Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста

Глава 20:1

Если бы кто нибудь, когда нибудь сказал Эллиноре Морней, что она поведет себя так — ни за что бы не поверила!

Даже если воспитание и было не ахти, всего — то бесплатная школа, но было же? Да и нормы морали регулярно прививались незаконнорожденной красотке. Стараниями старухи Морней, преподавателей и гувернанток те самые скрепы должны были впитаться в кровь и разум! Закостенеть в рубцах, оставшихся от крепких розог навсегда. Еле заметные стали они теперь, рассыпанные по спине бледными сетками, но память должны были хранить!

А вот, мать вашу легрову — нет! Должны, да не обязаны. Должны, должны... Кто сказал? Где это такое написано, на каких скрижалях выбита сия этакая истина? Вот, покажите мне её. Нигде такого не написано, да и не может быть написано. И поэтому...

— Хочу... тебя, — выдохнула Эллинора, запуская пальцы в петли застежки платья — Хочу, Дарион! Клянусь тебе, в жизни ничего так не хотела, как тебя сейчас. Даже замуж за "белокостного"! За тебя!

Смотритель не заставил себя ждать. Странно было ему! Но это нелепое признание, дышащее горячечностью и лихорадкой, эти неуклюжие движения невесты вдруг распалили потасканного мужлана больше, чем самые витиеватые комплименты и самые изощренные ласки самых дорогих шлюх.

Нетерпеливой рукой рванул лиф платья вниз, обнажая груди девушки, округлые и тугие, с бурно отозвавшимися на прикосновения, сосками.

Элли застонала, протяжно и глухо. Так стонут самки зверей, выгибая спины, прижимаясь к жёсткой, ночной траве в тот самый — самый пик, горячий и маревный, брачный, сумасшедший период.

— Иди на колени, Элли, — прохрипел Раймер, сдирая с нареченной внезапно возненавиденные им кружевные панталоны и чулки — Садись на него, сладкая. Боги мои, какая же ты неумелая! И как мне это нравится...

Он не был большим любителем чесать языком во время любовных игрищ. Но, несмотря на то, что боль грызла возбужденную плоть железными зубами, Дарион понимал отлично, чем стоит согреть свою итак пылающую невесту! Разговорами... Выдыхаемыми между движениями раскаленными словами!

Подложив руки под ягодицы девушки, чуть чуть приподнял её.

— Возьми его рукой, — сдержался из последних сил, чтобы не въехать в рай по самую рукоять, мать его, горящего клинка — Возьми. Молодец. Теперь ноги шире, и... Да. Так.

Одновременно с тем, как ноющий член тяжело вошел в податливую, но всё же ещё чего — то остерегающуюся суть, Раймер прижался губами к плечу Эллиноры. Выпростав одну руку, начал ласкать пальцами соски.

— Ещё, — протянула Элли, выгнув назад спину и запрокинув голову — Ещё...

Протянув руку, девушка обвила ею крепкую шею жениха. Подставив груди под водопад плавных ласк, начала медленно двигаться, жадно и алчно желая вобрать в себя кременнотвёрдую, влажную мужскую плоть.

— Ноги за поясницу, Элли. Обхвати меня. Легрова юбка...

Почти зарычав зверем, Смотритель задрал пышный, багрово черный подол платья невесты. Мёртво вцепившись пальцами в худенькую спину, двинул бедрами и легко вошел до конца, вырвав у пассии утробный, дикий вопль.

— Подожди, — сжал зубы, плавно двигаясь внутри — Не торопись, сладкая. Сейчас... ты здесь такая мягкая... Пышненькая...

Нетерпеливо разведя пальцами пухлые губки, покрытые бисеринками влаги, нашел прячущийся между ними комочек, дрожащий от возбуждения и уже близких судорог. Грубовато огладив его подушечкой большого пальца, вдруг неожиданно развернув невесту от себя, быстро уложил стонущее тело на широкое сиденье.

— Нет! — вскрикнула Эллинора, поняв что Дарион покидает её — Нет, пожа... луйста...

Сильно сжав руками сливочные бедра, развел их.

— Нет, нет, нет...

— Да, Элли, — прошептал, накрывая губами текущую теплым молоком суть и погружая язык в её глубину.

Эллинора выгнулась радугой и закричала, тут же зажав рот ладонью.

— Ах ты, сладкая! — хохотнул развенчанный, отпуская её, но не отпуская руки, терзающей и мучающей — Подожди, сейчас...

Сжав обреченную жертву в крепких объятиях, вновь вошел внутрь, несколькими ровными ударами завершив начатые истязания вопящей уже во всю глотку лейды Морней...

...Едва дав отдышаться невесте, отдышался сам, приводя в порядок голову и одежду.

— Ну вот и на кой мне тебя бить, Элли? — захохотал, наблюдая как нареченная, несколько раз всхлипнув, утыкается лбом в его предплечье — Воспитывать тебя надо таким вот образом... Знаешь, дорогая...

Всё ещё гыгыкая, помог девушке одеться.

— Ты, Эллинора Морней, редкостная развратница! Ты меня заставила, легр тебя... Я совсем и не хотел ничего. Не фырчи. Я и жениться на тебе не хотел. Вот приедем, накатаю на тебя телегу в Палату Права! Будешь знать.

Великосветская лейда, охорошившись перед ручным зеркалом и потушив о ладони багровые щеки, коротко ответила:

— Ну и пиши свои кляузы. Я что ли, против? Хочется себя на смех поднять, твоё право. Напиши там, что я над тобой снасильничала, ага. Пусть лейды судьи похохочут от души.

Смотритель заржал конем на эти слова, видимо представив это комедийное судебное заседание.

— Ну что смеешься? — продолжала петь ехидница, с удовольствием разглядывая себя в зеркальце — Так и пиши: дескать... Я, Смотритель Стыка Миров, был невинным цветком, который растоптала лейда Морней своей низменной страстью! Цветок невинный... Последний девственник Приграничья. Смейся, смейся...

Так, добродушно переругиваясь, парочка наша и подбиралась уже к дому, где их ждал неожиданный визитёр...