маленькие ледяные дротики моментально оттаивают.

Запинаясь, он выходит из двери тюрьмы.

— Верни ему жезл, — рычу Каину и поворачиваюсь обратно к отцу. — Проваливай нахуй из Фезерблейда. Я больше никогда, ни за что не буду тебе помогать.

Каин наклоняется и бросает мне небольшой кожаный мешочек. Ловлю его взгляд и вижу в нем проблеск чего-то. Разочарования? Сожаления?

Открыв мешочек, достаю жезл отца. Он должен знать, что я сильная не потому, что он слаб.

Но запустив туда руку, я обнаруживаю не только отнятый жезл. Небольшой сосуд. Медленно, достаю его. Благодаря множеству занятий по целительству, я узнаю этикетку.

Это яд.

— Ты пришел, чтобы убить меня?

Мир покачивается на своей оси.

— Нет, — отвечает он. Его голос стал низким и растерял всю манерность. — Лишь сделать тебя настолько больной, чтобы тебя отправили домой.

— Моя семья хочет забрать у меня все, чего я достигла, лишь бы продолжать пользоваться мной, — я говорю это вслух, медленно. — Моя семья хочет, чтобы я была больна, и они смогли меня контролировать. Моя семья всю жизнь запугивала меня, чтобы я подчинялась.

Зрение проясняется.

Лед струится из моих ладоней, и его больше, чем я когда-либо могла создать. Я вытягиваю воду отовсюду, из земляных стен и окружающих нас лиан. Вижу, как они сморщиваются, когда я забираю из них влагу и превращаю ее в огромные, смертоносные ледяные копья.

Отец падает на колени, когда они приближаются. Медленно, ровно. Неся с собой смерть.

— Прошу, Мадивия, мы делали это ради тебя! Мы лишь хотели, чтобы ты была дома, в безопасности! Здесь опасно! Здесь тебе не место!

Я не слушаю его дерьмовые мольбы. Я вижу лишь жизнь, которую они бы заставили меня прожить. Ту, которой я жила бы, не оказавшись здесь.

Полную постоянного страха и одиночества.

— Принцесса.

Голос Каина кажется чужеродным в потоке моих мыслей. Я смотрю на него.

До меня медленно доходит, что он говорил в моей голове.

— Я не буду отговаривать тебя его убивать, но, если ты лишишь жизни собственного отца, тебе придется вечно с этим мириться.

Ледяные копья пронзили отца. До смерти ему осталось примерно дюймов шесть.

— Он этого заслуживает.

— Я согласен. Всем сердцем. Но ты об этом пожалеешь. Он король, и вы одной крови. Само по себе наказание заставит тебя жалеть. Ты не получишь крылья. И потеряешь Торви.

Лед мгновенно тает.

Кусок дерьма передо мной не стоит того, чтобы потерять Торви.

— Ты убьешь его ради меня?

Слова даже звучат, как чужие, и к счастью, испуг от того, что я их произнесла, глушит мой гнев.

Жажда крови.

— Нет, подожди, — мямлю я.

Делаю несколько глубоких вдохов, а отец таращится на меня, и с его губ слетает тихий, едва различимый стон.

Каин ждет, как я и просила. От его едва сдерживаемой ярости Сколл тяжело дышит, рычит, скалится и клацает зубами, и иногда из его полной слюны пасти вырывается вой.

— Запри его, — напряженно говорю ему. — Запри и отдай мне ключ.