Новая Переменная

Глава 18

— Почему у Главы клана к тебе такое, м-м-м, простое отношение? — Мальчик лет шести-семи на вид задал невинный, на первый взгляд, вопрос. Но он скрывал глубокие тревоги.

— Простое? — Седой двухметровый шиноби, провожая алый закат, обратил внимание на своего внука.

— Ну… Мы ведь сбежали, разве нас не объявили предателями? Может, кто-то нас ищет? Может, они убьют нас либо захватят…

— Ха-ха-ха. — Седовласого так рассмешили эти слова, что он аж хлопнул по земле. Сетка трещин разошлась от его руки. — Я бы посмотрел, как они смогут это сделать. Ох-х. Ну и рассмешил ты меня, внучек. Давно я так не смеялся.

— А что такого я сказал?

— Ну, во-первых, чтобы нас схватить, нужен будет сам Глава, только он сможет без смертельных ран попробовать меня одолеть. Я оцениваю его шансы где-то на пятьдесят процентов.

— Ты равен ему по силе? — У мальчика загорелся живой интерес в глазах, и седовласый утолил его любопытство своим рассказом.

— Просто ты должен понимать одно, внук: Ашина имеет другую специальность. Если я — универсальный шиноби, то Глава в первую очередь фуин-мастер. Самый сильный в нашем клане, но он не чистый воин первой линии. Моя основная сила — в ирьёниндзюцу, но в случае войны, если Ашина будет позади всех и командовать, я буду в первых рядах. Вот и вся разница. А во-вторых…

— Во-вторых?

— Ты слишком ценен — для меня, для Ашины, для всего клана. Поэтому к тебе особое отношение.

— Почему, дедушка? Что во мне такого особенного?

— Глаза, Оками, глаза… Твой потенциал слишком огромен, чтобы портить с тобой отношения.

— И всё? Разве ради потенциала можно прощать все грехи, конечно, если они будут…

— Конечно нет, есть ещё одна причина. Ты — Мост либо Захватчик, смотря к чему приведут твоя жизнь и твои решения.

— Мост? Захватчик?

— Это дела будущего, Оками, дела будущего…

Я знал, что не самый сильный в этом мире, но в своей гордыне и высокомерии я забыл, что даже сильнейших можно победить, а самых умных — переиграть. Увы, я не был ни самым сильным, ни умнейшим. Попасться на обычное отвлечение внимания, не обратить внимания на ситуацию вокруг.

Я ведь не тот сопливый мальчик, что только начал тренироваться под началом старика.

Чёрт!

Я прошёл через войну кланов, убил несметное количество безумных маньяков.

Сидя в каменной коробке без окон, я не понимал, где нахожусь. Серые стены давили на моё сознание, а деревянный шершавый стул неприятно щипал голую кожу. Одежды как таковой не было. Сколько времени я пробыл без сознания? Где остальные? Хаширама, Тобирама и Итама. Они ведь дети…

Если они пострадают, в этом будет моя вина, я старше и опытнее… Я должен был защитить их…

Чёрт-чёрт-чёрт.

Паника захлестнула с новой силой, а эти чёртовы верёвки сковывали меня полностью. Уже минут двадцать пытаюсь выбраться — ничего не получается. Я будто снова стал обычным человеком… Что со мной? Где чакра, я её не чувствую…

Обычная верёвка не смогла бы меня удержать. Чакру же никто не мог отнять, старик говорил, что это невозможно.

Чёрт!

— Эй-й-й! Кто-нибудь…

Я попытался воззвать к кому-нибудь, паника отступила, и я понял, что нужно что-то делать. Так сидеть дальше — не вариант. Раз не получается выбраться самостоятельно, значит, нужно кого-то позвать. Мне нужна информация. Похитителям ведь зачем-то я нужен, иначе меня убили бы, когда вырубили ядом. Говорил старик, что нужно пройти курс по ядам, чтобы выработать сопротивление, а я отказался. Чёртов идиот, нужно слушать умных и опытных людей, ведь у них есть опыт… Забыл, что говорил своим детям…

Мой крик прервал женский голос со спины.

— Ну-ну, Оками, не кричи, я уже давно здесь.

Чёрт, за спину я не смог посмотреть, даже дыхания не уловил, хотя раньше мой слух позволял заметить противника с расстояния в несколько десятков метров.

— Кто ты? Зачем ты похитила меня?

— Милый мой Оками. — Мои плечи коснулись нежные женские руки. — Конечно, я тебя похитила, как только узнала, что ты выбрался из клана. Эти аловолосые демоны так любят свои барьеры… — Фигура прошлась рядом с моим левым плечом. — И так не любят, когда их кто-то пересекает, что мне пришлось ждать, и ждать, и ждать. — Её голос был игривым и радостным, словно она получила то, что давно хотела. — Я ведь так долго тебя ждала, искала и тратила огромные деньги за любую информацию. — Она присела передо мной. Красивая черноволосая женщина. Её глаза… — Я ведь всё же мать. И я хотела увидеть своё дитя, которое у меня отобрали. Оками…

Мангёкё Шаринган.

Учиха… И моя мать.

Взгляд со стороны

Сецуна задумчиво сидел в доме главы клана Сенджу, кипящего вокруг. Хаос и бедлам. Люди паниковали и искали выход из ситуации, в которой оказался клан. Ладно, атака на обнаруженную территорию клана — при удаче проклятые Учиха могли найти местоположение и атаковать. Безрассудство атаковавшего воина, его сила будоражила и удивляла, но тот сбежал. Фанатизм же тех, кто его прикрывал, поражал.

Но всё это меркнет перед фактом похищения его внука и Тобирамы Сенджу, среднего сына главы клана. Зачем и почему, задавался вопросом Сецуна. Он догадывался, что та девчонка выжила, но чтобы иметь храбрость атаковать и похитить двух детей, одного характера мало. Нужны ум и план.

Так зачем же похитили Тобираму, и почему никто не погиб, хотя была возможность? Даже тот же Хаширама потерял сознание на несколько десятков секунд. За это время они могли вырезать всех детей и потенциальных противников. Учиха — и не убили Сенджу?

Не верилось. Но факты налицо: Оками и Тобирама похищены. Хаширама и Итама невредимы и чисты. Никаких закладок, никакого влияния гендзюцу. Лишь сонный яд, который Хаширама сам рассеял своим удивительным телом, и Итама, которого Сецуна быстро привёл в сознание.

Печать, что была нанесена вместе с Печатью Силы Сотни, была как маяк среди бушующих волн тёмного мира. Так Сецуна считал, но кто-то или что-то скрывало внука настолько хорошо, что даже такой мастер, как он, не смог найти ни нити местоположения.

— Чёрт!

Сецуна ударил по деревянному полу, разрушив его и сотрясая всё здание. Все люди, которые устраивали хаос и искали выход, тут же встали как вкопанные от убийственного намерения грозного Узумаки.

— Все вон!

Раздался голос Буцумы Сенджу, который был холоден и яростен в своей скорби. Отец потерял сына. Что может быть хуже…

— Почему, отец, почему они? Старший Оками и младший Тобирама… — Хаширама Сенджу, грозный противник для своих врагов и любящий старший брат для своих братьев. Потеряв Кавараму, он дал себе слово, что никогда больше не позволит забрать самое ценное, что у него есть. Семью. Но вчера это обещание дало трещину.

— Не знаю, Хаширама, но если эти проклятые Учиха не дадут нам ответ в течение суток, то мы начнём полномасштабную войну, и Узумаки нам в этом помогут. Давно пора вырезать всех этих ублюдков! Верно, Сецуна-сан?

Сецуна промолчал, обдумывая все варианты.

— Сецуна…

Сецуна перебил Буцуму и посмотрел на Хашираму.

— Хаширама, ты не заметил ничего странного? Что-то, что выбивалось из привычного?

— Что? — Хаширама был немного в панике и сразу не понял вопроса. — Нет, Сецуна-о-джи-сан. Ничего такого. Мы просто сидели и смотрели на битву того синего гиганта и вас. Я вместе с Оками-нии-саном жевал траву, которую сорвал во время спарринга, она вкусная, я её сам вырастил, когда только пробудил Мокутон. Итама и Тобирама захватили тогда те вкусные такояки, которые приготовила бабушка Сари…

— Стой-стой-стой. — Сецуна махнул рукой, прерывая длинную тираду Хаширамы, который выплёскивал весь свой настрой. — Ты сказал, траву? Что за трава?

— Ну, трава, обычная, я её вырастил, когда только пытался овладеть деревьями, вы же сами советовали мне экспериментировать, вот я и делал, что в голову приходило.

— Так вы жевали с Оками траву, которую ты вырастил… — Сецуна задумался. — А вы её ели или клали куда-то в одежду?

— Да, всё так, о-джи-сан, мы её распихали по карманам, когда я рассказал, что у меня получилось создать траву со вкусом клубники. Но зачем это?..

— Кажется, у меня есть идея.

Сецуна понял, что это единственный шанс найти своих внуков и не начать войну, которая сотрёт один из кланов с лица мира шиноби.

И надо было меня рождать этой сумасшедшей стерве?

Задавался я этим вопросом уже несколько часов подряд, пока меня пытала собственная мать. Ну, как собственная… Свою единственную и любимую маму я похоронил ещё давно, в прошлой жизни. Но ведь не расскажешь же сумасшедшей, что она — не моя мать, верно?

Всё начиналось невинно, она пыталась проникнуть мне в голову своим Шаринганом и гендзюцу, но, увы для неё и к счастью для меня, она не могла прочитать мои мысли. Старик рассказывал, что Учиха могли шерстить головы тех, кого победили, и закладывать туда всякие закладки, чтобы потом этих людей использовать, но, возможно, со мной что-то не так, либо мастерства ей не хватало. Она разозлилась, когда у неё не получилось залезть мне в голову. Иллюзии же на меня не действовали. Я просто молчал всё время. Даже когда сам Сецуна приходил и выпытывал у меня всё, что я знаю о клане Узумаки. Что за наивная душа, думалось мне…

Пока она не начала меня резать и сыпать соль на разрезы. Больно — до скрежета зубов. Я так и сломал себе один зуб, пытаясь не закричать.

Получилось у меня так себе…

И когда меня уже найдут? Чёрт, старик, можешь быстрее…

Прошёл день, долгий и болезненный день. Пытки ни на миг не прекращались, самые разные. Сломанные пальцы, вырванные ногти на руках и ногах, порезы и рваные раны. Дырки в теле, где их не должно быть, и ожоги высокой степени в различных частях тела. Всё это она делала молча и без единого вопроса. Ладно бы вопросы задавала, так хоть что-нибудь можно было бы понять. Что ей нужно и зачем я ей? Но молчание было мне ответом. Свой же рот для разговора я не открывал, не было времени.

Так, пытая меня, под конец она меня оставила, со словами, что вернётся завтра. Боль давала о себе знать, хоть мой болевой порог и был высоким после нечеловеческих тренировок деда, но даже так было трудно сохранять ясность разума.

Теряя сознание, я был немного рад, что отдохну… Тьма забрала все мои боли…

Увы, эта мучительница учла всё, и на голову мне пролилась вода. Я не мог повернуться и понять, откуда она взялась, эта холодная, ледяная вода. Чёрт!

В течение нескольких часов, когда я терял сознание либо засыпал от усталости, на меня выливали воду, и приходилось пытаться согреться, голый и в верёвках, которые натирали. Я сожалел лишь об одном. Чакра. Такая манящая и такая родная за тринадцать лет моей жизни в этом мире. Её забрали. Вернётся ли она? Вопросы, вопросы роились в моей голове. Вода пробирала до костей, и было трудно даже дышать. Раны и ожоги давали о себе знать.

Спустя неизвестное количество времени мой слух уловил шаги и фигуру, что появилась перед мной.

— Так-так, мой дорогой сыночек… Что ты так выглядишь? Не лучше ли тебя немного просушить и согреть? — Её ухмылка и чёрные глаза, которые были похожи на мои. — Катон!

— А-а-а-а!

Боль была адской!

Взгляд со стороны

Мангёкё Шаринган крутился в глазах Никушимы Учиха, она уже день пытала в гендзюцу своего сына. Это было мерзко и отвратительно даже по меркам клана Учиха, но разум твердил юной девушке, что пережила множество вещей, что так нужно и всё на благо клана…

Кровь скатилась по её щекам, а зрение плыло. Сила, которую даровали великие глаза, была велика, но напряжение и цена также были высоки.

— Госпожа. — В поле зрения попалась белая ткань, что сияла своей чистотой.

— Спасибо, Арису.

Арису Учиха, её служанка, которая так и не смогла пробудить свой Шаринган, старше на несколько лет, была приставлена к принцессе клана как защитница и верный соратник. Увы, Никушима давно выросла и перегнала свою защитницу в силе, но держала её лишь из-за тёплых воспоминаний. Ну и служанкой она была хороша.

— Как продвигается? Вы смогли найти, что искали, госпожа?

Приняв обратно белую ткань, что окрасилась кровью, Арису спрятала её в своей одежде и ждала ответа.

— Увы. Он слишком крепок, его воля сильна, что, впрочем, неудивительно. Если бы не эти глаза, не думаю, что смогла бы поместить его в гендзюцу… Но чувствую, что он скоро всё расскажет, так или иначе.

— Даже так. Очень интересно.

Раздался старческий голос, что принадлежал ещё одной фигуре, которая была в комнате, покрытой мраком, и свечами, что освещали фигуру Оками, что был в своей одежде. Никто даже не стал её проверять. Все знали, что это место невозможно найти. Давний храм Учиха был сокрыт от множества вещей…

— Всё так, дядя, но не переживай, он всё нам расскажет.

— Я не переживаю, милая. Дай мне попробовать самому, ведь так будет быстрее.

— Нет! Я сама, это мой долг и моя месть. Ему, его отцу и всем Узумаки…

Боль. Боль. Боль.

Одна лишь боль окружала меня и сковывала мой разум. Тело, что не подводило целых тринадцать лет и давало огромные возможности, теперь стало моей тюрьмой. Глаза и веки давно истлели, тьма окружала меня, левая рука давно была выброшена в сторону и лежала там, воняя на всю комнату. Стопы были спилены. Слишком жестоко, слишком больно.

Я уже не помню, сколько часов здесь, счёт сбился, а мучительница молчала. Крики и вопросы ничего не давали. Чёртовы Учиха, чёртов мир.

Если выберусь, убью всех причастных! Такие нелюди не должны ходить по земле. Никто.

— Всех до одного!

Взгляд со стороны

Никушима задумчиво сидела на мягком диване, что принесла её служанка. То, что она увидела в мыслях своего сына, вызывало тревогу. Будущее, мысли о событиях, которые произойдут, не выходили из её головы. Мысли были открыты ей, словно море, и она уже давно шерстила память, не находя ответов на свои вопросы.

Откуда такая уверенность, знания? Джинчурики, Мадара и Хаширама, Мокутон и Техника Летящего Бога Грома, Сусаноо…

Названия, названия, одни названия и знания о том, что и как. Но смысл и откуда такие мысли…

Она не находила первоисточник, откуда эти знания? Кто их ему дал и почему этот мальчик считает себя взрослым человеком и думает соответственно? Может, ёкай? Демон, который завладел телом сына? Но знание будущего? Откуда? Может, он провидец, видит будущее? Откуда эти мысли?

Она не могла поверить, весь её мир, вся её картина восприятия мира рушилась. Битвы, которые произойдут в будущем, их последствия. Мировые войны, которые на фоне битв между кланами будут смотреться как игра детей… Смерть её клана. Убийства членов кланов считались одним из самых тяжёлых преступлений, но кто накажет наглеца, если он вырежет всех?

Сенджу, Узумаки — всё исчезнет. Столетние войны между кланами, всё это бессмысленно…

И лишь какой-то пацан-полукровка Узумаки и последний Учиха спасут мир от богини, что хочет повергнуть всех в иллюзии. Она не могла проникнуть глубже в сознание и найти выход, чтобы выйти из тяжёлой ситуации. Ответов нет.

Что ей делать?

Пытки закончились, о чудо, какое же блаженство — просто сидеть в тишине и покое. Сухой и зрячий. Даже рука не болит?..

Стоп, оглядел своё тело, и я понял, что это какая-то ошибка. Это невозможно…

Никаких ран и ущерба. Моё тело было полностью здоровым. Тем более в одежде. Что происходит?

— Слушай меня внимательно. — Внезапно появилась фигура моей мучительницы, она же мать. — Я не знаю, кто ты или что ты. Но я знаю, что в твоей голове. — Она стукнула меня по лбу пальцами. — Там точно есть план, он должен быть. Ты не можешь думать о будущем. — О чём она? — Сперва я думала, что это всё ложь и ты пытаешься меня обмануть, не знаю как, но это ведь невозможно, невозможно ведь! — Она ходила туда-сюда, как бешеная. — Но потом, войдя глубже и узнав о слепоте, о которой ты не мог знать, и слиянии двух родственных глаз, я поняла, что это правда! Ха-ха-ха-ха. Это правда! Всё это правда. Мадара и Хаширама, основатели Конохи, и Зецу, что контролирует людей, и Наруто с Саске, Индра и Ашура. Мудрец Шести Путей.

Это невозможно. Как она…

— ВСЁ это правда! — Она закричала мне в лицо. — Так скажи мне, сын, что мне делать?

Из её глаз полились слёзы. Слёзы отчаяния.

Мои знания дались мне по праву перерождения. У меня не было никакого желания жить либо переместиться в другой мир. Но я здесь, и теперь это мой мир, и мне в нём жить.

И мои знания давали мне огромный простор для действий, это как знать в стратегии, как твой враг поступит. Всегда знать, куда и когда он атакует и что он будет делать.

Но она… Залезла мне в голову, нашла всё, что ей нужно, и теперь сидит и плачет. Уткнулась в колени. Я покачал головой.

Я не переживал, что она что-то расскажет кому-то или что-то сделает. Кто ей поверит? Нужно быть сумасшедшим, чтобы поверить, что весь этот мир — всего лишь фантазия одного человека.

Но меня занимали мысли о личности этой девушки. На вид ей не дашь и двадцати. Молодая, в самом расцвете сил, ей бы гулять и строить карьеру в какой-нибудь компании. Увы, это не тот мир и не та ситуация. Она воин и шиноби. И её слёзы показывают, что она сильный человек, не думаю, что любой другой на её месте просто сидел бы и плакал.

Разрушение картины мира, все её действия, все её поступки не имели смысла. Она потеряла всё. Весь смысл жизни.

— Слушай… — Не хотелось её называть матерью. — Я не знаю твоего имени.

Я уже не был привязан к стулу, но не стал подходить к ней.

— Эй-й…

Она всё плакала, и я не мог ждать, пока она успокоится. Так что пришлось бить.

Рукой, без чакры, конечно, ударил её по голове, по макушке.

— Ай-й, больно же! — Она тут же прыгнула и встала в стойку. — Что тебе надо?!

— Говорю, имя своё скажи, я не знаю, как к тебе обращаться.

— Вообще-то я твоя мать! — Она крикнула это и отвернулась. Усталый вздох вырвался из моего рта. Они тут все сумасшедшие, точно. Что-то невнятное раздалось из её уст.

— Что-что? Ещё раз, я не услышал.

— Никушима я! Запомни имя той, кто родила тебя! Может, ты и провидец, и взрослый, но я твоя мать!

Ну и имечко, конечно, её что, ненавидели?

— Ладно, ладно, Никушима, я запомнил. — Я присел обратно на стул, на котором меня пытали. — Что собираешься делать?

— Не знаю. — Она закрыла глаза. — Я не знаю. Что бы я ни придумывала, всё это бессмысленно. Даже если я буду жить с этими знаниями, я просто не доживу до падения клана…

— Падение клана?

— Итачи, в твоих мыслях он встречается чаще всего. Этот выродок вырежет весь клан, всю свою семью, всех любимых. И всё ради чего? Благополучия деревни? Что за бред! Неблагодарный ребёнок, которого поглотила ненависть! Клан был всем, что он должен был дорожить, всем, что он должен был оберегать. А вместо этого…

У меня не было слов, я был с ней согласен, но не видел смысла отвечать.

— А Мадара? Я знаю этого сопляка, невинное дитя, я не думала, что будущее настолько жестоко обойдётся с ним… И всё это из-за одного мерзкого существа. Зецу, да?

— Всё верно, он будет виновным во всех этих событиях…

— Чёрт. Всего один, а столько проблем. Что же делать. — Она закрыла руками лицо. — Хорошо, но сперва тебе нужно найти эти артефакты!

— Что? Какие артефакты? И почему мне?

— Клинок, который был в твоих мыслях, сын. — И почему эта девушка продолжает звать меня сыном? — Он точно поможет тебе, и я даже примерно предполагаю, где он…

— Что?! Ты знаешь, где он? — Я был в шоке от таких новостей.

— Примерно, не точно, но я читала о чём-то похожем. Увы, тебе до него будет добраться сложно.

— Стоп-стоп. Почему ты всё время говоришь, что я должен буду это сделать? А как же ты? Если ты знаешь, что всё это будет, почему ты мне не поможешь? Вместе с твоим Шаринганом мы бы могли…

Она прервала меня и припечатала:

— Потому что сегодня я умру.