На пути к инициации

Глава 29

Москва. Кремль.

Взволнованный адъютант приоткрыл дверь и заглянул в кабинет императора — были у него такие полномочия: — Государь, из Ферганы поступают сообщения: в десять по местному времени, это в восемь часов утра по Москве, были атакованы поселения концерна «Феникс» и их предприятия. Атаки идут с использование стрелкового оружия, гранатометов и квадрокоптеров. Нападавших от тысячи до полутора тысяч человек. Информация уточняется.

Император оторвался от бумаг и даже немного откинулся в кресле от удивления: — Они там что, вообще охренели? Подробную сводку запроси. И от военных округа, от пограничников и имперской службы безопасности тоже. Как бы не было отвлекающей операцией перед вторжением на границе. Как новая информация появится, сразу докладывай.

Адъютант вновь вошёл минут через десять: — В южных областях начали работу оперативные штабы по борьбе с терроризмом. Спецназ и полиция подняты по тревоге, военные и пограничники докладывают, что у них всё спокойно. Идут сообщения о серии новых нападений в западной части Узбекистана, в Прикаспии и на Кавказе. Нападения тоже исключительно на населённые пункты и фабрики семейства Фениксовых. В целом там обстановка лучше, так как на местах успели поднять по тревоге охрану рода и вооружиться; нападающие получают отпор. К уничтожению бандитов подключились сотрудники правоохранительных органов.

Владимир.

Утро. Дохожу до лицея, но притормаживаю на входе. Что-то меня беспокоит, но ощущения не ясные и вдруг в голове буквально взрывается звонок: Пора!

Я замер на месте. Что — пора? Куда пора? Но если «пора» — то нужно подтягивать машину. Дистанционно, со смартфона, вызываю свой «Москвич». Пока автомобиля нет, пытаюсь разобраться в своих ощущениях. На смартфоне высвечивается вызов от Кати — она сейчас с дочками гостит у нас, и она взволнованным голосом начинает тараторить: — Андрей, мне позвонил Кирилл, сказал, что в Фергане на дома и заводы рода Фениксовых напали. Я позвонила папе, но он сегодня только вылетает из Крыма; ему сообщили, и он в это время как раз разговаривал с дедом в Москве про нападения. Мама довела информацию до нашей службы безопасности, но она не уверена, смогут ли наши охранники защитить наш дом и деревню…

Соображаю, что делать. Звоню Перлову и предлагаю семью перевезти в Первозваново — у нашего дома в частной застройке даже забор декоративный. Он соглашается. Звоню Кате: — Переходите, обязательно под серьёзной охраной, с мамой, тётей Лизой и дочками через калитку во двор дома Анохиных, я вас заберу.

Набираю управляющего, Рябов трубку берёт мгновенно; даю команду перевести в готовность к нападению имеющиеся силы, а самому ехать в деревню — собрать всех жителей в детском саду и недостроенной школе и организовать оборону.

— Еду, — отвечает Александр Александрович, и я реально слышу, как заводится машина и хлопает дверца.

К Анохиным въезжаю через запасные ворота, с тыльной стороны дома. Во дворе несколько охранников; пока женщины с Катиными дочками размещаются в авто, разговариваю с командиром охраны: их слишком мало, чтобы оборонять весь комплекс — приказываю оттянуться к зданию караула и там занять оборону. Сам забегаю в дом, беру из сейфа карабин; оглядев комнату, снимаю меч-дао, и стремглав бегу назад — время дорого. Машина прогрета, все уже расселись, прыгаю на переднее кресло и автомобиль выруливает со двора.

По дороге слышу, что Оксана Евгеньевна созванивается со службой безопасности рода и сообщает мне, что какое-то количество охранников выдвигается в деревню.

Вспоминаю, что недавно у рода Плетневых из зоны пограничного конфликта вернулся взвод, и решаю позвонить Евгению Васильевичу. Излагаю ему суть проблемы. Он сразу же отвечает: — В течение получаса мои люди прибудут.

Уже хлеб — взвод опытных бойцов может стать костяком, на котором будет держаться оборона.

Севернее Владимира. Деревня Первозваново.

Приближаемся к воротам деревни. Они закрыты, звоню Рябову. Он отвечает, что наблюдает нас. На подъезде не успеваю остановиться, как ворота открывают, и мы проезжаем внутрь. Выгружаю у садика моих пассажиров, а сам возвращаюсь к «штабу», организованному Рябовым.

Внутри деревни — военный лагерь. Вижу китайцев с автоматами, спешащих в разных направлениях — видимо, каждый готовится занять своё место на стене. Мне тоже выдают бронежилет, кевларовую каску и даже автомат, забирая у меня карабин «Сайгу» — автомат, типа, удобнее, так как стреляет очередями…

Рябов поясняет: — Вам стрелять без крайне необходимости не придётся. Бронежилет и каска — страховка от шальной пули.

Рябов явно оказался в своей тарелке и с воодушевлением решил тряхнуть стариной. Александр Александрович бодро раздаёт указания, расставляя людей около стены и на башнях, командует дроноводами, требуя от них данных и одновременно разговаривает по смартфону.

Приезжает Плетнев со своим взводом и Евгений Васильевич сообщает, что он созвонился с командиром спецназа Росгвардии и они скоро будут: росгвардейцы удостоверились по своим каналам, что в юго-западных регионах России реально прошли нападения на род Фениксовых, подняли свою роту по тревоге и два взвода направили в Первозваново. Другие взвода распределили по предприятиям, где есть китайские рабочие.

Евгений Васильевич со складным автоматом, в камуфляже, в каске и в кевларовых доспехах. Прибытие взвода профессионалов, только что вернувшихся с боевых действий, воодушевляет китайцев — «плетневцы» получают инструкции от Рябова и бодро начинают командовать. С Плетневым обговариваю действия — ему, как и при спасении Влада, предстоит выступить в качестве «переговорщика-ретранслятора» со знакомым ему капитаном-росгвардейцем.

Еще через пять минут подъезжают два броневика, как и ожидалось — Росгвардия; Рябов распределяет технику для блокировки ворот. Еще два бронетранспортёра, прибывшие чуть позже, занимают позицию на бугре, у трансформатора и водонапорной башни.

Люди довольно быстро успокаиваются, получая чёткие указания и увидев прибывших профессиональных солдат, которые знают, как надо действовать. Суета исчезает, но напряжённость не снижается.

Начинается… В магическом зрении вижу, что с противоположных сторон в нашу сторону движутся колонны машин; скорее всего, это и есть враги. Не доехав километра два, останавливаются, маленькие энергетические точки, двигавшиеся быстро и компактно, рассыпаются и небольшими группками продолжают приближаться к деревне.

Сообщаю Рябову и Плетневу, тот передаёт информацию командиру Росгвардии.

— С какого расстояния они начнут огонь? — задаю вопрос Рябову.

— Не ближе, чем с трёхсот метров, — отвечает он, — это прицельная дальность стрельбы. С большего расстояния, особенно после быстрого движения, со сбитым дыханием — все выстрелы «в молоко».

Отвожу Плетнева в сторону, прошу его переговорить с офицером Росгвардии и сделать как в прошлый раз, когда мы спасали Влада. Плетнев разговаривает с офицером. Тот согласно кивает — бинарные гранаты у них есть, замаскируют — частично забросают с квадрокоптеров, а кое-где непосредственно перед захватом. Капитан сообщает, что в городе по тревоге собирают спецназ полиции, который через полчаса подъедет. Вражеские группы приблизились достаточно, начинают группироваться в кустах и лесочках, и замирают, видимо, ожидая общей команды.

Запускаю волну дара, стараясь поддерживать его плотность ровной, и когда она достигает первой группы противника, «нарезаю» ткань дара, укутывая им каждую светящуюся точку и отключаю им сознание. А если группа плотная, то облако дара формирую сразу на несколько человек — так проще. Ещё одна волна. Ещё одна. Вдалеке отдельно стоят небольшие группки, с которыми сложнее всего — далеко. Напрягаюсь, создавая для них коконы. Сообщаю, что с этой стороны закончил и можно арестовывать нападавших. Но дара ушло много, гораздо больше половины.

Спецназовцы из гранатомётов обстреливают противника бинарными гранатами, делают сбросы с коптеров и начинают выдвигаться к группам врага, потерявшим сознание. Но мы этого уже не видим — прыгнув в машины, едем ко вторым воротам — деревня большая, больше километра в длину и для меня перекинуть волну дара на километр — это слишком много. Прибыв, видим, что бой идёт на подступах к деревне — наши солдаты и поселенцы укрылись за стеной, а враги находятся за сто-двести метров и медленно, короткими перебежками, приближаются, ведя интенсивную стрельбу из автоматов. Изредка ухают миномёты, которых не так много, но всё-таки у атакующих есть. Периодически наши начинают стрелять в воздух по появляющимся дронам — решаю, что это самое опасное. Поэтому формирую волну около «далёкой» группы, уверен, что это операторы дронов или офицеры, окутываю её даром, лишаю сознания их. Переключаюсь на другие небольшие группы, находящиеся в тылу. Остатки — на самых близких врагов. Сообщаю Плетневу, что всё, что мог — сделал.

Он предупреждает командира спецназа, росгвардейцы обильно обстреливают противника гранатами и, распахнув ворота, атакуют на бронетранспортёре, еще два БТРа двигаются с холма, «поливая» кусты и перелески из пулемётов.

Капитан, командир спецназа сообщает, что с тыла приближаются полицейские и договаривается с ними о взаимодействии. Неужели всё?

Китай. Пекин. Здание Первого августа.

— Как можно было так облажаться? — Цзин Шугуан на минуту замер у окна, взглянул на проспект, по которому сновали люди и автомобили и снова в ярости начал ходить по кабинету.

— Точнее, понятно, облажались как обычно. Не зря у этого жирного Мэна кличка «Тесак». У него один способ: бросить пехоту на штурм. Первая волна наёмники, вторая — наши солдаты. И побеждает он всегда за счёт того, что наёмники погибают сотнями, пробивая бреши в обороне.

— Как они готовили операцию? Тоже мне — военные! Не учли даже то, что в России нет единого времени, страна поделена на какие-то часовые пояса и везде время разное; определение времени начала штурма на десять часов утра привело к тому, что местные штабы предприняли атаки каждый по местному времени. В результате между началом боевых действий в разных зонах возникла пауза в час. Но даже в Фергане, при самой первой атаке, не застали врасплох — информации оттуда нет, но по соотношению потерь это понятно. А уже в Прикаспии столкнулись с вооружёнными солдатами Фэн, занявшими позиции и готовыми дать отпор. А на Кавказе и в Крыму наших людей ждали ещё и русские спецназовцы, успевшие приехать по вызову, и встретившие атакующих шквальным огнём. С нашей стороны много убитых и пленных; наёмников не жалко, но мы снова теряем солдат и офицеров клана.

— Как же терпелив дядя, что так долго держал около себя эту бездарь — генерала Мэна Шугуана. Выходцы из этой семьи всегда были туповаты, поэтому и шли в военные, и даже американское образование им не помогало. И вся семья, выходцем из которой является Мэн — такие же: тупые, со вздутыми красными мордами, с непомерным гонором. Вот уж воистину: из вороньего гнезда не возьмёшь куриного яйца *. Я дал им карты и все локации, фотографии мест, где спрятались Фэн. Всего-то требовалось купить местных бандитов, чтобы они начали потихоньку вырезать Фэн, инсценировав, будто это местные недовольны переселенцами. И местных нескольких убить, желательно, молоденьких девушек, но так, чтобы следы указывали на Фэн. А дальше конфликт сам бы разгорался, нужно только слегка периодически его подогревать и направлять в нужную сторону.

— Но Мэн до такого додуматься не в состоянии. У него всегда один способ — кувалда. Сыновей в Америку и Англию отправлял учиться, они же, наверное, там не только пьянствовали и по бабам бегали, но и какие-то навыки должны были приобрести? Что они так напланировали, будто ни одной книги по стратегии не читали?

Цзин Шугуан ещё раз вспомнил противное лицо Мэна Шугуана, и его передёрнуло от брезгливости. А как он всегда чванливо себя вёл! И насколько сально смотрел на девушек, считая себя красавцем. Увы, недостаток ума часто компенсируется избытком уверенности в собственной неотразимости.

— Хорошо, хоть у Мэна хватило ума сообразить, что только его уход сможет обезопасить семью и родственников. Застрелился. Хотя, может, и помогли. Зато дядя имеет все основания сказать, что Мэн Шугуан действовал за его спиной…

— Ну и я теперь — третий по влиянию в клане Шугуан. Когда дядя готовился ехать по вызову императора, на совет он выдернул всего двух человек; и один из них — я, Цзин.

Пекин. Императорский дворец.

— Русские вызвали нашего посла и вручили ему ноту протеста. Из текста ноты следует, что неделю назад несколько сотен бандитов, в том числе китайских подданных, включая офицеров и солдат императора, совершили нападения на людей и имущество концерна «Феникс». У русских есть погибшие, — глава МИД склонил голову, давая понять, что закончил доклад.

— У них есть доказательства? — император задумчиво направил бесцветный взгляд на дипломата.

— Они утверждают, что есть. Ими захвачено в плен несколько десятков наших подданных, в том числе действующих офицеров и солдат императора. Они передали нашему послу их личные документы, список пленников и протоколы допросов. В МИДе создан антикризисный штаб. Сейчас идёт анализ и выработка стратегии поведения. На Ваше рассмотрение передадим сразу же, как закончим перевод русских документов и составление комментария.

Император согласно кивнул головой: — Нужно разобраться: насколько всё серьёзно, и исходя из этого, будем принимать меры. Не дожидаясь этого направьте письмо, что Китай подтверждает свой курс на стратегическую дружбу с Россией и решение всех вопросов через переговоры. Сейчас не время ссориться с русскими.

— Слушаюсь! — царедворец замер в почтительном поклоне.

— Это целиком моя вина, — Чжан Шугуан негромко, но отчётливо произносил ответы на вопросы императора и его голос был наполнен неподдельной печалью. — Я недосмотрел за Мэн Шугуан, который, узнав, что род Фэн позволил себе дерзость сбежать из-под власти великого Сына Неба, решил их наказать, не посоветовавшись со мной.

Император слегка прикрыл глаза: — Нам нужно будет выплатить компенсации семьям, где в результате нападения погибли люди. И предложить компенсацию императору Романову.

Ещё глубже склонившись, Чжан Шугуан ответил: — Русские постоянно воюют на западе и юге. Им нужны снаряды и патроны. В наших хранилищах много таких боеприпасов, у которых выходят сроки гарантийного хранения, и мы можем отдать их русским. Наши заводы производят беспилотники новых поколений, а почти миллион устаревших пылятся в коробках на складах. За такой подарок они тоже будут благодарны. Мы можем дать им и другую технику. Не так давно Сын Неба высказывал обеспокоенность тем, что наша армия не имеет боевого опыта. Предлагаю подарить русским дивизию наших солдат.

— И как это поможет нашей армии получить боевой опыт? — равнодушным и безэмоциональным голосом поинтересовался император.

— На войне погибнут не все. Наши солдаты и офицеры, отвоевав год, вернутся домой и будут обучать остальных. А на смену им поедет другая дивизия. А через три года поедут те, кто уже учился у воевавших и их будет гибнуть меньше, и опыт они получат более ценный. Так мы без войны получим армию, воевавшую на современной войне и в случае необходимости Сын Неба сокрушит любого врага.

— Хорошая идея, — согласно кивнул головой император. — Готовься к поездке в Москву, подготовь свою делегацию; мы проведём переговоры с русскими; заверим их, что нападение было несанкционированным, и компенсируем все их потери. Твоя умная голова может потребоваться там в любой момент.

— Слушаюсь, Сын Неба, — Чжан Шугуан почтительно склонился в глубоком поклоне. В душе он ликовал — всё прошло как нельзя лучше: и оправдываться ему почти не пришлось, и предложения его император оценил. Если бы он мог немного расслабиться, он бы улыбнулся. Но Чжан знал, что улыбку себе он сможет позволить лишь за пределами дворца.

Крым. Мекензиевы горы. Особняк Мекензи.

— Ох, и суров царь-батюшка! — первая фраза, которую произнёс князь Фома Дмитриевич Мекензи после того, как погасли мониторы видеоконференции, вызвала согласные кивки присутствующих. Я уж думал, что головы полетят. Вместе с погонами и титулами. Но обошлось. К нам-то претензий нет. Очень вовремя мы по звонку Перлова, не дожидаясь команд и распоряжений, выдвинули Севастопольский ОМОН из полевого лагеря на прикрытие деревни. А когда подтянули морпехов и Росгвардию у готовившихся к нападению шансов не было. Разогнали их практически без стрельбы и похватали пленных. Что скажешь, Степан Афанасьевич? — обратился он к командующему Черноморским флотом.

Касатонов, осмотрев присутствующих, согласно кивнул: — Нам попроще было, чем в восточных регионах — там приходилось реагировать на уже начавшуюся стрельбу. А в горячке не у всякого рефлексы сработают правильно. Нападавшие операцию готовили грамотно, но переусердствовали с секретностью. Хотя, не сделай они так, всё могло бы ещё на этапе подготовки вскрыться. Всегда такая дилемма.

— Я из допросов понял, что эти две банды даже не знали о существовании друг друга? — поинтересовался Александр Васильевич Потёмкин.

— Да. Они должны были атаковать с разных сторон и столкнуться в середине деревни. И неизбежно бы начали перестрелку между собой. По итогу у следователей в голове возникла бы такая картина маслом: две банды пытались поделить новый бизнес, но не договорились и устроили войну; ну а жители случайно попали под раздачу.

— Для нас одноразово отловить двести преступников — событие, которое позволит нашим правоохранителям лет пять, минимум, жить в спокойной обстановке. Этим хлопцам по максимуму насчитают: терроризм, групповой разбой, незаконное хранение оружия. И много еще чего, — подытожил Мекензи.