О Пепле и Стали

ГЛАВА 24

МАДДИ

Я могу солгать о том, почему попросила Каина присмотреть за мной, пока использую магию памяти. А могу быть честной с собой и признать, что просто хочу, чтобы он узнал меня получше.

Я жажду, чтобы он смотрел на меня так же, как когда впервые увидел, как я ею пользуюсь. Хочу занимать его мысли так же, как и он мои. Хочу делать все, что может впечатлить его или как-то выделить меня среди остальных.

Мне не очень понятно, с чего лучше начать, так что провожу в галерее около часа, прежде чем нахожу воспоминание, в котором есть хоть какое-то упоминание кораблей. В нем моя мать разговаривает с посланником, а я стою за углом, подслушиваю, как мне было велено, чтобы после сохранить все, что услышу.

Он доставил мои родителям небольшой сундук. Он полон свитков и нескольких блестящих штук, которые я не могу разглядеть со своего места, пока притворяюсь, что шью. Я провела много своих юношеских лет, делая вид, что занята рукоделием или прячась за шторами.

Внимательно вслушиваюсь в слова посланника, когда мать спрашивает, как прошло его путешествие.

— Все было прекрасно, благодарю, моя королева, — отвечает он. — Королевский корабль Двора Тени действительно прекрасно оснащен. Сомневаюсь, что его можно превзойти в убранстве.

Моя мать выпрямляется, и я вижу, как в ее глазах вспыхивает жажда соперничества.

— Уверена, наш королевский корабль превзошел бы, — мягко говорит она.

Посланник кивает и улыбается, стараясь ее успокоить.

— Вы недавно построили для себя новый, не так ли?

— Верно. Фьярдвиггр стал предметом для обсуждения среди всех кораблестроителей на Иггдрасиле, — отвечает мать.

Внутри воспоминания я подаюсь вперед. Давай же, скажи название старого корабля. Скажи, как назывался корабль, который существовал одновременно с созданием Сокровищницы.

— И правда, Фьярдброгу стоило заменить, — говорит посланник.

От восторга по мне пробегают мурашки.

Я повторяю название: Фьярдброга.

Еще пару минут я провожу в ожидании того, что посланник скажет название корабля Двора Тени. Но нет. Зато он упоминает семью Оргида.

Он продолжает говорить, и я понимаю, что отец Оргида и впрямь именитый Лорд. Это любопытно, хотя совсем не объясняет того, как они умудрились подружиться с Ингой. Я никогда не пыталась найти что-то о семье Оргида. Может, где-то здесь и есть упоминания об их грязных делишках, которые могла бы использовать?

Мгновение мне хочется поискать их, но одергиваю себя.

Я смогу победить Оргида и Ингу с помощью собственной силы, буду драться против них вместе с Торви, а не использовать секреты в качестве оружия, как это делали родители.

Вспоминаю разговор с Фрейдис через зеркало и то, что она просила найти. Это заняло бы пару секунд. И позже вечером я могла бы взять зеркальце, открыть его, позвать Фрейдис и рассказать ей то, что она хочет знать. Я могла бы попробовать порадовать ее.

Но от этой мысли в животе опять вспыхивает и ревет пламя, будто протестуя.

Я не буду им помогать. Не позволю им себя использовать. Я не могу.

И не стану использовать эти способности против собственных врагов. Я хочу стать сильной, но не таким образом.

Это решение дается мне восхитительно-легко, и я отправляюсь в комнату для создания статуй без тени сожаления.

Сохраняю все, что узнала за последнюю пару дней внутри двух скульптур, одна из которых содержит все самое интересное, что узнала о стрельбе и особенностях создания луков, новобранцах и их валь-тивар и остальное, что могу вспомнить прямо сейчас.

Когда две новых статуи готовы, я возвращаюсь в реальность и с удовольствием замечаю, что Каин не смотрит на дорогу, ведущую к тренировочной площадке.

Вместо этого он смотрит на меня.

Раз Торви все еще защищает меня, свернувшись в полукруг, думаю, он решил, что ему не обязательно сохранять бдительность. Когда я встаю, он медленно подходит ко мне.

— Как ты это делаешь? — спрашивает он.

— О чем ты? — говорю я. — Ты сам все видел.

— Нет, я имею в виду то, как именно ты сохраняет воспоминания. Как находишь их потом? Как это происходит? Что ты делаешь все это время, находясь в собственном разуме?

Меня не было приличное количество времени, так что, наверное, ему кажется странным, что я просто неподвижно сидела так долго.

Я медлю. Но то, что я рассказала Торви и Сарре о том, что происходит у меня в голове, немного сняло зажим. И кроме того, он уже и так все знает. Почему бы не рассказать ему?

— Это нечто вроде галереи, — говорю я.

— Галереи, — повторяет он.

— Да, огромной галереи ледяных статуй. Там есть комната, где я создаю их, и в ней из земли бьют струи воды, и я заново проживаю воспоминание, и струи двигаются, и это похоже на танец, который контролирую с помощью рук. И в конце получается скульптура изо льда.

Он смотрит на меня во все глаза, и в глубине радужек его глаз мягко сияет пламя.

— И потом статуя оказывается в бесконечном коридоре изо льда. Когда я хочу что-то найти, думаю об этом и передо мной появляется нужная статуя. Коснувшись ее, могу посмотреть сокрытое в ней воспоминание.

Он не отвечает, только продолжает на меня смотреть. Через какое-то время такое пристальное внимание начинает меня слегка смущать.

— Я кое-что нашла, — говорю, в основном чтобы это прекратить.

Он приподнимает бровь, и это его единственная реакция.

— Название корабля, — могу поклясться, что его плечи напрягаются, и это совсем не то, чего я ожидала. Думала, он будет чувствовать нечто вроде облегчения. — Того, что был раньше при Дворе Льда.

Он сухо кивает. И снова, я ждала не этого.

— Когда ты хочешь пойти и попробовать ввести его? Или мы подождем, пока найдем все называния? — спрашиваю я.

Часть меня хочет прямо сейчас пойти рыскать вместе с ним по катакомбам. Я жажду провести с ним хоть немного времени наедине, особенно ночью.

Словно прочитав мои мысли, он делает шаг назад.

— Когда ты будешь искать остальные? — спрашивает он.

Сглатываю, потому что точно не знаю. Сейчас Каин подпитывает пламя, что вспыхнуло внутри меня. Когда мы рядом, оно разгорается сильнее благодаря надежде, силе и уверенности.

Тот Каин, которого я знаю, полон ярости и, хотя и одобряет насилие, но не готов убивать без разбора.

Вспоминаю Бранку, но тут же отмахиваюсь от этого. Это было не убийство. С этим я уже смирилась.

Но в нем есть и другая сторона, та, которую я пока не видела, но с которой столкнусь, когда он получит желаемое. Помню, что он обещал не использовать корону, пока я не обрету крылья и не стану Валькирией. А я все еще пытаюсь убедить себя в том, что выясню, за что он хочет отомстить и сумею отговорить его от этого.

Но мы оба знаем, что нет никакого шанса на то, что все закончится хорошо.

— Я поищу следующее название завтра, — ловлю себя на словах я.

У меня нет ни малейшего понятия, почему только что на это согласилась, разве что не из желания видеть его как можно больше. Я хочу, чтобы он хотел меня, нуждался во мне. Я прекрасно знаю, что это опасно, но ничего не могу с этим поделать.

Он кивает.

— Тогда встретимся здесь завтра, в это же время.