На пути к инициации

Глава 33

Москва. Аэропорт Шереметьево.

Китайский император вместе с прислугой вышел из парадного зала правительственных делегаций и направился в сторону лётного поля — предстояла церемония прощания с российскими провожающими. Степенно проходя мимо своей делегации, низко склонившейся в поклоне, император остановился: — Я благодарю всех, кто готовил и кто принимал участие в переговорах с Россией, и чья работа способствовала тому, что мы не только уладили все недоразумения и разногласия, но и нашли возможности улучшить отношения наших двух империй к взаимной пользе. Дома мы подведём итоги и каждого наградим по заслугам.

Ещё раз обведя глазами людей, склонившихся в глубоком поклоне, император продолжил: — Пэн Цзифэй и Чжан Шугуан, после завершения церемонии проходите в мой самолёт, перелёт долгий; подведём итоги переговоров и наметим первоочередные дела, чтобы сразу по возвращению в Китай начать ими заниматься — сейчас нам важно продемонстрировать нашим соседям, что мы оперативно выполняем достигнутые договорённости.

Чжан Шугуан глубоко поклонился императору, прикусив губы, чтобы скрыть довольную улыбку. Поблизости, так же низко склонившись, застыл Пэн Цзифэй — министр иностранных дел Срединной Империи.

— Наверное, тоже сейчас с трудом давит довольную улыбку, — подумал Чжан. — Хотя он в дипломатии столько лет, что любые эмоции может замаскировать или сымитировать.

Попасть на самолёт императора мало кому удавалось. А сейчас, когда Сын Неба публично пригласил сопровождать его в длительном перелёте — такое приглашение тем более ценное. Из дюжины высших сановников, прибывших с ним в Россию, император выбрал его и престарелого главу МИДа. Какие ещё нужны доказательства, что он сейчас к трону близок, как никогда? Казалось бы — начиналось всё с грубой оплошности его подчинённого, из-за которой он мог попасть в опалу, но Чжан смог обратить критическую ситуацию себе на пользу и взлететь ещё выше.

На трапе Чжан Шугуан пропустил вперёд Пэн Цзифэя — старик, как-никак, и, если сейчас император посмотрит в иллюминатор, он увидит, с каким уважением Чжан относится к старости. Хотя медленно перебиравший ногами глава МИДа успел вымотать все нервы Чжану, пока они поднялись.

Во втором салоне императорского самолёта, куда усадили их вдвоём с Пэн Цзифэем, главу клана Шугуан с поклонами встретило несколько стюардов; они стали давать пояснения: что где находится, как будет проходить перелёт и как их вызвать в полёте.

Смартфон зазвонил не вовремя, и Чжан пожалел, что не отключил его — нужно бы сосредоточиться перед предстоящей беседой с императором: он должен предложить Сыну Неба что-то дельное, чтобы ещё плотнее закрепить за собой место возле трона.

— Господин специальный советник, переговорная там, я Вас провожу. Специальная изолированная комната, шума не будет, — стюард торопливо, с постоянными поклонами и угодливой улыбкой, показывал ему дорогу.

— Прогиб засчитан, — молча улыбнулся стюарду Чжан Шугуан: он не был специальным советником, и назвав его так, слуга на несколько ступеней завысил его придворный статус.

По вздрогнувшему самолёту Чжан Шугуан понял, что лайнер начал движение по полосе и скоро взлетит. Надо бы вернуться, но и звонок может быть важным, к тому же, он уже пошел, да и дело-то двух минут — сейчас, когда император ждёт его мудрых советов, главе клана Шугуан не до длинных разговоров с простыми смертными.

— Переговорная оборудована панелями из специального стекловолокна, не дающим проникать шуму от двигателя самолёта. Вот здесь можно сесть. Здесь письменные принадлежности, — торопливо и непрерывно кланяясь, пояснял стюард.

И когда Чжан на секунду повернул голову, чтобы взглянуть на столик, стюард ловко выхватил из одежды кинжал, всадил ему в живот и нажал на кнопку на рукоятке — лицо Чжана Шугуана свело судорогами от боли: кнопка раскрывала лезвие кинжала, подобно розочке, кромсая внутренности и принося невыносимые страдания. Не вынимая кинжал, стюард вытянул короткий толстый меч и одним ударом отсёк голову Чжану.

Мёртвый глава клана Шугуан упал на пол, застеленный толстым слоем полиэтилена. Стюард открыл один из шкафчиков, достал оттуда пластиковый контейнер, положил в него голову Чжана и один раз негромко стукнул костяшками пальцев по входной двери. Дверь мгновенно нешироко приоткрылась, и стюард ногой выдвинул ящик с головой в коридор. Дверь так же бесшумно захлопнулась. Стюард аккуратно, чтобы не брызнула кровь из раны, вытянул кинжал из трупа, так же аккуратно и старательно протёр все лезвия и начал заворачивать тело — надо было успеть всё сделать быстро, чтобы кровь нигде не протекла на дорогой ковёр. Иначе придётся обдирать обивку и укладывать новую.

Начальник императорской службы безопасности вошёл в салон Сына Неба и с поклоном приоткрыл крышку пластикового контейнера. Император лишь мельком взглянул вниз, на окровавленную голову, и прикрыв глаза, слегка кивнул: — Всё по плану. Действуйте.

В салоне самолёта были только самые близкие, доверенные люди и в их окружении император мог не скрывать лёгкую победную улыбку. Про себя он подумал: — Много лет назад вред от клана Шугуан стал превышать пользу, что они приносили Срединной Империи, и нужно было задвигать обнаглевший род и его главу. А когда Чжан в своём окружении по секрету обмолвился, что мечтает взгромоздиться на драконий трон — он себе подписал приговор. А своей неуёмной жадностью, неуклюжей борьбой с Фэн и стремлением прорваться поближе к трону, он дал возможность разыграть всю комбинацию с его устранением… и с ликвидацией клана шугуанцев тоже…

Пекин. Поместье Цзина Шугуана.

Джао, с недавних пор — Джао Шугуан, нынешнюю ночь вместе с женой, дальней родственницей хозяина — Цзина Шугуана, — проводил в его пекинском поместье. Благо, это и не поместье вовсе, а скорее — просторный дворец со множеством комнат, кучей прислуги и большой парковой территорией. Иногда, не часто, они с женой пользовались гостеприимством Цзина, особенно, если работы было много. А сейчас, когда дядя в Москве, на переговорах с северными варварами, работы было очень много. Да и жена уже на сносях и лишний раз везти её по пробкам и загазованным шоссе Джао не хотелось.

Но даже Цзин не знал, что сегодня ночью у Джао был ещё один повод остаться. Очень важный повод.

Вечером они просмотрели отлёт китайской делегации из Москвы и порадовались тому, что дядя сделал ещё один шаг к трону, получив от императора приглашение на свой самолёт, что свидетельствовало об особом расположении Сына Неба и высокой ценности советов, которые может дать приглашённый. Созвонившись с членами делегации, шедшими на посадку в самолёт, они услышали, что и все они пребывают в приподнятом настроении — толпа родственников, шагавшая по длинному коридору к самолёту, хором передавала приветы и радовалась скорому вылету из холодной России. Для перелёта шугуанцев в Москву и обратно был выделен отдельный «борт» — не самый вместительный из восьми самолётов делегации, но и не маленький.

Корреспондент «Синьхуа» на фоне взлетающих самолётов взахлёб рассказывал о важности взаимных контактов и новых контрактах, которые принесут пользу Срединной Империи и каждому подданному Сына Неба.

Допив горячий обжигающий, очень крепкий и очень дорогой кофе, пожелав друг другу спокойной ночи, Цзин и Джао отправились спать.

Собственно, спать отправился Цзин. Джао знал, что предстоящая ночь будет бессонной, и поэтому сегодня он пил крепкий вонючий кофе без обычной ненависти — этот отвратительный напиток поможет ему быть бодрее. Он всё-таки погрузился в полудрёму, когда негромко, как маленький котёнок, пискнул смартфон. Поднявшись, Джао накинул халат и достал из-под подушки небольшой пистолет, очень тихо, чтобы не разбудить жену, направился в гостиную, на ходу открывая сообщение. Так и есть! Срочная новость агентства «Синьхуа» гласила: один из самолётов императорской делегации, после входа в воздушное пространство Срединной Империи, исчез с радаров и перестал выходить на связь.

В гостиной Джао подошёл к пульту и отключил наружные и внутренние камеры видеонаблюдения. Затем отключил от энергии компьютерный центр, где сидела дежурная смена и нажал на кнопку, разблокировавшую одну из входных калиток поместья.

После этого он отправил полученную «Молнию» о крушении самолёта на номер Цзина Шугуана, а спустя меньше минуты позвонил: — Да, я в гостиной. Смотрю трансляцию круглосуточных новостей. С самолётом пока разбираются, однозначно ничего сказать не могут. Может, что-то со связью или аварийная посадка произошла. На бегущей строке пишут, что по маршруту самолёта выдвигаются поисковые группы. Там пустынные равнинные районы и вероятность удачно спланировать, даже при отказе двигателя, высокая.

Ещё спустя минуту в комнату вошёл взволнованный Цзин. Он с порога заявил: — Даже если с самолётом что-то и произошло, дяди там не было, он летит с императором. Так что даже при самом худшем исходе мы его не потеряли.

— Потеряли, — негромко сказал Джао и как только удивлённый Цзин повернулся к нему, чтобы спросить, откуда у него такая информация, Джао выхватил пистолет и почти в упор выстрелил в живот Цзину. Разрывная пуля пробила красный шелковый халат, расшитый танцующими драконами. Скорчившись от боли и схватившись руками за живот, Цзин прошептал: — Предатель!

— Вовремя предать, это и не предать, а предвидеть, * — безэмоционально ответил Джао.

Цзин ещё не до конца упал, когда Джао начал опасливо приближаться к нему, и как только голова бывшего хозяина коснулась пола — выстрелил ещё раз, на этот раз прицельно в голову. Он не стал произносить никаких патетических фраз — это говорят только позёры, насмотревшиеся тупых боевиков. Не стал первой пулей стрелять в голову — так стреляют глупцы их тех же мыльных киноподелок. Он сделал первый выстрел в незащищённое и ранимое место, куда не промажешь. Чтобы было наверняка. А в голову — это уже контрольный, для гарантии.

Пройдя к пульту, Джао нажал кнопку, открывшую входную дверь жилого комплекса и через несколько секунд в гостиную бесшумно просочилось три десятка императорских гвардейцев. Джао кивнул вошедшему офицеру, тот показал рукой подчинённым и два солдата схватили за руки бездыханное тело Цзина Шугуана и поволокли его на улицу. Остальные солдаты рассредоточились по коридорам и приступили к зачистке здания.

Сев в кресле, Джао порадовался, что полгода назад смог распознать сделанный ему тонкий намёк от офицера-гвардейца, в преданности которого императору Джао был уверен. И он, взвесив все риски, выбрал сторону Сына Неба. И все материалы клана Шугуан, какими располагал, передал императорской безопасности. А какими не располагал — добыл и передал; благо, Цзин Шугуан ему доверял и разрешал пользоваться архивами. О том, что сегодня ночью будет проводиться ликвидация рода Шугуан императорскими службой безопасности и гвардейцами, Джао предупредили накануне и предложили помочь с проникновением во дворец Цзина Шугуана. Уверенности, что его тоже не ликвидируют, даже если он выполнит все «пожелания» императорской разведки, у Джао не было: они обещали, что его опала не коснётся. Но обещать — не значит жениться. Но теперь, исходя строго из формальной логики: если бы его решили ликвидировать, сделали бы это сейчас, сразу же. В самом начале зачистки, под шумок. И его труп лежал бы сейчас на улице рядом с трупом бывшего хозяина и с трупами других шугунцев, которых деловито выносила группа зачистки из здания дворца. А раз гвардейцы его не тронули, значит, он им ещё потребуется, и у него появился шанс вписаться в изменившуюся ситуацию. И он это сделает. Джао умный, у него получится. Смог же он вовремя сориентироваться, встать на сторону императора и проявить свою преданность. Всё вообще надо делать своевременно: когда садишься в свадебный паланкин, поздно прокалывать дырочки в ушах **.

Владимир. Дом Перловых.

Танец быстрый и на очередном динамичном повороте Марину немного доворачивает и она плотно прижимается ко мне. Всего лишь на секунду, даже меньше, в одно касание. Но этого мимолётного контакта хватает, чтобы молния пронеслась по всему моему телу и наполнила его теплотой и упоением от близости. У меня от радости захватывает дух. Я не сбился с шага, удержал улыбку на лице, и даже её рука, лежащая в моей ладони, так и осталась лишь слегка обжатой моими пальцами — ни один мускул не дрогнул на моём лице. И не мог дрогнуть — с пелёнок меня учили «держать лицо» и этот навык настолько плотно вошёл в привычку, на уровне инстинкта, что выбить его ничем невозможно. Только дыхания вдруг не хватило и пришлось срочно вдыхать воздух. Дальше танец снова разводит нас на безопасное расстояние, и я радуюсь, что очень удачно выбрал момент для приглашения, — предыдущие вальсы были слишком медленными и в равномерном вальяжном кружении такая близкая дистанция недопустима. Вечер заканчивается, один танец мы с Мариной станцевали в начале бала, я имел право пригласить её ещё на один танец без каких-либо расспросов от родственников, и не мог этим не воспользоваться. Эх, Марина-Мариночка! Интересно, она о чём-то догадывается? Вряд ли. А даже если и догадывается, то тоже делает вид, что мы обычные партнёры по танцу и вместе всего лишь на три минуты. И в следующем танце у меня будет другая партнёрша, а у неё — другой партнёр. Может, назвать мою подлодку «Марина»? Просто на память о девушке, в которую я влюбился? Хотя, как я потом будущей жене объясню это имя на борту корабля? Или говорить, что по-гречески это просто «морская» и название для хорошего хода яхты? Жениться на Маринке мне всё равно не разрешат, об этом можно даже и не заикаться — она всего лишь баронесса из самого обычного средненького рода. Даже у графини шансы были бы не очень большими, а уж баронесса — исключено!

И с каждым годом мне всё сложнее будет иметь какие-то чувства… Точнее, иметь можно, проявлять нельзя. И опека с каждым годом будет всё плотнее, и не опека даже, а постоянное и обязательное присутствие рядом людей — помощника, секретаря, охранника, водителя. Даже сейчас, захоти я с нею где-то прогуляться, или в кафе сходить, пришлось бы за неделю до события озвучивать маршрут прогулки и название кафе, чтобы охрана всё проверила и подготовила. И папа, и дед это не понимают, и воспринимают невозможность хотя бы недолго побыть одному как норму. И когда я им про это говорю, удивлённо на меня смотрят — а как же иначе? Одна бабушка… но на то она и бабушка, чтобы внука жалеть… Но что она может сделать?

Бал между тем заканчивается, раскланиваюсь с гостями, сыплю комплиментами и улыбками.

Иду по коридору в свои покои и подношу к лицу руку: может быть, на ней остался запах Марины? Увы, только тонкий аромат духов. Знаю эти её духи — «Любимый букет императрицы». Хорошо, что после танца с ней я больше ни с кем не танцевал: стояли с друзьями, болтали о планах на лето. И благодаря этому на руке запах сохранился. Перед сном руки не умываю, чтобы не смыть этот необыкновенный аромат. Укладываюсь спать и руку кладу на подушку рядом с лицом — так засыпать гораздо приятнее.

… Удивлённый вываливаюсь из сна… Ночь, темно. На улице тишина, даже машин не слышно. На руке нет никакого аромата от девчачьих духов. Да и быть не может — это был всего лишь сон. Если это мой мозг так отреагировал на рассказ Македонца о его любовных проблемах, то причём здесь Марина? Девушку Луки зовут Ева, точно знаю, работаю над этим, точнее, ребята работают. Так-то, моя задача — работу организовать. Хотя, сон с ситуацией у Македонца не очень стыкуется — там, во сне, я, то есть кавалер считал, что жениться не разрешат, потому что Марина — баронесса и это мезальянс. Но так-то — Лука тоже барон. Какое здесь неравенство? Жаль, что сны такие бестолковые — запутанные, нелогичные и без конкретики. Никакой информационной нагрузки. Так, одни недоразумения.

* «Вовремя предать — это не предать, а предвидеть»: фраза Валентина Гафта (Валентин Михайлович Сидорин) из сатирической комедии «Гараж» Эльдара Рязанова.

** Китайская поговорка.