Новая Переменная

Глава 47

— Сенсей — это не тот, кто просто ведёт тебя за руку. Он тот, кто учит тебя падать, чтобы ты мог встать. Он тот, кто заставляет тебя поверить в себя, когда ты сомневаешься. И даже если он не всегда рядом, его уроки всегда с тобой. К сожалению, я оказался самым худшим учителем в этом мире, Оками. И мои грехи падут тяжёлой ношей для клана…

Атака сопровождалась большими разрушениями для окружения, и, когда ударная волна настигла острова с моей стороны, стены, которые воздвигли отступившие старейшины, немного дрогнули, но мои клоны смогли удержать их, чтобы они не сломались. Чакра уходила бурным потоком, а боль по всему телу была привычной для разума, но не для чувств. Земля дрогнула, и землетрясение немаленькой силы заставило дрогнуть море под моими ногами. Сусаноо был устойчив, чего не скажешь про человека на пляже, который еле удержался на своих ногах. Лишь он один остался наблюдать за мной. Ашина сказал мне своими губами слова, которые я не мог слышать, но прочитать по движению губ смог. «Это начало», — молвил Глава клана, который смотрел на моего воина из чакры задумчиво.

Удерживать Сусаноо было всё труднее, а зрение понемногу размывалось, но волну воды, которая упала в кратер, созданный моей атакой, я наблюдал отчётливо. Если это начало, то следующая атака будет… сейчас. Маленькая на фоне моего Сусаноо фигура двигалась стремительно и очень быстро. Если бы не моё додзюцу, среагировать на атаку акулы, что открыла рот и выбросила в мою сторону сжатую волну пара, я бы не смог. Зеркало Ято, появившееся по моему желанию в моей правой руке, прикрыло кристалл, в котором я находился, и атака погасилась без вреда для меня. Но то, что температура повысилась за секунды, я почувствовал. Будто оказался в печке, ещё и моя атака не была безвредной — всё вокруг затопили пар и туман. То, что ещё сотня таких паровых акул начали вцепляться в моих клонов и смогли уничтожить уже пятёрку, не удивило. Всё моё внимание занимала одна фигура впереди, которая не спеша поднималась вместе с такой же огромной, как моя, фигурой. Только если моё Сусаноо напоминало человека в доспехах, то Бьякурен — а это был он — облачался в воду в форме огромной акулы. Описание ученика Главы было в моей голове, и внешность была такой же, как описывал Ашина, кроме шрама. Похоже, он получил его когда-то давно…

Что ж, вытащив копьё, которое торчало рядом со мной, я поднял его и указал на шиноби, у которого был шрам, проходивший через его левый глаз, который, по-видимому, был невидящим. Его зубы были острыми и треугольной формы, и были отчётливо видны для меня, как и ухмылка, которая не предвещала ничего хорошего. Его тёмные волосы сливались с синим цветом его кимоно. Он, подняв правую руку, заставил акулу также поднять свою пасть, сконцентрировав в ней огромное количество чакры, и в ней начали подниматься тонны воды. Огромный шар воды за мгновение нагрелся, и атака, похожая на биджудаму, направилась на меня. Зеркало Ято!

Меня протащило назад, и оплавленный след атаки остался впереди меня. То, что я смог удержаться на ногах, было удивительным делом. Дома под моими ногами уже разрушились, и, к счастью, там никого уже не было. Что ж, облака начали собираться в небе, а техника Райдзина моих глаз в форме круга пояса томоэ огромных размеров появилась позади меня.

Что сильнее — вода или молния?

Сусаноо стоял на краю берега, моя гигантская фигура казалась величественной и устрашающей, словно сам защитник всего клана. Напротив меня, на горизонте, поднимались гигантские волны. Массивная акула, чудовище из тёмных глубин океана, вынырнула на поверхность. Её глаза, огромные и бездонные, сверкали холодным светом. Хвост акулы со свистом прорезал воздух, когда она взрывала воду, собираясь в атаку. Я не двигался, но его чакровая оболочка колыхалась вокруг, создавая защитный экран. Акула атаковала первой, устремившись к Сусаноо с невероятной скоростью. Её гигантская пасть раскрылась, готовая схватить своего врага. В этот момент Зеркало Ято прикрыло меня от такой простой, но страшной атаки. Акула, не получив желаемой добычи, резко нырнула обратно в воду, исчезнув в её тёмных глубинах. Вода бурлила, и пузыри поднимались на поверхность, когда она готовилась к следующему удару.

Из глубин океана снова всплыла гигантская тень, и акула вновь атаковала, прорывая волну, как рогатый бык. Акула стремительно приближалась, пытаясь пробить защиту Сусаноо, но я был готов. В последний момент я обрушил мощный удар своим энергетическим копьём, столкнувшись с акулой прямо в момент её атаки. Вода разорвалась на части, и акулу отбросило в сторону, но она не потеряла равновесия и вновь стремительно развернулась. Мощные рывки её хвоста подняли ещё одну гигантскую волну, которая ударила по Сусаноо. Океанская сила была невероятной, но Сусаноо был готов. Не теряя времени, акула воспользовалась моментом и нырнула в океан, скрывшись от глаз. Но на этот раз я был готов. Прежде чем она смогла нанести второй удар, я выпустил несколько молний, заставив их прорваться сквозь воду и нанести удары в направлении, где акула скрылась.

Наш обмен ударами сопровождался огромными изменениями всего вокруг. Будь мы на земле, весь регион оказался бы под влиянием нашей битвы и изменился бы навсегда. Но, в очередной раз оттолкнув огромную акулу, что вцепилась в мою левую руку, полностью заглотив Зеркало Ято, я ударил изо всех сил по её морде, чтобы отправить подальше. Подготовка к технике была завершена.

Кирин но Райдзин!

Техника, созданная на основе силы моего правого глаза, Кирин но Райдзин, совмещала в себе две сильнейшие атаки на основе стихии Молнии. Четыре молнии — не предел, но близкое к нему количество молний вылетело с моей спины и исчезло в тревожных небесах, скрещиваясь с ними и порождая огромного белого дракона из молний. Кирин, техника, скопированная мной из памяти Саске Учихи, была сильнейшей в моём арсенале, не считая молний Райдзина. Но если их совместить…

Бьякурен, не дожидаясь моей атаки, пытался уплыть подальше, но моя рука, сжимая копьё, точно указала цель в него. Дракон, будто живой, издал рёв, который сотряс всё вокруг и повыбивал окна в домах позади меня, полетел, словно охотник, увидевший свою жертву. Самосознания не было в этом создании, но то, что оно стало будто живым из-за белых молний моей силы, я чувствовал. Скорость полёта белого змеевидного дракона была высока, и акула огромных размеров не успела уплыть. Её поглотил белый свет, и взрыв, который опять заставил землю трястись подо мной. Нужно заканчивать использовать такие атаки, иначе я сам похороню свой же дом. Эти глаза, — коснулся я своих Мангекьё, — слишком давят на тело, но самое плохое было в том, что они каким-то образом влияют на сознание, будто заставляя забывать всё важное в горячке боя.

Я ведь защитник клана, а не разрушитель. Смотря позади себя на падающие дома, я испытал сожаление. А то, что спереди вместо воды появился огромный кратер, который медленно заполнялся водой, заставило понять, что моя ошибка может стоить слишком многого, и божественная сила в моих руках, которая может менять ландшафт регионов, слишком велика, чтобы использовать её рядом с людьми и тем более рядом с поселениями. Чёрт!

Слишком расслабился, думая, что на этом конец, и поплатился за это слишком быстро. Успев развеять Сусаноо — и не зря, ведь сжатая волна тонкой струи воды, будто лазер, прошила руку без Зеркала Ято, — это было последнее, что успел сделать, потому что кристалл, в котором я находился, был проткнут, словно бумага. Что за?!

Клоны, которые находились в таких же Сусаноо, будто колоссы из мифов, один за другим начали исчезать под дождём атак из сжатых струй воды. Все мои защитники, пока я всплывал из-под воды, оказались обращены в дым, и воспоминания, от которых я отмахнулся, не давали ответов. Как Бьякурен сумел выжить? Стены, которые давно успели упасть, теперь показывали мне то, что я не ожидал увидеть.

Достав короткий меч, который был мне нужен лишь как отвлекающий манёвр, я встал на воду, еле контролируя чакру. Слишком напряжённым оказалось для меня использовать Завершённое Сусаноо, а то, что противник, которого я считал поверженным, а в худшем случае ушедшим в бегство, стоял передо мной на расстоянии сотни метров и всё так же ухмылялся своими акульими зубами. Невредимый, и даже одежда была сухой. Уровень воды уменьшался, пытаясь заполнить огромные кратеры после нашего обмена ударов, а чакра, омываясь, даровала мне прохладу от боли. От резерва осталась половина, и огромное количество чакры в противнике показывало, что он также не просто так считался учеником Ашины.

— Не устал, Палач клана Узумаки? — Его голос был спокоен, а слова произнесены с издёвкой.

— Не сильно, а ты, Бьякурен, ученик Ашины-сама? — Взмахнув мечом, взбаламутил воду, заставив её немного дрожать, чтобы показать, что моя сила точно не заканчивается лишь на масштабных атаках. Баловство, но какое-то чувство несоответствия показывало мне, что что-то не так. Не понимаю что, но с этим шиноби со шрамом было не так…

— Он мне не учитель!

Рывок Бьякурена сопровождался стеной воды, которая поднялась от его ног. Нас ждал ближний бой, в котором у меня было преимущество: моё двухметровое тело против низкого противника даровало уверенность, но первый же шаг, который я хотел сделать, не получился. Ведь руки, такие же, как у моего противника, схватили мои икры и стопы. Что за? Клоны?

Как увернуться от атаки, когда на тебя движется противник, при том что тебя удерживают стальные руки, держащие тебя на месте? Конечно, можно было играться и попытаться пригнуться или отрубить руки, которые сменили цвет с обычной кожи до цвета воды. Прозрачные руки оказались техникой, а что лучше всего против техник? Другая техника.

Доспех Молний, который уже был в моём арсенале множество лет, появился на моём теле как родной, и меня окутали молнии. Это позволило мне в момент увернуться от сжатой волны воды, которая могла резать мой Сусаноо, — не хотелось принимать такую атаку на себя.

Я оказался у левого плеча противника, направляя свой меч в сторону шеи медленно реагирующего Бьякурена. Взмах, и голова, что обернулась водой, исчезла в глубинах, слившихся с водой. Что?!

Клинок, который прошёл через моё сердце, оказался полной неожиданностью, а то, что я не почувствовал никаких движений чакры, ошеломило. Это был всё это время клон? Но как я не заметил?

Последние мысли затопили сознание, и моё сердце разорвалось.

Взгляд со стороны

Бьякурен, удерживая технику скрытного убийства, созданную им в молодые годы, презрительно посмотрел в спину Оками и взмахнул клинком, чтобы откинуть труп мёртвого противника. Он уже не обращал внимания на тело, которое убыло в пучины воды. Да, Палач не обладал ложной репутацией, и сказать, что тот был слабым, было нельзя. Его техника, создавшая воина из чакры и дракона из молний, была сильна, бесспорно. Но Бьякурен, видевший и не таких монстров в своих приключениях, посчитал, что тот был слишком молод и ему сильно не хватало ключевых навыков шиноби.

Впрочем, неважно, решил Бьякурен и посмотрел на того, по чьей причине была атака на клан Узумаки, и всё это время ждал его на пляже. Пляж, который он отчётливо помнил. Месть грела сердце ученика Ашины, и тот культивировал эту месть десятки лет, чтобы в этот день наконец-то убить того, кто предал его преданность. Оставил там…

Шрам заныл своей потусторонней болью, а зверь, что сидел в нём, опять взбрыкнулся. Рёв страшной твари из-под кромки звучал лишь в сознании Бьякурена, но будто бы весь мир был в нём. Для него, привыкшего за десятки лет к такому соседству, было уже не так трудно подавить своего заключённого, но гримаса боли мельком промелькнула на лице Бьякурена.

— Что ты с собой сделал, Бьякурен? — Такой же высокомерный, такой же противный из воспоминаний голос возник там, где стоял тот, кто виновен во всех бедах в жизни Бьякурена.

— Это твоя вина, ублюдок! И сегодня ты заплатишь за всё… — Крик взбешённого мужчины, что потерял слишком многое за годы соседства с тварью, раздался из глотки шиноби. Сознание захлестнула волна ненависти, ненависть, которая появилась будто бы из воздуха…

— Сперва разберись с тем, кого ты посчитал мертвецом, — спокойно, держа руки в своих широких рукавах, ответил Ашина.

— Что… — Не успев закончить, Бьякурену пришлось уклоняться от столба огня, что появился из-под ног. Оказавшись прыжком далеко от пляжа и вступив на воды, что дрожали от мощи огня, тот увидел того, кого убил несколько секунд назад. — Как ты выжил, Палач?!

Раздался крик удивления, и только когда Оками встал в полный рост, тот увидел линии чёрного цвета, что появились от кристалла на лбу Узумаки. Тот, впрочем, исчез, закончив свою работу, как и линии. Техника Божественной Регенерации спасла жизнь Оками, и тот грустно улыбнулся.

— Признаю, подловил, но больше я таких ошибок не совершу. — Глаза окрасились в Мангекьё, и сознание Бьякурена затмили воспоминания, которые он давно старался забыть. Ни увернуться, ни сбежать. Бывший ученик Главы клана Узумаки оказался в иллюзиях техники Цукуёми, оказавшись в своих кошмарах. Кошмарах, которые позволили твари, что даровала огромную силу Бьякурену, вырваться на свободу…

Посмотрев на упавшего на колени шиноби, что начал плакать, я покачал головой. Как всегда, техника работала на всех, и то, что Бьякурен не смог от неё увернуться или защититься, не удивительно. Взглянув за спину, увидел, как Ашина неспешно подошёл. Всего минуты две-три битвы, а такие разрушения…

— Мне жаль… — Видеть человека, которого считаешь железным, таким потерянным было странно.

— Это моя ошибка, и мне…

Ашина не успел закончить, как нас обдала волна. Волна, полная будто бы гнили, запах стоял отвратный. Что это? Повернувшись к Бьякурену, я не увидел там того самого человека.

Шиноби, только что стоявший на коленях, преобразился. Два крыла, что выросли из спины Бьякурена, были полны тьмы и состояли будто бы из ожившей смолы. Они возвышались над ним на метры, и вода, на которую капала жидкость из крыльев, заставляла её испаряться. Его рост увеличился, как и мышцы, он стал намного больше, сравнявшись со мной в комплекции. А зрачки, полные тьмы, посмотрели прямо на нас. Улыбка рта, непомерно открытого, и голос твари — а это был точно не Бьякурен — раздались будто бы отовсюду вокруг.

— Наконец-то…

Слова были понятны, но словно бы на каком-то языке, который не должен был звучать в реальном мире. Его голос напоминал будто бы сотню людей разных возрастов, одновременно заговоривших. Ашина сложил печати, и весь мир окрасился в золотой цвет, а появившийся куб на сотню метров окружил нас барьером.

— Оками, готовься, это тварь старшего ранга, и она перейдёт в когорту высших, если мы её не остановим.

Ашина впервые на моей памяти был напряжён, и то, что тварь одним своим рёвом заставила появиться трещины в барьере Ашины, поразило меня. Бой, который я считал оконченным, только начинался. Рывок я проморгал, впервые в жизни мои глаза не успели уследить за противником. Его крылья будто бы опустились к барьеру, а в следующее мгновение он оказался на расстоянии вытянутой руки, но Ашина, видя всё, просто махнул рукой, чтобы снести тварь подальше от нас. Волна сжатого воздуха заставила отступить на шаг. Холодный пот не успел появиться, как дальше события понеслись вскачь…

Загадочные сущности, о которых рассказывал Ашина, были далеко не простыми созданиями. Это не были обычные звери или чудовища из мифов, к которым я привык в легендах. Твари — это нечто совершенно иное, тёмное, чуждое и недоступное нашему пониманию. Они приходят из-под кромки, существуя в промежутке между нашими измерениями, и их появление всегда приносит с собой разрушение, смерть и ужас. Их цель — не захватить мир, а поглотить его суть. Они питаются жизненной энергией, существующей в людях и животных, превращая их в источники энергии для своего развития. С каждым поглощением, с каждым их шагом они становятся сильнее, а мир становится ближе к своему исчезновению. Но что же эти твари за существа? И как они приходят в наш мир? Чёткого ответа на вопрос о том, откуда пришли эти твари и что они такое, не было. Ашина, как и прочие знающие об этих тварях люди, строили множество теорий насчёт их природы. Кто-то думал, что это кара богов на эту грешную, полную войн землю, кто-то предполагал, что они прислужники Шинигами. Ашина не строил теории, как он говорил, насчёт этих тварей, лишь знал, что, если их не изгонять, они станут той ещё проблемой. То, что тварей изгоняли, а не убивали, удивляло, но, как рассказывал Глава, убить возможно лишь самых слабых, остальные же поддавались лишь временному изгнанию из нашего мира. И было непонятно, как экзорцизм существовал бок о бок с шиноби…

Эти твари обладают невероятной хитростью и интеллектуальными способностями, которые делают их чрезвычайно опасными противниками. Они могут адаптироваться к любым условиям, менять свою форму и облик, скрываясь в самых неожиданных местах, пока не станут достаточно сильными, чтобы действовать. Таким образом, было полной неожиданностью узнать, что внутри Бьякурена откуда-то завелась такая тварь. Я был уверен, что Ашина учил своих учеников и рассказывал им насчёт этих тварей…

Так, пытаясь удержать тварь, что рвалась к нам словно безумная, накладывая все барьеры и печати, которые только знал, от малого до великого, я испытывал колоссальное давление. Она оказалась под барьерами, но с каждой секундой я чувствовал, как она разрушала один барьер за другим. Рёв твари всё не кончался, а чакра уходила бурным потоком, заставляя выкладываться на все сто. На мой ход в два барьера тварь уничтожала ещё столько же. Цепи в первые секунды после того, как она взлетела после удара Ашины, которые я накинул на летающую тварь, чтобы спустить её с небес на землю, сработали, она упала. Но после, словно бумагу, она начала рвать звенья, и мне пришлось накладывать барьеры, чтобы задержать её. Цепи, что удерживали Биджу, были ей словно верёвки из тонкой нити. А пока я пытался удержать сильнейшую тварь, Ашина чертил странные знаки на свиток и складывал печати, которые я в жизни не видел. Убить эту тварь я даже не пытался, понимая, что просто выпущу её из тела Бьякурена, таким образом давая ещё больше сил этой мерзости, которая воняла даже через барьеры.

Наконец, Ашина кивнул мне, и я отозвал всю чакру из техник, которые выдоили меня до донышка, и готовился уже включать фуин-печать Силы Сотни, чтобы при плохом случае продолжить бой, но мои глаза буквально ослепли от света. Белый свет, будто бы из небес, появился, а болезненный вой твари ещё долго звучал в моих ушах. Выдохнув, когда спустя минуту всё закончилось, я посмотрел на мужчину, который превратился в мумию, но остался жив.

Бьякурен был повержен, а Ашина, оказавшись рядом с ним, поднял его, держа как ребёнка.

Последнее, что он сказал, пока не потерял сознание, было:

— Простите, учитель…