Новая Переменная

Глава 1

Ух, старая добрая боль по всему телу, как же я не скучал по тебе.

Открыв глаза, я всё также оказался на том самом месте, куда перенёс меня старик. Кажется, это была шуншин — техника телесного мерцания. Надо бы потом попросить его научить меня, уйму времени сэкономлю. Если меня вообще собираются чему-то учить.

Началось всё внезапно, примерно где-то часа три назад. После того как меня вырубил этот убийца хорошего настроения, я оказался на одном из полигонов. Мы были одни, и ни одной души. В своё время, когда мне исполнилось три с половиной года, я был очень заинтересован тренировками, которые здесь проводили молодые Узумаки. Я думал, будет полезно в будущем знать, хоть к чему ориентироваться, но, наблюдая за одним и тем же на протяжении месяца, я быстро понял, что они занимаются чем-то не особо полезным для меня. Физические упражнения я и так делал почти каждый день с тех пор, как начал более или менее контролировать тело. Конечно, Акихико была против, но сдалась под моим напором. Как она сказала, лучше я буду делать это правильно и под присмотром, чем травмирую себя. Обычные упражнения.

Возможно, их занятия и были полезными, но мне, как человеку, у которого был запрет на использование чакры и без учителя, который объяснил бы мне хоть что-то, не стоило экспериментировать. Я понимал это ясно.

И вот я здесь, перед стариком, корчусь от боли в теле и пытаюсь его задеть. Неуловимый Джо в исполнении седоволосого просто уклонялся и пинал меня по спине или заднице, каждый раз роняя меня в землю. Уже всю спину отбил мне, засранец. И рот весь в земле.

Это, кстати, было не моей идеей — биться против опытного убийцы своим пятилетним телом. Возможно, в будущем, если бы я чему-нибудь научился, я бы смог что-то противопоставить. Но не сейчас.

Машина для убийств с взглядом душегуба после того, как я очнулся здесь, приказала мне:

— Нападай.

Ни тебе «привет», ни «я твой Небесный Сенсей, который покажет весь мир культивации, и мы будем культивировать твой даньтянь годами», ни «Гарри, ты избранный и должен победить Тёмного Лорда».

Ни-че-го.

Я, конечно, понимаю, что нагрубил ему по местным понятиям. Но всё же бить три часа подряд ребёнка кажется немножечко жестоко, даже по местным устоям.

Я посмотрел на громадную фигуру старика и опять побежал к нему, замахиваясь.

Выбора-то особо не было: когда к концу первого часа я просто лежал, он просто подошёл ко мне и пнул по рёбрам. Пришлось вставать и давать отпор. Просто забить себя я не дал.

Не понимаю, чем заслужил пятилетний ребёнок такого отношения, но я надеюсь, после сеанса садизма я узнаю причины.

— Таким образом и был создан данный остров, и наш клан перевёл общими усилиями свою обитель в этот угол мира. А теперь задавай свои вопросы, — закончил старик рассказ о создании острова Узумаки. Горы чакры и ниндзюцу. Он целых полчаса полоскал мне мозги патриотичными рассказами о величии и превосходстве над другими кланами.

Меня хватило ещё на двадцать минут боя, тире моего избиения. После я уже сказал этому садисту, что всё, не могу. Бей сколько хочешь.

Он не стал, что удивительно, и просто провёл над моим телом зелёным свечением, и мне стало легче. Конечно, это не исцелило меня полностью, но я уже мог сидеть. Техника Мистической Руки, которую я видел ещё в возрасте года и сейчас, привлекала меня всё больше своими возможностями.

Какие перспективы это открывает лично для меня, я не мог себе и представить. Работая целых тридцать лет учёным, я изучал также и медицину, и я точно знал, что даже к 2054 году на Земле ещё не изобрели универсальную лечебную практику. А эти варвары в сравнении с современным уровнем медицины могли всего лишь с одной техникой достичь таких высот, а их ещё не одна, а неизвестное количество. Я искренне желал научиться медицине у здешних мастеров.

Но это дела будущего, а сейчас поинтересуюсь.

— Почему? — Я задал животрепещущий вопрос.

Старик на меня посмотрел вопросительно.

— Что «почему», молодой волчонок? Почему мы сделали этот уголок нашим домом? Если тебе интересно, то слушай…

Я его перебил.

— Нет, не это. — Я посмотрел в его голубые глаза и сказал: — Почему ты, будучи настолько сильным, бьёшь пятилетнего ребёнка, который даже попасть по тебе не может? Где мои родители или хоть какие-то родные? Почему я, будучи ребёнком, живу в тюрьме под названием клан Узумаки? Почему клан Узумаки имеет право запирать меня в доме и ограничивать мою свободу несколькими улицами? Ответь мне на вопросы, либо я отказываюсь быть Узумаки и жить в этом мире.

Я смотрел твёрдо в его глаза и искренне знал, что, если он откажет, я придумаю, как покончить с собой. Лучше смерть, чем тюрьма, из которой ты не можешь выбраться. Может, ещё раз повезёт переместиться в другое тело. Проверим.

Он замолчал и закрыл глаза. Посмотрел на небо.

Я думал, что он меня просто проигнорирует или отпустит домой. Да, хоть я не ассоциировал себя как член клана, меня не задевали все эти истории и патриотичные взгляды на клан. Я никогда не смогу сказать с гордостью, что я Узумаки, потому что я не Узумаки или кто-либо ещё в этом мире. Но тот дом, который стоял вдалеке и который я видел, стал мне ближе, чем я думал. Акихико стала чем-то близким в этом жестоком мире. Но если бы был шанс, я бы им воспользовался.

Мои желания были неизменны. Я желал вернуться на свою Землю, или как тут планета называется. В свой дом, к своим детям. К своим экспериментам. Я ведь открыл новый элемент, который мог подвинуть человечество вперёд. Но увы, я не успел. Не знаю как, но я должен найти способ вернуться.

— Я знал. Знал по отчётам, что ты необычный ребёнок. Я знал, что ты заинтересуешься отношением клана к себе, моим отношением. Да будет так. — Он хлопнул себе по колену, которое было закрыто штанами. Я услышал, что ткань чуть не взорвалась от силы удара. Похоже, кто-то на эмоциях. — Слушай внимательно, ведь этот рассказ будет долгим.

Я посмотрел на солнце, которое уже клонилось к закату. Надеюсь, успею к ужину. Акихико сказала, что приготовит мои любимые пельмешки с креветками.

— Я был слеп, Оками, слеп к своей крови. Ослеплён любовью и тоской. Моя жена Акико была наполовину Узумаки, наполовину Сенджу. Я был с ней ещё с молодости. Наши кланы всегда были дружны и связаны. Мы многое прошли вместе. Мы — потомки одной крови. Сенджу, как и Узумаки, были наделены даром, связанным с их телом. Мы крепче, выносливее и лучше по показателю Ян-составляющей чакры среди других кланов. Наши тела особенны, Оками: чем больше объём резерва чакры, тем дольше мы живём. Это особенность передаётся лишь по линии крови Узумаки. Сенджу, обладая похожими объёмами чакры, этого лишены. Судьба несправедлива.

Сецуна горестно вздохнул.

— Моя Акико была полукровной. Обладая половиной крови Узумаки, она была лишена свойства долголетия нашего клана, и, когда мне было девяносто лет, я выглядел всего лишь на сорок. Она же уже была старушкой. Я любил её такой, какая она есть, но она уже не могла себя видеть такой рядом со мной, она ослабла. В этом есть и моя вина. В один из дней я узнал, что она пошла на самоубийство. Воин не захотела умирать в постели, ожидая Шинигами. Она не наложила на себя руки, а лишь пошла на миссию в один конец и умерла где-то на территории клана Учих. Я так и не нашёл её тело.

Я добивался справедливости и мести, но глава и старейшины наложили запрет на военные действия против проклятого клана. Я мог поднять восстание и пойти против воли клана, но я не стал. Я был одним из важных мастеров Фуин и одним из тринадцати, чья смерть могла привести к ослаблению клана. Одна жизнь не стоит нескольких тысяч. Так я решил. Мне запретили как-либо контактировать с Учихами. Я успокоил пожар, что бушевал во мне.

У нас с Акико было двое детей. Йошито и Кадзуми. Оба — полноправные воины. Я горел местью, и моя ярость передалась моим детям. Йошито, будучи старше Кадзуми на двадцать лет, загорелся местью, и она его не отпускала. Он просил у главы всё больше и больше миссий. Самых разных, но всегда рядом с Учихами. У него не было детей. Я был не против, ведь хоть так моя ярость утихала, зная, что проклятые ублюдки познают вкус тех чувств, что я испытал. Слепец. Йошито был первоклассным воином и убийцей. Он был эталоном, моей личной победой. Всегда возвращался с телами Учих. Я воспитал настолько хорошего бойца, что в один момент, ослеплённый своей местью, он атаковал главную ветвь клана проклятых. Увы, он не смог вернуться. Не рассчитал силы.

Так я потерял ещё одного близкого человека. Видя, к чему привела моя глупость, я полностью запретил Кадзуми и думать о том, чтобы подойти ближе, чем на километр, к Учихам. Но Кадзуми имел своевольный характер матери и ни секунды не думал, чтобы послушать меня. Он лишился не только матери, но и брата. В один из дней, когда я вместе с остальными мастерами обновлял защиту кланового барьера, прибежал посыльный с дурной вестью. Кадзуми сбежал. Я обучил его многим премудростям Фуин, и он знал многие методы сокрытия. Но он не знал главного: что я наложил Фуин на его тело. Я не успел буквально на несколько часов. Учихи уже были там, как и мёртвое тело моего последнего сына. Я разорвал всех Учих и забрал его тело вместе с телами всех причастных. Мне нужны были доказательства совету, чтобы начать войну. Я хотел на этот раз пойти до конца. Но среди них была девушка. Она была запечатана Кадзуми, и я хотел уже её убить. Просто стереть в пыль свиток. При таком способе всё, что было в свитке, исчезало. Но меня что-то остановило. Интуиция или сам Шинигами. Я не знаю.

Она была беременна. Беременна от моего сына. Я всё проверил, несколько раз. Это было невозможно. Кадзуми никогда не стал бы насиловать кого-либо, тем паче Учиху, а добровольно ни Кадзуми, ни эта Учиха не стали бы этим заниматься. Но это случилось. Я забрал её и временно ушёл в затворничество. О том, что она существует, знали лишь глава клана и мои подчинённые. Они следили за её здоровьем и провели роды. После рождения ребёнка у меня были мысли об убийстве причины смерти моего сына. Девушка была необычно спокойна. Но я не успел хоть что-то сделать. Она сбежала, перебив весь персонал, который ей помогал. Выбраться из западни, когда тебя окружают противники, трудно, но не невозможно. Возможно, кто-то ей помогал, мы этого не смогли понять. Она просто исчезла. Безжалостно и чудовищно. Учиха, какая бы она ни была матерью, доказала, что является проклятой. Тем более главная семья этого клана всегда славилась своим воспитанием. Ребёнка она оставила. Словно ничего не значила жизнь, которую она родила. Оставить своё дитя могло лишь чудовище. Тогда же глава предложил мне сделать из ребёнка пугало и натравить его на Учих. Сделать оружием в наших руках. Я сомневался, я думал. Много думал над судьбой дитя. Буквально каждый день в моих руках была мысль, что же мне делать.

Решил за меня случай. Ребёнок неожиданно пробудил Шаринган — додзюцу клана Учих — после месяца от рождения. И тогда я понял, что делать. Его великолепный потенциал и глаза, что дали ему огромные просторы, не могли ограничиваться главой или мной.

Тогда я решил, что сделаю так, чтобы он сам решал свою судьбу. Слепец не может говорить зрячему, что ему делать, и указывать ему путь. Моя ярость не утихла за годы потерь, и ребёнок, что невинен, чистый ребёнок, не может стать тем, кто сгорит от моих рук.

Мне было сложно наблюдать за тем, как тебя держат словно зверя, но я не мог ничего сделать кардинального. Мне нужно было время, и ты мне его дал своим заточением.

И за эти последние пять лет я делал всё, чтобы ты, Оками, был свободным. Я отдал очень многое, чтобы ты смог стать тем, кем суждено тебе быть, в том числе и своей службой. Теперь же нас изгоняют из клана, внук. Теперь мы одни, без поддержки клана. Я буду тебя учить, и, когда мы закончим, лишь ты будешь решать свою судьбу. Такова моя воля по праву сильного.

Ну что сказать. Одни маты, а не слова.

Я был в полнейшем шоке, когда услышал всю эту тираду. Учиха-Узумаки, изгнанник из клана и брошенный своей же матерью. Ну просто полный набор для главного героя романа про месть и справедливость. Но, конечно же, мне было плевать на свою биологическую мать.

Конечно, последние слова про права сильного я расшифровал как-то по типу: если сможешь меня победить, то делай что хочешь. Но к этому, я чувствую, буду долго добираться.

После этого мой Дед, с большой буквы, забрал меня из клана. Просто поднял меня и унёс за пределы острова. Я даже не успел взглянуть на клан, всё размылось, мы двигались очень быстро, словно бежали от кого-то. Надеюсь, это будут спокойные времена в эти неспокойные годы, когда все бьются против всех. Всё же я просто хотел изучить медицинские дзюцу и прожить здесь подольше. Умирать от рака мне не понравилось, больше не хочется такое повторять. Хм, здесь есть рак?

Взгляд со стороны. Резиденция главы клана. Кабинет главы.

— Ашина-сама, старейшина Сецуна покинул клан с внуком, барьеры его пропустили. — Безликая маска и форма, что прикрывала всё тело, лишь красные волосы торчали коротким ёжиком на голове — это был глава разведки и контрразведки клана. — Нам преследовать старейшину?

Он стоял перед столом, заваленным бумагами, и ожидал приказа.

Разведчики обычно не спрашивали о таких вещах у главы, ведь все разведчики знали, что старейшины исполняют волю совета и главы, если выходят за пределы клана, но недавний приказ главы чётко был озвучен. Докладывать любые действия старейшины Сецуны. Ашина Узумаки будто был не здесь и лишь в своих мыслях обдумывал ситуацию.

"Старый лис, обхитрил меня всё-таки. Но эти эмоции — даже я поверил. Актёр. Ты никогда не ненавидел это дитя. И также никогда бы не позволил кому-либо управлять твоим внуком и сделать из него оружие. Эх, такая потеря, он бы мог многое изменить и, возможно, возглавить клан. Теперь ситуация более хаотична. Он воспитает монстра, ясно как день. А как бывает, монстры всегда ищут своих сородичей. Главное, чтобы он не привлёк беду на клан."

— Нет, и не пытайтесь его остановить, он убьёт всех, кто приблизится к нему. Отдай распоряжение всем нашим наблюдателям и связным вне клана докладывать о передвижении Сецуны и его внука. Отдай распоряжение канцелярии: приказ, что я снимаю должность с Сецуны Узумаки и объявляю его отступником. Без награды. Отдай приказ совету старейшин собраться. У меня для них новости.

— Есть.

Главный из разведчиков пропал так же быстро, как и появился.

Лёгкий ветер гулял по кабинету главы, и лишь тихие слова вышли из уст старого Узумаки:

— Удачи, старый друг.

Чёрный Зецу, или же Третий Сын Богини Кролика, в простонародье — Кагуя.

Наблюдая за тем, как старик с внуком перемещаются вглубь континента, Зецу размышлял. План, что был лишь внезапной импровизацией, стал обрастать каркасом, на котором можно будет сыграть игру и выиграть. Там снизить ярость старика, чтобы не угробил свиток, тут подтолкнуть девочку, что захотела приключений и сбежала, тут мальчика, что пылал местью. Похоть и ярость творят ужасные вещи. Подвести их друг к другу и усилить эмоции было просто. И вот результат. Дитя Узумаки и Учих. На территорию клана Узумаки было трудно попасть, и последние пять лет Зецу наблюдал лишь косвенно за ребёнком. Красноволосые хорошо научились ставить барьеры, ошибка, которая случилась две сотни лет назад, аукается ему до сих пор. Время шло слишком быстро. А дитя же нуждалось в тщательном наблюдении.

Ведь ребёнок очень удачно появился на свет. Асура и Индра в какой-то степени. Если опять будет провал с нынешними реинкарнациями, можно будет использовать этот экземпляр. Он был уникален тем, что главная ветвь Учих обычно по традиции брала в жёны таких же Учих. А Узумаки много где наследили, но только не с Учихами из главной ветви. Уникальная возможность, но запасная.

Возможно, через несколько десятков лет у него получится наконец-то освободить мать. Время покажет. Зецу ждал слишком долго, чтобы спешить. Всё нужно сделать основательно. Ведь были главные пешки.

Недавно был замечен дух Индры и Асуры, буквально несколько дней назад понесли жёны глав Учихи и Сенджу. Новый виток начался. Какое же счастье, если так можно описать эмоцию улыбки Зецу, ведь последние воплощения внуков матери долго не топтали землю. Один убился об Хвостатого, другой уже не был так важен. И опять томительное ожидание.

На этот раз он лично проконтролирует этих недоумков, что постоянно конфликтуют. Придётся забыть Узумаки на время. Зецу лишь надеялся, что тот не помрёт идиотской смертью.