Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста

Глава 7

Пару раз взрыднув в грудь Раймеру, Элли почувствовала жадные, мужские пальцы на своём теле, уже обнаженном и стиснутым этими пальцами, как тисками.

Ткань ночной рубашки (длинной и приличной, а как же!), треснула. Одеяние поползло по шву, а девушка неожиданно для себя глухо вздохнула и, помогая жениху (ладно, жениху), проворно выпуталась из мешающей им обоим одежды.

— Я не хочу! — пискнула Эллинора, принимая торопливые ласки Смотрителя, изогнувшись радугой, и подставляя груди под водопад поцелуев — Я не буду... с вами этим заниматься!

— Хочешь, — ответил Дарион, слегка прижав нареченную к простыням — И будешь.

Накрыв губами её приоткрытый рот, одной рукой начал терзать стремительно затвердевший сосок. Обведя его подушечкой большого пальца, заставил сжаться. Глухо, почти утробно застонав, коснулся языком языка Эллиноры, будто приглашая к игре. Девушка ответила короткими стонами, странными: согласно — протестующими. И такими же движениями ног, сначала безуспешно попытавшись свести их, тут же развела быстро и с готовностью.

Встав на колени и не давая Элли сомкнуть бедра, Дарион жестко развел рукой нежные складки между ног нареченной, одновременно погрузив пальцы в принявшую его, влажную, пульсирующую суть.

— Уйди... те! — зашипела Элли, резко дернувшись и тут же подавшись вперед, упираясь стопой в почти чугунное бедро жениха — Ах! Ещё...

Раймер внезапно развеселился:

— Так уйти или остаться?

Получив в ответ нечленораздельное мычание, потом глубокий вздох и опять мычание, не обращая внимания на слабые пинки и выкрики, притянул Эллинору к себе.

— Не ломайся, — Дарион уже откровенно забавлялся, продолжая изводить пассию шокирующими нежностями — Иди, приласкай меня.

— Не знаю, — выдохнула она ему в близкие губы Смотрителя — Не знаю, о чем вы...

Не убирая руки, терзающей влажное, сливочное место нареченной, другой рукой сжал тонкие пальцы девушки, заставив их сомкнуться на колом стоявшем члене. Элли округлила глаза, превратив их в синие воздушные шары и тут же, восторженно ахнув, прикрыла, откинув голову назад. Разведя колени шире, начала плавно двигать рукой и всем телом, потворствуя просыпающимся его желаниям.

— Да, так, — шепнул Раймер в теплое ушко, прикусывая нежную, пробитую крохотной капелькой — сережкой мочку — Да, погладь его. Элли... я тебе серьги куплю. С алмазами хочешь? Ммм, да... С самыми большими, какие найду!

— Да, да! — коротко крикнула Эллинора, глядя теперь прямо в падающий на нее потолок — Лейд Раймер, да!!! Громадные алмазы, о даааа!

Непонятно, отчего Элли возбудилась больше. От внезапной ли, волнующей, горящей близости сильного, хищного, красивого мужского тела или пульсирующей, перемешанной с невероятным, жгучим наслаждением, боли между ног. Или от жаркого, мужского дыхания! Тяжелого, почти звериного, рвущего рычанием ставший плотным и густым воздух спальни. Опаляющего нежную кожу грудей, спины, шеи, бедер девушки. Плавящего её! Сжигающего до кипения, угрожающего превратить бьющуюся в полуэкстазе нареченную в кипящий комок сливок, растечься по простыням. Сдаться! Исчезнуть...

Или же возбудилась уже от явного ощущения тяжести алмазов в своих ушах... Тяжелых шелков, сияющих, шуршащих, гернианских тканей, ласковыми волнами струящимися меж пальцев, падающими вниз, в пол. Широких поясов, расшитых бисером и крупными бусинами, чуткими, умелыми руками грознерских рабынь или швей, старающихся для домов богатых лейдов. Лент, стягивающими белокурые волосы, веренианских, затейливых шляп... Модных туфелек из мягкой кожи, еще хранящей тепло тел тех, с кого эту кожу сняли... Высоких ботинок, сдавливающих пальцы ног жесткими, узкими носами.

И да! О, Боги! Белого с розовым, подвенечного наряда. Тяжеленного брачного кольца на безымянном пальце левой руки. Брачного договора между Смотрителем Границы Миров и ею, Эллинорой Морней!

Грызи свои тощие пальцы, Алесса! Отгрызи их к леграм, потому что у тебя никогда не было и не будет ничего такого. Так и подохнешь в своем Вис — Конрине, с замшелым, с заросшим мхом устоев и скрепов, земляным магом малой Фамилии. Помрёшь либо от старости, либо расплывшись куском теста после долгожданных родов. Если таковые состоятся, конечно... ибо всем известно — люди от магов, если и несут детей, то редко и тяжело.

Образы эти, явившись моментально, также моментально и распались, осыпавшись мелкой, золотой крошкой на простыни, спутанные руки, волосы, пальцы, согнутые колени и локти. Торопливые слезы от осознания собственной ненужности заменены оказались торопливыми же ласками, неумелыми утешениями и кипением внизу живота.

Тело Элли, почувствовав опасность близкого взрыва, дернулось прочь, одновременно страшась наступающего пароксизма и утраты приближающих его горячих, мужских пальцев, ласкающих ставшие тяжелыми складки нежной плоти и набухший комочек меж ними.

— Сладкая ты штучка, Эллинора, — выдохнул Раймер в покрасневшую щеку девушки, проводя по ней языком — Течешь уже, на руку мне течешь. Подожди. Повернись. Вот так, спиной повернись...

Быстро убрав руку, развернул нареченную к себе. Огладив бедра и тугие ягодицы обеими руками, заставил встать на колени.

— Спину прогни, Элли! Сильнее. Вооот так, сильнее. Ноги разведи. Покажи мне щелочку. Мокрая вся! Почти кончила... сладкая.

Слегка шлепнув по маленьким белым ягодицам ладонью, развел их и, уже не сдерживаясь, вошел в ждущую его, сливочную, ласковую глубину. Тело нареченной приняло каменную, пульсирующую плоть и ее удары, быстрые и мерные, на этот раз.

— Лейд..., - простонала Элли себе в ладонь — Это так...

— Двигайся! — приказал отрывисто, двигаясь в ней — Чувствуй меня. И проси, чтоб я тебя отымел, как надо.

Сдавив рукой груди Эллиноры, чуть приник животом к выгнутой спине, усилив и углубив проникновение. Дождавшись ответных стонов и почти — сумасшедшего крика, прижал пальцем дрожащий клитор и, несколько раз погладив его, добился стремительных, первых конвульсий восхищенного тела. Неопытного, но согласного теперь на всё. Зарычав, запустил руку в волосы девушки и, спутав их, излился сам, едва не закричав от долгожданного освобождения.

Всё еще тяжело дыша, вышел наружу и, не отпуская нареченную, уложил рядом с собой.

— Завтра, — прошептал Дарион, чуть сжимая груди нареченной и коротко лаская соски пальцами — Завтра поедем в город, купим тебе барахла. Не зря же ты стараешься? То, что здесь куплено... Этим дурам прислугам ничего доверить нельзя.

— И серьги? — мурлыкнула Элли, сладко щурясь и слегка сжимая дрожащие колени — А хоть одно еще платье можно?

— Можно, — отозвался легко, пребывая в благодушном настроении — В городе побольше лавок. Сама себе выберешь.

— А ленты можно? А перчатки? А... духи? Или цветочную воду?

— Можно! — рявкнул так, что звякнули, казалось, ручки дверец шкафов — Сказал же.

— А спросить можно? — насмелилась таки Эллинора, лицемерно — виновато потираясь щекой об изгиб локтя Смотрителя и, вроде бы невзначай прижимаясь к его паху — Можно?

— Что еще? — Дарион погладил крепкое, зефирное бедро и постарался усыпить опять нарастающее желание.

Хватит с нее! Девчонке ПОКА хватит. Надо, вашу легрову мать, беречь Погремушкины силы.

— Ну вот мы, — начала Погремушка, наматывая на палец белокурый локон — С вами... А если будет... дитя? Что тогда, лейд? Я, конечно, слышала, что Приграничные маги почти лишены этой возможности... Но — мало ли? Боги иногда шутят! Я к тому, что мы неженаты... Это преступление. И очччень серьезное! Женитесь на мне. Так вам самому будет безопасней.

Раймер застонал, как от внезапно стрельнувшей в ухо зубной боли:

— Вот ну зачем, а? Элли, легр тебе в задницу! Всё испортила... Слушай! Тебе так плохо? Я тебя обижаю? Бью? Не кормлю? Держу на цепи? Или... что не так? Живи здесь, как моя нареченная.

"Пока настоящая не объявится!" — хмыкнул про себя.

И, игнорировав обиженные гримасы пассии, продолжил:

— Тебе мало прав Невесты? Не наглей давай... И вот что. Никаких детей не будет. Это, дорогая моя, Приграничье. Если точно не знаешь, что я имею ввиду, всё есть в книгах, поинтересуйся. Не дуй губы. Иди в купальню, я позову Катарину или кого еще... Не фыркай. Всё, давай, иди. Сейчас крикну служанок и приду, а они тут пока всё перестелят...

...Уже совсем поздно — поздно ночью расстроенная ещё одной неудачей Эллинора, лёжа на спине и уперев голову в плечо крепко спящего Смотрителя, смотрела в потолок.

В девушке боролись сразу два острых желания: навернуть псевдожениху в ухо кулаком и расплакавшись, уйти прочь. Отлично понимая, что оба желания глупы до невероятности, она просто скрипела зубами и, любуясь маревной, затянутой ночной дымкой, потолочной лепниной, мучалась досадой и бессонницей.

Бушующие чувства удалось унять наконец, и у Элли сразу же улучшилось настроение.

"Ничего, — подумала она, нервно хохотнув и почесав нос — Если что, поговорю с Секретарем. Должна же быть возможность надавить на Смотрителя? В любом случае, должна. И, если я ее не вижу, это еще не значит, что ее нет, верно?"

В тот момент, когда нареченная Раймера почти успокоилась, пообещав себе терпеть, ждать и радоваться завтрашней поездке за покупками, послышался легкий стук в дверь спальни.

— Лейда, — громко прошипела Катарина — Барышня! Вы спите?

— Чего тебе? — Элли легко спрыгнула с постели.

Покосилась на Дариона... Спит, как убитый.

Давя ногами свет Аталана и Эстоллана, щедро разлитый по полу, на цыпочках вышла в коридор.

— Вас зовет лейд Аллек, барышня! — прислуга выглядела обеспокоенной — Что — то очень срочное! Прислал меня...

— Хм, что ночью срочного? Ему стало хуже?

Катарина пожала плечами и развела руками.

Искренне недоумевая, Элли накинула пеньюар, теплый палантин сверху, и стала спускаться по лестнице вниз...