Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста

Завершение. Эпилог

Прошло шесть лет...

В Скалы, стараниями Смотрителя и дружной бригады приглашенных из Парма каменщиков, была проложена удобная, устойчивая лестница с широкими ступенями и высокими перилами. Это сооружение тянулось почти от дороги, на которой можно было оставить лошадей, повозки и экипажи, дабы, поднявшись вверх, поклониться мемориалу, памятнику Великим Мать Его Освободителям Стыка Миров.

В Поклонный День, праздновавшийся какого — то легра летом (хотя само Освобождение произошло зимой!), стекались сюда тысячи экипажей, простецких повозок — дребезжалок и конных упряжей. В этот праздник здесь было многолюдно и шумно. А также и потрясающе ярко от буйства красок букетов и нарядов спешивших "отметиться" у мемориала горожан и сельчан.

Теперь же стояла невероятно свежая и ранняя весна. Дороги ещё только растаяли, лишь понемногу начав пропускать редких ездоков и путников.

— Не устаю восхищаться мемориалом! — заявила Элли безапеляционным тоном — Хоть одно прекрасное сооружение, да и то, благодаря нашим художникам... Дай руку, Дарион.

Раймер помог жене выбраться из экипажа.

Следом за матерью выкатился Леннер, не желая дожидаться, когда его начнут опекать, как какого нибудь малыша. Он же не малыш, верно? Он — будущий воин. Защитник Стыка Миров! Настоящий лейд — так всегда говорят и мама, и Кэти, и папа, и дядя Эд, и дядя Нортан. Сразу столько народу не могут ошибаться!

Поэтому, сосредоточенно поправив шапку, ребенок, проигнорировав приказ Эллиноры идти рядом, уверенно потопал к лестнице сам.

— Ты отвратительно себя ведёшь, Леннер Раймер, — сказала Элли, догоняя непослушного отпрыска — Идя по лестнице, надо держаться за руку. За мою или папину. Сто раз тебе говорено.

— Почему? — вопросил Леннер, прыгая по ступенькам — Мам! Смотри, как я умею!

Легши животом на перила, мальчик приготовился съехать вниз.

— Отстань от него, Элли, — Смотритель взял жену под руку — Пусть делает, что хочет. Муштровать его потом будут. В Пансионе.

Они поднялись наверх по еще холодным, но уже начавшим затягиваться мелкой, ранней зеленой травкой, ступеням. Оказавшись на поляне, половину из которой занимал когда — то военный лагерь Дариона, огляделись.

— Вот, Леннер, — Смотритель, присев на корточки, подозвал к себе сына — Здесь ты и родился. Я уже рассказывал тебе, в общем — то. Но тогда ты был ещё слишком мал, чтоб осознать... Не то, что теперь! Смотри, мужик. Когда нибудь это всё станет твоим, и ты... только ты будешь обязан беречь и бороться за него. Стык это всё, что у тебя есть, сын. Стык и твоя Семья. Понял?

— Ага, папа, — кивнул Леннер, отчетливо понимая, что говорит отец ему теперь нечто очень важное. То, что необходимо выслушать, борясь с искушением зевнуть или сунуть в рот большой палец — Да, пап. Я понял.

— Беги, играй, — велел Раймер, отпуская сына и распрямляясь в полный рост — Далеко только не уходи.

Эллинора проводила глазами Леннера, бегущего к ближней, покрытой серым мхом, скале.

— Дарион, ты ему постоянно это твердишь, — прижалась Элли к плечу мужа — Про долг. Про Семью... Не слишком он для этого мал?

— Нет, Пушистик, — ласково ответил тот — Леннер — маг. Боевой маг. С нас другой спрос... А почему ты так сказала, кстати? Разве вы в Пансионе этого ещё не проходили? Про долг Носителей Гранатового Огня? Я помню, нам в своё время все уши прожужжали тем долгом.

— Но не в пять лет...

— Шесть, Элли, — хмыкнул Смотритель — Через неделю Леннеру исполняется шесть. В семь его заберут на обучение. Он... почти вырос. Так — то.

— Не желаю я, чтоб он рос, — Эллиноре захотелось плакать — Не хочу.

Раймер обнял жену.

Склонившись к ней, чтобы поцеловать, почувствовал, как его лицо опалил нежный выдох, пахнущий слезами и упрямой весной:

— Я хочу дочь, Дарион! С девочками всё попроще. И правила для них помягче. Я по своей учёбе вижу, что...

— Я тебе её обязательно сделаю, Элли, — гыгыкнул, касаясь губами её губ — Вот гадом буду, сделаю. Сразу, как только ты сдашь выпускные экзамены. Веришь?

Она кивнула. Она — верила.

...Леннер Раймер, добежав до серой скалы, положил руку на жесткий мох. Обернулся. Заметив чуть поодаль целующихся родителей, насмешливо сморщился.

— Фу! — прошептал мальчик сам себе, пряча смущенную улыбку в кулак и вновь поправляя шапку — Лижутся как кошки!

Отвернувшись снова к скале, твердо пообещал себе, что уж он — то ни в жизнь не будет заниматься подобными глупостями! Можно поцеловать маму. Наинну. Кэти. Даже дядю Эда можно чмокнуть в щеку, когда тот приезжает с подарками. Но целовать ЖЕНУ (а ведь мама папе именно ЖЕНА, и никто больше!) — верх тупости.

"У меня никогда не будет этой самой ЖЕНЫ! — твердо решил Леннер, кладя руку на мох, и наблюдая как оживает тот под нагревающейся ладонью — Фу, гадость!"

Тут же отвлекшись от непонятного и неприятного зрелища, маленький лейд Раймер начал думать о другом...

О большом псе Аргорте, которого подарил ему дядя Нортан.

О двух маминых астсейских котах, любящих точить когти о мебель и тереться об ноги, выпрашивая кусочки мяса, сыра или рыбьей икры.

О кухарке, которая угостит пирогами с джемом, когда он и родители вернутся домой.

О Катарине, которая почитает ему и поиграет с ним после обеда, когда папа и мама удалятся наверх и закроются в спальне, чтоб там целоваться...

О дяде Нортане и тете Нейни, которые приедут скоро на его день рождения.

О! Леннер даже знал прекрасно, что дядя Нортан подарит ему — самый настоящий охотничий нож! Да. И еще научит обращаться с ним.

О дяде Элдаре, которого многие слуги (шепотом, конечно!), называют Министр Железная Клешня. И что он тоже приедет поздравить племянника, привезя с собой ароматы шоколада, коньяка и ворох подарков...

О своем Доме. О Стыке Миров. О весне и коротком, стремительном, но жарком и ярком лете!

О Жизни.

"Будем жить, — часто говорил отец, ни к кому, казалось, и не обращаясь определенно — Жить."

...Носитель Гранатового Потенциала, будущий Защитник Стыка Миров, грозный, смелый воин, верный муж, отец семерых детей, стоял теперь возле скалы, поросшей расцветающим под его ладонями серым мохом.

Тщетно борясь с громадной шапкой, то и дело сползающей на глаза, он смотрел вверх.

В синее, ледяное небо. В приходящую Весну.