Новая Переменная

Глава 40

— Клан Учиха — это проклятие, которое отравляло мир с самого начала его существования. Их гордыня, жажда власти и безумная уверенность в собственной исключительности привели к тому, что они стали причиной множества страданий и разрушений. Оками, они хоть и считаются одним из двух сильнейших кланов нашего мира, но знай, вся их слава построена на крови и костях.

Кивнув Сабаку-но-Кето, уже члену клана Узумаки, прошёл мимо него и его жены, которая была беременна и довольно скоро будет рожать. Какие всё-таки превратности судьбы: изгнанник стал любящим мужем и счастлив. Скоро ещё и отцом станет. Как хорошо, когда люди улыбаются и живут полной грудью счастья. Проводив взглядом фигуру двух счастливых родителей, ушёл за угол, идя к своей цели. Я был рад, что изменил судьбу отдельно взятого шиноби. А ещё сильнее буду рад, когда изменю судьбу всего мира.

Война протекала довольно вяло, особенно в последние недели. С тех пор как я взорвал того главу клана Кагуя, тот появлялся всего раз, и то просто смотрел, как его подчинённые бьются против наших людей. Выжившие докладывали, что на его лице был шрам от ожога, на что я ухмыльнулся, услышав это. Всё же достал.

Завернув в помещение и убрав ткань, что скрывала маленькое помещение, поприветствовал бабушку Таю, которая стояла за прилавком. Вежливо поговорив с пожилой женщиной, которая была обычным человеком, что работала в клане, купил у неё гостинцы для посещения. Отдал целых пять тысяч рё, что довольно внушительно. Всё же к Главе с пустыми руками заходить посчитал дурным тоном. Хотелось ещё встретиться с родителями Мито, но они там, на войне. Помогают своими силами.

Всё — довольно интересная система по отношению к простым людям у нашего клана. Они тут торгуют, живут и так далее. Платят в казну налоги. А мы, шиноби, в свою очередь, защищаем и предоставляем всё для их спокойной жизни в эту эпоху полного хаоса. Не у каждого крестьянина или кузнеца есть такая возможность, как здесь, у нас. За пределами клана довольно много рабства. Как физического, так и духовного. Здесь же — относительная свобода. Всё же абсолютной свободы не существовало в этом мире. И я тому яркий пример.

Поприветствовав Главу и подарив плюшки к чаю, мы сидели за низким столиком в доме семьи Ашины и тихо слушали шелест ветра и деревьев. Сакура уже давно опала, и лишь запах давал понять, что время летит как миг. Дом Главы до грусти был пуст, и лишь слуги скрашивали пустоту в этом огромном доме.

Сделав последний глоток чая, Ашина, отложив в сторону чашку, посмотрел на меня и спросил:

— Что привело тебя в мой дом, Оками-кун? Обычно ты не любишь заходить ко мне во время своего отдыха.

— Всё так, Ашина-сама, я бы вас не потревожил, если бы не ситуация, которую должен решить. Я хочу вас уведомить, что покидаю клан на время, чтобы решить проблему со своими родственниками.

Всё же, если бы я был обычным членом клана, мне бы пришлось отпрашиваться, и то не факт, что во время войны меня бы отпустили. Благо, я был не простым ниндзя.

— С родственниками, говоришь? — Он задумчиво пригладил свою бороду. — С Сенджу на данный момент у нас тесная связь, и в скором времени прибудут благие вести. Но я не слышал о том, чтобы у тебя были проблемы с ними, значит…

Он не удивлён и просто улыбнулся своим догадкам.

— Вы верно поняли, Ашина-сама, то, что я должен решить, касается Учих.

— Понятно-понятно. Так и быть, не буду интересоваться, что за дело, ответь только на один вопрос, молодой Оками.

— Конечно. — Мне нечего было скрывать.

— Грозит ли клану какая-либо угроза? Отразятся ли твои действия на нашем клане? — Он всё ещё улыбался, но я знал, что он серьёзен в этом вопросе.

— Никакой. — Твёрдо смотря ему в глаза, сказал правду. Это дело, если о нём вообще узнают, никак не отразится на клане.

Он посмотрел на небо, в котором плавали облака, и проговорил:

— Хорошо, молодой Оками, я верю, что ты не навредишь клану. Но если вдруг ты окажешься в смертельной опасности, возвращайся, клан защитит тебя.

— Да, Ашина-сама.

Я поклонился, сидя, и мы продолжали беседовать. Мой выход запланировал на завтра, и мне ещё предстоит разговор с дедом и с Мито. Котецу объяснять ничего не надо, она меня во всём поддержит, главное, чтобы я был цел. Золото, а не человек.

После получасового разговора о чакре, фуин и иже с ними, я попрощался с Главой, который грустно смотрел на одинокое деревце в саду, и убыл к себе. Грусть Ашины была незаметной, но я чувствовал, что даже недели, что прошли после тех событий, будут преследовать его до конца. Как заметил мой старик, он больше стал проводить времени у себя дома, а не в кабинете, где решал судьбу клана.

Пройдя сквозь клан, который, как всегда, жил своей жизнью, оказался у себя дома. Котецу, увидев меня ещё давно, как, впрочем, и всегда, приготовила домашнюю одежду и накрыла на стол. Старик, как и Мито, были дома, так что мы сели обедать. Разговор за столом был ни о чём. О погоде, о новых разработках попроще фуин и тому подобное. Я был рад, что семья в таком виде, какая она есть, у меня была. Хоть и без родителей, но ворчание дедушки, что пил горячий чай, и забота Котецу заменяли мне родителей, которых я рано потерял. Сколько бы мне лет ни было, но эта любовь, что окружала нас, всегда давала мне понять, что я жив. Что моя смерть в той больнице в одиночестве и холоде обрела смысл. И ради того, чтобы защитить мою семью. Защитить Мито, которая смеялась, защитить дедушку, что радовался, смотря на принцессу, защитить Котецу, которая поддерживала её за плечи и щекотала. Защитить клан, что дышал и жил.

Смысл всегда был в защите, как мне говорила моя мать, Никушима. Защитить то, что тебе дорого, — это и даст мне сил. Только через время я понял смысл её слов.

Я не был удивлён, что Мито, что старик отговаривали меня от моей затеи. Откровенно говоря, выходить из клана для обычного шиноби было сродни самоубийству. Слишком много опасностей было в этом мире, по крайней мере для среднестатистического шиноби. Что я, что Мито с дедушкой понимали уровень моих сил, но эмоции — не то, что можно назвать логичными. Принцесса совсем недавно потеряла близких людей, как и старик. Дедушка давно знал детей главы и бывало обучал их. Так что удар от этих событий всё ещё был свеж. Их переживания за меня были ясны, но моё дело не ждёт.

Проникнуть в святая святых клана Учих? Что звучит безумнее. Особенно не обладая никакими разведывательными данными. Сколько людей охраняет этот камень? Сколько ещё прибудет, если потревожить охрану? Было много вопросов, и сведения давних лет, предоставленные Никушимой, не давали ясности. Они давно устарели, а обращаться к Сенджу с такими вопросами породило бы ещё больше вопросов. Даже своим близким я не стал говорить цели своей вылазки. Лишь сказал, что нужно решить проблему с родственниками со стороны матери. Дедушка негодовал, но я уже давно не был ребёнком, чтобы меня допрашивать. Лишь предостерёг, чтобы я не увлекался врагами. Всё же вера в мои силы приятно грела мою грудь. Мито же просто не захотела отпускать меня, но я её убедил, что биться мне против сильных противников не предстоит, и вообще миссия будет в стиле зайти-выйти. Успокоил. Все понимали, что рассказывать цели своей миссии я не буду, а допытывать меня не стоило. Так день прошёл в суматошном и весёлом стиле. Мы прогулялись по рынку и прикупили вкусностей, чтобы после поиграть в разные игры, которые я придумал в своё время и иногда додумываю новые. Всё же игр для развлечения в этом мире было не так уж и много, и мои творения, скопированные по памяти, заходили на ура. А как ругалась Мито из-за карт…

На следующее утро меня провожали всей семьёй. Старик в своём стиле напутствовал порезать побольше Учих, на что Мито закатывала глаза. Сама же принцесса сказала, что ждёт меня и будет тренироваться, чтобы победить меня. На что я обнял её и погладил по её волосам. Котецу же молча передала свиток, поклонившись, судя по всему, с готовой едой, и сказала, что будет ждать моего возвращения в добром здравии. Я улыбнулся и кивнул.

Из моих ног вырвалась золотая цепь, которая потащила меня в небо. Округлённые глаза моей семейки стоили того, чтобы придумать такое, и облака встретили меня своей влагой. Тфу, а это я забыл. Ладно. Шуншин.

Когда я только начал обучение в стезе шиноби, в голове сразу закрадывалась мысль о том, что ниндзя в своём мышлении иногда были ограничены фантазией. Даже то, что у меня не получалось создать лазер высокой температуры, который бы просто расплавлял моих врагов, не убавляло мой пыл, чтобы создать что-то новое на основе чакры. И полёт, который манил меня с самого детства, когда я только увидел фильм про Супермена, добавлял энтузиазма в том, чтобы найти способ воспарить в небеса. Первые попытки были в том, чтобы скопировать полёт от Цучикаге, но увы, летающих шиноби не было в моём мире, а чтобы проникнуть в святая святых в будущем, не было времени. Самому же придумать такое не хватало мозгов или гениальности. Пробовал со стихией воздуха, но земля просто проседала от такого, а крепкий материал, выдерживающий мою мощь, просто пулял меня вверх на несколько десятков метров, как мусор. А мне хотелось летать. Летать, как птица.

Были странные попытки как с фуин, так и с ниндзюцу. Ничего не получалось, и на время я оставил свою затею. Расстроился, конечно, эмоции в подростковом теле были настолько ярки, что я ещё несколько месяцев не отпускал эту мысль, но после успокоился.

А недавно, когда в моём арсенале появились новые приёмы, мысли о том, чтобы летать, вновь заиграли красками. Райдзин по своей природе был абсолютно под моим контролем и не причинял мне вреда. Так что, когда в мою голову пришла мысль встать на молнию и полететь, у меня получилось. Только вот недолго. Я оказался слишком тяжёлым даже для трёх молний, что сливались в одну. Были мысли, что нужно ещё, но вызывание четвёртой и пятой молний сопровождалось неприятными ощущениями в глазах и теле. Ослепнуть от того, что хочешь исполнить детскую мечту? Какая глупость, подумал я и отложил свои эксперименты с моими молниями на тот момент, когда угроза навсегда потерять свет исчезнет.

Когда же научился цепям, первым делом попробовал затею с тем, чтобы подняться на этих цепях ввысь. Я отчётливо понимал, что они могут выдержать мой вес с лёгкостью. Если держать огромного монстра из чакры, то меня точно выдержат, решил я. И взлетел. Да так высоко, что чуть не превратился в лужу. Благо техника, которая не раз меня выручала, была всегда со мной. Ощущения от свободного падения и высоты, когда видишь мир сверху, были непередаваемыми.

Шуншин, техника быстрого перемещения, в которой, с гордостью могу сказать, стал мастером, была странной до невозможности. В бою её использовать не предоставлялось возможности, ведь она опиралась на такие принципы, что использовать её так, как её использовал мой далёкий потомок по материнской линии, было невозможно. Это была не пресловутая телепортация, а буквально влияние чакры на всё тело, чтобы облегчить его и убрать сопротивление воздуха вокруг. Как это было можно придумать в мире, где не знали элементарных законов физики, не знаю. Но это работало. Главное, чтобы ноги касались твёрдой поверхности, и вуаля. Выбираешь место, которое видишь или знаешь, и ты там. Главное — не расшибиться об стену. В момент обучения бывало и такое. Магия? Безусловно.

А то, что техника считала твёрдой поверхностью, было для меня манной небесной. Никто в здравом уме не пользовался этой техникой так, как я, ведь кто бы ни использовал её, чтобы оказаться в воздухе, то просто бы начал падать. У меня же другой случай. Ни тебе препятствий, ни врагов, а скорость… Сказка. Ещё бы в ушах не свистело от резких перепадов воздуха. А то, что я на высоте выше облаков, вообще отлично. Меня и не видно, а проникнуть в клан Учих оттуда, откуда не ждут, было верным решением. Всё же кто смотрит на небо?

С той скоростью, которую я развивал своим костылём в виде полёта, добраться до места, где находится клан Учих, было делом дня. Когда приземлился мягкой поступью на деревья, сразу наложил в маленький радиус от себя фуин, чтобы скрыть себя. Техника стихии ветра, которая была придумана на коленке и гасила инерцию от моего падения, сделала моё приземление бесшумным, но перестраховаться стоило. Не хотелось воевать с целым кланом в одиночку. Жаль, придумать технику для парения не получилось, лишь ускорять себя. Всё же не такой я гений, как оказалось. А то, что получалось высвобождать из любой части тела любую стихию, как из старого мультика, было долгим трудом, к которому я шёл ещё с самого начала обучения. Всё же чакра иногда слишком требовательна для контроля.

Я и так был скрыт печатями, что глушили мою чакру, но опять же выросший резерв быстро сжигал все замки, что стягивали резерв. Сев и свесив ноги, посмотрел на ущелье, что было впереди. Одинокая луна освещала мой взор, а Шаринган, что горел в моих глазах, ясно показывал мою цель. Тихий шелест листьев от ветра и насекомые, что ни на миг не смолкали, украшали моё одиночество.

Интересное местечко выбрали мои красноглазые родственники. Посёлок Учих был защищён настолько искусно, что сам факт его существования оставался почти неизвестным даже многим высокопоставленным ниндзя. Обычные люди, проходя мимо, не могли заметить ни одного признака жизни, ни тени от существующего там поселения. Место, где жил клан Учих, было выбрано не случайно. Оно находилось в глубоком ущелье, скрытом от взглядов со всех сторон. Вершины двух огромных вертикальных гор стояли как неприступные стражи, а их крутые склоны препятствовали любому проходу. Если кто и пытался бы найти это место, он был бы вынужден либо взбираться по скалам, либо сталкиваться с другими природными препятствиями, такими как высокогорные реки или глубокие овраги. Эти горы были настолько крутыми, что даже опытным путникам было бы трудно ориентироваться среди них. То, что я оказался здесь, можно было бы назвать идеальной диверсией. Пока в мире не существовало угрозы, что может прийти с воздуха, а призывы слишком заметны своими размерами.

Ущелье, в котором скрывался клан Учих, было узким, но достаточно длинным, чтобы вмещать несколько сотен зданий и несколько тысяч человек, а то и больше. Глубокие расщелины и извилистые тропы внутри ущелья добавляли ему ещё больше таинственности. Тут было темно, даже в эту ночь полнолуния, и влажный воздух, пропитанный запахом хвои и сырости, только усиливал ощущение изолированности. Эхо шагов людей, кажется, не могло уйти далеко, теряясь в лабиринте горных стен.

Горы с обеих сторон ущелья обеспечивали естественную защиту от внешних угроз. Их величественные стены и непреодолимые отвесные скалы создавали недоступный барьер для любого, кто мог бы попытаться проникнуть внутрь. Эти природные стены становились ещё более мощной преградой для врагов, особенно если учесть, что сами Учихи владели великой силой, частью которой являлась способность манипулировать иллюзиями и скрывать своё местоположение с помощью своих уникальных способностей.

На западе ущелья, как бы завершая картину, протекала бурная река. Она была достаточно широкой, чтобы стать ещё одной преградой для тех, кто пытался бы проникнуть в это место. Вода в реке была холодной, и быстрым потоком неслись обрушенные с гор потоки, которые придавали реке не только силу, но и загадочную красоту. Глубокие воды скрывали множество опасностей, от которых никто не был бы застрахован, и не только в физическом смысле. Само течение реки создавало определённую преграду, которую не каждый ниндзя мог бы пройти без серьёзных усилий. Мощные водяные потоки могли затруднить продвижение даже высококлассных шиноби. Чтобы бегать по воде, она должна быть спокойной, и контроль в этом случае играл большую роль. А в бою, как известно, не было времени для концентрации. Хотя думается мне, при желании эту реку можно завалить камнями и спокойно её пройти. Но чувствуется мне, что там скрываются столько ловушек и скрытых опасностей, что очевидное становится самым опасным. Однако река была не просто препятствием — она также выполняла роль естественной границы. С её берегов открывался широкий вид на обширные леса, которые лежали на юге, и эти леса, в свою очередь, служили барьером, преграждающим путь на юг.

С другой стороны ущелья, на юге, находился выход в бескрайние леса страны Огня. Эти леса были огромными и густыми, их древние деревья скрывали множество тайн, и только самые опытные проводники могли бы найти свой путь через эти дебри. Леса были не только физическим барьером, но и психологическим — мрак, царящий в их недрах, заставлял даже самых смелых шиноби чувствовать себя неуютно. Ветви деревьев переплетались друг с другом, создавая сложную сеть природных туннелей и тёмных, густых участков, где часто не было видно даже солнечного света.

Этот участок леса был идеальным для тех, кто хотел оставаться невидимым, скрытым от посторонних глаз. Звуки, исходящие от леса, казались глухими и неясными, и, если бы кто-то решился блуждать здесь, он мог бы легко потеряться среди лабиринтов деревьев. Однако, если кто-то из Учих покидал своё укрытие, этот путь служил им как естественный коридор для передвижения, защищённый от внешних угроз. Даже отсюда я видел несколько десятков людей, что зорко следили за всем, что происходит в этих лесах.

Но самым важным аспектом, который делал это место по-настоящему сокрытым, была тайна, скрытая за фуин-печатями. За десятки лет до того, как клан Учих обосновался в этом ущелье, были использованы сложные и мощные фуин-печати, чтобы обеспечить его скрытность. Эти печати были расположены в ключевых точках ущелья, таких как входы, речные пути и лесные стёжки. Они служили не только для того, чтобы маскировать место от посторонних глаз, но и для того, чтобы прятать все следы и признаки жизни, которые могли бы выдавать нахождение поселения. Смотря на них своим опытным взглядом, я видел очевидный след мастеров клана Узумаки. Интересно, это сделали отступники и маргиналы, или клан принял заказ? Меня это мало волновало, но всё же…

Само местоположение ущелья было дополнительно защищено многочисленными барьерами, которые могли быть активированы в случае угрозы. С помощью фуин-печати клан Учих мог затруднить для врагов не только физический вход, но и проникновение на уровне чакры. Знаки, вырезанные на скалах и деревьях, были способны искажать восприятие, замедлять движения, сбивать с толку или даже запутывать врагов. Эти печати были поставлены так, что даже если враг каким-то образом добрался бы до самого ущелья, ему было бы невозможно найти вход в поселение.

Кроме того, с помощью этих фуин-печатей Учихи могли блокировать или отклонять поисковые техники, что исключало возможность обнаружения их через методы сенсоров и другие подобные способности. Клан Учих продолжал жить в этом скрытом месте в ущелье, укрепляя свою силу и поддерживая древние традиции. Мудрость предков позволяла им гармонично существовать в этом уникальном месте, где их сила сочеталась с природной защищённостью, а фуин-печати поддерживали их скрытность. Ущелье стало не просто физическим укрытием, но и символом их силы, скрытой от мира, а река и леса служили естественными барьерами для любых посторонних. Всё было устроено таким образом, что это место было не просто неприступным — оно стало частью самой сущности клана Учих, их духа и их тайны. Тайны, которую мне передала моя мать.

К сожалению для меня, она не знала местоположения Камня Скрижали клана. В свою молодость и взросление она никогда не интересовалась ни властью, ни тайнами, сокрытыми в писанине Мудреца. Искажённая неправда от Зецу не повлияла на мою мать, что с одной стороны было благом, а с другой — проблемой. Проблемой, которая решилась с помощью главы клана Учих. Какая ирония, если бы Фугаку знал, кому он дал доступ в архивы клана, думаю, его бы хватил удар. Собственными руками дать мне возможность лишить их одной из самых важных сокровищ клана… Благо это был не его мир и не его история.

У меня было два пункта, которые я должен исполнить. Забрать скрижаль, если получится, если не получится — уничтожить. Это было первое, второе же — найти старейшину клана Каяму Учиху. Было удивительным узнать в своё время от Никушимы, что в разговорах, которые она слушала по инерции из-за своего положения, мелькнуло слово, которое стало довольно важным для меня. При докладе брату Никушимы, главе клана Таджиме, Каяма упоминал Тоцука но Цуруги, и, если бы не способности Мангекьё моей матери, которые структурировали её память при перемещении в мою голову, я бы никогда не узнал о клинке. Она мало что помнила с того разговора, лишь то, что клинок Кусанаги под именем Тоцука был найден. Это была единственная зацепка. Даже в архивах клана не было никакого упоминания о клинке, что способен запечатать любую цель.

Спросить у своего дяди насчёт того, чтобы поделиться клинком, чтобы я запечатал вредителя, который кроит историю ради того, чтобы возродить свою мать, Богиню, конечно, не получится. Я не был уверен, как и мать, насчёт того, обладал ли Таджима Мангекьё или нет. По крайней мере, ему было известно о таком уровне Шарингана, и он не был удивлён, что его младшая сестра смогла пробудить их. Так что вытрясти информацию от главы не получится. Если мы будем биться, то я, конечно, смогу убежать, но вся миссия пойдёт в утиль. А старейшину поймать и допросить было в моих силах.

Ладно, поднявшись и достав танто из печатей на наручах, размылся от скорости своего тела. Патрульный, мужчина, что слишком опасно близко подошёл, спустя мгновение был вырублен ударом в затылок кулаком, державшим короткий меч. Хм-м, думалось, что будет бой, пляски, и все прибегут бить меня, когда услышат, что я тут шумлю.

Кажется, слишком много историй от старика было услышано. Первый встречный Учиха оказался не таким уж и демонически страшным. Хотя до этого встречал своих сородичей, которые были под влиянием глаз моего деда со стороны матери. Но они не в счёт, слишком уж они были слабы на фоне всяких рассказов о великом клане Учих.

Начало положено, главное, чтобы остальные были такими же расслабленными.