Новая Переменная

Глава 39

— Сила — это не просто способность разрушать, это умение защищать. Если ты используешь свою мощь только для того, чтобы побеждать, ты забываешь о том, ради чего сражаешься. Сила без цели — это хаос. Но когда ты используешь её, чтобы защищать своих близких, чтобы стоять на пути тех, кто хочет причинить боль, вот тогда твоя сила имеет смысл. Настоящая сила — это не в том, сколько ты можешь уничтожить, а в том, сколько ты способен сохранить, молодой Оками. Надеюсь, ты понял свою ошибку.

— Да, Ашина-сама, спасибо вам за наставление и этот урок. Я никогда его не забуду…

После случившегося прошла неделя, когда клан лихорадило от новости насчёт детей Ашины. Меня в это время не беспокоили миссиями, а новости с мест битв я пропускал мимо ушей. Я слишком устал от войны, слишком устал от всей той крови, что проливается ни за что. Меня уже не тянуло в места смертей и трупов. Хотелось стабильности и спокойствия без войн. Хотелось мира. Мира, где дети не будут умирать от случайного куная. Мира, где родителям не придётся хоронить своих детей, а детям — своих родителей.

Мито всё ещё была подавлена, смерть людей, которых ты знаешь с самого детства, тяжело переносить, скорее невозможно. Но она пыталась улыбаться и быть такой же, как прежде. Я знал, что ей грустно, но ни мои слова, ни какие-либо действия ничего не изменят в том, что случилось. Лишь поддержка, зримая и незримая, была актуальна, хоть и в какой-то мере бессмысленна. Но эмоции не поддаются логике. Время лечит, хоть и не так, как об этом рассказывают мудрецы и другие. Оно скорее растворяет в себе горе и даёт облегчение. Облегчение от неумолимости времени и его хода.

После злополучного боя отношение ко мне в клане, как и до этого при громких событиях, повысилось. Ещё больше узнавания, ещё больше надежды и страха в глазах простых воинов, что идут на смерть. Хотелось закричать и остановить весь этот хаос. Но это было не в моих силах.

В моих же силах были лишь моё тело и чакра. Бой против сильнейшего противника в моей жизни показал мне, что моё время в этом ограничено. И в любой момент оно может прерваться. Меня всегда удивляло, что при прочих случаях нашими телами мы можем пробить стену и встать, как ни в чём не бывало, а случайный кунай, который перережет артерию в горле, убьёт тебя в ста из ста случаев. Удивительный и абсурдный мир чакры.

Кагуя Ооцуцуки сделала огромное дело, даровав чакру этому миру, но я не был уверен, что именно она была прародительницей чакры. У меня было множество мыслей, но мои думы не помогали мне в моём деле. Так что я их отбросил и занялся тренировками.

Техника, придуманная Цунаде Сенджу, пополнила мой арсенал и даровала мне буквально божественную регенерацию, которую я видел лишь у своего младшего брата Хаширамы. Мы хоть и встречались за эти годы несколько десятков раз, но всегда спарринговались вместе, и старший из братьев Сенджу всегда показывал мне удивительный рост над собой и своими силами. Впервые увидев Мокутон, я не был впечатлён, ведь что может хоть и гибкая, как змея, лоза сделать мне? Шиноби, который уже в своих десятках с лишним лет дрался против главы клана шиноби?

Оказалось, рассказы и легенды, которые я прочитал, будучи в Конохе будущего, малой доли правды не отражали. Сила Бога Шиноби уже сейчас, когда ему было всего лет двенадцать-тринадцать, поражала. Если бы не мои глаза и мой опыт в битвах, не думаю, что был бы противником своему брату. Его техники были слишком сильны, и он прогрессировал с пугающей скоростью. Что даже на фоне меня, аномалии клана Узумаки, было монструозным. А особенность его чакры, которая подавляла другую чакру, ещё больше добавляла трудности в битвах против Хаши-куна. Слишком он был силён, и я в целом не понимал: это ли была гениальность прирождённого шиноби или же тут дело было в чакре Ашуры? Реинкарнация сына Мудреца Шести Путей поражала воображение. И то, что второй брат где-то там режет Сенджу и пока даже не помышляет о том, чтобы сдружиться с Хаширамой, добавляло пикантности в моих мыслях.

Так и проскакивали в голове мысли о том, что убить врага, когда он слаб и не знает о тебе ничего, а ты знаешь о нём многое, было заманчиво. Но я себя одёргивал. Моя цель не была в том, чтобы убить Мадару или получить Мокутон Хаширамы. Главная цель всегда ясно стояла перед моими мыслями. Зецу, манипулятор и дитя своей матери, — вот кто был самым истинным врагом. Меня и всего мира шиноби.

Так, в мыслях о судьбе и её превратностях, прошла спокойная неделя. Тогда же я решился на рискованный шаг. Вспоминая Хашираму и свойства его чакры, я довольно позабыл, что есть что-то похожее и у нас, Узумаки. Что-то, что может мне помочь в противостоянии с теми, кто абсолютно не поддаётся никаким атакам.

— Научить тебя Конго Фуса?

С такой просьбой я обратился к тому, кто имел право в этом вопросе. Ведь техника была одной из самых сложных с одной стороны, а с другой — секретной, скорее даже запрещённой. Ашина Узумаки, подняв свой тяжёлый взгляд, посмотрел на меня и улыбнулся.

— Я рад, что ты наконец решился. — Э-э, откуда он знает? — Не удивляйся так, молодой Оками, твои помыслы и мысли всегда были на виду для меня, и твои старания не показывать их достойны, но для меня, кто живёт уже второе столетие, они как открытая книга.

— Ясно-о-о. — Ясно, что ничего не ясно. Старик, который читает мысли… — Так что насчёт обучения?

— Хорошо. — Так просто? — Пойдём, нам нужно на полигон.

Он, что удивительно, просто открыв окно, выпрыгнул. В первый раз такое вижу, но, пожав плечами, прыгнул следом.

Прибыв в самый дальний полигон для тренировок, что стоял отдельно от острова, укрытый печатями, я огляделся.

— Я тут никогда не видел это место, оно скрыто ото всех?

— Всё верно. — Ашина разминался, и это смотрелось бы смешно, если бы не знать, на что способен этот старый шиноби. — Обычно тут тренируются в масштабных техниках сильные шиноби, но сегодня будет скорее урок медитации.

Он усмехнулся на мой вопросительный взгляд и сел там же, где стоял, запачкав при этом своё белоснежное кимоно. Хм-м. Кажется, он стал более свободным? Или раскованным? Предательство так повлияло на него, или же я вижу настоящего Ашину? Вопросы-вопросы…

— Садись, послушай мой рассказ, после же мы приступим к формированию звеньев цепи. Как ты должен знать из истории нашего клана, Техника Адамантовых запечатывающих цепей придумал сын первого главы клана Иоширо, он первым заметил, что чакра, которую вырабатывают тела Узумаки, уникальна в своей природе. Мы прирождённые ограничители других шиноби, и фуин-печати всегда строились на этом уникальном таланте. Наша чакра подавляет другую чакру. Жизненная энергия нашего тела находится на более высоком уровне, чем у других шиноби, и твой дедушка — яркий тому пример.

— Мой старик?

— Да, ведь его техника с какой-то стороны строилась на тех же принципах, что и другие наши уникальные техники. Если в вашем Разрезе больше Ян, то в технике Конго Фуса больше Инь. Но без баланса не будет гармонии, так без Ян и Инь техника цепей никогда бы не появилась.

Дальше он мне рассказывал легенды, а также свои мысли насчёт техники нашего клана. Наш Хиден, тайные знания клана, никогда не передавались на сторону, и всегда тайные знания уровня техник цепей передавались лишь главе клана. А тот уже сам решал, кто достоин этих знаний, а кто нет. Я пока никогда не видел, кроме Ашины, тех, кто использовал эти цепи. А ведь мне думалось, будь такое оружие у всех Узумаки, наш клан бы не так сильно страдал от войн. Но во мне говорит ребёнок, который хочет всё больше. Как мне уже известно, традиции хранят опасные знания от детей — это лучшее, что могли придумать.

Общий рассказ о формировании техники занял час. Там было много философии, что неудивительно, и множество домыслов. Если убрать всю воду, то выходила простая картина.

Сперва я должен был создать одно звено цепей, настолько концентрированное и твёрдое из чакры, насколько смогу. После нужно было выжечь всего одно простое фуин на этом звене. Настолько маленькое, насколько возможно. Запечатать. Чем выше мастерство во фуин, тем лучше будет итоговый результат. От первого зависело всё. После же уже играла роль количество чакры. Ведь, как известно, без такого объёма, как у нас, другие шиноби просто помрут от натуги и трат на техники. Так что всё, как всегда, решали мастерство и количество чакры. Что фуин, что все техники нашего клана всегда требовали много чакры. И дело было тут не в безрассудной трате, а в сложности всей системы нашей учёбы. Множество тонких и откровенно нужных моментов, которые не все поймут. Из-за этого мастеров так мало на общем фоне клана.

Но я отвлёкся, погружённый словами Главы. После того как пыжился час и у меня ничего не получалось, Ашина отвлёк меня, сказав, что мне нужно сбиваться с мысли, чтобы результат был лучше. Ведь если я буду сидеть днями, то ничего не выйдет. Чакра должна двигаться.

Так мы с ним, тренируясь и спаррингуясь, провели этот день. И следующие.

Я видел, как Ашине было весело от моих действий. Я старался его немного отвлечь от тяжёлых дум и понимал всю ту боль, что он испытывал, и старался каждый день приходить к главе. На меня все смотрели как на чудо света, но мне было плевать. Что Мито, будь она хоть трижды принцессой, что Ашина, будь он сильнейшим шиноби во всём мире, были всего лишь людьми, которые потеряли своих близких. Отец потерял детей, племянница потеряла своих любимых дядю и тётю.

Так прошёл месяц, так я обрёл нового друга в лице двухсотлетнего старика.

Старика, который послал меня за биджу!

— А-а-э. У меня нет слов. — Я был немного в шоке. А скорее в полном.

— Ну что ты, Оками. Слова здесь не нужны, ведь главное — твои действия.

Смотря на лыбящегося старика и глядя на гору в километре от нас, испытал твёрдую уверенность, что с возрастом все шиноби становятся психами. Закончив наше обучение, Ашина поздравил меня с тем, что я смог объять весь полигон своими цепями. Дальше же мне нужно было совершенствоваться самому и объединить цепи с фуин-печатями. Но старый глава сказал, что это дело будущего. А миссия настоящего состояла в следующем.

Мне, Оками Узумаки, восемнадцать лет от роду, нужно было поймать в цепи Шестихвостого, чакра-зверя, и удерживать его час. Под присмотром Ашины Узумаки. И это был своеобразный тест, цель которого мне, конечно же, не рассказали. Конечно, мог бы я возмутиться, но мне самому было интересно, что из этого получится. Я чувствовал за собой силу и понимал, что я смогу. Ведь месяц труда стоил того, чтобы получить силы удерживать гору. Гору, которая неторопливо шла по своим делам, ломая и круша многовековые деревья, как и на которой мы стояли. Я смогу!

Во время спаррингов я временно включал Мангекьё, чтобы удивить Главу, и узнал, что мои иллюзии стали ещё сильнее, и он запретил мне подчинять своими глазами сознание зверя. Они хоть и были сильнейшими существами на этом свете, но против иллюзий почему-то пасовали. И это знали немногие. Откуда это знал Ашина — вопрос хороший.

Что ж, запрета на Сусаноо, о котором ничего не известно моему экзаменатору, не было, так что меня не испарят в лужу мяса в первые секунды. Надеюсь. Шуншин!

Мне не нужно было разговаривать или объясняться с этим существом. Для меня это было ходячее бедствие, которое унесло множество невинных жизней, и даже их судьба — оказаться в чреве огромного зверя, что своими десятью хвостами будет уничтожать армии, — не давала мне и капли жалости.

Я стоял перед Шестихвостым Биджу, не имея другого выбора, кроме как сразиться с этим невероятным зверем. Цель моя была ясна: удержать Шестихвостого в течение одного часа, пока не завершится экзамен, поставленный главой. Экзамен, который требовал не только силы, но и невероятной выносливости и решимости. Страх для меня был запрещён. Биджу, огромное и свирепое существо, стояло на своём месте, его хвосты покрывали весь горизонт, а сама земля под его ногами дрожала от тяжести его шагов. Моя улыбка, что была, когда я стоял возле главы, сползла с моего лица. Что ж, это оказалось не так легко, как я думал. Я собрал всю свою силу в руках и выпустил длинные золотые цепи из своих рук. Они вонзились в землю и цеплялись за тело Шестихвостого, пытаясь удержать его в пределах территории. Каждая цепь была с запечатывающим свойством, ограничивая чакру и движение, плотно сжимая тело Биджу, не давая ему уйти. Гневный рёв Шестихвостого прорезал воздух, когда существо пыталось освободиться от этих ограничений. Я знал, что это будет труднее, чем кажется. Его силы были не безграничны, а Биджу имел достаточно мощи, чтобы разрушить любое сопротивление. Но, к сожалению для него, это было лишь начало.

Цепи начали натягиваться, пытаясь ограничить движение Шестихвостого, но с каждой попыткой зверь становился сильнее. Рёв становился громче, и его хвосты начали ломать цепи одну за другой. Я стиснул зубы, понимая, что времени мало и что каждое мгновение на счету. Стой! Мысленный приказ, и цепи сверкнули от количества чакры, вложенной в них. Как и говорил Ашина, чем выше воля моего желания, тем больше цепи будут слушаться меня и сдерживать.

Через несколько минут напряжённой борьбы Шестихвостый сумел полностью разорвать несколько цепей, и теперь оставалась лишь малая часть, чтобы продолжить сдерживание. Однако именно в этот момент, когда казалось, что всё потеряно, Шестихвостый начал собирать свою силу для мощной атаки. Его глаза наполнились яростным светом, и из его пасти вырвалась огромная смертоносная энергия, нацелившаяся прямо на меня. Своим Шаринганом я видел, как собирается энергия красных и синих цветов, образуя шар из плотной энергии.

Биджудама! — пронеслось в голове. Я понимал, что, если не сдержу этот удар, всё будет потеряно. Цепи начали дрожать и ослабевать под мощью тела зверя, но я в последний момент успел удержать их. К сожалению, я не подумал о том, чтобы захлопнуть пасть этому слизняку. Даже не понимал со своего ракурса, где она. С усилием и колоссальной концентрацией я использовал свою силу, чтобы восстановить контроль. Цепи вновь затянулись, но уже не с такой силой. Когда Биджудама взорвалась, пространство вокруг было охвачено светом и энергией, но я смог заблокировать удар в последний момент, хотя и с трудом. Барьер, что покрывал всё тело своими четырьмя гранями Биджу, появился передо мной, исчезая с других трёх сторон, а Сусаноо закрыло своим телом из чакры моё тело.

Земля под его ногами потрескалась, а сами цепи начали ломаться под мощью, которую несла атака. Барьер, что был четырёхслойным, потерял все свои слои, и лишь остаточный взрыв достиг моего воина из чакры. Я пока не мог сформировать доспехи, но уже чувствовал, что этот миг близок. Я ощутил, как чакра начала истощаться. М-да, всё же я всё ещё не обладаю таким же резервом, как это создание, хоть меня и сравнивают с Биджу иногда. Скорее, я бы достиг шестой части от Шестихвостого, имея примерно резерв, как у Однохвостого Енота. Я знал, что оставаться в таком состоянии ещё долго будет трудно, но не было выбора. Придётся использовать Печать Силы Сотни. Шестихвостый снова собрал силы для следующего удара, а я чувствовал, что нужно захлопнуть ему пасть. Цепи в ещё больших количествах начали появляться из моего тела, стремясь в сторону головы этого существа. Биджудама, которая не успела сформироваться, но уже обладала страшной силой, сверкнула в небе и улетела туда же. Что ж. Ещё сильнее!

Я не сдавался. Каждый момент был борьбой с самим собой, с болью и усталостью. Вдохновлённый образами своего главы и целью, которую я должен был выполнить, я снова собрал силу и восстановил цепи. На этот раз вложил в них всю свою мощь и чакру. Печать Силы Сотни покрывало моё тело, даруя бесконечные запасы, которые улетали в трубу. Уже двадцать своих резервов в цепи закачал. Цепи вновь опутали Шестихвостого, но теперь было сложнее удерживать их на месте. Мощь, которую излучал Шестихвостый, была невообразимой. Его хвосты, покрытые газом, который даже отсюда было видно, был опасен, и жидкостью, которая стекала по земле, испаряя всё вокруг, но я не отступал. Я стиснул зубы и сосредоточился. Время тянулось медленно, каждое мгновение давалось всё труднее, но я знал, что не могу позволить себе ослабнуть. Сдержать!

Наконец, последние минуты пришли. Шестихвостый, словно понимая, что не может освободиться, замедлил свои попытки. Я же с трудом сдерживал его последние усилия, но в итоге смог выполнить задачу — удержать Шестихвостого в течение отмеренного времени. Но был ли я победителем? Нет, это был провал, лично для меня. Печать, что пополнялась множество лет, почти опустела. Мудрость и сила заключаются не в победах на поле боя, а в умении удержаться, несмотря на все препятствия. Сегодня гордыня победила разум, и я потерял один из своих козырей, который мог бы мне помочь в будущем. Что ж, хороший урок преподал мне Глава…