Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста

Глава 37:2

Только лишь ощутив руки мужа на своей обнаженной груди, Элли готова была разлететься тысячей мелких осколков. Брызгами кипятка!

Нет... Жгучего, хмельного отвара. Ароматного, темного, грозящего разорвать жаром своим тонкие стенки неподходящей для него элегантной, вычурной чашечки из тонкого фарфора.

— Нам нельзя пока, — откинув голову назад, прошептала она, смежив веки — Ммм... Нельзя, Дарион. Нелсон говорит... что... что...

Раймер усмехнулся. Коротко, но сильно сжав грудь жены жадными пальцами, помолчал секунду.

— Знаю, Элли, — ответил, и не думая прекращать ласки — Только вот слишком долго я тебя не видел. Слишком долго, чтобы... Не бойся. Здесь не случится ничего, что не понравилось бы твоему разлюбезному Нелсону.

Уложив жену на спину, Смотритель сжал руками нежные, вздрагивающие бедра.

— Не дрыгайся, Эллинора! — приказал Раймер, лаская отзывающуюся его пальцам влажную, карамельную суть — Мы это уже делали. Много раз. Давай постараемся друг для друга... Ну же!

Не отрывая руки, лег рядом.

— Дарион, — вздохнула Элли, сомкнув пальцы на раскаленной, почти чугунной плоти мужа — Ласкай меня! Я скучала... столько скучала! Ты мне...

Выдохнула ему в губы:

-...снился...

Он ответил глубоким поцелуем. Грубым, жадным и желанным, будящим сразу слезы и радость. Обжигающим, как тот самый отвар, грозящий разорвать тонкие стенки чашки, фарфоровой и глупой. Фальшивой! Именно — фальшивой.

Потому что для человека, желающего согреться изнутри горячим напитком, ценнее прочная, простая, глиняная посудина. Надежность! Не показная, внешняя, бесполезная красота. Надежность.

— Двигайся у меня на руке, Элли, — шептал Дарион, то отрываясь от губ жены, то наоборот, плавя их своими — И ласкай меня. Сильнее, девочка моя. Сильнее... Так! Да, моя хорошая. Погладь его, поласкай пальчиками...

Не замедлившись ни на минуту, яростно, но — стараясь всё же быть нежным, Раймер изловил Эллинору на быстро приближающихся, жгучих судорогах. Скользнув чуть вниз, накрыл губами уже почти расплавленную, пульсирующую, нежную, пахнущую сливками и чуть — чуть кровью, женскую суть.

Элли застонала, изогнувшись радугой и, уперев в каменное плечо мужа маленькую ступню, излилась в горячий рот Раймера, до невероятной, сладкой боли истерзавший её.

Не давая жене опомниться, Дарион устремился вверх, не убирая своей ладони от сжавших её, сомкнувшихся бедер Эллиноры.

— Элли, — горячий, тяжелый хрип опалил слух — Возьми грудки руками. Умничка моя... Вот. Пусти меня туда. И сожми их теперь...

Это оказалось невероятным! Давным давно забытое Смотрителем наслаждение.

Дарион, всегда предпочитавший "всякой легровой мути" простое проникновение и поцелуй взасос, уже и забыл, что ублажить и себя, и свою женщину можно тысячами других способов.

Теперь же, уперев колени в постель, сжав ими плечи жены и только пару раз двинув бедрами, чуть не взвыл от ощущения сладости прикосновения своего напряженного члена к сливочной, теплой, женской коже.

— Моя нежная, — простонал он, плавно скользя ноющей плотью между сжатых руками грудей Эллиноры — Оооох, еще... Элли, ягодка моя, еще!

Наращивая темп, и несколько раз ещё двинувшись, тихо завыл, сжав зубы и изливаясь прямо на дрожащее, снова выгнувшееся, стонущее под ним женское тело. Крепко отругав себя за несдержанность, упал рядом, уткнувшись мокрым от испарины лбом в худенькое, теплое плечо Эллиноры.

— Прости, Элли.

— За... что? — выдохнула она в ответ, стараясь унять дрожь ног и рук — Дарион?

— Ты не слишком много получила.

Повернувшись к мужу, Смотрительница обняла его так сильно, как могла.

— Глупый ты, — зашептала на ухо супругу, не убирая руки — Мне было невероятно хорошо. Хотя и немножко больно от твоих пальцев. А это... ну... то, что ты сделал мне на грудь... Я так и хотела! Я однажды читала, что мужчины любят, ну... на грудь или на живот женщине. Если б ты не захотел, я б сама, наверное, попросила тебя об этом! Понял? Фууух, Дарион!

Попытавшись оттолкнуть его, спрятала покрасневшее лицо в ладонях.

— Ты вынуждаешь меня говорить о ТАКИХ вещах, — невнятно пробубнила она — Это нехорошо!

Погано, ехидно хихикнув, Смотритель сдавил жену в объятиях:

— Хм, лейда Скромняха! Так ты любишь, когда тебе кончают на грудь? Будем знать. Эллинора Раймер, вы редкая женщина. Такое мало кому нравится. Ты же меня удивила... сама промокла насквозь!

Погладив бедро Элли, он скользнул рукой чуть вниз.

Найдя пухлый холмик, всё ещё влажный от ласк, прошептал в розовое ушко девушке:

— Это всё детские игрушки, сладкая. Просто, чтоб снять тяжесть. Я же не успокоюсь, пока не отдеру тебя, как хозяин непослушную лошадь. Я должен быть в тебе. И я должен трахать тебя, а не твою руку. Ладно. Пойду погрею нам воду, и посмотрю Леннера. Хочешь чего нибудь?

Эллинора присела в постели. Оперев руку, вдруг серьезно посмотрела на Раймера.

— Вот что, Дарион! — фраза прозвучала торжественно — Тебе, наверное, никто не сказал... Так я скажу. Всё же стоит! Ты же знаком теперь с Элдаром? С парнем, похожим на меня? Мы с ним пришли сюда вместе. Знаешь, что он мой брат?

Смотритель обернулся уже от занавеси. Горящий камелек бросал отблески на обнаженные, мускулистые плечи, покрытые шрамами и уже едва заметными следами заживших ожогов.

Протянув руку, Раймер сдернул с опоры ширмы аккуратно сложенный кусок ткани. Обернув им бедра, заглянул за занавесь.

— Спит! — шепотом подытожил, оборачиваясь к жене — Сопит как щенок. Смешно!

Элли недовольно поморщилась.

Дарион есть Дарион. Если разговаривать на какую — то тему не желает, то либо рявкнет, либо просто переведет на другое...

— Ты слышал, что я спросила?

Вопрос оказался камнем, брошенным на дно. Поднявшим снизу ил, рассохшуюся чешую, кости рыб, мусор и прочую дрянь.

— Да, — ответил Раймер, зажимая в зубах обломок сигары — Слышал. Да. Знаю. И ты, и он — дети Гира. Ну и? Элли! Он твой брат. И он не участвовал в войне. Более того, помогал тебе всё это время. И, как я понял, намерен помогать дальше... Я сохраню ему жизнь, это даже не обсуждается. Всё?

— Нет, — покачала головой Эллинора — У боевых магов происхождение считается по отцу? Так?

Смотритель кивнул, выдыхая дым, сощурив глаза и стараясь уловить, куда клонит жена.

— Я НАСТОЯЩАЯ лейда, Дарион! — Элли поднялась и, встав на колени, смяла ими простынь — НАСТОЯЩАЯ "белокостная". Ты обязан, просто обязан подумать об этом.

— На кой легров хер мне это надо? — изумился Раймер — По твоему, мне больше нечем забить себе башку?

Эллинора разозлилась:

— Очень просто! Чтоб ты не думал, что женат на простушке. Чтобы не стыдился меня... Раз ты знаешь теперь, что я не дочь Морнеям, с происхождением у меня всё равно всё в порядке! Тебе же это важно? Та, которую ждали вы с Аллеком... из предания! Она же, ТА САМАЯ, вот точно не из "простых"! Вот поэтому...

— Поэтому успокойся, — тихо и как — то необычно ласково отозвался Дарион — Элли... Девочка моя! Вот послушай. Мне уже давным — давно не важно, кого мы с Аллеком ждали, кого не ждали, и чья ты дочь. Мне важно только одно... Я тебя очень люблю, вот и всё... и ты — ТА САМАЯ. Даже ещё лучше. Ты — МОЯ.

Эллинора приложила руку к груди:

— Ты... правду говоришь? Это точно так? Вот... ПОКЛЯНИСЬ!

...Шаги, послышавшиеся снаружи, захрустели снегом и мелкими камнями, попадающими под них.

— Лейд Смотритель! — их хруст оборвался прямо у входа в шатер — Вы не спите?

— Нет! — рявкнул разозленный Раймер — Что надо?

— Меня лейд Горт прислал, — мальчишка Сторож явно не знал как выразиться лучше — Обнаружен ваш брат! Он...

...Дарион изменился в лице и, вовсе потеряв терпение, откинул полог шатра.