На пути к инициации

Глава 1

Владимир.

— Кто такая вообще эта Виолетта? — бьётся мысль в мозгу. Реально бьётся — толчками пульса.

Голова звенит, всё тело болит, с трудом удерживаюсь в сознании — не слабо так мне навешали звездюлей. И за что? За какую-то Виолетту. И среди моих знакомых ни одной девочки с таким именем нет… Ладно, с эти будем разбираться позже. Ещё раз э-зрением убеждаюсь, что шесть пацанов, только что избивавших меня, удаляются. Уходят в сторону центра города, гогочут, что-то оживлённо обсуждая. Запоминаю их силуэты в энергетическом зрении и перехожу на себя. Ну, могло быть и хуже. Били-то меня старательно, профессионально, от души.

…Народные гуляния в центре Владимира закончились фейерверком, после чего я решил немного пройтись. Погуляв, закладываю небольшую «петлю» по Трудовой и Лесной улице, чтобы выйти на проспект Ленина и оттуда уже ехать домой. Три парня, идущих навстречу, интереса не вызвали: время ещё не слишком позднее, конец лета, многие стараются дополучить неожиданного тепла, который принесло во Владимир с юго-востока, вот и гуляют. Начинаю немного сдвигаться вправо — тротуары здесь не широкие. И в это время ощущаю сильный удар в спину, который буквально бросает меня вперёд. Лечу, старюсь не зацепить пацанов, но один из них, умело прокрутившись, бьёт меня ногой. К боли в спине прибавляются жуткие болевые ощущения в боку и почти полная уверенность, что рёбра такой удар могли и не перенести. Я ещё не упал, а мне прилетает ещё раз. А после падения на меня просто сыплется град из пинков, тычков и ударов. Некоторые слабенькие, какие-то чувствительно отдаются болью, а что-то напоминает удары обухом. Защищаться лёжа возможности нет никакой, тем более, когда атакуют меня со всех сторон; руками прикрываю лицо и грудь, ноги сгибаю в коленях… Хотя бы так уменьшить урон для наиболее уязвимых органов.

Сверху слышу: — Хватит!

Мою голову берут за волосы, приподнимают и шипящий голос с ненавистью произносит: — Если ты хоть раз посмотришь в сторону Виолетты, то сегодняшнее наказание тебе покажется детской дракой в песочнице!

Толпа уходит… Прошляпил я нападение сзади. А ведь слышал, что там кто-то шёл. Хотя, ну не будешь же от каждого куста шарахаться: гуляют и гуляют. Тем более, приближаясь, они горячо обсуждали турнирную сетку и предстоящие финалы чемпионатов по футболу. Поскольку я футболом не особенно интересовался, то и их разговор меня не привлёк и не насторожил. Да и насторожить не мог — большой город, вечер, людей полно; пацаны идут и о чем-то своём треплются. Шарахаться от каждого встречного-поперечного в такой ситуации — ну смешно же. Такое нападение предугадать невозможно. А то, что на этом участке почти нет прохожих — подъем-спуск крутой, вот и избегают местные этих улиц.

Понемногу прихожу в себя. Спасибо э-взгляду: я вовремя на него перешёл и регулируя работу своего организма не потерял сознание… Можно было, конечно, используя дар, напрячься и отключить им сознание — но нужно ли мне, чтобы сразу у шести человек возник вопрос: с чего это они все дружно в обморок упали? Сознание постепенно проясняется. Теперь пора провести инвентаризацию организма. Одно ребро всё-таки сломано. Ну, это не критично — заживёт.

Поднимаюсь, пошатываясь дохожу до ближайшей скамейки. Присев, начинаю лечить себя…

Итак, что мы имеем по итогу; как говорит химичка: «в сухом остатке». А в сухом остатке только одна фраза: — Если хоть раз посмотришь в сторону Виолетты…

И кто такая эта Виолетта, узнать крайне необходимо — может, я просто не знаю, что она Виолетта, а сам на тех же «танцевальных вечерах» у Латышевых с ней общаюсь?

Хотя, ну не клеятся версии: мне четырнадцати нет. Напавшим пацанам, во всяком случае, тем троим, что шли навстречу, лет по шестнадцать, а может, и ещё больше. Выглядели они гораздо старше, чем я. По идее им и девочки должны нравиться старше, чем мне. Или не обязательно? Девочки, конечно, умненькие и развитые и в моём возрасте есть, но большинство же дети детьми, и капризы детские. Ладно, мне Алёна периодически мозг пытается выесть, но у нас с ней поводов много не бывает: так-то мы только танцуем, плюс я её в лицей и обратно конвоирую, боится, наверное, что украдут. Кстати, позвонить надо будет Алёне; она к началу учебного года должна с каникул вернуться; и поинтересоваться её летними впечатлениями, чтобы первого сентября мне не предъявила, что я невнимательный кавалер.

И домой надо сегодня прийти попозже: я Перловым сказал, что в центре гуляния и концерт, и могу задержаться, так что если ужин пропущу — ничего страшного. Страшно другое — не знать кто такая эта Виолетта, за которую мне так дружно навешали.

Владимир. Дом Перловых.

Утром на завтрак я вышел последним. Перед этим взглянув на себя в зеркало, с сожалением констатировал, что следы вчерашнего побоища, не смотря на старательное лечение, всё-таки остались, и Геннадий Алексеевич и Оксана Евгеньевна их однозначно заметят.

Зайдя, поздоровался, прошёл на своё место. Здороваясь в ответ, Геннадий Алексеевич взглянул на меня и спросил: — Андрей, тебе помощь не нужна?

Оксана Евгеньевна взглянула на меня с интересом, и её взгляд быстро перерос в обеспокоенный.

Отвечаю: — Нет, спасибо, всё в порядке.

Геннадий Алексеевич, неопределённо хмыкнув, продолжил завтрак, а вот по Оксане Евгеньевне было видно, что она занервничала.

Я сейчас — единственный в доме из «детей»: младшее поколение Перловых ещё не вернулось с каникул — прилетают через два дня; я этим летом никуда не уезжал, а занимался лечением княжича Максима Анохина. В середине августа я бывшего больного «сдал» в госпиталь Евичу и когда тот сделал итоговые анализы и по ним установили, что Максим излечился полностью, моя работа была завершена. До конца лета оставалось ещё полторы недели — ну куда уже ехать, и я решил отдохнуть во Владимире. Отдохнул…

— Мы завтра в деревне планировали побывать? Может, ты воздержишься?

— К завтрашнему дню я буду огурцом!

Как я могу пропустить посещение деревни? По большому счёту — она моя. Да и по факту — тоже. Зимой, когда у нас возникли проблемы с персоналом на кирпичном заводе, старший Перлов предложил привлечь китайцев — типа, кирпич для них, так что пусть сами и производят. Людей мы тогда набрали, но несколько китайцев во Владимир приехали, они оценили залежи и качество глины и предложили выпускать «мелкие серии керамической пластики» своими силами. Мы согласились: лишняя копейка, она не помешает. Но чуть позже оказалось, что у русских и китайцев представления о «мелкой серии» существенно отличаются: когда Иван Чжанович Фениксов позвонил главе рода Перловых и сообщил, что два небольших рода керамистов готовятся к переезду и поинтересовался, не нужна ли нам помощь в строительстве их посёлка, Алексей Сергеевич заподозрил неладное и задал вопрос об общей численности «небольших родов». Оказалось, что их почти пятьсот человек и в новом посёлке нужно строить больше полусотни домов. Расчёты показали, что возвести столько домов и нужные коммуникации за полгода тяжело, но всё же реально. И последнее слово осталось за мной — строить надо на моей земле, на неиспользуемых участках, и тогда никакие отводы земли не понадобятся, и это позволит заняться работами сразу. Разве мог я отказать учителю китайского, который спасал свой род?

Так что уже ранней весной севернее Владимира, на берегу речушки, делившей «мои» неудобья почти пополам, развернулась стройка. В принципе, всё делалось без меня, но не переживать я не мог. И ездил туда исправно. Тем более, реально было интересно.

Владимир. Кафе в центре города.

На «военный совет» я пригласил Матвея Давидова и Бориса Кошечкина. Больше некого: Артур Гефт уехал; Вася и Борис Перловы ещё не вернулись из отпуска; звать Влада Плетнева и Владислава Аланкина я посчитал недопустимым — не на том уровне наши отношения, чтобы они за меня вписывались, да и просто посвящать их в детали моих проблем — излишне.

Привычное кафе в центре Владимира — всем до него примерно одинаково добираться, так что никто не в обиде. Разместив заказ, коротко обмениваемся новостями, и я рассказываю о возникшей проблеме с необходимостью найти таинственную незнакомку по имени Виолетта.

Излагаю свои доводы и мысли по этому поводу. Борис Кошечкин согласно кивает, а вот Матвей Давидов настроен скептически. Говорит, что мои идеи по этому поводу слишком поверхностны: — Я бы разделил твой вопрос на два, — замечает он. — Первое — почему напали? Незнакомая тебе Виолетта обязательно должна была каким-то образом транслировать свои флюиды тому, кто всё это организовал. А эта трансляция могла быть как случайной, так и преднамеренной. Условно: брат видит, что его сестрёнка сохнет по парню, портрет которого висит у неё в спальне; это одни исходные данные. Второй вариант — девушка своему парню говорит, что он в чём-то не очень хорош, а вот Андрей Первозванов — нереально крут! И в том, и в другом случае вероятность того, что ты отгребёшь, является очень высокой. Но причины — разные. И таких поводов на тебя наехать может быть ещё целая куча.

— Твоя логика в отношении девушек понятна, — продолжает Давид, — но неправильно, что ты рассуждаешь чисто логически. Девушки так не мыслят. Вообще, у них это специфический процесс, построенный в основном на эмоциях и гормонах и для мужчин не доступный. Не пытайся это понять, просто прими к руководству. Если ты по какому-то поводу задашь любой из представительниц прекрасной половины человечества вопрос «почему», она в ответ может привести два взаимоисключающих довода, и не будет считать, что они противоречат один другому. У неё в голове это отлично укладывается. Ты же знаешь: учёные установили, что самый близкий эквивалент женской логике — механизм под названием «генератор случайных чисел». Поэтому с помощью логики смоделировать все возможные версии, почему тебе прилетело, просто невозможно.

Матвей замолкает и вдруг смеётся: — Челюсти захлопните оба!

Я, и в самом деле, сидел и переваривал услышанное. Взглянул на Бориса Кошечкина — он в таком же состоянии. Мы дружно рассмеялись, к смеху присоединился и Матвей, который нажал на кнопку вызова официанта: — Мы тут сидим, лясы точим, а наверняка на кухне всё готово, и официант мучается — заказ пора гостям подавать, а сам он зайти в кабинет не может.

Матвей оказался прав: буквально спустя минуту после звонка в забронированный нами кабинет вошли сразу три официанта с подносами — они быстро расставили заказанную еду и с поклонами удалились.

— Ты, вообще, откуда такие познания по женской психологии имеешь? — интересуется Борис Кошечкин.

— Так у меня сестра дипломированный семейный психолог. Она и нам много рассказывает о гендерной психологии и поведенческих стереотипах и всю семью пытает, задавая разные коварные вопросы и даже эксперименты ставит. Поэтому, возвращаясь к теме: нужно исходить из того, что Андреем могла заинтересоваться любая Виолетта в возрасте от десяти до двадцати лет. Во всяком случае, не сбрасывать это со счетов. Хотя наибольшая вероятность выпадет на двенадцать-шестнадцать лет. Процентов девяносто, а то и больше Виолетт, проживающих во Владимире и окрестностях, мы найдём и список составим — не настолько распространённое имя, как Татьяна или Светлана, редкое. Дворянки точно все отыщутся — на портале «Дворянского губернского вестника» запрос ввести и они все тут же вылезут. А вот с простолюдинками сложнее — для них никакого портала не существует, а в сетях они могут не под своим именем фигурировать. Списком я займусь, и когда он будет, подумаем, есть ли в нём Виолетта, которая могла Андреем заинтересоваться.

— О, а когда её найдём, я подключусь: мне немного отец рассказывал про интенсивный допрос пленных. Можно и обкатать, там интересные методики есть. В жизни пригодится, мало ли в какие передряги попадём, — вновь подключился к беседе Борис. Мы все рассмеялись.