На пути к инициации

Глава 18

Владимир. Административное здание графской семьи Литвиновых.

Герман Леонардович Литвинов закончил утреннюю планёрку, руководители подразделений покидали кабинет. Раздав указания секретарям, он направился на выход — сегодня у него проверка работы предприятий в Суздале и хотелось выехать пораньше, чтобы к концу рабочего дня вернуться во Владимир: хозяйство большое, руку на пульсе держать нужно постоянно. Когда он шёл к машине, его догнал начальник службы безопасности: — Прошу прощения, Герман Леонардович! Хотел доложить Вам о распоряжении, которое отдал Ваш отец, Леонард Эдуардович…

— Леонард Эдуардович? — с вопросительной интонацией прервал «безопасника» Герман Литвинов. — Он же умер.

Оторопевший от неожиданности начальник службы безопасности замер и удивлённо переспросил: — К-к-к-к … Когда???

— Завтра, — сухо ответил Герман Леонардович.

— Ну, я тогда пойду, задач полно?

— Да, занимайся. И двух этих обалдуев, которые не смогли Константина защитить и без дела маются, нагрузи работой.

Садясь в машину, Герман Леонардович про себя рассуждал: — Так и не понял дед гражданской жизни. А здесь не мостик корабля — по твоей команде никто метаться не будет. Система годами выстраивалась, и, если бы задвинул он меня, — всё бы посыпалось. В моих руках нити управления, все до единой; с каждым из руководителей семейных предприятий свои отношения, к каждому свой подход и свои методы воздействия; по всей области, да и по соседним областям, чиновников и инспекторов там всяких и экспертов столько лет прикармливали; и исчезни я, все, как один, долги забудут. Опять же, контракты с другими родами и расклады на года вперёд просчитаны. И влезать резко во всё это — только портить. Ему и нужно-то было — надувать щёки, сидя на совещаниях, ручкаться с губернатором и прочей знатью и представлять наш род в качестве свадебного адмирала. А в свободное от этих нетяжёлых обязанностей время отдыхать на даче, ловить рыбу, радоваться, любуясь на подрастающих внуков и внучек.

День прошёл в хлопотах и заботах — в Суздале готовили к вводу новый гостинично-туристический кластер и строители, как всегда, что-то не доделали, что-то сделали не так, а что-то уже и не рассчитывали выполнить к началу сезона. Герману Леонардовичу пришлось в ручном режиме расшивать узкие места, пинать нерадивых подрядчиков, и вместе с ними искать методы, как к началу весенних турпоездок по «Золотому кольцу» запустить комплекс в эксплуатацию. Так что вернулся во Владимир он поздно вечером…

Следующее утро началось в обычном рабочем ритме, который неожиданно прервал звонок руководителя семейной клиники: — Герман Леонардович, беда. Батюшка Ваш, Леонард Эдуардович, споткнулся на лестнице, спускаясь со второго этажа и упал. И, видимо, не просто споткнулся, а вначале сердце у него засбоило. Я в Вашем особняке, с другими врачами; принимаем реанимационные меры, но пока безрезультатно.

— Выезжаю, — коротко бросил Герман Леонардович в трубку и метнулся из кабинета на выход.

Владимир. Особняк графской семьи Литвиновых.

Когда Литвинов вошёл в гостиную семейного особняка, мать со слезами бросилась к нему. Нежно обняв старушку, Герман Леонардович поглаживал её волосы и негромко уговаривал: — Крепись, мама. Всем нам сейчас тяжело. Я-то надеялся, что лет пятнадцать-двадцать жизни у него ещё в запасе есть. А видишь, как всё обернулось. Я распорядился: сейчас машину подготовят, съезди до храма, помолись, свечки поставь, с батюшкой побеседуй.

И когда мать пошла, чтобы переодеться, Герман шикнул на главного медика: — С матерью рядом врач должен быть всегда. А ночами — чтобы медсестра дежурила в соседней комнате. Сейчас же распорядись, и жду в столовую на доклад; я там буду.

И когда буквально следом за ним в столовую вошёл врач, Литвинов распорядился: — Докладывай!

— Полгода назад, — бодро начал доклад медик, — в начале осени, при очередном обследовании, я Леонарду Эдуардовичу давал рекомендации поберечь сердце, снизив нагрузки как по работе, так и внеся изменения в образ жизни и откорректировав пищевые привычки. Слушался он меня не очень, но через Вашу маму на его немного влиять получалось. Сегодня утром, видимо, слишком быстро спускался по лестнице, а может и наклонился резко, в результате потерял сознание и упал. К сожалению, на лестнице не удержался, и в процессе падения ещё и переломы получил, что вызвало болевой шок. Охранники, прибежавшие на шум, уложили его на диван. Медсестра прибыла минут через пять. Сделала укол, начала массаж сердца и искусственное дыхание, но это не помогло… Прошу простить нижайше, Ваше Сиятельство, не уберегли Вашего батюшку. Какой славный человек был. А заслуги какие — и перед страной, и перед родом.

— Не вижу Вашей вины, — со скорбью в голосе сообщил Герман Леонардович. — Все под Богом ходим. Надеялся я, конечно, что поживёт ещё отец, и со своим опытом прикроет, где нужно; внукам и внучкам порадуется; да и отдохнёт немного — вся ведь жизнь в морях прошла, в трудах и заботах. Готовьте заключение и другие документы. А мне пора — надо распорядиться; в ближайшие дни столько скорбных дел нам всем предстоит…

Надиктовав секретарю две страницы срочных поручений, Герман Леонардович вернулся в столовую, куда вызвал начальника службы безопасности: — Всё откладывал-откладывал, а жизнь показывает — нельзя. Потом может быть поздно. Так что готовься — на следующей неделе едешь в Москву: там у нас представительство; надо оценить — насколько можно его преобразовать в головной офис. Требования по безопасности — это главное, так что присмотришься там, над штатом охраны подумай. Загородную базу в Подмосковье нашу осмотри: можно ли сейчас в ней жить или надо вначале ремонт провести и что-то построить? И будем потихоньку в столицу перебираться. Тебе на подготовку к поездке дня три-четыре, не больше; сейчас езжай на загородную базу, изучай документы, схемы там всякие. И этих двоих залётчиков с собой возьми. И чтобы много не пили, жёстко спрошу. Машину вон, — Литвинов махнул рукой, — джип мой белый возьмите. В ближайшие дни белые машины нам не потребуются. Слишком праздничные, а уже завтра родственники будут съезжаться, разъездов много предстоит, твою тоже под гостей заберём.

Начальник службы безопасности и два его подручных бодро запрыгнули в белый джип, и уверенно вырулили со двора.

Герман Леонардович продолжал раздавать распоряжения, созвонился с губернатором и сообщил ему скорбную новость. Принял звонок от военкомата — тем надо готовить почётный караул, салютную группу и солдат, которые понесут ордена на похоронах…

Через час раздался ещё один звонок, — точнее, секретарь, принявший звонок от дорожной службы, счёл необходимым соединить его с инспектором.

— Кто-кто говорит? — удивлённо-обрадованно спросил инспектор, голос которого «плыл» из-за использования рации. — Рад слышать Вас, Ваше сиятельство. Герман Леонардович, новость крайне плохая. Ваш автомобиль, белый джип, на мосту через Нерль слетел с трассы, пробил лёд и затонул. Мы организовали спасательную операцию, вот-вот должны водолазы подъехать. Думал, если Вы там, то нам всем точно головы не сносить — тем более, и так у Вас в семье горе. Говорите, три человека внутри было — зам по безопасности и двое охранников? Со срочным заданием ехали… Большая потеря, примите мои соболезнования. Попозже мы ещё перезвоним.

Герман Леонардович устало опустился в кресло: — Ну вот, и концы в воду. Даже если сейчас врач решит заартачиться, то сослаться на чей-то приказ у него не получится. Все, кто были в курсе, никаких показаний дать не смогут. Хорошо, что племяш мне в своё время забил в программу несколько вариантов уничтожения машины. Вот и пригодилось. А из белого джипа не так легко выбраться, особенно когда двери блокированы. А стекло разбить — нереально: оно же бронированное.

Владимир. Кафе в центре города.

Подъезжаю к кафе, Борис Кошечкин уже здесь. Он несколько раз просил меня подыскать для него «дело». И я сокрушался: ну, нету у меня взвода охраны, чтобы назначить туда Борю командиром. И даже если бы был — Боре всего четырнадцать, кто из охранников будет воспринимать его как начальника? Так и висела у меня в мозгу эта задача без решения. Но сегодня мы с Геннадием Алексеевичем Перловым ездили на обед к нашему арендатору Станиславу Юрьевичу Садалеву: раз в год, внеся плату за арендуемую землю, он приглашал нас к себе; и вот, слушая его рассказы о нелёгком труде хлебороба и ещё более тяжёлой судьбе арендатора, услышал от него пассаж: — Вот, взять, например, крота. Вроде и шуба у него боярская, а ведёт себя — по-свински. Не зря говорят — Бог шельму метит! У него вместо обычного носа — свиной пятачок! Чтобы избежать потерь от этих маленьких поросят иногда приходится менять культуры для выращивания. Сладу нету. А убытки какие…

И я понял: оно!

Проходим в кафе, размещаем заказ. Мы сменили место для посиделок и теперь ходим в «мой» комплекс. Хотя все магазины и кафе на первом этаже — арендованы разными хозяевами, так что начальники у них свои. Но мне всё равно интересно побывать во всех точках и оценить их работу — и визуально, и вкусовыми рецепторами.

Начинаю рассказ. На мою идею организовать добычу меха кротов Борис интересуется: — А кто такие кроты?

Поясняю: — Это такие маленькие медлительные зверьки, роющие длинные ходы под землей, подкапывающие корни растений и питающиеся насекомыми. Похожи на большую чёрную мышь, но только с коротким хвостом и мощными лапами, которыми они и копают проходы под землёй.

— Я должен добывать бесхвостых мышей? — удивляется-изумляется Борис.

— Нет. Твоя задача, как командира подразделения — сформировать взвод специального назначения из деревенской допризывной молодёжи, которая возьмёт на себя бремя борьбы с вредителями урожая, своими противоправными действиями подрывающими имперскую продовольственную безопасность. А мех — это побочный продукт от результата этого благого дела!

— Красиво сказал, — за наш стол бухается Матвей Давидов.

— Держи, — Моисей протягивает Боре папку с бумагами.

— Что здесь? — интересуется Борис.

— Всё, что нужно для запуска производства: описание технологии добычи и хранения, сумма первоначальных расходов, — она вообще плёвая; адреса меховых заводов, работающих со шкурками кротов; порядок обработки меха и пошива одежды. Андрей позвонил, я быстренько материалы собрал.

— Из них одежду шьют? — удивляется Борис.

— Конечно. Причём, весьма дорогую. У крота очень густой короткий мех, с бархатным отливом. Шкурка прочная, а мех отталкивает воду и грязь, и шуба из него всегда чистая. И дорогая — на одну шубу нужно четыре тысячи шкурок; они же совсем маленькие — каждая не больше, чем десять на пятнадцать сантиметров. И стоить средняя по цене шуба будет полмиллиона рублей.

Моисей продолжает: — Если ты не возьмёшься, надо кому-то другому передать. Дело выгодное.

— С чего это не возьмусь? Возьмусь, конечно, дело верное, пятьдесят на пятьдесят; знаю, что вы фигни не посоветуете. С отцом вот только переговорить будет нужно, — с этими словами Борис сгребает со стола документы.

И вовремя — официанты как раз принесли горячее. Или наблюдали, ожидая, когда мы закончим беседу и едва стол освободился, быстро начали расставлять тарелки и чашки — ведь если не успеют в паузу, и мы опять чем-то стол загрузим, им придётся снова ждать…

— Вам с отцом нужно будет фирму под это дело создавать; ты имей в виду: когда будете обдумывать название для организации мехового производства, свою фамилию из вариантов сразу исключите; а то торговая марка типа «Меха от Кошечкиных» будет потенциальных клиентов подводить к неоднозначным выводам, — со смехом резюмирует Матвей.

Мы с Борисом громко смеёмся.

На стол всё ставят и ставят салаты, нарезки, и Боря удивлённо спрашивает: — Вы сегодня не ели? Куда столько?

Отвечаю: — Сейчас Костя и Марк подъедут, по грунтам данные все есть, схемы ограждения вокруг деревни они прикинули. Обговорим основательно, покажу результат Геннадию Алексеевичу, и если у него не будет поправок, то начнём готовиться к стройке.

Как я и предполагал, точнее, как нам всем в последнее время втолковывала Оксана Евгеньевна, осмысленный разговор со студентами можно начинать после того, как они наедятся. Так что, хотя Костя и Марк уже не студенты, привычки из недалёкого прошлого сохранили и с удовольствием поужинали; ну а мы немного поддержали.

Когда на столе остался только чай с плюшками, и кофе для Бориса, начали обсуждать проект забора, точнее, имеющихся набросков. К сожалению, сразу пришлось забраковать идею. Поясняю: — Нам не декоративный заборчик нужен. А у вас — палка, палка, три струна. Рабицей тогда будет проще обнести. Ван Фэн просил построить полноценное защитное сооружение, то есть оборонительную стену. Он опасается нападения со стороны враждебного клана, и я обещал своему учителю, что такую стену мы и построим. И Перлов тоже обещал, так что, если мы схалтурим с проектом, он попросит его переработать до серьезного или передаст другим проектантам. Вот, например, как в Фергане сделали, — скидываю им пару фоток.

Продолжаю рассказ: — Поначалу мы можем его из камня строить, а потом и кирпичом облицуем. Или ряды кирпича или камня на расстоянии метра укладывать, а между ними — глину или щебень с цементом и железными прутьями перевязываем. Перед стеной должен быть глубокий и широкий ров, если есть рядом бугорки, то стену пустить по вершине; оба выезда из деревни сделать с башнями и мощными воротами; и вообще башни должны быть по всему периметру, чтобы с них наблюдать и обороняться можно было. И в конечном итоге, когда всё отделаем, года через три-четыре, это не должна быть серая убогость — у нас со стороны въездов длина стен короткая, и они должны выглядеть красиво: отделка, башни там всякие, переходы какие-то. Деньги, конечно, важны. Но стройматериалы многие бесплатно — камня у нас много, щебень и песок тоже свой, кирпич — по себестоимости. Камень, кстати, рядом с деревней находится. Выбираем его и получаем пруды, где будем рыбу разводить, а дети купаться.

Костя с Марком бодро рисуют наброски, переговариваются между собой, перебрасываются листами.

— Это вообще уже не забор, — констатирует Марк, — а какая-то «Великая Первозвановская стена» …

Закончив чаепитие, Константин и Марк, забрав оставшиеся сладости, которые официанты распредели им по пакетам, вышли из кафе. Андрей, Боря и Матвей ушли сразу же, как завершилась деловая часть ужина, — всем им нужно было делать домашку, а Первозванову ещё и коня с собакой выгуливать.

— А ты обратил внимание, что у Кошечкина и Давидова такие же машины, как и те, что нам Андрей подарил? — спросил Константин у друга.

— Конечно, кучей и стояли около кафе, бампер к бамперу. Он правильно подумал, что сами мы ещё не скоро на автомобили наберём, а ездить надо много. Вот и решил проблему таким образом. И друзьям тоже.

— Как бы не разорился он с этой стеной. Мы, когда считали старый проект, и то получалось немало. А теперь раз в десять дороже будет. А может, и ещё больше денег потребуется — он же и фонари хочет по всему периметру, и чтобы кабель шёл индивидуально к каждому столбу. И башни чтобы были с крышами.

Марк, помолчав и подумав, ответил: — Ну, там же и Перлов всё проверит. За землю Андрею деньги внесли, вторая кирпичная печь работает исправно и прибыль тоже приносит. Так что с деньгами всё ровно должно быть. Повезло нам с тобой, что тогда решили с проектом в монастырь, к Анатолию Дмитриевичу обратиться. Вон как всё обернулось. Давно ли ты Андрея около речки ловил, а потом названивал сестре Татьяне, что всё в порядке? Помнишь же?

— Как не помнить, — согласился Костя. — Прошло-то всего. А если бы я забыл — не дадут. Я же тогда в одних трусах по окраине деревни до реки километра два бежал. Это все помнят. Меня и жена иногда этим подкалывает.

— Как она у тебя?

— Нормально. На третьем месяце. А твоя?

— Тоже в порядке. На шестом уже. Забавно. Захотела маленьких мандаринчиков в мягкой кожуре, и чтобы стебелёк и листочки свеженькие были обязательно. А время к полуночи. Ну съездил, привёз. Повертела в руках и говорит: — Уже не хочу. Съешь сам… Ну чё, съел.