Новая Переменная

Глава 30

— И почему это поручили нам? Что, в деревне не было каких-нибудь свободных команд джоунинов или тех же АНБУ? А ты что думаешь, Орочи?

— Не знаю, Джи, Учитель вёл себя странно, не как всегда, слишком задумчиво…

— Да, я тоже заметил, обычно старик улыбался даже в самых трудных ситуациях, а сейчас… Чёрт, как странно, всего один, а сколько шороху навёл, ещё и Узумаки-Учиха. Странное сочетание, да, Цуна?

— А, да… Не знаю, не расслабляйся, идиот!

— Ай! За что?!

— Просто так!

Атакуя важные объекты деревни, я никого не убивал, ясно показывая Хокаге и его советникам, что сила была на моей стороне, но я ей не злоупотреблял. Все защитники из АНБУ и Корня были усыплены гендзюцу и фуиндзюцу, а всякие свидетели видели не меня, а лишь разных людей под техникой Хенге. Не хотелось добавлять ещё проблем всем, с кем разговаривал, и так свалившимся из-за моих действий. Так что всё тихо-мирно, насколько возможно.

Эффект неожиданности и безалаберности сработал, и у меня получилось получить всё, что хотел. Лёгкость, с которой я провернул это дело, была чем-то удивительным, но ожидаемым. Если бы они хоть капельку отнеслись ко мне серьёзно, то, наверняка, всё так легко не получилось бы. Всё же кто подумает, что у такого молодого на вид шиноби хватит сил создать десяток клонов и атаковать важные места деревни, да ещё и с техниками настолько сильными?

Это из разряда фантастики и мифов. Но что есть, то есть. Наверняка у них осталось море вопросов, как и у Фугаку, насчёт моих действий, но я чувствовал, что моё время в этом мире на исходе.

Началось это внезапно. Это было такое чувство, словно на краю сознания свербящая, как назойливая муха, которую никак не можешь прихлопнуть, мысль. Оно началось в архиве, когда я искал информацию по камню, исписанному Мудрецом.

Я не был уверен насчёт природы этих чувств, но откуда-то знал, что время, которое мне дали, подходит к концу. Я провёл в этом мире около трёх дней, а успел сделать столько, что голова кругом идёт. Когда же клоны начали развеиваться, я ещё не осознавал свою ошибку. Понадеявшись на свою силу, я не был готов к тому, что влияние от техники ударит по моим мозгам словно кувалда. Я был уже в нескольких часах пути от Узушио, когда боль от первого клона, который развеялся, принесла мне море дискомфорта. Это была отложенная боль, словно с задержкой. Второй, третий и так далее до самого последнего, десятого. Чёрт. Сев, придерживая голову, я начал использовать Мистическую Руку, чтобы уменьшить боль. Это помогло, но отчасти: урон, скорее, был ментальный от такой нагрузки на разум, и мне стоило отдохнуть. Но времени, на краю сознания, оставалось мало, а взглянуть на то, что осталось от моей второй родины, мне было нужно.

Вперёд.

Ещё несколько часов прыжков по деревьям и бега по труднопроходимой местности для обычных людей на таких высоких скоростях, что иногда маленькие деревья вылетали из своих мест. И я на месте.

Узушио… Другая, но всё такая же, чувствуется. В моё время мы находились на малом острове перед крупным из-за малого населения, здесь же клан переехал на более крупный остров, который у нас был в роли защитной местности и полигонов. Запах моря всё тот же, но крики чаек портили всё великолепие местности. Зачерпнув песок на пляже, глядя на разливы вдалеке, я испытал странную грусть и разочарование.

Войдя на остров, я прошёлся по руинам и почувствовал грусть. Странно, это не мой мир и не мои люди, но, видя руины и то, что осталось от некогда великого клана, я испытывал злобу. За что и почему? Столько смертей и никакого толка. Один клан исчез, который посчитали слишком опасным, а войны всё продолжаются и продолжаются. Мира в этих мирах нет.

Самый важный клон, который попал в библиотеку при Академии Ниндзя, искал то, что стояло у меня на первом месте по важности поиска информации, и нашёл то, что я искал.

Клан атаковала коалиция трёх деревень. Если Молния и Вода — явно, то Камень просто добил то, что осталось, и похитил всё, что было вне клана: предприятия, деньги и готовую продукцию. Жадность и знания клана попали в руки варварам, которые не понимают всей ценности этих вещей и никогда не поймут. Клан защищал мир, а теперь его нет…

Ашина… Глава, великий и сильнейший Узумаки, пал. От чего? Заговор, как я прочитал в историческом учебнике. Чёрт! Его предал собственный глава разведки и сын. Собственный сын! В погоне за властью он убил отца, но, заняв трон, не продержался долго — его тоже предали, и так по кругу. Внутренние дела клана широко не освещались, но было видно, что кровавая вакханалия заполнила клан до конца Первой Мировой Войны Шиноби, а после уже было не важно. После смерти Главы начались странные смерти всех, кто был старше сотни лет. Сильнейшие представители клана начали умирать то от рук предателей, то из-за своих экспериментов — ещё множество причин, и все они выглядели естественно. Это длилось десятки лет, и никто не заметил ничего странного. Но я видел в этом руку одного чёрного засранца.

Но то, что меня встревожило и заставило задуматься, — я не нашёл ни одного упоминания про Сецуну Узумаки, главу больницы клана времён Эпохи Воюющих Кланов. Ни одного. Не тот ли это момент, который всё изменил в моём мире? Я не знал, но надеялся, что в этом мире мой старик не страдал…

Ладно, поднявшись с песка, я отряхнул штаны и сложил печати. Печать Силы Сотни!

Чакра-каналы наполнились, как и вместилище, огромным количеством чакры, и я сложил печати. Техника Теневого Клонирования. Три клона с максимальным количеством чакры появились рядом со мной.

— Вы знаете, что делать. — Они кивнули и, сложив печати, исчезли шуншином в разные стороны. Деревни Камня, Молнии и Воды ждут разные диверсии, которые дадут моему новому знакомому с интересными глазами время разобраться во всём, что я ему предоставил. Да и отомстить за местных Узумаки было бы не зазорно, всё же обещал старику защищать любого, в ком течёт кровь моего клана. Возможно, даже найдут моих здешних соплеменников.

Техники забрал? Забрал. Дал Фугаку и другим возможность изменить их будущее? Дал.

Теперь же понятия не имел, что делать. Деревню Водоворотов обворовали капитально, и никаких скрытых тайников я не нашёл. Теперь, сидя у крон деревьев, я составлял планы, которые должен исполнить по возвращении в свой мир.

Пунктов было немного, но и не мало. Сперва, конечно же, передать Ашине и дедушке то, что я здесь получил. Выгоду вообразить невозможно: даже самые простые теневые клоны, которые Тобирама придумает через десятки лет в моём мире, уже будут преимуществом, которое трудно оценить. А разработки ирьёниндзюцу и исследования на основе крови и клеток Хаширамы… Ох, был бы я исследователем, столько бы преимуществ при живом Первом можно было бы извлечь, но меня не интересовал этот вопрос силы. Костыли и заёмная сила давно стали чем-то противным и противоестественным. Старик хорошо вбил в меня, что сила должна быть только твоя и ничья больше. Он на этой почве даже призыв не решался использовать, хотя в клане для особо отличившихся предоставляли контракт с призывными зверями. Но это уже не моё дело.

Меня же интересовала техника Эдо Тенсей. Также придуманная, как и большинство опасных техник, Тобирамой и им же запрещённая. Видя всю схему для использования и требования к технике, я вообще не понимал, как такое можно было придумать и скольких он убил, чтобы вообще создать нечто такое. Всё же такое создать из воздуха было невозможно, и жертв, которые были принесены ради науки, чувствую, было уйма. Буду ли использовать эту технику? Задавался себе вопросом и понимал, что ответ для меня очевиден. Нет. Смерть — такая же естественная суть бытия, как и жизнь, и не мне, простому шиноби, пытаться играться с ней. Как показывает практика, которую я лично прочитал из исторических свитков, предоставленных главой, все из Узумаки, кто пытался придумать возвращение из того света, заканчивали плохо. А те, кто всё же смог, всё равно заканчивали плохо: сходили с ума, продавали себя, умирали страшной смертью и так далее, и тому подобное. Так что я просто забрал её из Конохи, чтобы в будущем, которое и так изменится, не было того, чтобы мёртвые возвращались из того света. Сам же сжёг два свитка, в которых были записаны эти знания, и забыл об этом. Осталось ещё своего Тобираму отговорить от того, чтобы играться с этим. Ох, мой брат — упёртый альбинос, и придётся капать ему на мозги, чтобы отговорить от этого. Ещё бы понять, откуда такие идеи вообще зародились в голове этого светлого гения.

Что ещё? Техника Летящего Бога Грома? Не стать мне самым быстрым шиноби, хотя хотелось. Помня, что случилось при переносе меня Минато, и вспоминая слова старика, когда тот рассказывал про технику, которую придумал один из мастеров Узумаки, я ясно понял, что это не для меня. Возможно, смогу прыгнуть на расстояние один раз, но потом будет плохо. И тут даже дело не в силе, а в уникальности. Что Тобирама, что Минато, похоже, были и будут гениями в своём роде, и эта техника — их идеальное оружие. Их тела и строение мозгов позволяли им переносить такие пространственные скачки, я же быстро сдулся, хоть и считал, что скорость — это моя прерогатива.

У меня тоже есть такое — Меч. Но раскрыть потенциал техники, которую создал старик, довольно трудно. Это ведь не кунаем махать и телепортироваться к нему. Это движение, ритм и философия. При ударе Мечом нужно вкладывать всё твоё понимание Меча и его силы. Мне же, как посредственному мечнику, довольно трудно в этом плане, хоть старик сам признавался, что и он не на высоком уровне собственной техники. Эх-х. Дела-дела.

Техника есть, а раскрыть её полностью трудно и довольно долго. Почему всё не как у героев всяких фэнтезийных книг, которые получают магическую силушку архимага?

Ну, кровь и труд всё перетрут. Если Магомед не идёт к горе, то гора идёт к Магомеду, и всё такое. Осталось ещё понять, как эта гениальная неудачница придумала такую идеальную для меня технику? Читая свиток из больничных архивов про этапы техники Божественной Регенерации и роясь в воспоминаниях, которые скопировал из светлой головы Сенджу, я понимал, что это просто невообразимый уровень мастерства, который, наверняка, только у старика будет. Я, конечно, понимаю, что каждое последующее поколение должно быть сильнее предыдущего, но то, что Цунаде Сенджу скопировала телесную особенность своего деда, было удивительным. Она ещё не пробовала её в бою, но теоретические выкладки и практика в лабораторных условиях показывали, что техника очень сильна в своём роде.

Что-то с этими всякими техниками я сильно проголодался, а ближайший город, вроде как, был недалеко. Покушаю что ли что-нибудь из будущего.

Не успев подняться, я услышал запоздалый свист, схватил кунай, который был метен мне в ногу. Обездвижить меня такой атакой? Серьёзно? Им что, не сказали, на кого они идут?

— И это он? — Три шиноби, довольно сильных для этого мира, но точно не для моего, появились в поле зрения. Два белобрысых — один седой, как Тобирама, а другая блондинка, третий же был похож на Орочимару, но более молод. О, Великая Троица Саннинов. Как интересно… Говорил, судя по всему, Джирая. Хм-м. Молод, довольно молод. Они все, в принципе, были молоды. Цунаде, вроде как, недавно лишь двадцать с чем-то лет исполнилось. Ближе к тридцати, но не очень.

— Не расслабляйся, Джи, он вырубил меня одним взглядом, — сказала Цунаде.

— Как интересно… — А это, кажется, Орочимару. Эй, авторские словечки, подам в суд!

— Так, значит, нельзя смотреть в глаза? Это я с лёгкостью…

Поднявшись, я выкинул кунай и сказал. В моих глазах уже горели додзюцу. Улыбка украшала моё лицо, всё же интересно, что смогут показать молодые Мудрецы. Помнится, Орочимару проиграл мне, когда был младше. Ну, сейчас будет бой без сильных печатей.

— Вам это не поможет. — Язык заболел, чёрт, кажется, перестарался. Фуин ещё сырая, и долго использовать не получится. Значит, без гендзюцу сегодня.

**Взгляд со стороны**

«Тактика три». Как у каждой команды, которая работала вместе бок о бок десяток лет, у тройки Саннинов были заготовки и продуманные планы против любых противников. Встреча с Ханзо Саламандрой ясно дала понять юным гениям, что не стоит возгордиться от лёгких побед и недооценивать противников. Когда Оками Узумаки-Учиха сложил печати и выдул море огня, что поразило огромную площадь на том месте, где только что стояли трое учеников Хокаге, никого не оказалось. Они же тем временем оказались по трём разным сторонам от Оками и сложили печати для техник. Скорость была на таком уровне, что фигуру огромного шиноби из клана алых мастеров захлестнула водой, и тот не успел ничего сделать.

— У нас получилось? — Появившись рядом с Цунаде, Джирая, рассматривая глубокое озеро, щурил глаза. Комбинированная техника Земли, Воды и Молнии не оставляла шансов для неопытных шиноби, коим считали Оками, и тройка Саннинов, которым был дан приказ убить цель, были бы рады, чтобы всё закончилось быстро.

Внезапно из ямы, созданной техникой стихии Земли Орочимару и заполненной водой Джираи, появился фонтан брызг, и фигура, окутанная молниями, прыгнула вверх и взмахнула рукой. Невидимое лезвие, которое все трое почувствовали смертельной опасностью, заставило их уклониться в разные стороны, раскидало Саннинов, и те удивлённо застыли на мгновение, видя результат атаки. Деревья, что славились своей толщиной и длиной, попадали на несколько десятков метров впереди, сражённые ровным разрезом.

— Что-то новенькое. — Придурковатая улыбка и весёлый голос Жабьего Саннина разбавили напряжённую атмосферу, и битва продолжилась с новой силой.

Видя серьёзность и силу противника, те, не ожидая, когда их разрежут, вызвали свои призывы. Противника стоило победить быстро.

— Техника Призыва! — Раздались три слитных голоса, и перед Оками появились три зверя.

Огромные на фоне маленькой фигуры Узумаки призывы подавляли своей колоссальной мощью. Их громкое дыхание раздалось, словно гром, и ясно давало понять, что размеры были реальны, и битва предстояла трудной.

— Так даже интереснее. — Раздался молодой голос под взглядами шести сильных врагов.

**Спустя десять минут**

Три фигуры, опутанные фуин-печатями, лежали внизу котлована и изо всех сил пытались выбраться. К сожалению для них, печати Узумаки, придуманные для заключения сильных существ, не так просто было преодолеть, тем более если начертатель решил накачать их чакрой сверх меры, чтобы за ним не последовали в погоню. Через минут пять, когда тройка уже отчаялась и ожидала ночи, что страшила своим холодом, появились оперативники АНБУ Корня, которые пытались освободить их. Но, увы и ах, и у тех не получилось их освободить. Великим и ужасным Саннинам, ветеранам Второй Мировой Войны Шиноби, пришлось терпеть унижение — быть понесёнными на руках АНБУ до деревни к специалистам, чтобы снять печати, которых в этом мире ещё никто никогда не видел…

Да ну, что за дрянь. Отложив палочки и прожевав последний кусочек этого противного мяса, я начал испытывать раздражение. Сперва ожидание было скучным, теперь, когда я сидел в тихой отдельной комнате в дорогом заведении, меня начала бесить это чувство, которое свербит на краю сознания, ещё и еда оказалась после домашней стряпни Котецу тем ещё делом. Ещё и бой этот.

Их призывы — слишком большие, хоть и шустрые. Разрезом ранив всех призывов, я отправил их обратно в их родной мир, чтобы не мешались, хоть Кацуя пыталась до самого конца сопротивляться и помочь Цунаде. Добрая, но огонь и молния для слизня были слишком сильны. Змея и Жаба такой отвагой похвастаться не могли и просто исчезли, когда поняли, что убить я их смогу запросто. Всё же старик, как всегда, был прав: надо полагаться лишь на себя.

Эти трое же были сильны, я бы сказал, даже дотягивали до высокого уровня в моём мире, но слишком полагались на друг друга и волновались. Это и стало ошибкой. На поле боя нет места для такого, и, выбив самую слабую — Цунаде — ударом в шею и вырубив, когда та не ожидала от меня такой скорости, я заставил Джираю, который просто не мог не среагировать, подставиться под Чидори Копьё. Пронзив его ногу, я запёк рану и не дал ему истечь кровью.

Орочимару уже в одиночку не смог противопоставить мне ничего в ближнем бою. А дальше бой был словно избиение младенца. Всё же Орочи — тот ещё жук и изображал старание, хотя я заметил, что не сильно-то и старается. Халтурит. Похоже, его падение и уход из Конохи уже начались. Видя это, я просто парализовал его молнией вместе с водой — не смертельно — и дал по голове. Ах, битва была довольно разрушительной в самом начале, ближайший гектар, кажется, сдуло, но потом они подустали. Всё же не им соревноваться со мной в количестве чакры.

Ранили они меня, конечно, но лёгкие раны по типу порезов и неглубоких дырок я уже давно не считал за что-то серьёзное. Если бы захотел, вылечил бы за минуты две, а так регенерация, что усиливалась с годами, справлялась прекрасно сама. Чем больше жизненной энергии, тем лучше моё тело. Сопротивляемость и восстановление. Также и духовная энергия, что улучшала мои техники. Они вместе давали мне огромные резервы чакры. Надо бы потом записать для будущих поколений, может, сыну или ученику покажу свои мысли? Кто знает?

Запеленав всех троих в печати, я оставил их в кратере, также окружив его барьером, — пусть отдыхают. Их подмога была близка, так что я не переживал, что они случайно умрут. Всё же это были молодые версии тех персонажей, что я помнил из первоисточника, и им ещё расти и расти. В гендзюцу не игрался, печать, что служила мне верной службой, дала сбой, что неудивительно, а Шарингану они не подставлялись. Надо бы потом модифицировать печать на языке — всего-то использовал два-три дня подряд, и уже сдаёт. Мне же нужна была вечная печать звукового гендзюцу. Шаринганом уже никого не удивить, а то, что люди попадают в иллюзию, просто услышав мой голос, никто ещё не понимал, и, надеюсь, никогда не поймут. Только старик знал о моей печати, что я придумал на основе наших с матерью изысканий в области гендзюцу.

Но это всё было не важно. Мои мысли затопили думы о другом, о чём я не хотел думать. Надежда — самая страшная вещь, и мне не хотелось её обрести. У меня была цель, и я её придерживался, но если появится такая возможность…

Если меня переместило в другой мир по каким-то неведомым причинам и способом, можно ли придумать способ вернуться в мой первый мир? В тот, где остались дети и незавершённая работа последних двадцати лет жизни. Можно ли вернуться и кем я там стану с таким видом? Конечно, там я умер и понимал это отчётливо, но увидеть хотя бы глазком, что стало с детьми, мне хотелось. Это было иррационально и глупо, но моё сердце нуждалось в ответах. Смогли ли мои коллеги доделать мою работу и очистили ли они от радиации те земли? И живут ли мои дети в хорошем мире?

Вопросы, вопросы — трудные, но которые из головы никогда не уйдут.

И второй вопрос назрел в моей душе: кто этот парень, что смог вырубить меня просто пальцем и отправить сюда? И зачем ему это?

Так, не замечая ничего, блуждая в своих мыслях, я не заметил, как оказался в маленькой комнате, куда дул мягкий тёплый ветер, не один. После того как тактично покашляли, я обратил внимание на гостя. Гостя, о котором думал. Шаринган!

Раздумья заняли мгновение, а руки начали складывать печати, как я тут же был парализован неведомым способом. Капюшон, который был накинут, скрывал большую часть лица шиноби, но улыбку, что мне показалась из-под него, я увидел.

— Как всегда, всё такой же быстрый и решительный. Ни секунды не задумался о других людях, что сидят здесь, и о том, что они пострадают. Ожидаемо. — Я не мог говорить, даже глаза не двигались, и мне приходилось лишь слушать. — Знаешь, Оками Узумаки, я очень много думал, очень и очень много думал, зачем я это делаю, прыгаю туда-сюда, смотрю и анализирую вас. Убиваю и рушу, чтобы найти ответы. И знаешь, пришёл к неожиданному выводу. Это меня ошеломило и встревожило, но, будучи честным с собой, я принял его, ведь, как и тебе, мне плевать на всех этих людей поблизости, да и во всём городе. И во всех этих мирах. Ничего, ведь они — простые люди, которые умрут завтра или в ближайший месяц, почему бы не от моей руки, не так ли? Сравнять город с землёй займёт у нас сколько?

Он поднял руку и посмотрел, будто бы на часы, которых не было. Какого?!

— А, точно, их же нет, ну, на вскидку могу сказать, что примерно минут три-четыре. Представь, диаметр окружности около трёх километров — мы с тобой сделаем из города оплавленный котлован. И всё из-за чего? Из-за того, что тебе нужны ответы, и мне они тоже нужны, ты понимаешь? Но!..

Он встал со стула, подошёл к окну, и его голос словно стал старше и грустнее, чем до этого.

— Но мама учила меня, что моя сила дана мне не ради того, чтобы я убивал или калечил людей или других шиноби. Моя великая, как она говорила, сила дана мне ради защиты. Защиты семьи, клана и деревни. Планеты, в конце концов. Но мамы нет, понимаешь, её нет. И в моей голове уже лет десять роились мысли: а что, если он был бы? Что, если он показал бы, как защищать, что мне делать и как поступить? Он пропал, когда должен был быть нужен нам в самый трудный момент. Мама не справилась, никто не смог справиться. Лишь один он смог, но его не стало. Я ведь защитник, Оками, защитник обделённых, слабых и всех, кто не сможет защитить себя сам. Так меня нарекли. Но что, если…

Он повернулся ко мне, а мои попытки выпутаться из неизвестной техники, которая парализовала меня, не увенчались успехом, даже чакра будто застыла. Сперва мама, потом он — что несёт этот безумец?

— Что, если появится тот, кто станет врагом для всех? Твои записи дают понять, что у тебя были такие же мысли. — Откуда он?!.. — Общий враг, от которого нужно защищаться, ведь либо так, либо я не понимаю, что делать, не понимаю, как их объединить перед такой угрозой… Они не хотят единства, они не могут быть едины, они словно стаи разных животных, которые не могут ужиться вместе, я не понимаю, что мне делать. Они словно не видят того, что вижу я, они слепы. Они…

Его голос звучал плаксиво. Что это с ним? Он упал на колени, и его капюшон упал, показывая мне его лицо.

— Что мне делать, отец?!

Моя протянутая рука к лицу мальчишки, что был похож одновременно на меня и Мито, начала исчезать. Золотые частицы были словно насмешка. Его красные волосы струились до плеч. Глаза, в которых горели фиолетовые круги, смотрели на меня с надеждой, которую забрал свет перемещения.

Время вышло, и мой крик не успел раздаться, как я очутился в какой-то знакомой местности. Была ночь вместо того дня, потрясение от увиденного ударило меня посильнее, чем любые раны. Мой крик уже раздался в пустыне, и я упал на колени.

— Нет!

Наш с Мито сын?