Новая Переменная

Глава 20

— Адамантовые запечатывающие цепи!

Золотые, словно солнце, цепи высвободились из тела молодой красивой красноволосой девушки.

— Смотри, смотри, Оками! У меня получилось, получилось!

Она прыгала вокруг черноволосого молодого красивого парня, что улыбался и был доволен, судя по его лицу. Цепи же распались, когда девушка отвлеклась.

— Молодец, Мито, я всегда знал, что у тебя получится. Но о концентрации ты забыла…

— Ну-у, Оками, не будь букой. Мы поспорили, и ты проиграл, месяц прошёл, и я смогла, техника далась мне. Значит, ты мне должен желание! — Она указала на него пальцем.

— Ладно-ладно, я не отказываюсь от своих слов. Говори, что ты хочешь, но сразу говорю: Котецу слишком занята и не сможет приготовить тот рамен…

— Какой рамен, дурак! — Она стукнула его по плечу. — Моё желание…

Она отвернулась от него и покраснела.

— Что такое?

— Ничего, я хочу…

— Моя история, сын, начинается с тех самых времён, когда я только начала ходить. Ужасы войны захватили меня с самых малых лет. Ты, возможно, не поймёшь, но клан Учиха, что славится своей жестокостью, всегда чтил жизни своих соплеменников. Нас выпускали на поле боя вместе со старшими товарищами, и они следили, чтобы мы не слишком увлеклись и не умерли в бессмысленной битве. Так, в возрасте шести лет я впервые попала на поле боя, но у меня были другие желания… — Её голос звучал грустно. — Когда мне было четыре, мы вместе с родителями и братом пришли на пляж, это было удивительное место. Ты его видишь перед собой. Тогда я была счастлива. По-настоящему счастлива. Но это было лишь раз, и мы больше никогда не возвращались в это место. Ладно…

Она немного помолчала.

— В возрасте шести лет я впервые убила. Это был какой-то Сенджу, я уже не помню его лица, но его глаза… Они навсегда запечатались в моём разуме. Этот страх и ужас. Он не хотел умирать, Оками. Не хотел, но я его убила. Его кровь на моих руках осталась до конца дней. Как и кровь сотен других моих противников, но я не хотела всего этого. Не хотела войны и смертей, не хотела этот Шаринган. Не хотела ненависти…

Она присела и зачерпнула песок. Он был белым, словно лист бумаги.

— Один, два, десять, сотня. Я забирала и забирала. Жизни, семьи и целые истории. Всех забрала. Я стала концом для множества жизней. Но в конце концов это мне вернулось, словно бумеранг. Родители умерли, когда мне было лет пятнадцать. Их жизнь как главной ветви Учиха была славна, но их смерть была бессмысленной. Просто умерли в какой-то пограничной стычке, когда встретили сильного противника. Тела просто сгорели. Даже праха не было. Пустота. За пятнадцать лет я множество раз раздумывала, зачем мы воюем, за что и почему. Но именно в тот момент я поняла, что всё это бессмысленно. Все эти сотни тысяч шиноби воюют ради войны. Война ради войны. — Она усмехнулась. — Какое-то безумие. Тогда же я впервые сбежала. Да, просто сбежала. Далеко-далеко. Настолько далеко, насколько смогла, но увы. Война преследовала меня везде. Куда бы я ни шла, я была всё той же. Смерть, ненависть и боль. Везде одно и то же. Во всём этом мире. Одна лишь война. Но я искала смысл. Я перепробовала множество вещей. Смысл всего своего существования. Тогда же я встретила одного монаха. Всего лишь какой-то обычный монах какого-то храма, что проповедовал Будду и его учение. Тогда я спросила монаха, в чём смысл войны. Знаешь, что он мне ответил? Он не знал. Тогда я рассмеялась в лицо этому монаху и сожгла его и весь его храм. Безумие.

Она присела на песок и кинула первый попавшийся камень в воду.

— Я вернулась в клан, словно призрак, без цели и желаний. Тогда старший брат крупно мне всыпал и запер в наказание. После месяца взаперти меня выпустили обратно, и я опять вернулась на поле боя. Где я опять убивала и причиняла боль. Бессмысленно. После ещё двух лет войны я встретила дядю. Он нашёл меня на поле боя, когда я уже сдалась и хотела умереть. Просто умереть от рук какого-то Сенджу. Я уже приготовилась принять клинок в шею, но тот умер от Белого Огня. Тогда же я впервые заинтересовалась. Ведь такая быстрая смерть была удивительной. Он сгорел буквально за мгновение моего вздоха. Дядя Карасу спас меня, спас от бессмысленной смерти. Он, подняв меня и забрав к себе, выхаживал меня и разговаривал со мной. Тогда же он дал мне новую цель. За разговорами и тренировками он рассказал свой план. Безумный в какой-то мере, но интересный. Он дал мне цель, он дал мне смысл. Смысл войны.

Она раскинула руки и будто обняла весь мир.

— Он рассказал о секрете клана Узумаки, их силе и возможностях. Он показал мне своим Шаринганом огромную возможность остановить весь этот хаос. Остановить войну! Представь, мир без войны. Мир, где все могут быть счастливы. Мир, где мои дети смогут жить и не воевать. Тогда же я впервые нашла смысл своей жизни. Я с новой силой включилась в клановые войны и убивала. Убивала так яростно, так жестоко. Всё ради мира. Я была словно клинок в руках господина, убивала всех, кого укажет дядя. Всё ради мира, сын, ради такого мира, где не будет войн и скорби.

Она свернулась в позе эмбриона и сидела, глядя на закат.

— Так прошли ещё несколько лет в поисках, исследованиях и убийствах. Клан Узумаки известен в какой-то мере. Скрытный, сильный и опасный. Вот как все в ближайших землях знали этих красноволосых демонов. Мы с ними не воевали, но убивать и захватывать по одному получалось. Так прошли несколько лет, и мы наконец почти подобрались к своей цели. Представь, мы захватили целого главу разведки! Он так глупо попался… Но мы были у цели. Тогда же я решила прогуляться одна, чтобы посмотреть поближе, как живут люди, и понять, как будет в будущем. Глупая…

Она вздохнула и встала.

— Тогда же я встретила твоего отца. И всё пошло наперекосяк.

Мы сидели в новом убежище и жарили какую-то птицу, что успели поймать. Перебив уже половину — иногда по одному, иногда группами, — мы сократили число преследователей, но всё равно, скрываясь, словно звери, меня, как и старика, начала доставать такая позиция. Чувствую, если в ближайшее время что-то не придумать, надо будет принимать бой. Раненый старик и я.

Уроки матери проходили штатно, но этого не хватит, чтобы убить всех. Не настолько там всё круто, чтобы мгновенно стать сильным.

Так что, обдумывая варианты действий, в том числе о биджу, старик вдруг замер, когда крутил палки с мясом.

— Кажется, удача благоволит нам, Оками. — Он улыбнулся и взглянул на меня.

— Что такое, старик?

— Нас призывают!

— Призывают?.. — Я хотел задать вопрос, как нас засосало, будто в трубу. Какого!?

Переход был так себе, чувство, будто тебя сжимают со всех сторон, одновременно растягивая всё тело, бр-р-р…

Но я уже примерно понял во время своего пути, что случилось, и был готов принять ванну, как вдруг всё повернулось задом наперёд. Нас выплюнуло прямо на поле боя в городе: незнакомые дома и постройки, огонь, что горел повсюду, и тела Хьюга.

Хьюга?

Что здесь, чёрт возьми, происходит? Я уже слишком устал от всякого, так что не удивился, когда услышал крик Котецу.

— Господин-н-н! Мито ранена!

Чёрт, повернувшись спиной к пожару и битве, которая разгоралась совсем рядом, я заметил, как Котецу склонилась перед маленькой фигурой Мито и пыталась вылечить. Рядом с ними лежала какая-то девица, у которой была пронзена грудь катаной — стиль Котецу. Мито была ранена в грудь, словно кто-то сильно ударил ей по рёбрам, и тянула руку в мою сторону. Старик, словно молния, быстро очутился рядом с принцессой, и его руки загорелись зелёным светом. Хорошо, с ней будет всё в порядке. Хоть старик и ранен, но лечить он не разучился.

— Котецу, рассказывай всё с самого начала! — Я заметил, что бой уже подходил к концу. Наши воины всех положили. Белые глаза Котецу были в слезах.

— Мы…

Взгляд со стороны

Котецу и Мито давно стали чем-то большим, чем обычные служанка и госпожа. Котецу, будучи обычным самураем своего господина, которая стала шиноби, но не отреклась от своей сути, и Мито, принцесса клана Узумаки. Они стали настолько близки, что в клане давно не видели, чтобы Мито ходила одна без Котецу. Уже прошло целых три года, как Оками, господин Котецу, и Сецуна, старейшина клана и главный её медик, пропали с радаров и путешествовали. Первое время Котецу приходилось тяжело. Мито, будучи очень эмоциональным ребёнком, хоть и принцессой, сильно привязалась к Оками, и, когда тот ушёл, она впала в истерику, которая дальше прогрессировала в депрессию.

Люди этого мира, хоть и не знали таких слов и их значения, легко чувствовали, когда кому-то грустно или одиноко. Котецу, будучи умной и чуткой куноичи, стала тем самым фактором, что спас Мито от необдуманных и опасных поступков.

Она стала той опорой, которая смогла спасти Мито от плохого настроения. Ни родители, ни сам глава клана не могли ничего сделать, но Котецу за несколько месяцев смогла привести Мито в то состояние, в котором она была всегда до ухода Оками.

Солнечная девочка, что всегда улыбается.

Так, став для Мито ближе, чем кто-либо, она начала жить и ухаживать за Мито. По допущению главы, теперь в доме Мито и её родителей жила Котецу, что стала частью семьи правящего клана. Она была личной телохранительницей и личным ирьёнином, что следил за состоянием здоровья принцессы клана.

Ашина Узумаки, не будучи дураком, быстро смекнул, что такое сближение будет играть хорошую роль в крепких отношениях между Оками и правящей семьёй, и позволил Котецу стать тем, кем она стала по прошествии трёх лет.

Старшей сестрой и опорой.

В тот самый роковой день, когда начался конфликт, который продлится несколько лет, Котецу и Мито выбрались вместе с сопровождающими — явными и теми, кто скрывался в тени, — в ближайший крупный город.

Отазаку была крупным по местным меркам деловым центром, куда стекались все сливки общества и местные бизнесмены, что хотели заработать и приумножить своё состояние. Здесь было всё, начиная от магазинов одежды для аристократов до борделей, что также служили для тех же аристократов…

Котецу и Мито мило беседовали и ходили с покупками, когда настал закат. Уже устав от всех прогулок, Мито, не используя как таковую чакру, начала было уже приказать своим сопровождающим вести их к гостинице, как их остановила группа. Хьюга.

Котецу корила себя, что слишком расслабилась в присутствии своей протеже и не следила за окружением. Бьякуган невозможно было держать активированным целые сутки подряд, так что, когда их остановили, Хьюга тут же активировала свои обретённые глаза и помрачнела. Их окружили. Но она знала силу клана Узумаки и не сильно переживала. Скорее боялась, чтобы вся эта ситуация не вылилась во что-то большее…

— Вы, Узумаки, оставьте эту преступницу, и можете быть свободными.

Высокомерный и не знающий границ голос принадлежал какой-то девушке, что своими белыми глазами смотрела на всех красноволосых демонов, словно на скот. Она была впереди всех и, судя по всему, была важной в клане куноичи.

— По какому праву вы остановили нас? Отвечай! Ты, похоже, не понимаешь, кого ты остановила, Хьюга.

В присутствии принцессы никто не смел говорить впереди неё, и все ждали, когда та ответит.

— Ха. — Белоглазая усмехнулась, её чёрные волосы развернулись от усмешки, и они упали ей на плечи. — Мне плевать, кто вы, вы — всего лишь маленький клан, что скрывается на каком-то острове. Будь моя воля, я бы давно вас захватила, ваша продукция слишком дорого обходится для нашего клана… Я не желаю больше разговаривать с тобой, маленькая пигалица, отдавайте воровку, либо вас ждёт смерть!

Припечатала, как она думала, грозно Хьюга и ожидала ответа. Она думала, что те не посмеют, понимая, что их больше и они сильнее этих красноволосых мастеров всяких свитков, но она крупно ошибалась.

— Джун. — Она окликнула крупного Узумаки, который был главным среди десятка, что защищали Мито. Весь десяток уже стоял готовый к бою, не сомневаясь, готовясь отдать жизни ради принцессы.

— Да, госпожа.

— Я хочу, чтобы вы убили их всех, но эту оставь в живых и приведи ко мне.

— Да, госпожа. Я всё сделаю, госпожа. — Послушно склонив голову в сторону Мито, тот сразу же начал атаковать.

Огромное море огня утопило улицы славного когда-то города Отазаку. Теперь же на этом месте останется пепелище.

Ох, ну что за глупые идиоты…

Понимаю, что нужно было оставить кого-то в живых, но зачем нужно было слушать неопытную Мито? Ей же всего… а сколько ей? Я уже и забыл. Семь, кажется, время быстро летит. Но не суть. Эти дуболомы вместо того, чтобы привести эту мёртвую девушку, закрытую с ног до головы печатями, просто привели её и оставили без чакры возле Мито и Котецу. Та, не будь дурой, быстро поняла, что ей ничего хорошего не светит, и решилась на последний смертельный шаг. Атаковала Мито, Котецу не успела среагировать на атаку, но убила её в сердце. Мечом. Ага, когда её отучивали от меча, драться голыми руками, как подобает шиноби с Бьякуганом, та всё же таскала меч. Что за дураки эти Узумаки? Что Мито, которая вообще на поле боя не была никогда, что Котецу, которая билась дай бог пару раз. Но эти телохранители — низкокачественные…

М-да… Ещё бы понять, чем это всё закончится. Быстро собрав тела этих белоглазых идиотов, что просто нашли свою смерть, мы покинули город, который уже пылал вовсю, выдвигаясь в сторону клана. Наконец-то родные пенаты. Отдохну немного.

Как же я ошибался…

Взгляд со стороны

— Господин, они убили всех и забрали тела.

— Ясно, Шинсура. Уходим, у меня есть новости главе клана, как варварски Узумаки напали на нас.

Неподалёку от города, что пылал яркими огнями, стояла группа людей, которые были узнаваемы везде в ближайших землях. Хьюга. Белоглазые мастера тайдзюцу.

«Ичиру, наконец-то, после стольких лет я нашёл тебя. Теперь эти красноволосые ублюдки умоются кровью…»

Старейшина одного из самых многочисленных кланов на данный момент во всём мире, Кичира Хьюга, был плохим отцом, но он любил своего единственного сына. Теперь же его ошибка и ошибка его сына приведут к огромной войне между двумя сильными кланами…

События начали развиваться так стремительно, что у меня даже дня не было, чтобы просто закрыть глаза и отдохнуть. Даже во снах меня преследовали тренировки моей дрожащей матери, что даровала мне огромные учебные материалы по возможностям Шарингана. Но это было только начало.

Прибыв в клан, мы разделились. Десяток, что следовал за нами, быстро отбыл, а мы доставили Мито в клановую больницу — обычное двухэтажное растянутое белое здание, что пахло медикаментами. Старик, как рассказал, ничего серьёзного, тем более для Узумаки, в ранах Мито нет, но она ребёнок, и ей придётся ещё несколько недель восстанавливаться. Дедушка вылечил все опасные моменты, и теперь ей осталось отдыхать.

Мы прибыли в резиденцию к главе, но тут вместо привычного бедлама всё было тихо. Слишком тихо.

Пройдя насквозь мимо людей, что обычно бежали, а сейчас сидели в тишине, мы поднялись в кабинет к главе. Тут не было той самой девушки, что обычно встречала всех, а двери были открыты.

Ашина Узумаки, глава клана, сидел к нам спиной и смотрел куда-то вдаль. Окна показывали весь наш клан, что раскинулся на ближайших островах.

— Ашина, я думаю, что это какое-то недоразумение…

— Ничего не говори, друг мой. — Голос главы звучал как-то угрожающе. — Похоже, я слишком постарел, как и все старейшины, что не видим очевидного. Прошли те времена, когда нас боялись и не трогали, прошли те времена, когда репутация клана отпугивала всякий сброд, что лезет на всех. Даже эти белоглазые идиоты посмели атаковать мою внучку! Внучку, Сецуна! Ты должен меня понимать…

— Я понимаю. — Сецуна кивнул и серьёзно продолжил. — Но ты должен понимать, что это не выход…

— О, нет, друг мой. — Его якки словно пригвоздили меня. Такое сильное… — Это выход. Они не поняли, что нельзя поднимать руку на спящего дракона, что никого не трогает. На этом я объявляю войну кланов, Сецуна. Таков мой приказ!

После выхода из резиденции, в которой мы пробыли около трёх часов, я спросил у старика, что теперь будет.

— Война, Оками, война на уничтожение. Ашину слишком сильно задело вся эта ситуация, и я его понимаю.

— Но?

— Но я бы не хотел снова воевать, особенно когда я не до конца тебя обучил. Чёрт, как не вовремя.

— Это всё моя вина. — От Котецу раздался слабый голос. — Если бы не я…

Я ребром слегка ударил её по голове.

— Оставить! — Она тут же прикрыла голову руками и обиженно со слезами на глазах посмотрела на меня. — Ты ни в чём не виновата, наоборот, тебе должны быть благодарны, и они благодарны. Ты же слышала главу, он выразил тебе честь, что ты спасла его внучку. Принцесса клана жива лишь потому, что ты отреагировала вовремя.

— Но если бы не эти глаза…

— Забудь, просто забудь. Если бы не они, то другие. Былого уже не вернуть, нам лишь остаётся принять всё, что нам предстоит в будущем. Такова жизнь шиноби, Котецу.

Сецуна сказал то, что я и думал.

И вправду, если бы не Хьюга, каков шанс, что не будет другой клан? Узумаки слишком долго отлёживались в стороне от общей свалки. Теперь же нам предстоит утрясти жирок и взять себя в руки. Как сказал Ашина, нужно всем показать силу клана, чтобы такого больше не повторялось.

Чёрт, ещё этот парень гонится за мной…

Стоп, он же получается в какой-то мере мой дед? Только что до меня дошла эта мысль. Что за чудная чудовищная у меня семейка. На фоне других — прям эталон безумия…

Взгляд со стороны

Узумаки, Узумаки, Узумаки…

Зецу, что живёт или существует, кто его поймёт, несколько сотен лет, почти уже тысячу, всегда знал, что когда-нибудь действия матери аукнутся всему миру. Зачать детей от обычного смертного… Зецу не понимал этих действий, но имеем то, что имеем.

Повлиять на старейшину клана Хьюга было довольно плёвым делом на фоне его предстоящих планов. Учиха и Сенджу в очередной раз сильно сцепятся ради чего-то эфемерного, и теперь Сенджу точно не смогут помочь в войне против многочисленного клана белоглазых мастеров тайдзюцу. Зецу лишь одолевали сомнения… Он не смог ни сто лет назад, ни сейчас проникнуть на территорию клана Узумаки, чтобы узнать численность и настоящие силы клана этих безумных мастеров фуиндзюцу. А неопределённость порождает хаос в его планах. Хаос, который может обернуться провалом в огромном плане по ослаблению клана Узумаки.

Ну ничего, подумалось Зецу, чтобы ни предприняли эти красноволосые, их ждут огромные сюрпризы во время войны против Хьюга.