Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста

Глава 17

Раймер проснулся внезапно, как будто от грубого тычка в бок.

Сделав попытку пошевелиться, почувствовал себя ватным мячиком, попавшим в кипяток. Ощущения вообще были странными. Голова, казалось, вот вот готова была отделиться от тела, руки и ноги же, похоже уже и начали отделяться...

— Легрова мать, укуси меня за хрен, — пробормотал Смотритель, приподнимаясь на локтях и пытаясь разлепить глаза — БРРРР! Щас сдохну, не иначе... Эй! Кто — нибудь... Воды дайте! А лучше... браги, что ли? ЭЭЭЙ! Ну, вашу мать... Выгоню всех.

Поняв, что никто не явится ему на помощь, решил спасаться сам. Стараясь не обращать внимания на железный, горячий обруч, стянувший виски, всё же встал и, держась за стены и попадавшую под руки мебель, пополз в купальню.

Вода в купели оказалась чуть теплой. Матюгнувшись ещё раз, маг погрузил туда руку и, когда влага почти заледенела, сорвал с себя несвежую одежду и погрузился в лёд почти по самую макушку. Тут же охнув и вынырнув, стал вспоминать... Медленно пробуждающийся после обильных возлияний Потенциал помог всколыхнуть память, хотя и не сразу.

Зато когда память всколыхнулась... оооой...

И здесь надо всё же сказать, что восстанавливающаяся после весёлых застолий память магов и людей проявляет себя по разному.

Начнём с того, что человек, решивший выпить столько же кислой бормотухи, сколько наш Смотритель, попросту обречён на гибель. Даже если человеческому пьянице и грозит выжить, то где он был, как и с кем что делал, никогда не вспомнит!

У Раймера всё произошло так, как произошло бы у любого другого магически одарённого. Едва только ледяная вода остудила тело, заставив сердце работать быстрее, кровь погнала частички Потенциала... словом, в голову. Пробудившаяся память услужливо развернула свёрток было уснувших воспоминаний, высыпав перед ошарашенным Дарионом ворох ярких, чётких, цветных картинок.

— Эмммм, — простонал Смотритель, неуклюже переваливаясь через край купели — Мать же твою, чем я думал? Каким местом? Боги мои, боги...

Ему хотелось выть. Реветь в голосину, ровно медведю или бабе, брошенной мужем с тремя детьми и кучей долгов на произвол судьбы.

Во первых, нажравшийся в зюзю Правитель — это не статусно. То, что теперь он, лейд Раймер — посмешище всего Приграничья на долгие месяцы (а может, и годы!), это даже и гадать нечего. Само собой, люди похохочут и простят, но только вот когда состоится сие прощение?! Сколько теперь прятать глаза и делать вид, что не произошло ничего особенного?! Он не знал.

Во вторых, бордель Маркраса. Грязный вертеп средней руки, в который легр его знает, каким образом занесло горемыку развенчанного... Можно ведь было напиться и дома, как делал он это раньше? Какого ляда приспичило переться в этот гадюшник?!

И в третьих. Самая большая неприятность. Элли. Эта дура мало того, что какого — то хрена поперлась разыскивать жениха, так ещё и... отхлестала при всех. При всех, совсем не соображая, какую пищу даст теперь для сплетен и пересудов.

Раймер прикрыл глаза.

"Подкаблучник", "слюнтяй" и "бабий поджопник" — это меньшее, самое меньшее, что теперь о нём скажут. Если семена сплетен, легши в благодатную почву, дадут ростки — меньше полугода, и вылетит Дарион с места, уступив его более сильному сопернику.

Место, разумеется, незавидное. Но! Всякий согласится, что развенчанному и осужденному за бунт и убийства магу, попавшему в тюрьму, лучше стать во главе узилища, чем в хвосте... Статус Смотрителя пришлось выгрызать зубами в своё время. Теперь его снова придется отдать Аллеку, пустить всё прахом... из за какой — то девки! Пусть даже и такой невероятной, как Эллинора Морней. Мать же его...

— Ну погоди, — прошипел, наскоро осушившись грубым полотном и натянув свежие штаны и рубаху прямо на мокрое тело — Голову свернуть бы тебе, дрянь белесая! Невеста без места, чтоб тебя легры драли...

"Баб надо бить, — так говорил всегда Раймер — старший, и был прав — Ты, брат, жалеешь своих подстилок, вот они и влазят тебе на шею. Всё единственную какую — то ждёшь. Выкинь дурь из башки. Нет их для нас, этих единственных. Нет Невест, враки это. Мы прокляты, проклятыми живём, проклятыми и сдохнем. Прокляты "багровые потомки", и чресла их прокляты — вот одна правда. Успокойся."

Нет, сильно метелить он её, конечно же, не будет. Всё таки перед людьми Приграничья она Невеста ему, а вскоре и Жена. Но немного поучить стоит. Не калечить. Зачем калека в постели? Мало радости от исковерканного тела! А уж от мертвого — совсем никакого прока...

Положив руку на ручку двери, рванул так, что чуть не оторвал.

И тут же налетел со звериным рыком на оказавшуюся в коридоре незнакомую прислугу:

— Где лейда Морней?

— В одной из спален, лейд Смотритель — невозмутимо ответствовала та, переложив щетку для пыли из одной руки в другую — С ней наши девушки и целитель.

— Целитель? — голос, вмиг утерявший ярость, дрогнул — Что... такое?

— Так идите туда вон, — рука со щеткой указала направление — Там всё и узнаете.

...Эллинора полулежала на мягкой тахте и... торжествовала.

Торжество имело вкус — мятного, прохладного напитка, который ей приготовили и кислых, брексовых пластинок, отдающих слегка снегом, слегка горечью жженого сахара.

— При тошноте пейте, — ласково бурчал пахнущий чистотой добряк — целитель — Побольше двигайтесь, это полезно в вашем положении. Также прогулки, воздух и приятные впечатления. Ничего страшного в вашем состоянии нет, лейда. А то, что вы в книгах читали... Что хочу вам сказать. Опасность есть. Но опасность для любой женщины в тягости есть всегда, но не о ней стоит теперь думать. Если бы наши матери голову страшилками забивали, то и нас на свете не было. Верно ведь? Теперь отдыхайте, а я разыщу вашего жениха и обрадую. Да что там... всё Приграничье радо будет! Долго, долго мы этого ждём...

Эллинора благодушно улыбнулась и, положив под язык еще пастилку, покивала головой.

Внутри девушки всё пело! Да так, что хотелось выскочить из постели и, прыгая до потолка, вопить от радости. Надо же, как всё сложилось, а? Как замечательно. И как быстро! Теперь уж точно милашке Дариону не отвертеться!

Клятва на крови при всём честнОм народе это раз. Угроза вылететь с насиженного места при нарушении этой клятвы, да и пойти дальше по этапу — два! Если теперь Смотритель хоть рыпнется... хоть дернется в сторону... Палата Права, Правитель Эстоллана, да и само общество Приграничья по головке не погладят. Вообще — то, они бы и раньше не погладили за всё то, что красавчик натворил с Эллинорой, законной дочерью семьи Морней, а уж теперь... Да! И это — три. Вот это самое "три" — всё решает.

— Молодец, — прошептала Элли, прижмурив довольно глаза и погладив свой, ещё плоский, живот — Кто бы ты ни был, ты — молодец. Вовремя, малыш.

Поправив подушку, она прислушалась. Внимательно посмотрев на дверь, затворенную вышедшим целителем, подозвала к себе Катарину.

— Поняла, — кивнула та, тут же легко пробежав по спальне и распластавшись по двери медузой — Целитель и лейд Раймер там разговаривают, барышня! Так... тихо, не слышно ничего.

— Приоткрой слег... Ой!

В этот момент дверь распахнулась сама. Кэти взвизгнула и схватилась за лоб, потому что деревянное полотно вошло краем как раз меж её сведенных от усилий бровей.

— Пшла вон, — спокойно изрек вошедший Дарион — Итак. Я жду.

Катарина, потирающая оскорбленный лоб и другая, зажимающая рот от смеха, прислуга покорно вышли. Раймер же, опершись на стену, сложил руки и исподлобья посмотрел на Невесту.

— У нас будет ребенок, Дарион, — пропела та, дыша плохо скрываемым торжеством и брексом. Ядовито — ледяной аромат жёг воздух — Я безумно, просто безумно счастлива! А ты?

— А я нет, — внезапно холодно ответил тот, выдохнув тяжело и яростно — По моему, я тебе уже говорил, что мне не нужны дети, Эллинора.

Девушка положила руку на живот и, смяв покрывало пальцами, недобро сузила глаза.

— Ну, — коротко ответила, сдавив обиду в кулаке — Теперь ты ничего не решаешь. Уже... ничего. И... почему ты так против? В чём причина? Страшные сказки о потомстве магов и людей так впечатлили тебя? Или жалко денег на содержание? Или... что?

Оторвавшись от стены, Смотритель приблизился к тахте.

— Я в любом случае рожу его, — лязгнула голосом невеста — Теперь уже ничего не исправишь. Твоего хотения или нехотения недостаточно.

— Ты сама не пожелаешь от меня детей, — маг оперся руками на низкую спинку тахты — Сама попросишь избавить нас обоих от того, что теперь лежит у тебя внутри, когда выслушаешь меня. Есть способ удавить позор в зародыше. И я это сделаю, Элли.

Девушка повернула голову чуть набок.

— Ну, ну, — прохладным тоном подбодрила жениха — Договаривай. Ну же! Говори. Я слушаю.

Она и слушала. Очччень внимательно! Ей пришлось.